Buch lesen: «Ненасытные»
…Вчера из-за дублонов золотых
Двух негодяев вздернули на рее.
Но – мало. Нужно было четверых.
В. Высоцкий
Понедельник, 13 мая
Тишина стояла в доме. Бродили тени, полосатая серость растекалась по вестибюлю. Но вот наверху что-то хлопнуло, послышались быстрые шаги. Владелец особняка спускался из своих апартаментов в бельэтаж. Мутное пятно пересекло пространство от помпезных ступеней до входной двери. Задержался, чтобы опустить декоративные жалюзи на окне. Затем остановился возле выхода из особняка, словно ощутил что-то чужеродное в атмосфере, принюхался, пытаясь понять, что же его насторожило. Но не стал выяснять, переместился в тамбур. Хлопнула дверь вестибюля. Хозяин (или хозяйка) убыл по важным вечерним делам.
Настенные часы пробили одиннадцать часов вечера. Медленно, издавая слабое поскрипывание, приоткрылась дверь кладовки, утопленная в нишу. Образовалось еще одно мутное пятно – неопознанная личность выскользнула из помещения, забитого старыми вещами, прижалась к косяку. Пространство холла чертили зыбкие тени. Из сумрака прорисовывался кожаный диван, благородное дерево прихожей, рослый тропический фрукт в керамической кадушке. Вкрадчиво ступая, незнакомец выбрался в центр помещения, замер в напряженной позе. Это был высокий жилистый мужчина в обтягивающей одежде, шапочке, способной трансформироваться в маску с прорезями для глаз. Скуластое лицо, классический римский нос с плавно раздувающимися ноздрями. За спиной мужчины висел компактный рюкзачок с рабочим инструментом.
Он не мог поручиться, что закрылась входная дверь на дальней стороне тамбура. Возможно, она это делает бесшумно, или… Мозг предусмотрительно дал сигнал: «Тревога!». Хозяин не вышел из дома, задержался в тамбуре, вероятно, что-то вспомнил и уже возвращался. Распахнул дверь, но незваный посетитель успел спрятаться за массивный диван. Сжался, затаил дыхание. Хозяин торопливо проследовал мимо. Эхо отлетало от плиток паркета, взмывало к потолку. Нежданный гость остался незамеченным, градом хлынул пот, это не был отчаянно храбрый человек. Он высунул нос, разглядев, что хозяин, миновав проем, двинулся не к лестнице, а свернул направо – в восточное крыло особняка. Затихли шаги. Что там, интересно? Ночной гость вернулся за диван и застыл в неудобной позе. Многих ему подобных сгубило любопытство, лучше не лезть…
Время тянулось медленно, но он терпел. Вся его жизнь – бесконечное терпение. Мужчина начал мысленно напевать: «Никого не будет в доме…» Хозяин возвращался, глухие шаги оглашали пространство коридора. Свернул в холл и быстрым шагом направился к двери. Послышался резкий скрип, затем короткая пауза, потом захлопнулась вдали входная дверь. Завелся мотор, от крыльца отъехала машина.
