Buch lesen: "Девушка из офиса"

Schriftart:

Посвящается Саше, который уговорил меня написать эту книгу

Часть 1

Глава 1
ЦУМ

Хотите рискнуть самооценкой – добро пожаловать в ЦУМ.

Бдительная продавщица пикирует ястребом в мою сторону, на лету проводя оценку платежеспособности, зависает, переводит дыхание и томно интересуется: «Вам чем-нибудь помочь?»

В дорогих магазинах чувствую себя как в церкви: испытываю благоговение и легкую нервозность. Вроде имею полное право сюда зайти, но как именно себя здесь вести – не знаю. В отличие от ГУМа, где недавние пассажиры пригородных поездов толпятся за советским пломбиром и селфи в историческом туалете, ЦУМ – место для тех, кто может позволить себе больше. Так мог бы звучать их рекламный слоган.

Вдыхаю аромат дорогой кожи и древесного парфюма, слышу звуки безмятежного чириканья продавцов, хруст дорогой упаковочной бумаги и ритмичное пиканье кассы, фиксирующее пульс столичной жизни.

Вообще-то основные места моего шопинга – это маркетплейсы со всяким рыночным барахлом и всем известные бренды массмаркета, производящие аналоги люксовых моделей из синтетических тканей. Но в ближайшее время мне очень хотелось бы это исправить.

Так вот, сегодня я пришла в ЦУМ не просто так, в очередной раз проникнуться атмосферой. Я собираюсь сделать одну из самых важных инвестиций в успешную реализацию своего Плана.

Да, я пришла за ней. За легендарной «Луи Виттон Альма», созданной еще в тридцатые годы прошлого века, выполненной из классической канвы монограмм. «Идеальный компаньон на каждый день». Это я прочла на официальном сайте бренда. Стоит она ровно два моих оклада, но определенно того стоит. Знаю-знаю, что говорят про девушек, которые ездят в метро с такими «компаньонами»: это дешевая китайская подделка. Но, во‐первых, мнение людей из метро меня не волнует, а во‐вторых, эта сумка как раз и есть первый шаг на пути выхода из метро в сторону собственного авто. Я и сейчас иногда езжу на премиальном немецком паркетнике (цвет голубой металлик, кожа наппа, камера заднего вида), на котором меня подвозит мой молодой человек, Артем. Артем – наш с Маринкой сокурсник, но в университете он не был привлекательным объектом, хотя Марина всегда видела в нем потенциал, они вместе участвовали в чемпионатах по решению кейсов. После выпуска я уехала в Мюнхен, к парню, с которым тогда встречалась, а Артем устроился в одну из компаний Большой тройки, переселился в собственную квартиру на «Белорусской» и, конечно, стал завидным женихом.

Встречаться с таким парнем – цель любой амбициозной московской девушки. Подруги, конечно, мне страшно завидуют, особенно Марина. Впрочем, я и сама себе завидую. Но если кто-то считает, что просто так выпали кости, – не соглашусь. После возвращения из Мюнхена я устроила целую спецоперацию по выслеживанию и поимке Артема в свои дружеские, а потом и любовные сети, а помогала мне организовать наши «случайные» встречи моя «Санчо Панса» Марина, которая все это время продолжала с ним общаться.

Встречаться с парнем такого уровня – это работа, притом ежедневная. Чтобы соответствовать его премиальному статусу, нужно всегда следить за тем, как выглядишь: достаточно ли ухоженно, и главное – дорого. «Дорого» – не всегда лишь узнаваемый логотип. Обвешать себя торговыми марками – это пошлость. А вот сделать так, чтобы дорогой бренд распознали только знающие люди и только при ближайшем рассмотрении, – это уже целая наука. В шведском языке есть такое слово «лагом», что означает «ни больше, ни меньше, а ровно столько, сколько нужно». Вот примерно так должна выглядеть современная жительница столицы. Для этого мне и нужна люксовая сумка. Она призвана уравновесить мой образ: если ты берешь с собой такую сумку, необязательно надевать брендовую одежду, чтобы тебя признали в определенном кругу. А поскольку каждый раз покупать дорогую одежду слишком накладно, то эта сумка – это не просто сумка, это инвестиция в будущий статус жены Артема, рафинированной и состоятельной столичной леди.

