Buch lesen: «Утро, день, вечер, ночь – сутки прочь»

Schriftart:

ISBN 978-5-0060-5802-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НОЧЬ

Сказки для солнца на каждый день

Эпилог

…У него длинный силуэт и красный длинный шарф. Он отсчитывает шаги по вечернему городу. Ровно 720 шагов. Кот мяукнул за углом, но вокруг тишина.

В его кармане мятая книжица в ветхом переплете. В ней – сказки для солнца, новая сказка на каждый день.

Он садится на краю макового поля и читает сказку. Каждый день новую. Солнце тихо закрывает глаз, глаз становится меньше, совершенно узкий и плоский, и вот солнечный сон подвисает над долиной. Дохнул сиреневый ветер, вереск сухо качнулся.

Шляпник вынимает мятую тряпочку и начинает протирать небо. Облака впитываются в мягкую ткань и растворяются.

Звезды начинают разговор. Они расскажут, как из вулканов льются песни алмазных дорог, а в маленькой деревне на воздушном метеорите сотни птиц учат птенцов отталкиваться от тёплой пружинящей поверхности…

Все сказки Шляпник записывает в маленькую книжицу. Назавтра Солнце ждёт новая сказка…

А к концу ночи, в самый тёмный час, он наденет шляпу низко на глаза, зажжет маленький шахтерский фонарик и заснет. Красный шарф полощется на ветру, развиваясь рассветом на горизонте…

ПОНЕДЕЛЬНИК

Колодец

На самой середине поля стоит маленький заброшенный колодец. Ветер треплет верхушки овсяниц, и шмели пролетают мимо в тишине зноя.

Там живет ведунья.

Маленькая Ликуда была ведуньей. Иногда под вечер она, выходя на поверхность, смотрела на пылающий вишневый закат, на летающих в полумраке светлячков. И собирала пряные травы в круто завязанные пучки.

А там… В колодце…

Никто не знал, что в бетонном круге по ту сторону в геометрической комнате то, что не видел никто из живущих: фонтаны из розовых экстрактов, пружиняще зеленые стены и песчаные бассейны.

Никто не знал об этом портале в будущее.

А Ликуда ведала.

Что в том удобном мире самые ровные травы и четкие линии деревьев, и выдержанные солнечные лучи…

А на месте этого колодца в том мире большой светлый дом.

И только мятный чай с ароматом настоящей ромашки в том геометрическом мире так грустно напоминал о теплых лугах, когда солнце еще было настоящим.

ВТОРНИК

Самое лучшее платье

I

Майя тоскливо плакала в полумраке комнате на своей кровати. Эту комнату она делила с тремя маленькими воспитанницами гимназии. В этот час высокомерные девицы сидят и весело щебечут о завтрашнем дне – Дне Своей Победы. Ребекка конечно же строит глазки всем сидящим вокруг, с такими движениями как до сих пор глаза в разные стороны не разъехались. Талия смотрит в карманное зеркальце… вряд ли она имеет представление, что на конкурсе на звание Самой Красивой Принцессы будет кто-то, кроме нее. И даже толстуха Беатрис с таким величием озирает окрестности, расположенные вокруг её фигуры, что поневоле многие думают, что корона – её. И даже не важно, кто будет первым, важно то, что она не просто будет последней, а будет безысходно, необратимо, глупо смешна для всей школы.

У Майи было безупречное платье. Было. Тоненькое и летящее, оно сияло фиалковой нежностью, а по правому плечу расползлись древние символы. С тюлевого подола свешивались серебрянные нити и платье звенело при каждом шаге. Трем соперницам Майи родители тоже прислали богатые наряды из лучших магазинов королевства. Только в какое сравнение они шли с платьем, сшитым самой Легендой?

…И надо же было глупой собаке директрисы найти прибежище с огромной сочной мозговой костью прямо в складках ее наряда?

Пусть вечер тих. И пахнет жасмин. И душно, а щеки мокры от слез. Наступит утро и она все это вынесет с достоинством, она выйдет в этих морково-бордовых потеках, в этих располосованных юбках с гордой и сияющей улыбкой. А как вы хотели? Именно так и должно жить.

