В пятнице 13 судеб. Роман о демонах в Раю. Книга первая

–Тогда, зачем мы здесь? Возможно, его уже не существует!

Шель дёрнулась с места, чтобы немедленно встать, но Милоун остановила её своим изящным жестом.

–Вот именно! – промолвила она, положив ей руку на плечо. – Важно не то, где он сейчас, важно, кто его вызывает! И он точно существует, Шель! В тех мирах не умирают, умирают лишь в мире живых!

–И что же в нас такого особенного, раз именно мы должны его вызвать? – напряжённо спросила Шель, но, увидев обречённое состояние Кюны, попыталась изобразить полное спокойствие.

–Я не знаю, правда! – ответила та искренне и честно. – Я спросила у мамы, почему назвала именно ваши имена, но она не стала отвечать. Знала бы ответ на этот вопрос, точно сказала бы.

–С чего ты так решила? – усомнилась Шель.

–Зато она сказала, что какой-то безглазый старик очень желал помочь нашему городу, – ответила та, проигнорировав вопрос.

–Почему мы должны тебе верить?

–Я записываю на диктофон все свои визиты в мир мёртвых, но всё, что я вам рассказала, было окутано помехами. Кто-то не пожелал, чтобы вы это услышали, потому ничего вы мне не должны…

–Как удобно. – с сарказмом прервала Шель.

–Но записано начало разговора.

–И что в нём?

Вместо ответа Милоун протянула руку к невысокой, хиленькой тумбочке, со скрипом отворила дверцу и извлекла небольшое устройство. Переглянулась с заинтригованными девушками и с победной улыбкой на лице нажала на кнопку. И запись началась.

Невыносимый скрежет – это первое, что они услышали. Вторым звучанием стал голос, принадлежащий Милоун – он звал свою маму. Все неприятные звуки, что выдумал мир, переплелись друг с другом и сопровождали её зов. Дюжину раз ей пришлось позвать её, прежде чем та откликнулась.

–Прости меня, дочь! – первым же словом прохрипела та. – Прости, что бросила тебя!

Её голос был жутким, лишённым дыхания, но слушатели старались не бояться, хоть это не важно получалось.

–И ты меня прости. – ответила ей тихо Милоун и добавила. – Прости, что так и не решилась к тебе подойти!

–Позволь, рассказать тебе историю? – неожиданно для всех спросила её мама.

–Историю? – не поверила ушам Милоун.

–Да. Я не успела её рассказать, а должна, ведь я одна из тринадцать судеб…

–А кто это?

–Это те, кто помогут воплотить великую мечту…

–Расскажи. – не терпелось Милоун. – Расскажи свою историю…

Матушка не промедлила и рассказала историю на одном дыхании, и сократив её, и обезвредив:

–Когда-то всей пустыней правил царь, и никогда не думал он её покинуть! Не желал он оставлять её в одиночестве. И не оставил бы, если бы не змеи! Их стало слишком много, и они напали на людей. Люди просыпались в своих домах, а вокруг них ползали змеи и жалили за ноги, а позже за лицо. И людям приходилось бежать, если успевали вовремя проснуться! В высоком замке жил безмолвный царь пустыни и думал, что к нему змеи не подберутся. Но он ошибся – его постигла та же участь. Однажды, он проснулся, а его семья мертва, и вокруг него дюжина змей. Отрубил он головы шипящим тварям, похоронил свой дом и увёл свой народ из ненавистной пустыни, оставив ту в пустом одиночестве! Скрыл он свой народ от света солнца, спрятал его в тёмных лесах и прожил жизнь, лишённую тревог. Когда он умер и угодил в мир пропавших мёртвых, его сразу же провозгласили демоном темноты, а пустыня стала живой, хоть ещё не шевелилась. Обычно, на то, чтобы стать демоном, уходят века, насыщенные грехами, а его провозгласили демоном сразу же – лишь за то, что оставил пустыню одну, наедине со змеями. Демон темноты не долго наслаждался лаврами. Всего-то век сидел на чёрном троне и был сражён обычным человеком, и в мире мёртвых взошло солнце, а в мире живых расцвела пустыня…

История окончена, за ней последовали беспрерывные помехи, в которых ничего не разобрать. Видимо, среди них и находились слова о демоне пятницы, и о том человеке, которым он был, но это, увы, не узнать…

–Это ложь! – нарушила тишину Кюна своим высокомерным восклицанием, что было совсем не свойственно ей. – Она желает сбить нас с толку!