Я прохожу в интересующий меня магазин, то есть бутик, и мне навстречу с плохо скрываемым пренебрежением и уверенностью в абсолютной бесполезности своих телодвижений выплывает продавщица, то есть стилист-консультант. Но на этот раз на ее «Вам чем-нибудь помочь?» вместо «Я просто смотрю» отвечу утвердительно и заставлю продавщицу поработать. Выпрямляю спину, делаю шаг вперед и недрогнувшим голосом сообщаю, какая именно мне нужна сумка. Стараюсь придать тону легкой небрежности. Стройная девушка в черной водолазке и с безысходностью во взгляде оценивающе смотрит на меня, а затем, улыбнувшись одними губами, направляется к полке с сумками, извлекая с гладкой поверхности нужную мне вещь. А я сообщаю без особых раздумий, чтобы несла на кассу, и упиваюсь мыслью, что сама продавщица вряд ли может позволить себе такую дорогую покупку. А я могу, и плевать, что в кредит. Кредитные карты, кажется, для этого и придумали – утереть нос этим напыщенным продавщицам в дорогих бутиках. И ничего, что я еще месяца три буду расплачиваться за эту покупку, но, во‐первых, продавщица об этом никогда не узнает, а во‐вторых, банк предлагает беспроцентный период.

Из бутика на всеобщее обозрение я с видом триумфатора после гладиаторского сражения выношу огромный белый пакет с черным логотипом ЛВ. Мне хочется еще немножко пройтись по этажам ЦУМа, пронося свой пакет гордо, как знамя. По дороге пишу Артему и уточняю планы на вечер, но он отвечает, что у него семейный ужин в загородном доме и он пока не знает, когда освободится. Я не обижаюсь, он все время в командировках, и родители видят его очень редко, неудивительно, что им хочется провести время с сыном в выходной день. Ведь главное, что мы вместе и он точно заедет за мной завтра. Я очень хочу как можно скорее продемонстрировать ему свою новую сумку. Такая была у сестры Артема, которая как раз выпускалась из нашего университета, когда мы поступали. Сейчас она успешный директор в крупной корпорации, и Артем очень ею гордится и, наверное, ожидает от своей будущей жены, чтобы та была не только красивой и элегантной, но и профессионально реализованной, как сейчас любят говорить на тренингах по личностному росту. И в этом направлении я тоже двигаюсь: работаю в крупной нефтегазовой корпорации. И пусть моя должность там совсем незначительная, я уверена, что у меня есть все шансы продвинуться по служебной лестнице. Теперь начистоту: конечно, эта работа – всего лишь часть моего Плана, а на самом деле я собираюсь работать, пока не выйду замуж и не уйду в декрет, семейные ценности для меня важнее карьеры. Конечно, быть адептом семейных ценностей гораздо легче, когда в семье есть деньги. Кто-то может назвать меня алчной, но я здесь ни при чем: не я придумала кредитно-денежную систему, так что и не я виновата, что без денег не бывает полноценной и счастливой семейной жизни. Отсутствие денег – источник всех проблем, а наличие денег – их решение. Жена, запиливающая мужа за то, что он ей не помогает по дому, просто не может позволить себе домработницу. Да что говорить, даже домашнее насилие часто происходит из-за отсутствия у девушки возможности переехать в отдельную квартиру, нанять адвоката и телохранителя. Или вот взять этих бедолаг из скандальных ток-шоу: богатых и успешных людей там не встретишь. Впрочем, успешных людей не встретишь и среди зрителей, потому что у них есть деньги на более качественные развлечения. Те, кто утверждает, что за деньги не купишь счастья, просто не был в Нью-Йорке на рождественской распродаже. Сама я тоже не бывала, но уж точно когда-нибудь попаду.

Глава 2
Стрелка

Вечером встречаюсь с подругами в модном и богоугодном баре. Модном по версии популярных интернет-изданий, пригнавших сюда всю эту разодетую толпу, а богоугодном, потому что вечеринка разворачивается прямо у подножия храма Христа Спасителя.

– Ты что, генеральным директором стала, а рассылки не было?