Вор-домушник медленно приподнялся, перевел дыхание. В особняке царила полная тишина. Вот и созданы все условия для многотрудной работы. Небольшое неудобство доставлял помаргивающий светодиод на панели у двери. Хозяин, выходя из дома, поставил особняк на сигнализацию. Странные люди – эти богатые. С его отъездом наружную охрану по периметру никто не отменял – вряд ли весь состав укатил вместе с ним. Рослые парни – ходячие анаболики – шатаются по дорожкам, следят за воротами. Охраняется и сам поселок для богатых, куда ни плюнь, везде охрана. Он из кожи вон вылез два часа назад, когда, рискуя свободой и здоровьем, пробирался в эту «глушь». Большую часть – ползком, не отрывая головы от земли. Его спасло лишь то, что вторжения не ждали – не принято в этом мире грабить сильных мира сего, окруженных заборами, электроникой и плечистой охраной. Он корчился под оградой в сгущающихся сумерках, используя складную саперную лопатку – рыхлая глина поддавалась, как масло ножу. В дальнем закутке участка произрастал бурьян, со стороны не видно, что «крот» покопался. Охрана встретилась и разминулась в заднем дворе – в этот момент он и взлетел, как обезьяна, на сложносоставную крышу, где воспользовался чердачным окном. Сигнализацию к окну не подвели – не обманул техник из охранной фирмы, предоставивший по секрету информацию. Вернее, подводили, но кабель оказался с дефектом, запасного не было, схему замкнули без данного элемента, и даже хозяева не в курсе. Нормальная русская лень. А дальше элементарно – вниз по задней лестнице, схорониться в кладовке среди вороха тряпья, набраться терпения, пока хозяева уснут. Он не знал, кто обитает в этом доме, имел лишь информацию о сейфе на втором этаже. И в голову не приходило, что хозяин на ночь глядя куда-то намылится, да еще на машине. Просто подарок. Теперь он один в огромном доме…
– Ну что ж, уважаемый посетитель, – прошептал вор, – вы выбрали сложный уровень, теперь, пожалуйста, не облажайтесь…
Он бесшумно пересек холл, поднялся по лестнице. У последнего пролета предусмотрительно остановился, лег на ступени и высунул голову. Чутье не подвело, вершину лестницы венчал датчик, реагирующий на движение, это было белое пятнышко на стене. И где гарантия, что на задней лестнице не висит такое же? Проблема все же решалась – пусть и непросто. Он отполз, вернулся на пролет и перелез через перила. Теперь вор передвигался как потомственный циркач – висел в воздухе, держась за основания балясин, рывками перемещался вверх. Он основательно вспотел, когда уперся в последнюю балясину. Подтянулся, прижимаясь к стене, очень медленно пополз по стеночке, гипнотизируя глазок охранной системы. Глупый датчик помалкивал. Обзор этой штуки – 160 градусов. Он плавно перетек за косяк, облегченно вздохнул и вытер пот с лица. Дальше двигался короткими шажками, всматриваясь в полумрак. На втором этаже датчики слежения отсутствовали. Он знал, куда идти: нашептала одна обиженная, но не очень говорливая горничная, уволенная в прошлом году… Мужчина повернул за тяжелую портьеру, чуть не запнулся о ножку венского стула, встал, осязая пространство одной из гостиных, обставленной добротной монументальной мебелью. В глубине помещения был обещан проход. Он нашел его – практически на ощупь. Две ступени, коридор, картина в выпуклой рельефной рамке. Вторая картина… Он отступил, прижался к противоположной стене и несколько минут сохранял неподвижность. Все в порядке, можно работать. В глубине коридора имелась лестница, но не было окна – он безбоязненно включил фонарик, осветил картину. Типичная постмодернистская чушь, ни уму, ни сердцу. Смежные профессии вор осваивал поверхностно, но чутье подсказывало, что с этим творчеством лучше не связываться. Пусть и не подделка, но ну ее… Он снял картину, прислонил к стене. Образовалась глянцевая поверхность сейфа. Вор усмехнулся – разве это сейф? Похоже, здешняя публика не боится, что ее ограбят. Разве можно грабить небожителей?!
Вор раскладывал инструменты, нацепил наушники. Вердикт напрашивался очевидный: работы на пятнадцать минут…
Фактически ушло тринадцать. Провернулось что-то в недрах несгораемой железки, вышло из зацепления. Он потянул дверцу, подавшись в сторону – нередки еще случаи, когда «медвежатников» в интересный момент встречает несмываемая краска или, скажем, пуля. Но ничего такого не выскочило. Впрочем, пистолет на нижней полке имелся – самозарядный коротышка «Беретта-Томкэт» с коробчатым магазином на семь патронов. Поколебавшись, вор прибрал пистолет, повертел его, проверил обойму. Оружия он не любил, но припас на всякий случай. На верхней полке улов был богаче, сердце забилось. Не зря он сюда зашел… Мужчина сгребал в рюкзак побрякивающие ювелирные украшения, стараясь не всматриваться в их чарующий блеск. Позже разберется, время будет. Затем побросал в рюкзак банковские пачки североамериканской валюты, стопку евро, перетянутую банальной резинкой. Не побрезговал родными пятитысячными купюрами – до кучи. Перевел дыхание, успокоил взбудораженное сердце. В доме властвовала гулкая тишина. Стены толстые – ни звука не пропускают. Собираясь, он навел порядок после себя, повесил на место картину. Если повезет, пропажи в обозримом будущем не хватятся – может, день пройдет, может, два. А ему все равно пора выбираться из этого дома.