–Она не желает мне зла! – гневно ответила ей Милоун, а затем задумалась на миг, убив эмоции, и спросила. – Почему так уверена, что ложь? Ты что-то знаешь?

Сначала Кюна растерялась, но на миг, а затем, как ни в чём не бывало, ответила ей предельной сдержанностью:

–Конечно, не знаю, но это же бред винить какого-то демона темноты в том, что появилась пустыня. Это одно и то же, что винить одного человека во всех пороках мира…

–Знаешь, Кюна, – вмешалась в их спор Шель. – Когда я впервые вошла в город Рау, первой моей мыслью было, что это он повинен в том, что на Земле пустыня. Судя по содержанию истории, ни демон темноты виновен, а демон пятницы, который и сразил его! Раз день рождения нашего Рая в пятницу тринадцатого, значит, они чем-то связаны…

–Конечно же, Рауд виновен во всём! Я в этом уверенна! – прервала её мысли Милоун и продолжила своё слово об отце воина, который наблюдал за ней через окно. – Помните того мужчину, которому с неба прилетел кирпич? Вы, ведь, тоже были там и видели. Он, просто, шёл по улице, а кирпич, просто, летел с неба, но промахнулся, а на следующий день этот человек исчез, был похищен пустыней! Райский город не дал тому ни единого шанса, как только он ему наскучил! Здесь все погибают нелепо! Получается, цена за Рай – нелепость? Нам не только предстоит остановить пустыню, нам нужно найти выход из нашей тюрьмы, иначе всю жизнь быть нам в клетке!

Зеленоглазая брюнетка молвила всё это, загадочно пронзая синие очи Шель, но задела этим словом других присутствующих. Милоун не замечала, что происходит за спиной, пока Кюна не начала трясти её за руку.

–Что? – недовольно огрызнулась колдунья.

–Свеча. – прошептала та сипло, будто голос покидал её.

Милоун аккуратно повернулась к свечам, боясь потушить их одним неверным движением, и замерла, не зная, чего ждать. Даже дыхание стало осторожным, а правая рука метнулась вверх, и указательный палец призвал всех к тишине.

Свеча в середине треугольника горела тёмно-коричневым пламенем, будто отражала очи Кюны. Пламя других трёх свечей истинного цвета не меняло. Все три пары глаз не отрывали взглядов от самой важной свечи, а те очи, что за окном бегали по всей комнате от громкого предвкушения, жадно поедая всё происходящее. Они прижались к стеклу, уже не стесняясь быть замеченными. От частого дыхания на окне образовался пар, но глаза желали досмотреть всё до конца и стирали его со стекла. И сердце почему-то не ощущало грядущую опасность, хоть и глаза умеют чувствовать.

Девушки услышали треск главной свечи, от которого мурашки побежали по коже, а огонь, словно взбесился и начал танцевать свой безумнейший танец!

–Похоже, он выбрал тебя, Кюна! – нервно улыбнулась Милоун, ни на секунду, не отведя взгляда от свечи.

Этим словом лишь сильнее перепугала девушку, а, когда из зеркала раздались три коротких стука, сердце Кюны задрожало. В прочем, страшно было всем, даже Милоун. Было ощущение, что кто-то стучится в их мир из старого зеркала, кто-то просит открыть двери и запустить в мир живых неведомое.

Цвет свечи вновь изменил себе и стал синим, как глаза Шель. Затем снова три жутких «тук-тук-тук», и цвет свечи вернул себя к тёмно-коричневым тонам. Этот стук из зеркала был страшнее всего, что они слышали и испытывали за свою жизнь. Что-то в нём было такое, что выворачивало всё нутро! Когда стук начал извергать себя каждую секунду и беспрерывно увеличивать свой ход, у всех четверых душа ушла в пятки. Цвет свечи менялся так быстро, что глазам было больно смотреть, а затем, словно кто-то сильно подул на свечи, и они погасли. В комнате остался лишь свет электрической лампы и беспризорная тишина, что давит на любую душу тяжелее грома!