II

В небе показалась заря и первые капли росы блестели, словно все стразы Талии. Светили прожектора, гремели фанфары. Девушки шуршали платьями в гримерных. И вот оно – шествие претенденток на Первую и Неповторимую. Лился шелк красного платья Беатрис. Талия была обворожительна в блесках и стразах. А Ребекка загадочно поглядывала из-за крыльев веера.

Все были красивы… обыкновенно красивы. И только одна Майя прошелестела в нежном, с пурпурными завитками, необычной геометрической формы платье. Она стала лучшей.

Потому что, только у лучшей девушки столько оберточной бумаги от подаренных букетов.

СРЕДА

Принцесса

I

Вторую неделю дрожат и перешептываются Саянские королевства. Как пчела над цветком жужжит солидно и деловито, так и люди на центральных площадях тревожно и испуганной обсуждают главную новость. В богатых покоях хмурят лбы отцы семейства, да не смеют и слова сказать, ибо что за король, да трясущийся как осиновый лист? Под бедными покосившимися кровлями бабий плачь. Сердце матери мягче пуха, жалостливее воющего ветра. Повсюду лязг и скрежет оружия.

Вторую неделю пропала принцесса Ми. Самая красивая девушка под простором небес, ярче всех освещаемая солнцем, лунным серебром сияющая на тенистых аллеях парка, развивающаяся смехом по бальным залам! Пройдёт – как погладит тихим шорохом платья, окутает зелёным взором.

Тихо стало в Отдаленном замке. Плющ разрастается по стенам. На скамейках в саду только пыль и ветки сломанные.

По ночам звуки странные слышны из замка.

После того, отправившись в замок, пропал Сах – бывший её возлюбленный, самые красивые королевские сыны отправились штурмовать тайну молчаливого замка. Все сгинули, как не было. Бедные, но милые ликом юноши пытались одолеть ограду, но где они? Никто уж больше не ответит. Видно, старое заклятье сработало. Либо прав прокажённый Варух, видевший дракона в тёмном небе…

II

…Противный скрежет прорезал тишину ночи. Лязгнуло железо. И по глазам полоснул яркий свет. И ахнул прекрасный женский голос:

– Ты посмотри! Ну, уже и на отдых не съездишь, без того, чтоб полна горница людей не насобиралась! Тобиас, Цезарь! – крикнула принцесса Ми двум псам, – Всех впускали, никого не выпускали? А там на ограде засело еще пара человек! Рыцари, рыцари, вас там вся страна ищет! А вы тут право дело, во что замок превратили!!! Собачек испугались!

ЧЕТВЕРГ

Ведьмочка

Листья слетали, красиво кружась, в тихие воды. Дерево печально и плавно махало им вслед, посылало прощальные письма, но они желтели, скручивались и осыпались пылью. Жарко.

Корабль отправлялся к Далеким Берегам. В трюмах веселые пираты пели веселые песни, кидали в потолок звонкие монеты. Крикливые попугаи копировали и пиратов и самих себя и гвалт стоял страшный. Шершавые доски корабля лизала морская вода. Капитан пробежался по палубе, сплюнув за борт, отметил очертания неясной субстанции на том краю, где в зыбком мареве рождалась для его команды Новая страна. Огромнейшая рука широко зачерпнула воду и цунами грозилась обнять корабль в свои холодные объятья. Корабль накренился, прощально взмахнув парусами и матросы беззвучно и даже красиво исчезли в черной воде.

Их подхватило течением, но в ту же секунду вода ушла, а моктые их тела облизнуло теплое солнце.

Громкий шепот слышался вокруг:

– Три корня, стебель ириса, пух многолетника, черная вода… – руки делали размашистые движения, браслеты звенели, а их обладательница негромко напевала под нос слова странной песни. Выловленные из пучины матросы лежали на мягкой траве.

Чьи-то шаги прошелестели по траве.