Вор на цыпочках пустился обратно. Теперь ничего сложного – добраться до конца основного коридора, подняться на чердак по проторенной дорожке. Он приблизился к боковой лестнице, прижался к стенке – не стоит забывать про сигнализацию. И чуть не влип! Еще полшага, и попал бы в «зону поражения» объемного датчика, висящего над лестницей на чердак. Он осторожно сместился в сторону, успокоился. Все правильно, ведь когда он проник в дом, сигнализация еще не работала, он беспрепятственно спустился вниз. Теперь эту тропку перекрыли. И эту штуку не обманешь, как предыдущую, – она фиксирует весь проем, без вариантов. Выбора не осталось – придется уходить с шумом и звоном. Ничего, он обманет охрану, он проворен и быстр…
Лестница, по счастью, располагалась в стороне. На ней отсутствовала сигнализация, и внизу все было спокойно. Спустя минуту он уже крался по коридору восточного крыла, приближаясь к холлу, и мысленно прикидывал, как будет спасаться, когда разразится паника. Решил, что шустро подаст за угол, там садик, уже зеленеет, а до бурьяна с рукотворной норой под забором – тридцать метров. Охрана еще почешется… И вдруг он резко встал, не дойдя до холла. Ну, что еще? Смутные сомнения затаились в голове. Он вспомнил, как хозяин, лица которого он не видел, вернулся, побежал в восточное крыло, где пробыл порядка пяти минут. Куда он ходил? Видимо, забыл что-то в доме. Но жилые апартаменты наверху, а что здесь, неизвестно. А он как раз рядом. Почему не глянуть? Что изменится за пару минут? Хозяин не вернется так быстро. А если и вернется, то черт с ним, можно оглушить и выбраться из дома без всякого звона. А то, что любопытство убивает кошек – так это неправда, оно убивает только глупых и неопытных кошек.
Мужчина развернулся и заскользил обратно по коридору. Интуиция подсказывала, что можно наткнуться на что-то интересное. В этой части дома были только голые стены, плюс лестница, с которой он спустился. Впрочем, коридор у зарешеченного окна, заделанного мутным стеклом, не обрывался. Он сворачивал вправо и превращался в глубокую нишу. Вор уткнулся в запертую стальную дверь. Помимо нее, здесь ничего не было. Препятствие несерьезное, всего лишь проход в подвал. Он засомневался, стоит ли ее вскрывать? В каждом доме имеются подвалы, там хранят ненужный скарб, оборудуют мастерские. В них не держат несметных сокровищ. Но что-то не давало ему покоя. Сердце неровно забилось, пересохло в горле. В подвале определенно было ЧТО-ТО, возможно, не имеющее отношения к его профессии. Хотя как сказать. Горячая информация порой неплохо стоит.
