Buch lesen: «Бред», Seite 2

– До новых встреч, Кроль, – сказав это, врач с такой силой закрыл дверь, что я почувствовал порыв ветра.

За дверью доктор стал что-то громко говорить. Что именно, мне было непонятно. Да и не придал я этому значения, в голове появилась другая мысль: «Он не смог назвать меня по имени? Что это за Кроль такой?»

Многие из тех, кто со мной общался, искренне не понимали, почему я представляюсь именем Кенни. Для всех это было каким-то выдуманным именем или иностранным, но на деле это просто сокращение от имени Никита. Почему я решил, что Кенни звучит лучше? Я и сам не могу дать себе ответ на этот вопрос, но другим всегда говорил, что мне просто не нравится мое настоящее имя.

Выйдя из клиники, я посмотрел на небо. Было пасмурно, и на улице уже стояли сумерки. Я закурил самокрутку и обернулся. На двери, из которой я вышел, висела табличка с подписью краской поверх названия: «Клиника для ебанутых». Администрацию данного заведения, по всей видимости, не особо волновало, что там написано. Но сути это не меняло. Я развернулся в сторону своего дома и пошел вдоль дороги.

Я посетил эту клинику последний раз. Непонятно, почему я так решил, но это точно.

Глава 1

Шел довольно тяжелый для меня год. Головные боли начинали усиливаться с каждым днем, из-за чего приходилось повышать дозировку обезболивающих препаратов. Это сильно сказалось на моем здоровье, которое и без этого было хилым. Я много лет сидел на разных таблетках, и это добило мою печень до такой степени, что, посмотрев на мои желтоватые глаза, можно было решить, что я пропитый алкаш. Все годы, что я пил, алкоголь резко ухудшал мое состояние, поэтому я всегда старался пить как можно меньше, выдерживая долгие паузы. Мне было лет шестнадцать, когда произошло мое знакомство с травой, которое еще и укрепило мою привязанность к ней. Каждый раз, говоря об этом, я вспоминал свой первый накур.

Как-то со старым приятелем мы стояли и жаловались друг другу на жизнь, но ни один из нас не вникал в слова другого. Не прислушивались мы и к советам тех, кто пытался нам их дать. Будь то члены семьи, учителя, случайные прохожие на улице, мы не старались понять их, поскольку считали, что всех детей и подростков воспринимают так, словно у них нет собственных желаний, интересов, мыслей, что они должны жить так, как им сказало старшее поколение. Говоря о несправедливости в мире, мы переключались на истории из семьи моего друга, поэтому частенько отвлекались на его эмоции. И вот она – точка невозврата.

Довольно часто я перебивал одно свое желание другим. Хотел покурить – пил пиво, хотел пива – курил. Иногда доходило до того, что я все мешал для пущего эффекта. И вот уже на втором семестре первого курса я курил траву почти каждый день. Не то чтобы мне это особенно нравилось, но трава помогала пережить боли.

Особо я не жаловался на жизнь, но знал, что устал от нее уже давно. Несколько лет назад. Я мог насчитать как минимум три попытки самоубийства, после которых решил, что это не мое, и продолжил просто существовать. Можно сказать, в определенном смысле я плыл по течению, не сопротивляясь потоку, несущему меня все дальше по реке. Довольно часто я стал забивать на многие вещи, по типу своей учебы и здоровья. Так жилось легче, хоть я и понимал, что нужно бороться всегда, а не просто кайфовать, ничего не делая.

Переходя из бара в бар, мы с единственным одногруппником, которого я терпел, и с нашей студенческой компанией напивались все больше и больше. Часть из нас разбрелась по домам. Было примерно три часа ночи, когда половина наших товарищей уже отдыхали в своих кроватях, обнимали унитаз или объясняли родителям, почему они пришли домой после спортивного конкурса в академии, где мы учились, такими пьяными. Вторая же половина искала свое место среди клубов и баров. Спустя некоторое время мы остались втроем: я, куратор, которая отвечала за нас, когда мы были на первом курсе, и мой друг. Из всех мест, в которых мы теоретически могли расположиться, мы выбрали какой-то странный клуб, где воняло спиртом, блевотней, пóтом, где двигались пьяные тела в ритм отвратной музыки. Многим было плевать, подо что двигаться, но они двигались. То ли им действительно нравилась эта музыка, то ли в пьяном угаре им было все равно. В потаенных углах здесь торговали наркотиками почти в открытую. Все прекрасно понимали, что каждому присутствующему абсолютно безразлично, что ты юзаешь, от чего откинется очередной бедолага, взяв химку подешевле.