– Вот они где, – мальчишкин голос сердито дрожал, – это мои пираты, зачем они тебе?!

Спутанные волосы откинулись со лба и зелёные веселые девчоночьи глаза осмотрели его с нескрываемым любопытством.

– Какие пираты, вот эти веточки что ль? Это теперь – мои палочки корицы, для зелья!

Пока недоступны моря – будь капитаном своего собственного моря. Пока недоступна женская магия – можно побыть маленькой ведьмочкой.

Жарким полднем в луже играли два ребёнка.

ПЯТНИЦА

Детские сны

Сара в отчаянии смотрела в кроватку маленькой Эмили: в ней среди песчаных россыпей смешались листья свежей акации, сладкие яблоки.

Утром пели птицы в окно и цветы ароматом изводили все мысли и уносили далеко с порывами ветра.

В мыльных пузырях алюминиевого таза каждый день растворялись следы кошачьих лапок, малиновые разводы: Сара не могла взять в толк, кто каждую ночь подкидывает в кроватку дочери новые и новые вещи.

Каждую ночь сторожила она кроватку, но что-то спутывало, как кот пряжу, нити сознания и она проваливалась в глубокий сон.

А поутру в кровати сидела новая кукла, тряпочный клоун, горсть конфет. Эмили же прыгала по саду, кормила птиц остатками печенья и, похоже, не испытывала никаких переживаний.

…Ухнула сова. Все провалилось в глубокий сон.

По небу плыли черные облака, утирая слезы стареющей пятнистой луне.

Сара качнула во сне головой и ударилась о край кровати. Села, сонно моргая. Из спальни дочери струился туманный призрачный свет.

Над кроватью Эмили прямо в воздухе висел силуэт старой женщины, Лицо ее было старое, сморщенное, в пятнах, в руке же длинная острая игла.

Сара охнула и поддалась вперед. Но тут над головой Эмили возникло легкое облачко: то был детский сон… парящие корабли, яркие маски, сладкие медовые пряники. Сон лился, наматывался на иголку, которая оказалась изящной прялкой, и лунная серебряная пряжа вплеталась в нити одеяла, оставляя за собой все то, что замирало в тишине, превратившись в подарки.

В них, в этих снах виднелись и серые гадкие лоскутья и пустые поцарапанные коробки. Все это, как ошметки грубой шерсти старуха собирала в свой потрепанный карман.

Ухнула сова.

Сара была одна в комнате. Над кроватью дочери светила луна: желтая, пятнистая и старая. Чистая постелька заботливо укрывала ее ребенка. В ней не было больше ничего.

Дети вырастают и им больше не снятся волшебные сны.

Но птицы, ветер, луна и запахи цветов нам прошепчут то, что бродит под солнцем и луной.

Как только ухнет сова.

Пролог

Новый день

– А что это горит там? – спросил малыш, указывая на горизонт.

…Они бродили по городу всю ночь: взрослый мужчина и маленький ребенок. Взрослый всё что-то говорил, показывал на окна, разгонял не в меру раскричавшихся котов. Маленький с интересом разглядывал удивлёнными голубыми глазками мир, ему все было ново. Мужчина тронул корявую ветку, пронзившую облако, кучерявое и в потеках луны, облако рассыпалось прохладным дождем. Ребенок поймал капли на ладошку, попробовал на язык: дождь оказался сладким, словно лимонад.

«Это от луны» – подумалось ему. Лимоны он видел на окне маленькой Элизы в расписном блюде. Дождь вымыл город, словно хозин свой дом перед приходом гостей. Мужчина и ребенок вышли к морю.

Старший шел тяжелым, усталым шагом, морщил лоб, всё перебирал сделанные и несделанные дела – то наследство, что ляжет на плечи маленького. Ребенок бежал вприпрыжку.

Край моря загорелся костром рассвета.

– Что это? – нетерпеливо спросил маленький.

– Это Солнце. Всё живущее на земле является его спутником. Но сегодня Солнце будет тебе проводником. До заката. Тогда ты встретишь нового спутника.