Он прижался ухом к двери. Ей-богу, там что-то было… Онемели кончики пальцев на руках. Сумасшествие какое-то. Хладнокровному вору изменило благоразумие. Ведь он не должен сюда входить, так как сделал свое дело. Но пальцы уже извлекали набор отмычек – крайне нужные в хозяйстве вещи. Он нащупал замочную скважину, просунул в нее два тонких инструмента…
Дверь открылась без скрипа и лязга. Смазали на совесть. Он осветил фонарем бетонные стены без изысков, крутую лестницу, перила, вмурованные в стены, прямоугольник выключателя. Волосы зашевелились под шапкой, тело покрылось мурашками. Он знал наверняка, что заходить сюда не стоит, но не сдержался. Потоптался за порогом, прикрыл за собой дверь – она с натягом встала в створ. Вор раскатал шапочку, маска закрыла лицо. В левую руку взял фонарь, в правую – короткоствольный пистолет с оттянутым затвором и начал спускаться…
Чем глубже он уходил под землю, тем сильнее охватывало чувство мистического страха. Но развернуться было выше его сил. Подвал оказался глубоким, он одолел ступеней тридцать, лестница повернула – снова пролет. Неприятно пахло, воздух застоявшийся, сырой. Низкий потолок в потеках и разводах, бетонные стены в лохмотьях плесени, массивные колонны-подпорки, превращающие пространство в галерею. Он крался между центральными колоннами. Из мрака выплывали обломки старой мебели, гора застывшего цемента, вереница верстаков, металлические тумбы. Неожиданно раздался звук, похожий на стон, от которого кровь застыла в жилах…
Он находился в глубине подвала. Фонарь и пистолет тряслись, дышать становилось труднее, и не только от тяжелой вони. Глазам вора предстала абсурдная картина, такого не встретишь в современных домах, где обитают приличные на вид люди. Он находился в другом мире, в каком-то мрачном Средневековье, в застенках инквизиции… По периметру стояли стальные клетки размером метр на полтора, две из них были заняты жалкими подобиями человеческих существ – оборванными, грязными. В них с трудом угадывались молодые женщины. Руки связаны за спиной, кандалы на лодыжках, цепи, переброшенные к скобам, вмурованным в стену. Кожаные повязки на ртах, чтобы не беспокоили своими воплями добропорядочных людей. Одна из женщин повернула голову, заметив отблески света, сил подняться не было. Сальные волосы, мутный взгляд, глубокие царапины на лице, запекшаяся кровь… Вторая привстала на колени, призывно замычала, упираясь лбом в решетку. Ее глаза вываливались из орбит, тонкая землистая кожа обтянула скулы, будто вот-вот порвется. Вор попятился, обуянный ужасом. Он привык доверять своим глазам, но сегодня не поверил… Несчастная ударилась лбом о решетку. Мужчина отпрыгнул, зацепил плечом что-то висящее справа, оно закачалось, словно боксерская груша, и застонало. Вор от страха чуть не окочурился, вскинул фонарь. Рядом с ним висел окровавленный мужчина в лохмотьях. Он был еще жив. Руки вытянуты до упора, скобы на запястьях, цепь, вмурованная в потолок. Ноги не касались пола нескольких сантиметров. Голова у несчастного поникла, спутанные волосы закрыли глаза. Щеки изрезаны в кровь, левое ухо подозрительно оттопыривалось. Он снова глухо застонал, предпринял попытку поднять голову. Приоткрылся глаз, но едва ли что-то видел под кровоточащим синяком…
Вора знобило. Инстинктивно он подумал приставить стул, вскрыть отмычкой эти долбаные кандалы, избавить человека от страданий… Но что потом? Тащить на себе – через охрану, сигнализацию, по полям и погостам? Мужчина припал к колонне, не удержал тошноту. Спазмы трясли, в глазах царил переполох. Он заставил себя успокоиться, принять реальность без прикрас. Но теперь обе узницы припали к решеткам, мычали, выпучив глаза. Он растерянно озирался, водил фонарем. Вокруг были какие-то жутковатые деревянно-металлические приспособления, торчащие из стены, свисающие крюки, шкаф, верстак, массивное кресло со стальными скобами – «крокодилами» на подлокотниках… В клетках не было ничего похожего на унитазы – отсюда и убийственная вонь. Только грязные алюминиевые плошки на полу с остатками еды. Куда он попал? Логово психопата, маньяка-садиста?
В голову пришла мысль позвонить в полицию. Он сунул пистолет за пояс, выудил плоский смартфон – идеальное подспорье в работе. И одумался… Начал лихорадочно фотографировать прильнувших к решеткам женщин, рискнул приблизиться, сделал еще пару снимков. Подавляя тошноту, запечатлел несчастного, болтающегося на цепи, кое-что из «обстановки». Зачем? Да хрен его знает! Для общего развития! Полицейским покажет? Как бы не так! Но нет, он не последняя сволочь, он обязательно позвонит куда надо, как только выберется из этой ловушки…
Вор пятился, удалялся от решеток и жутких пыточных атрибутов. Женщины выли, бились о железо. Та, у которой еще были силы, привстала, в глазах застыла мольба.