Стук прекратился, а три пары глаз обменялись запуганными взглядами. Милоун хотела что-то сказать, чтобы сгладить атмосферу, царящую в комнате, но потусторонний, размеренный, но очень жуткий голос из зеркала опередил её:

–А кто это смотрит на меня из окна?

Когда демон произнёс свою первую фразу, чья-то невидимая рука одновременно повернула головы девушек к окну. Парнишка, что стоял за окном, не кричал от испуга, но сделал шаг, споткнулся и упал на рыхлую землю. Затем все услышали топот убегающих ног, и вновь вернулась тишина.

Но сейчас, девушкам не до этого. Совсем не важно им сейчас, что кто-то всё увидел и попытается об этом рассказать…

–Меня раздирает на кусочки от любопытства, – промолвил красивый, мужской голос, доносящийся откуда-то издалека, словно за зеркалом неведомые расстояния и дали. – За столько веков ни одна душа меня не вызвала, а сейчас сразу три! Почему вас трое?

И Шель, и Кюна не могли сорвать ни слова со своих уст, а Милоун зачем-то засмеялась, повернулась к подругам и громко выпалила:

–У нас получилось!

–Мне не нравится твой смех! – затмил её ликование далёкий голос зеркала, – а ещё больше мне не нравится, когда не отвечают на мои вопросы! Сейчас я приду, и мы вместе с тобой посмеёмся! Я научу тебя, как нужно правильно смеяться!

–Ты угрожаешь мне? – смело ответила Милоун.

Она была безгранично уверена, что невозможно выбраться из тех миров! Никак невозможно, каким бы ты демоном не был! Но у самой ком стоял в горле и пытался ей что-то сказать.

–Какая смелая! – ликовал демон пятницы. – Мне это нравится! Но, разве, смех это угроза? Я сам хочу смеяться, тебя этому научить! В чём же ты видишь гром и грозы?

–Покажи себя! – по-прежнему бесстрашно воскликнула Милоун.

Повисла долгая пауза, а атмосфера в комнате накалялась до предела, ведь зеркало менялось на глазах. Оно превращалось в что-то, похожее на картину с живыми красками. Да, картина была живой и красочной, и не похожа она ни на Рай, ни на ад.

Зелёная поляна пред глазами, сочный пейзаж, и в мире том, словно царила невесомость. Парили в воздухе цветы, но этой красоты три пары глаз не замечали. Они глядят на тех, что собрались на маленьком холме.

Точно быть уверенным нельзя, ведь расстояние до них не близкое, но казалось, что собравшиеся общались друг с другом и, будто бы с любопытством поглядывали на трёх девчонок, которым удалось увидеть мёртвый мир. Их было больше двадцати, на них одежда всех времён, и образ каждого был разноликим. Кто-то из них демон пятницы, но для Шель, Милоун и Кюны он был стёрт из памяти на миг. Всё восхищение взора своего направили на тех людей, кому дано Богом жить с белыми крыльями.

Ангелы! Среди собравшихся были ангелы! Их было пятеро – трое мужчин и две женщины. Все в лёгких одеяниях со светлыми тонами, у каждого на лицах царила чистота. Их образ был настолько Божественным, что ослеплял.

Ни Милоун, ни Кюна не смогли промолвить своё слово, хоть и очень им этого хотелось. Что-то им не позволяло говорить! Лишь у той, кому суждено быть ангелом, получилось произнести слова.

–Там ангелы! – зашептала восхищённая Шель, и демон пятницы впервые услышал её голос. – Почему ангелы стоят рядом с демоном?

–Да, моя Хэлли! – ответил ей демон пятницы с отдалённой нежностью, не напоминающей искреннее чувство. – Здесь, даже ангелы по твоей воле! Лишь только ты всех нас сегодня собрала, а те, что с тобой рядом, это, всего лишь, инструменты!

Девушки переглянулись от услышанного из зазеркалья, и во всех глазах теснилось удивление. «Зачем он так сказал?!» – размышляла синеглазая. – «Даже отсюда слышно, что намеренно!».