С этими словами Старый День расстаял. Младший схватился за луч солнца, уселся удобнее и взмыл вверх над городом. Солнце вовсю заливало горизонт. Так начинался Новый День.

ДЕНЬ

Картины в гостиной мистера Года

Пролог

Мистер Год был большим коллекционером.

Была у него прекрасная традиция високосного дня каждого месяца. В этот день мистер год торжественно садился за стол и повязывал льняную вафельную салфетку.

Из большой супницы он доставал самое нежное воспоминание. Заливал в мерцающую гладь зеркало и оно, плескаясь, рассказывало о радости и грусти, о нежных далеких берегах и пустынных странах…

А потом воспоминание застывало, точно воск на толстых церковных свечах. И там, на обратной стороне луны оно тихо переживало свою историю… Воспоминания, как старые сны, спят в своих рамах.

Заглянем под толстый слой воска?

СЕНТЯБРЬ

Карточный домик

Осень приходила ко мне каждый день, садилась за шаткий столик, намазывала сливовый джем на пухлую булку и усмехалась.

Я стояла у плетня и ловила последних призрачно-желтых бабочек.

Лето не прилетало в этом году, пошлет письмо на крыльях такой бабочки, и дальше танцует джигу в теплых краях. Печально пели птицы.

Осень кривилась: «Что ты там топчешься?»

Я закрыла последний теплый воздух с примесью мяты в пузатые банки и спрятала под деревянную ореховую кровать. Долгой зимой я открываю летний воздух и тогда начинают петь сверчки за печью и вниз стекает стеклянная роспись окон.

Осень хмыкнула презрительно в мои мысли и достала колоду карт. Прессованные листья: липа – черви, береза – бубен, клен – треф и сирень – пики разлетались веером по столу.

Мне ее не переиграть. Все листья в итоге – её.

Пока Осень расматривает свои тузы, я забираю из колоды листья бессмертника и жухлые цветы незабудок и прячу между толстых страниц. Джокер-осина сухо трясется от смеха.

После Осень храпит с углу под ситцевыми занавесками.

Я строю карточный домик – маленький лиственный шалашик. Паучок забирается по ноге и прячется в хрупких стенах. Храп осени трясет и рассыпает домик на тысячу лиственных осколков.

Даже слово «вечность» не сложить из них.

Скоро зима. И каждое утро в моей двери оказывается красный мак.

Кто кладет мне цветы под дверь?

Я не знаю.

Осень молчит.

Не забывай, словно говорит мне мак, лето еще будет.

ОКТЯБРЬ

Старый комод

В детстве Карина часто сожалела о том, что, по рассказам бабушки, где-то в далекой Сибири, в неизведанном селе остались и деревянные игрушки, и яркие кукольные платья, и куклы: тряпичные, целлулоидные, целыми семьями.

Сама Карина собирала в белую обувную коробку всякую мелочь удивительного характера, будь то: бумажный веер, зеркало в костяной оправе, камень удивительно круглой формы, голубой шелковый кусок ткани и золотой же с тиснением – от шоколада.

Прошло только двадцать лет и Карина осталась только в памяти фото, стоящего в резной раме на полке. И в голубом цвете глаз другой маленькой девочки Эммы.

В новый светлый дом добралось совсем мало мебели.

Все нежное, светлое, с прямыми углами и нежно-оливковых оттенков украшало детскую Эммы.

Однажды, в поиске закатившегося мяча, забралась Эмма в подвал. Пройдя пять шагов, она наткнулась на древний красивый комод.

В шкаф был всунут ключ. Ключа раньше там не было.

Из щели шкафа на нее смотрел глаз.

Щелк! На белой коробке лежала пластмасовая небольшая кукла.

Эмма ворошила сокровища белой коробки. Круглый камень, выкатившись, покатился в правый угол. Там лежал потерянный мяч.

Эмма обернулась.

Кукла сидела в нижнем ящике. Но она была уверена, что не сажала ее!

Камень нагрелся в ладони и – как звук помех, она услышала далекий голос:

«Помни меня…»

Кукла смотрела прямо.