– Дамы, все в порядке… – бормотал вор, проваливаясь во тьму. – Потерпите немного, я сообщу ментам, за вами приедут.
Мужчина развернулся и побежал, задыхаясь от страха и отвращения. Последовали крутые ступени, перила, уплывающие из рук, лестница казалась бесконечной. Он вывалился за дверь, хорошо хоть догадался запереть за собой. Шатаясь, выбрался в коридор, прислонился к стене. В доме было тихо, хозяева еще не прибыли. И какого хрена его понесло в подвал? Мужчина стащил с себя маску-шапочку, вытер пот. Как-то странно он готовился к делу, мог бы и выспросить у молчуньи-горничной, кому принадлежит особняк, в котором она однажды обнаружила сейф. Но тогда это казалось неважным, все бонзы на одно лицо… Ладно, все в порядке, просто разбавил жизнь яркими красками. Нужно выпутываться. Он знает номер особняка, выяснит, кто в нем живет. Вор скатал маску в шапку, припустил к выходу. Желание ускорить побег обжигало пятки…
Входную дверь огласила трель сирены. И сразу к крыльцу с нескольких направлений устремились возбужденные охранники. Это было не ложное срабатывание – дверь болталась на промозглом ветру. Один из прибежавших остался на крыльце, остальные кинулись внутрь. А в это время на другой стороне особняка со звоном разлетелось стекло. Из окна выпрыгнул человек. Упругий кустарник, на котором проклюнулись листочки, послужил амортизатором. Он подлетел, удачно приземлился на ноги и помчался к забору через жиденький садик. Вор петлял между щуплыми яблонями, пару раз споткнулся, но сохранил темп. Ограда уже мерцала – рослая, стальная, с вычурными накладными элементами. Такую жалко уродовать ключей проволокой. Но все же мужчина недооценил способности охраны. Из-за угла уже выскакивал некто, мчался с воплями наперерез. Но неожиданно споткнулся – туда ему и дорога… Но это полбеды! Распахнулась неприметная калитка в стороне от лаза, разразился истошный лай. Свирепая овчарка, с ощетинившейся шерстью, волокла на длинном поводке рослого охранника. Паника забилась в голове, вечером собак здесь не было! Привозят к ночи, усиливая охрану? Он ломал голову, не сбавляя прыти. Тем, что сзади, можно пренебречь – пока еще поднимется… А человек со зверем – реальная угроза. Охранник не выпускал поводок, хотя и спотыкался через шаг, ругался матом. Но вот сорвалась тварь, помчалась вскачь, разверзая страшную пасть. Вор свалился как подкошенный, пропахал носом борозду – и овчарка с рычанием пролетела над ним, зацепив лапами.
– Фас, Амур!!! – голосил охранник. Он отыскивал лучом злоумышленника, а тот возился в высокой траве.
Зверюга неслась, высунув язык, сверкали глазища. И тут ей навстречу полетело выстреливаемое из ножа лезвие. Еще одна крайне необходимая в хозяйстве вещь. Вор проворно откатился. Собака рухнула, заскулила, стала царапать когтями землю – острие пропороло пузо.
– Стоять, падла! – завопил охранник, выхватывая пистолет.
Но вор успел первым: ловкость рук, и никакого мошенничества. Гавкнул миниатюрный пистолетик, и охранника словно подрубило. Кепка слетела с головы, он рухнул, роняя пистолет, стал кататься, зажимая простреленное бедро. Но с разных сторон уже бежала целая свора. Вор едва успел подняться, его ослепил свет включившихся фонарей. «Зачем ты маску снял, дурень? – мелькнула удручающая мысль. – Потеть не любишь?» Его лицо прекрасно видели приближающиеся люди.
– На месте, стрелять будем! – сипел первый. А бегущий за ним даже предупреждать не стал, открыл беглый огонь.