Шель была возмущена, Милоун заинтригована, и лишь одна Кюна желала скорее покончить с этой затеей и сбежать из лап демона пятницы. Её сегодняшние подруги не знают, но много лет назад она видела демона своими глазами. И этот день стал самым печальным в её жизни, а все последующие дни были с привкусом той самой печали

–Я не твоя! – воскликнула Шель после долгой паузы. – И всё во мне далеко от имени Хэлли! Ты меня с кем-то перепутал, демон. Посмотри вокруг! Может, рядом с тобою бесы…

Шель засияла от своего остроумия, но демон ничего ей не ответил. Он обдумывал её слова, пока та искала его среди собравшихся за зеркалом. Но это было сложно, никто из них не выдавал себя! Они все общались между собой, и никто уже не смотрел на девушек. «Видимо, демон не среди них!», – ошибочно решила Шель.

–Помоги нам, демон пятницы! – попросила она всей своей чистотою и искренностью, и демон пятницы не мог ей не ответить:

–Чем?

–Остановить пустыню…

Снова молчание, а, значит, он не мог сказать наверняка. Но через паузу ответил ей предельно ясно:

–Я не Бог! – и добавил. – Посмотри на пустыню и посмотри на человека! Да даже на всех людей посмотри! Мы ничто перед ней…

–Лишь ты знаешь, как её остановить…

Молчание повисло на минуты, и демон, явно, не собирался его прерывать. Видимо, был занят другим или другими.

–Не можешь, значит? – с улыбкой спросила Шель, хотя душа её совсем не улыбалась.

–Раз пустыня подкралась к вам, значит, вы этого достойны! – ответил тот жестоким голосом, далёким от прежней нежности. – Значит, жили вы настолько скверно, что стыдно за вас всем предыдущим векам!

–Это не так… – пыталась возразить Шель, но демон пятницы не желал слушать её слепые аргументы.

–Как ты представляешь это? Как из мира мёртвых я могу повлиять на мир живых, да ещё в таких масштабах? Это невозможно! Только, находясь в мире живых, я смогу сотворить подобное!

Демон был твёрд в своём слове, а Шель не верила ему.

Она спокойно поднялась на ноги, подошла к зеркалу и попыталась нащупать взглядом лицо демона, но оно, всё также, неподвластно ей. Это заставляло нервничать.

–Тебе страшно, Шель? – спросил он едким полушёпотом, и она шарахнулась от такого шёпота, что мигом взял в плен все её мурашки.

–Что будет, если он пройдёт сквозь зеркало? – обратилась она к Милоун, яростно сверкая взглядом.

Но Милоун не знала, что ответить ей и боялась признаться, что не имеет представления, как его остановить. Что-то мешало ей раскрыть свою ложь. Она солгала им, что способна изгнать его в любой момент, чтобы те вошли в её логово. Не способна! С демоном она встретилась впервые. Милоун, всего-то лишь, доверилась родному, но далёкому человеку, и, видимо, зря! Сейчас ей, даже было стыдно, что заманила этих девушек в свой дом, не подумав о том, что их троих может ждать.

–Она солгала вам, как лгала тысячу раз многим людям! – воскликнул за неё демон, будто прочёл каждую из мыслей, что посетили голову Милоун. – Никто не должен знать, как меня остановить!

Смех бушевал в зазеркалье – хоть тихий, но мучительный, и он переливался эхом для тех зрителей, что наблюдают из мира живых. Не только демон смеялся над юными девушками, в едином смехе сплелись тысячи голосов, и, во время очередного раската, на зеркале хрустнула трещина и с треском она продолжила свой путь вниз от середины.

Девушки испуганно смотрели сквозь неё, а в их глазах блуждала паника. Она не находила выхода, от того непослушны были руки, и судороги ног подобны удару под дых.

Милоун схватилась за голову, а Кюна за лицо, а Шель встала спиною к страху и попыталась остаться сильной.

–Что нам делать? – закричала она на весь дом, переводя взгляд от одной девушки к другой, но обе были в недоступном ступоре и ничего ответить не смогли.

–Поздно что-то делать! – зарычал демон пятницы, но рёв его был мягок и спокоен, а Шель всё искала и искала хоть что-то глазами, но ничего увидеть не могла…

Кюна подняла руку и не пыталась ею что-то показать. Она, как будто защищалась от чего-то, и в глазах её царил лишь шок. Через взгляд правдивый так легко передаётся, что синеглазой вновь не устоять.