Предметом этой шутки со стороны Маринки стала, конечно же, моя новая сумочка. Маринка – моя университетская подружка – восторженная голубоглазая блондинка невысокого роста, отличница, спортсменка и в меру красавица. Марина – коренная москвичка, не замужем, живет с родителями в четырехкомнатной квартире в Филях. Мы с Маринкой не просто бывшие сокурсницы, но еще и коллеги – вместе работаем на стройке карьеры в корпорации.

– Или, может, она откаты берет? А что, я слышала, это сейчас модно, – вырывается у нашей третьей подруги, Карины. Карина – наполовину армянка, высокая жгучая брюнетка с большой грудью, яркая и привлекательная, точно Пенелопа Крус из «Вики Кристина Барселона». Карина работает в крупной айти-компании, но должность и зарплата у нее секретарские, поэтому она с завистью смотрит на мою обновку. Она тоже, наверное, могла бы купить ее по кредитке, но только кто же выдаст ей карту с таким лимитом!

Я довольно улыбаюсь и отшучиваюсь, что все их предположения «звучат как план». Карина сообщает, что видела у одной знаменитости такую же сумку, и не только сумку, но даже полный комплект чемоданов. Марина каламбурит насчет чемоданов денег. А я отвечаю, что боюсь представить, сколько это добро может стоить. На что Карина доверительно сообщает, что у этой дамы еще и целая квартира отведена под гардеробную. Я понятия не имею, о ком именно из публичных женщин речь и на чем она зарабатывает. Возможно, на таких лохушках, как Карина, которая всегда крайне осведомлена о подробностях из жизни богатых и знаменитых. Наверное, это ее способ хотя бы прикоснуться к такой жизни.

Пока девчонки дискутируют на такую остросоциальную тему, как «дарят ли нашим звездам брендовые сумки или им приходится самим покупать» (при этом Карина уверена, что дарят для рекламы, а Марина считает, что это наш колхозный бомонд пиарится за счет мировых брендов), я переписываюсь с Артемом, уговаривая его встретиться со мной после ужина с родителями. Нужно, чтобы он как можно скорее увидел мою новую сумку. Инвестиция должна начать работать как можно скорее, чтобы снизить срок ее окупаемости.

Когда он наконец соглашается, я сразу же объявляю подругам о своем отбытии, прекрасно понимая, что сейчас они возненавидят меня еще сильнее, чем из-за сумки. Они могут простить мне природную худобу, густые волосы и даже брендовые вещи, но такого парня, как Артем, – ни за что. Поэтому подруги начинают свое нытье о том, что мы и так редко куда-то выбираемся и что, когда я начала встречаться с Артемом, вообще перестала уделять им внимание и что я за подруга такая, бросаю их в святой вечер, ведь пятничный вечер свят для всех офисных тружеников с графиком пять на два, и прочий завистливый бабий треп. Но я решаю добить их еще больше и, зная, насколько остро стоит у них на повестке вопрос личной жизни, говорю:

– Советую вам пойти в клуб и с кем-то уже наконец познакомиться, а не то так и будете вдвоем до старости!

– Фу, что за утопия, мы с Каринкой будем сильными, независимыми и веселыми старушками, как героини «Секса в большом городе»!

– Чтобы стать героинями «Секса в большом городе», нужно про этот секс не только из сериала слышать, – парирую я, а Марина смущается.

Скрывать не буду, мне нравится провоцировать подруг и смотреть, как бликует на их лицах зависть.

– Тебе с Артемом повезло, всем бы так, – мечтательно произносит Карина.

Я отвечаю вычитанной где-то фразой о том, что удача любит подготовленных.

Пытаюсь грациозно сесть в машину Артема, но получается довольно неумело, учитывая высокий клиренс авто, мои тонкие шпильки и три плещущихся во мне бокала просекко. По закону жанра чем более грациозной я хочу казаться, тем более неуклюжей становлюсь.

Целую его в щеку, вдыхаю аромат парфюма. У него нордическая внешность с выпирающими скулами, которые придают его лицу мужественности, длинные пальцы обхватывают спортивный руль. Новая сумка лежит у меня на коленях, он молча проскальзывает по ней взглядом и наверняка отмечает, что эта сумка идентифицирует меня как личность.

Тусклый свет люстры,
Надпись “18+” для ее бюста.
И я забыл всех предыдущих,
потому что Бюст – Всемогущий.