Пули крошили забор, резали траву. Но вор не сдавался, прокатился к забору, нырнул в заготовленную яму. И в тот момент, когда люди подбегали к забору, на этой стороне остались лишь мельтешащие ступни. По ним пытались стрелять, но промазали. Проворный злоумышленник уже катился к проезжей части, придерживая лямки рюкзака. Перемахнул через нее, помчался вдоль соседского забора, за которым лаяла собака. Быстрее, быстрее… Из калитки уже выбегала разъяренная охрана, кто-то орал, демонстрируя незаурядные вокальные данные. Захлопали выстрелы, но вор уже катился в переулок за забором. Участки в этой местности огромные, конца заборам не видать. Ночь выдалась безлунной, он бежал, пригнувшись, по едва заметной петляющей тропке. Справа решетка, слева овраг, заросший по уши кустами. Мужчина задыхался, но скорость не терял. И вскоре выбежал к живописному озеру с маковками камышей. Он несся вдоль берега, взбежал на косогор, поросший мелкой травкой, оглянулся. Под ногами распахнулась мрачновато-живописная долина, окруженная лесами. Разбросанные по низине особняки, пятнышки бассейнов, пруд. На западе вздымались зубчатые горные кряжи. Выплывали из дымки снежные вершины вулканических сопок. На восток убегали черные чащи, разрезанные дорогами в город. На хвосте висела погоня, охранники уже не стреляли – зачем привлекать внимание больше положенного? Ослепительный свет прорезал долину – от дальнего особняка неслась машина, отрезая путь беглецу.
Он помчался на втором дыхании, влетел в лес, который вблизи оказался не таким уж густым. Он топал мимо кряжистых сосен, перепрыгивал через поваленные стволы, одолел вздыбленного древовидного монстра с болтающимися корнями. И через минуту уже съезжал на пятках с крутого склона, вороша кустарник и хвойную поросль. Между глиняными кручами тянулась извилистая грунтовка. Мужчина спрыгнул на проезжую часть, сориентировался, куда бежать. Припустил к зависшей глыбе, под которой уступами теснился кустарник. В этих зарослях стояла его машина. Он раскидал ветки, втиснулся на сиденье, не снимая рюкзака. Ревел мотор, неприметная «девятка» выкатывалась на проезжую часть. Мужчина поддал газу, но неожиданно навстречу с ревом вынеслась машина, безбожно слепя дальним светом. Краска отхлынула от щек. «А ведь не пощадят, – возникла шокирующая мысль. – Прикончат за милую душу! Рвись из сил!» Он врубил четвертую передачу, утопил педаль, щурился, чтобы не ослепило. Машины сближались. Вор превращался в рискованного автогонщика. Встречный джип пронзительно гудел. Двигатель «девятки» задыхался, ревел с натугой. Самоубийцей он не был, метнулся в сторону за секунду до полного коллапса. «Девятка» съехала в водосточную канаву – благо, яма оказалась неглубокой. Трещал кузов, рвался металл днища, такое впечатление, что груду железного хлама волокли по гигантской батарее. Он вцепился в баранку, памятуя, что «легким поворотом руля» машина вместе с водителем превращается в кашу… Но нет, это не хлам, а прекрасная гоночная машина. Мужчина пробился через кустарник и снова выкатил на дорогу, помчался по центру проезжей части. Глянул в зеркало – джип неуклюже разворачивался. Это надолго. Облажались, мужики, автоматически засчитано техническое поражение!