Шель, наконец-то, обернулась и посмотрела на то, что было нарисовано на зеркале.

Сначала бросилось в глаза, что зелёную поляну накрыла чья-то тень, и тень так была похожа на огромные крылья, что очень уж хотелось верить, что это, всё же, ангел…

Один из собравшихся на холме лежал на траве, раскинув свои руки. Он был сражён тем, кто на всех парах мчался в сторону зеркала. Другие, в том числе ангелы, не шевелились, а безучастно наблюдали, как демон пятницы стремится в мир живых! Будто бы ангелы уже были не против!

Оставалось всего несколько метров, и его бледное, красивое лицо было, как на ладони, а глаза, его бешеные глаза, с жадностью сверлили взглядом только Шель! Будто лишь она тот лакомый кусочек, который так и хочется вкусить! А, может быть, и съесть…

Через секунду он прыгнул, как зверь, расправив свои когти во все стороны, и на лице его написана улыбка, ну а в глазах его безумный огонёк. Как-будто демон беспредельно счастлив, как будто демон хочет жить, и ничто на свете не способно помешать…

И Кюна, и Милоун сочли, что это их конец! Но Шель так не считала, она желала жить и опередила демона пятницы. Схватила обречёнными руками главную свечу вместе с подсвечником, и свеча вспыхнула в руках зелёным пламенем и чуть не обожгла её красивые глаза, но была с силой отброшена в зеркало, уже готовое сломаться на куски. И зазвенели королевские ноты разбивающегося стекла, и по полу деревянному рассыпались. Мелодия тех нот чиста, как кристалл, несмотря на то, что режет слух, но появляется надежда, что у демона не вышло проникнуть в мир живых.

За тем, что миг назад было зеркалом, возникла пугающая темнота, а в комнате в который раз повисла тишина! На этот раз длилась дольше минуты, и спокойствие с каждой, пройденной секундой постепенно возвращалось к ним.

Кюна облегчённо выдохнула, оглянулась по сторонам, боясь застать что-то за спиной, и обратилась к Шель своим благодарным взглядом.

–Я думала, у меня разорвётся сердце! Спасибо тебе, Шель, – призналась она, а потом с укором взглянула на Милоун и добавила, – что не струсила, как мы!

–Зачем ты солгала? Ты, ведь, не знала, как его остановить! – закричала Шель на Милоун, проигнорировав искренность Кюны.

Её глаза рвали и метали, в них было желание придушить эту темноволосую девушку за то, что подвергла их такой опасности.

–А ты что ли не лжёшь? – зарычала Милоун, вскочив на ноги. – Вспомни, какая жизнь у нас, и сколько миллионов раз нам приходится лгать! В этом городе никто не знает о твоей жизни, что была до того, как ты пришла в него! Тебе каждый день приходится лгать о себе! В прочем, как и мне! А ты, Кюна, – переключилась она на вторую девушку более разъярённо. – Сколько раз в день ты лжёшь, прикрывая своего прадеда? Думаешь, я поверю, что ты ничего не знаешь о создании этого города? Да, твой прадед любит тебя больше всего на свете, и любовь раскрывает все свои секреты, но мы имеем право знать, как был создан этот город! Я уверена, раскрой ты этот секрет, то мы могли бы спасти его, а ты жертвуешь всеми нами ради одного человека, которому жить то осталось от силы год! А моя ложь – благородна! Я хотела спасти этот город, и я его спасу!

Милоун, явно, стало легче после того, как сорвалась на девушках, хоть и солгала в последнем предложении, ведь желала совершенно другого. И уже рвалась выйти из дома, чтобы подышать успокаивающим воздухом, но что-то её остановило. Ей, словно пришла мысль, которую нечаянно забыла где-то, а сейчас она сама предстала перед ней, как на блюдечке. Юная ведьма повернулась к Шель, расправив свои руки, и посмотрела ей в глаза с наигранным презрением. Улыбка занимала пол лица.