Играет в динамике любимая группа Артема, и я думаю, кого же он представляет, когда азербайджанский рэпер Брутто произносит вот это: «Бюст Всемогущий». В отличие от Карины я не могу похвастаться пышными формами, у меня тонкая кость и практически андрогинная худоба в стиле героинового шика, модного в глянце девяностых, чем я очень горжусь и считаю своей фишкой.

Поправляю съехавшую лямку бюстгальтера. Наверное, девушки со «всемогущим бюстом» не сталкиваются с подобными проблемами, все-таки не могу я отделаться от мысли, что Артем предпочитает пышногрудых девушек, и прикидываю, так ли уж было выгодно инвестировать в сумку. Возможно, вместо этого стоило увеличить грудь?

Полчаса спустя мы валяемся на диванах, курим кальян, я нежусь в его руках, уткнувшись ему в шею. Пахнет духами и яблочным табаком. Шепчу ему на ухо, что хотела бы остаться наедине. И мы, конечно, едем к Артему и, конечно, занимаемся любовью, но я никогда не остаюсь у него на ночь, и он всегда отвозит меня домой.

На часах два ночи, я крадусь в свою комнату, стараясь не разбудить родителей, но знаю, что мама не спит, всегда ждет моего прихода. Ложусь в постель, закрываю глаза и начинаю свой ежевечерний сеанс визуализации. Вдох-выдох. Свадьба в красивом загородном отеле, большая квартира в центре Москвы, беременная фотосессия у камина, отдых на Мальдивах.

Глава 3
Надя

Понедельник – день не просто тяжелый, он злой, он выливается, как ведро ледяной воды, – резко, жестко, без предупреждения. Вот, ты еще нежишься в постели в пьянящем забвении выходного дня, когда тебе никуда не нужно торопиться, а потом раз – и тебя затягивает затхлое метро, серые офисные ряды, невкусные обеды, срочные имейлы и никому не нужные отчеты. И жизнь как будто немного заканчивается.

Московское метро похоже на поезд, который везет грешников прямиком в ад. А как иначе объяснить вагон, набитый потными злыми телами, волочащимися на нелюбимую низкооплачиваемую работу? Из метро я выхожу изрядно потрепанной, как после легкой фанатской потасовки на дерби. Первым делом причесываюсь и поправляю макияж, затем перескакиваю в высокие каблуки и иду пить кофе. Этому ритуалу я следую уже долгих шесть лет, что я провела в корпорации.

– Презентация для квартальной встречи готова? – бросает фразу в воздух, не обращаясь ни к кому конкретно, Надя Герк. Она проходит мимо нас в свой кабинет, громко цокая каблуками.

Надя Герк – моя начальница, настоящая стерва, эдакая Миранда Пристли а‐ля рус. Тридцать шесть лет, не замужем, детей нет. Поговаривают о ее патологической жадности и панической боязни потерять свое хлебное место. Она водит «Мерседес» и носит дизайнерские туфли, и я могу только догадываться, какая у нее зарплата. Думаю, желающих занять ее место и правда немало.

Мы с Машкой переглядываемся, и я понимаю, что фраза Нади обращена ко мне. Машка – моя коллега, девушка размера L, на два года старше меня. Она настоящая русская красавица с круглым лицом, длинной русой косой и барашками волос на висках. Попросту говоря, сельская доярка. Она из той категории сотрудников, кого я называю задротами. Так я называю всех понаехавших за то, что те сутками сидят на работе, чтобы не дай бог не уволили и чтобы было чем платить за съемную квартиру. Они подрывают стандарты работы в корпорациях, потому что устанавливают слишком высокую планку: глядя на то, сколько времени они проводят в стенах офиса, руководство ожидает и от остальных той же самоотверженности. Я же не собираюсь уподобляться понаехавшим, потому что у меня есть квартира. Пусть и родительская. Аренда приличной однушки обойдется мне в половину зарплаты, не стану ведь я жить в какой-нибудь конуре. Эти деньги лучше вложить в свой внешний вид. Я это называю «разумное инвестирование».