Он ушел с дороги перед долиной с горячими источниками, излюбленным местом паломничества туристов, свернул на лесную дорогу, о существовании которой знали не все. Теперь не догонят – если не разорвутся на три части. И все же он долго плутал, куда-то сворачивал, опасаясь выезжать на прямую трассу к городу. Загнал машину в лес, откинул голову, долго не мог унять озноб. Избавлялся от испачканной одежды, облачился в свежее (все нужное хранилось в багажнике), умылся водой из бутылки. Грязную одежду и маску закопал под мох, спрятал рюкзак в тайник под задним сиденьем. Из того же тайника извлек регистрационный знак, прикрутил взамен использованного. Не беда, что срисовали, номер липовый. А вот этот настоящий…
Мужчина въехал в Чемдальск с южной окраины – навстречу уже попадались машины, обгоняли попутные. В час ночи еще не оборвалась жизнь в самом удаленном областном центре. У стационарного поста ДПС стоял скучающий гаишник, тоскливо разглядывал приближающуюся машину. Что с нее взять? Фары горят, тащится на своих шестидесяти. Демонстративно отвернулся, выражая презрение к определенной категории автолюбителей…
Он ушел с центрального Приморского проспекта, тащился боковыми улочками мимо обшарпанных пятиэтажек. В два часа ночи, смертельно уставший, загнал машину в гараж перед одноэтажным домом на двух хозяев. Запер ворота, взвалил на плечо рюкзак с добычей и потащился в квартиру. В доме было тихо, уютно, безопасно. Он выудил из холодильника початую бутылку водки, плеснул в стакан и залпом выпил. Хорошая биологически активная добавка. Затем вывалил на стол содержимое рюкзака, полюбовался ослепительным блеском драгоценных металлов, прикинул на глаз количество дензнаков. Сумма выходила внушительная, вор удовлетворенно кивнул. Деньги есть, можно исчезать из этого благословенного уголка на краю Вселенной.
Заговаривая тошноту, он потянулся к телефону, нашел в меню галерею. Просмотрел последние кадры, поморщился, вновь его охватил страх. Чист ли он? Что еще, помимо номера и искаженного лица, засекли злодеи? С номером порядок, с физиономией будут долго разбираться. Он обязательно позвонит в полицию и расскажет про то, что увидел в подвале, но не сейчас…
Ожил городской телефон, мужчина вздрогнул от неожиданности.
– Слушаю… – изобразил он заспанный, осипший голос и покосился на отражение в зеркале. В свете мутного канделябра его лицо приобретало оттенок цинковых белил.
– Это Саша? – осведомилась игривым голоском женщина.
– Ни одной буквы не угадали… – прохрипел он.
– Ой, – смутилась собеседница, – я, кажется, не туда нажала. Прошу прощения, вы, наверное, спали… – И повесила трубку.
– Причем довольно крепко… – задумчиво пробормотал мужчина. Он застыл с двумя телефонными трубками. Избавился от оцепенения, городской телефон швырнул на кушетку, мобильник бросил на стол. Снял крышку-полусферу с хрустальной вазочки – не придумал ничего лучшего, как накрыть ею мобильник. Вазочка была наполнена орехами и фруктами в шоколадной глазури. Он обожал сладкое и никогда не пытался бороться с этой привычкой из тяжелого детства. Шоколад отлично сочетался с алкоголем. Этими продуктами он снимал стресс. Зачерпнул горсть глянцевых шариков, бросил в рот, стал остервенело жевать. Он должен успокоиться, все прошло, он богат и почти в безопасности. Следует помыться, в конце концов. Он скинул одежду и в одних трусах, шлепая стоптанными тапками, потащился в ванную. Прикрыл дверь и пустил воду…
Мужчина не слышал, как в замочной скважине входной двери что-то напряглось, натянулась пружина. Дверь стала медленно открываться. Первым в прихожую протиснулся глушитель, навернутый на ствол. Потом возник обладатель последнего – худой мужчина. Неприметный, в короткой куртке, в кепке, надвинутой на глаза. Он вкрадчиво вошел в прихожую, вытер ноги о щетинистый половик, прислушался. Прикрыл за собой дверь. Сделал несколько шагов, постоял у косяка. В ванной хлестала вода – хозяин принимал душ. Посетитель осмотрел большую комнату. Зафиксировал вазочку с конфетами, одежду, скомканную на полу, рюкзак под столом. Он усмехнулся и приблизился к двери, за которой напрягалась душевая лейка. Он плавно потянул на себя дверь, убедился, что изнутри она не заперта (всякие люди бывают, знают, что в доме никого, а все равно запираются). Приоткрыл дверь и с интересом уставился на пеструю занавеску, за которой мылся прописанный в доме человек. Тянуть резину не хотелось – он тоже по ночам предпочитал спать, а не работать. Вошел внутрь и произвел несколько беглых выстрелов, вздыбив занавеску и нарисовав на ней горизонтальную штриховку от пуль. И тут сбоку почувствовал удар по руке. Пистолет упал на кафельную плитку, киллер отшатнулся. Вор был не фраер, прекрасно знал, что его профессия сопряжена с риском. Он установил в квартире датчики, реагирующие светом и пульсирующим сигналом на открытие входной двери. Одно из упомянутых устройств находилось на потолке ванной комнаты. Он схватил растерявшегося убивца за ворот, ударил по виску изогнутым куском старого змеевика, который так и не удосужился выбросить. Удар удался, нападающий потерял сознание и стал сползать по косяку, а вор, обернувшись в полотенце и вооружившись пистолетом с глушителем, уже вываливался из ванной. Ну и ночка, пропади она пропадом! Он завертелся посреди комнаты, готовый стрелять во что угодно – взъерошенный, кусающий губы. Торопливо стал одеваться, брюки не застегнул, рубашку тоже, натянул куртку, впрыгнул в ботинки. Что еще? Документы в кармане, он сцапал рюкзачок, валяющийся под столом, сунул пистолет за пояс, чтобы не мешался. Куда бежать? У него совсем нет опыта в этих делах! Лишь острое желание жить – ибо другой жизни не будет! Вор метнулся к входной двери, но встал, словно взнузданная лошадь – сюда нельзя. Но есть окно, выходящее на задний двор. Он бросился к подоконнику, смел с него горшок с мертвой бегонией, стопку рекламных газет. Яростно выкрутил проржавевший шпингалет, ведь так и не удосужился вставить стеклопакеты, не рассчитывал жить здесь вечно. Вор в кровь изрезал пальцы, но одолел железку. Отклеивались друг от дружки слипшиеся фрамуги…
И снова он не слышал, как открылась входная дверь и в прихожую просочился некто низенький, плохо различимый в полумраке. Он шагнул через порожек и нарисовался в комнате во весь свой невеликий рост. Длиннорукий, неказистый, с добродушной физиономией Винни-Пуха. А вор уже распахнул окно и готов был вывалиться наружу. Но что-то почувствовал и, повернувшись, разглядел в зеркале сбоку постороннего. Он резко развернулся, выхватывать пистолет из-за пояса было поздно. Не сказать, что вся жизнь пронеслась перед глазами, но последняя жена, с которой расстались по причине длительной отсидки, – вспомнилась. О, этот волнующий момент – зачарованно пялиться в черную дырочку, из которой вылетает твоя смерть…
Коротышка выстрелил дважды с коротким интервалом. Пуля попала в лоб расхитителю денег и имущества граждан. Мощная дульная энергия вышвырнула его в раскрытое окно. Он кубарем перекатился через карниз, но зацепился задником ботинка за подоконник – и повис, как постиранное полотенце. Вторая пуля покинула пределы дома, угодила в машину, припаркованную в углу двора. Пронзительно взвыла сирена…
Той же ночью, на другом конце областного центра…
– Послушай, дорогой, – зашептала Ксюша, прижимаясь плечом к Никите, – ты умный, ты все знаешь… Скажи, в этой стране еще остались чиновники, не берущие взяток? А такие, что каждый день приходят на работу, прилежно выполняют свои обязанности и живут при этом исключительно на зарплату? Им предлагают подарки, услуги, взятки, откаты, а они на это реагируют резко и негативно. Я не имею в виду безусых и неопытных выпускников академий госслужбы, а также тех работников, от которых ничто не зависит. Хотелось бы сюда добавить всевозможные следящие и контролирующие органы, СЭС, пожарное ведомство, полицию, налоговую, бесчисленные комнадзоры, потребнадзоры…
– Ну, ты загнула, дорогая… – Никита озадаченно пощипал мочку уха. – Ты ставишь меня в тупик своими наивными вопросами. Я не знаю, что тебе ответить.
– А если все эти люди без исключения берут взятки, – продолжала ставить его в тупик Ксюша, – то есть потворствуют тому, что они обязаны запрещать, или берут взятки за то, что должны делать без взяток, то зачем тогда нужны все эти органы и все эти люди? Не следует ли их упразднить как тормоз в развитии государства и грузило, тянущее страну на дно?