–И, кстати, Шель! – воскликнула она, всем сердцем обратившись синеглазой. – Разбив зеркало, ты открыла ему дверь…

–Вот именно! – раздался томный голос из темноты разбитого зеркала. – Все двери нараспашку…

Три пары юных глаз набросились на раму старого зеркала, и их сердца готовы были разорваться. За рамой объявилась бледная рука с острыми, аккуратными когтями, но девушки не успели ощутить всю значимость страха. Что-то похожее на ультразвук заложило их уши, поцарапало мозг, а затем загремело громкое «Бум!», и потухли три свечи, а весь дом разлетелся на щепки…

Осторожно, в Раю снова демоны, и не писан им чей-то закон. На запреты махнули манерами, и кто скажет, что мысли неверные они снова поставят на кон?!…

Г

лава 3

От Бога до дьявола – пара шагов.

«Где же, где же мой ангел порхает? С кем пылит он свои вечера? Обо мне ничего он не знает, а я взглядом в окно – тот взлетает, и мне легче дышать до утра! Где ты? Где ты? Никак не найти мне. Не прошу у тебя я крыла. Не желаю я в небо проникнуть. Приручи меня Богом, молитвой и позволь мне увидеть тебя. Где же, где же мой Рай начинается? С кем в нём буду я жизнь утешать? Я листал её всю – не читается! В ней начало концом притворяется, и кого-то из них надо ждать…». – это мысли, это, всего лишь, мысли демона пятницы, когда его холодная рука проникла в мир живых и насытила себя человеческим жаром…

Рука демона раскрепостила свои пальцы, сжалась в кулак, нащупала когтями воздух и несколько мгновений наслаждалась этим прикосновением. Она, будто не верила, что уже в мире живых, и ей позволительно всё.

Комнатный воздух исчез вместе со стенами, окутал со всех значимых сторон, и пальцам ледяным от этого приятно.

Всего лишь, один шаг, и демон пятницы предстал во всей красе пред долгожданным, живым миром. Предстал он так, что растопил сердца, а не запугал до смерти трёх девиц. Перед ними, отныне, он вечный должник, ведь подаренное ими называют: «второй шанс» …

Не сказать, что его костюм современен, но и запах древности в нём не присутствовал. Белая жилетка, чёрная рубашка, чёрные штаны, белые туфли. Рубашка не полностью темна, присутствовали бежевые полосы на воротнике и на рукавах. Обычно, если человек одет в такой манере, то он предпочитает золото, а не серебро, но манжеты у демона именно из серебра, выкованы мастером, полюбившим фантазию.

Но то, во что он был одет, всех героинь не волновало. Три пары глаз не могли себя оторвать от его лица. Они не были очарованы, они не были заколдованы его очами, но что-то им мешало спрятать себя от этого демона.

Не похож он визуально на сильнейшего из демонов. Наверное, поэтому и стал таким. Пока никто не ждал от него великих свершений, он, молча, творил свои дела. Быть может, он и сейчас остался тёмной лошадкой, но никто об этом не задумается – ни в мире живых, ни в мире мёртвых.

Демон стоял перед ними и сиял своей белоснежной улыбкой. Казалось, на лице его застыл оргазм от «нового рождения». Настолько велико было его наслаждение от совершенно нежданной победы. Каждая чёрточка его лица была тонка и выразительна, но холодна, как лёд. Кожа голубоватого оттенка, под глазами синие круги, и губы были синими. Не сказать, что глаза его – карие, ведь зрачки настолько велики, что оставили от прежних цветов лишь тонкую полоску. Но глаза сияли, глаза беспрерывно сияли. Волосы тёмные, короткие, чуть взъерошены. Щетина отсутствовала. Нос ни раз был сломан, но всё ещё дышит.

Хоть как опиши образ, каждый представит его по-своему. Образ его величественен, не смотря на средний рост. Создавалось ощущение, что перед ними не демон, а король, что нарядил себя в то, что ему не подходит…

Он огляделся и удивлённо развёл руками, увидев, что стены дома, и всё, что было в нём, лежит среди деревьев. Крыша повисла на их макушках, а всё, что осталось от дома это фундамент, деревянный пол, разбитое зеркало, три девушки и три свечи.

Судя по его выражению лица, он, будто сам себя пытался убедить, что к разрушению совершенно не причастен. Не ожидал такого выхода и был поражён не меньше девушек, но исправить всё желание возникло. Он щёлкнул пальцами, и у всех на глазах возникли новые стены. Правда, уже были белыми, а не коричневыми. Всё, что было в доме Милоун Крышу демон возвращать не стал.