С нами в отделе еще работает Леня. Леня – обычный парень, москвич и в отличие от нас с Машей не особо парится насчет гормональных скачков Нади. Из примечательного в Лене только его фамилия – Большов, насмешка судьбы над парнем с его габаритами: рядом с Леней даже я со своим XS кажусь Скулкиной на фоне Еприкян. Все вчетвером мы работаем в отделе с очень серьезным названием – «Финансовое планирование и анализ». Если бы не мы, наша корпорация не знала бы, насколько хорошо она работает и как много зарабатывает.

Подскакиваю со своего места и подбегаю к Надиному кабинету. Он похож на стеклянный куб, сквозь стены которого она всегда может за нами наблюдать, поэтому всякий раз, когда она в кабинете, мы сосредоточенно пялимся в мониторы, изображая усердную работу. Мне хочется сказать Наде, что воспитанные люди сначала здороваются, но я заглядываю в ее кабинет и заискивающе произношу:

– Доброе утро, а презентация уже готова!

Надя успела устроиться за своим рабочим местом и, не отрываясь от монитора, в своей обычной манере разговаривать с нами, как с крепостными, велит мне скинуть презентацию по почте.

Плюхаюсь на стул, открываю слайды и перепроверяю. Эта презентация очень важна для меня: Надя первый раз поручила мне подготовить материалы, с которыми она докладывает топ-менеджменту о результатах квартала. Раньше этот отчет готовила Машка, поэтому сейчас у меня есть шанс доказать, что я тоже чего-то стою.

– Долго еще ждать? – кричит Надя из своего «аквариума».

Я вздрагиваю и нажимаю «отправить».

Через десять минут в корпоративном мессенджере всплывает сообщение от Нади: «Зайди», и у меня пересыхает во рту. Вряд ли эта стерва зовет меня, чтобы похвалить, думаю я, пока плетусь в кабинет.

– Присаживайся. – Надя указывает на стул рядом с собой. – Во‐первых. – Она делает драматичную паузу, и я уже понимаю, что с презентацией что-то не то. – Оформление, – произносит Надя, а я пытаюсь заглянуть в монитор. Она разворачивает его ко мне и пальцем указывает в экран. Я сначала смотрю на ее кроваво‐красный маникюр и только потом на экран. Затем перевожу непонимающий взгляд на Надю.

– Не видишь? – словно читая мои мысли, произносит она.

– Нет, – честно признаюсь я.

– Шрифт – кривой! – чеканит она, а я понимаю, что она тупо ко мне придирается. Разве человек в здравом уме будет так злиться из-за шрифта?

Она демонстративно выделяет текст и меняет шрифт.

– Вот, так-то лучше! Ну нельзя быть такой неаккуратной! – Она произносит это подчеркнуто уничижительным тоном. – А во‐вторых, вот это что такое? – Она уже переключила следующий слайд и теперь указывает пальцем на KPI по оборотному капиталу.

– Это – KPI по оборотному капиталу, – говорю, я. И с этим ей сложно поспорить.

– Я вижу, что это – KPI по оборотному капиталу. Но он неправильный, – сверкает она глазами.

Оборотный капитал – ключевой показатель эффективности нашего отдела, попросту говоря – цифра, от которой зависит наша премия. И конечно, я много раз перепроверила его, да я его наизусть знаю!

И до того, как я успеваю открыть рот для возражений и оправданий, она закрывает презентацию и открывает электронную почту.

– Письмо мое вчера с обновленными показателями эффективности ты читала? Или у тебя нет на это времени? – Теперь она нетерпеливо стучит кровавыми ногтями по столу. Я что, пропустила какой-то важный имейл? Но, вообще-то, она могла бы спокойно мне об этом сказать, а не устраивать эти энкавэдэшные допросы. Спасибо, что хоть лампой в лицо не светит.

– Надя, прости, я не видела этого письма, не знаю даже, как так вышло… – лепечу я, но Надя прерывает мой поток оправданий.

– А если бы ты, как я тебе и говорила, брала отчеты и графики из «Клика», все было бы в порядке!

– Надя, но эти отчеты из «Клика», они вообще не работают, ты же сама знаешь! – протестую я. Да, это правда, мы зачем-то внедряем новую аналитическую систему, которая сама рисует графики для презентаций. Дурацкое название намекает, что графики можно получить в один «клик», но по факту система еще ни разу не выдала правильных данных, а на проверку и поиск ошибок уходит намного больше времени, чем на рисование всех этих графиков вручную. И когда я говорю «вручную», я именно это имею в виду – даже ручкой на бумаге, даже с учетом времени на раскрашивание. Поэтому я строю графики в два клика в экселе, а не в один «Клик» – модный, но никому не нужный.

– Отчеты нужно сначала настроить, и это – твоя задача, – говорит она, а затем зовет Машку: – Мария, помоги, пожалуйста, Дарье с презентацией. – Она снова переводит взгляд на меня: – Это, – Надя тычет в монитор, – я показывать не буду! И займись наконец настройкой отчетов!

В дверях нас догоняет фраза:

– У вас ровно час!

Маша подкатывается на своем скрипучем стуле на колесиках к моему столу, и я открываю слайды. Маша предлагает распечатать их, потому что так можно заметить все ошибки.

– Вы обедать идете? – интересуется Леня после получаса нашей усердной работы. – Война войной, а обед по расписанию!

Я понимаю, что осталось полчаса, чтобы закончить презентацию, но Машу задерживать не хочется.

– Идите без меня, я тут дальше сама справлюсь. Спасибо тебе, ты мне очень помогла! – Если начистоту, никак она мне не помогла, я бы и так справилась без нее с самого начала. Понимаю, что Надя просто хотела меня этим унизить: мол, сама не справляешься, пусть Маша возьмет тебя под крылышко, хотя она такой же обычный специалист, как и я.

– Да, я иду, – говорит Маша Лене, – у меня уже тоже в животе урчит, – оправдывает она свое желание пообедать, и к горлу мгновенно подкатывает дурнота. Говорить о физиологии – признак невоспитанности и матерой провинции. Но я улыбаюсь ей в ответ и желаю приятного аппетита – признак интеллигентного человека. Все-таки Маша и есть провинция. Когда коллеги уходят, я пытаюсь снова сконцентрироваться на слайдах. Надо признать, что Маша мне все-таки немного помогла: с распечатанных листов выверять слайды действительно намного удобнее, хоть и менее экологично.

Из своего кабинета выходит Надя, у нее озабоченный вид и блуждающий взгляд, в руках закрытый ноутбук и ежедневник, она смотрит на меня сквозь очки, которые придают ее взгляду особой ядовитости.

– Хорошо, что ты здесь, – обращается она ко мне, – я на встречу ухожу, не успеваю столик забронировать для своего сегодняшнего ужина с партнерами. Давай сейчас попробуем дозвониться в «Пушкин» – забронируем столик на четверых в зале «Библиотека» на семь вечера.

– Хорошо… – растерянно произношу я и записываю всю эту информацию на розовый стикер. Когда Надя просит сделать что-то, что не является нашей прямой обязанностью, она всегда использует повелительное наклонение во множественном числе: «Давайте сделаем», – говорит она, и ей кажется, что это звучит не как приказ, а как маленькая дружеская просьба. Но эта уловка не помогает, и, если честно, просьба забронировать столик в ресторане меня унижает, ведь я не секретарша какая вроде моей Каринки.

– Просто, если не успеем забронировать сейчас, останемся без столика, а я сегодня вообще ничего не успеваю, – виновато добавляет Надя, а я заключаю, что, если она все-таки смущается, значит, еще не все человеческое в ней потеряно.

– Да, конечно, Надя, без проблем! – стараюсь звучать бодро и машу над головой розовым листочком, как бы демонстрируя, что все под контролем. – Считай, что уже забронирован!

– Супер! Спасибо! – Она одаривает меня улыбкой и уносится из кабинета.

– Презентация почти готова! – кричу я ей вслед, но, кажется, она уже этого не слышит.

Я остаюсь в кабинете одна, униженная, оскорбленная и голодная, отчего мне хочется заплакать. Но плакать на рабочем месте – удел неудачников, успешные люди для этого закрываются в туалете. Времени размокать в жалости к себе у меня нет, нужно доделать презентацию, отправить Наде, а потом забронировать ей гребаный столик. С другой стороны, если мыслить шире коробки, как учит Надя, раз она поручает мне свои личные дела, это автоматически делает меня ее правой рукой. С этой мыслью я и звоню в ресторан. Подумаешь – забронировать столик, мне это вообще ничего не стоит. Инвестировать ресурсы в отношения с начальницей – это очень разумно.