–Я демон-созидатель! – тут же объяснил он свой поступок, и это были его первые слова в этом, уже незнакомом мире живых.

От его первых слов им стало немного спокойнее, но страх пред неизведанным не оставляет никого.

Две девушки всё также сидели на полу, целые и невредимые, во все глаза глядели на демона, который в этот миг похрустывал суставами своей шеи. Лишь Милоун пребывала в позе лёжа, упав после потустороннего взрыва. Потихоньку приходила в себя, но ещё не решилась встать на ноги.

Взгляд демона коснулся Шель и очень долго всматривался, пытаясь что-то разглядеть. Его ноги медленно и осторожно приближались к ней. С каждым его шагом, душа Шель содрогалась и желала заплакать, а тело предавало её так откровенно, так безбожно. Её руки сжались в кулаки, а ногти до крови впились в кожу и резали её, но боль сейчас не ощутить.

Он приблизился вплотную, потянулся к ней своими когтями и прошептал ей очень нежно:

–Я так долго искал тебя…

Шель сама не ожидала от себя, но оттолкнула демона ладонями! Тот отошёл на шаг и разочарованно уставился на неё. Сожаление так и плещет, хоть и злости в его взгляде нет. Судя по взгляду, такого поворота не предвидел.

«Я вас не знаю! Что ещё сказать мне? Ваш трепет мне сегодня не знаком. Не таю с ваших глаз, нет сил мять платье, но кто-то в вас, конечно же, влюблён…».

–Кто ты? – спросил её демон так, словно не знал.

–Я Шель.

–Имя не суть!

–С чего бы это?

–Кто ты? – повторил он вопрос.

–Я не знаю.

–И я не знаю. – задумчиво промолвил он и спросил. – Судьба или случайность?

–Случайность. – уверенна ответила Шель.

–Сомневаюсь. – не согласился демон.

–Почему?

–Знаешь, в мире мёртвых ты, либо ищешь своих близких, либо ищешь путь домой, то есть, в мир живых. Никому не удавалось найти этот путь, и никто не нашёл, если бы не вы трое. Разве, это не судьба?!

–Рядом с тобой стояли ангелы. – прошептала Шель то, что никак не выходило из головы и спросила. – Кто они тебе? Близкие? Или те, кто пытался тебя остановить?

Её слова задели его чувства, что всем показалось странным. Всё-таки, вопрос об ангелах вызвал в демоне высокие эмоции, и это интересно. Кому-то даже показалось, что у него заслезились глаза, но слеза так и не покинула их. Демоны не могут плакать так, как это дано людям. Да и вообще, мало, кто из них проливал слезу, ведь время более безжалостно над ними, чем над человеком.

–Не все из них меня пытались остановить. – уклончиво ответил демон пятницы, чем лишь разогрел их жгучий интерес к своей персоне.

–То есть, ангел может стать другом демону?

–Я не знаю. – ответил тот растеряно, ведь несколько минут назад сам впервые говорил с ангелом, хоть с ними все века речей не заводил. – Стать ангелами могут способные любить, и я сомневаюсь, что кто-то из них отвернётся от своего близкого, даже, если тот превратится в абсолютное зло…

Ни слова не сказал о себе, но обобщил достаточно, чтобы девушки думали о ангелах, а не о демоне, представшем перед ними.

–Ты мечтаешь о мире без пустыни? – спросил он Шель так, словно уважал её мечту.

–Да! – призналась она и впервые ощутила доверие к демону.

–Это прекрасная мечта. – поддержал её он, не взвесив шансов на успех.

То, что Шель чем-то интересна и симпатична ему, было заметно, каждому в этой комнате. Демон ни на ком ещё не задержал свой взгляд, только на ней. И, несмотря на то, что Милоун обвинила Шель в том, что она открыла дверь демону, сам демон не пытался вызвать в ней чувство вины, не стремился настроить против неё остальных присутствующих. Не желал он, чтоб те сожгли её душу своими обвинениями и разъедающей злостью.

Все здесь понимали, кто был инициатором задумки, но не всякий виноватый сочтёт себя виновным, ища вину во всех, но не в себе. Милоун так и сделала и уже начинала ненавидеть Шель. Когда демон пятницы произнесёт следующую фразу, её ненависть достигнет эпопея, ведь будет ущемлено самолюбие.

–Пойдёшь со мной? – спросил демон у Шель. – Я покажу тебе весь мир!

Он протянул ей свою длинную руку, но сжать её в своей Шель не спешила. "Кто он такой, чтобы идти за ним? Кто он такой, чтобы ему поверить?" – размышляла про себя, не зная, что всё слышно. – «Слова его сильны, конечно! Последней фразой так и манит сжать его ладонь и отправиться с ним, хоть на край света, но найду ли я на том краю то, что, действительно, ищу?!» …

От чёрных очей демона её отвлёк еле заметный, красный дым, что появился у остатков зеркала. В нос ударил сладкий запах чего-то приятного и незнакомого, и голова закружилась от нового вида опьянения. Глаза на миг закатились под веки, и Шель чуть не упала, но что-то удержало её на ногах.

Ни один нюанс не сбежал от глаз демона, и он, немедля, обернулся к зеркалу, но не успел – красный дым уже исчез. Шмыгнул носом, принюхиваясь к новому, тающему на губах, аромату, и подозрительно посмотрел на Шель, не роняя слова. Ни Милоун, ни Кюна почему-то не узрели дым, хотя глаза их были напротив разбитого зеркала.

До Шель только сейчас дошло, что она пропустила тот момент, когда её страх перед демоном испарился. Наверное, когда спросил: «Пойдёшь со мной?». Или нет?! Что-то она совсем запуталась.

Глаза демона были непроницаемы, по ним не понять, почему никому сейчас не страшно. В них лишь читалось: «Если бы хотел убить, то за секунду растерзал бы!», но кроме этого ничего в них не присутствовало. Точнее, не увидеть, пока тот сам того не пожелает.

Взглянув на Кюну и Милоун, Шель убедила себя, что демон пятницы лишил их всех троих немого ужаса, который они испытали минутами ранее. Судя по тому, как они впивались взглядом в его образ, он им, явно, чем-то нравился, не смотря на бледность кожи, дикость черт лица и зверство длинных рук.

На руки его она, как раз, перевела своё внимание, когда ранее незнакомая ей ревность заполыхала в юном сердечке болезненным огнём и зашипела на тех, кто с чувством смотрит на то, что ей любо. Нежданно для неё, в ней начали просыпаться чувства к этому незнакомому существу, хоть Шель пыталась себе лгать, что это невозможно: «Он же демон! Он же зло! Как добру может нравится зло?».

Демон не заметил всех этих сомнений из-за вспышки ревности, что и вызвала их на обречённый поединок. Обычно, мужчины любят эту, так называемую, ревность, но он ни в одном из миров обычным не будет, и ревности он не был рад. Почему-то в его глазах впервые мелькнул страх. Рука потянулась назад, но Шель успела схватить её и крепко сжать в своей ладони, ощутив на себе весь лёд её кожи. Ей было холодно, но ледяные покалывания были, довольно-таки, приятны.

Что ощутил демон от её прикосновения, она не знала и не почувствовала, а черты его лица остались молчаливыми. Почему мелькнул страх на его лице при виде её ревности, ей было не важно, не ясно и даже не любопытно. Демон пятницы сам способен напугать кого угодно, а тут всё вышло с точностью, да наоборот. И, всего-то лишь, ревность, но это такая мелочь для неё…

Не отпустив её руки, он сделал шаг вперёд и повёл свою избранницу к новенькой, узорчатой, сиреневой двери, которая сейчас откроется впервые. Но, прежде, чем выйти, он подарил свой взгляд другим девицам, и их мурашки не заставили себя ждать. Дыхание застыло, и два сердечка рвались из груди. Особенно, у Милоун, которую демон хотел научить правильно смеяться. Но на Милоун взгляд задержался всего на секунду, улыбка скривилась в ухмылку, и взгляд перешёл на ту, что послабее. В Кюне демон блуждал долго и сосредоточенно, чем вызвал ещё одну вспышку ревности у Шель. Затем поднял палец вверх, засиял счастливой улыбкой и промолвил ей, глядя в глаза: