Я, Камиль Алари

Я хорошо «слышу» ее мысли и поражаюсь – в моем мире человек под таким психологическим давлением уже давно бы запросил помощи. Но этой женщине помощи просить не у кого, ее мир равнодушен и жесток. Да, раньше я наивно пытался изучать двадцать первый век, но уже первый реальный контакт показал, что мы абсолютно ничего не знаем ни о том времени, ни о людях, в нем существовавших. Информация стерта окончательно.

– …надо ли это лично мне? Какие факты из «увиденного» я смогу обнародовать? Никто не поверит – нет подтверждающих источников, на которые можно опереться. В научной среде меня поднимут на смех и, что хуже всего, сразу отправят на коррекцию.

– …развитие ситуации абсолютно предсказуемо – эта женщина в беде, и выбраться из нее не сможет. Интересно, что ее ждет? Суицид? Сумасшествие? В лучшем случае – отказ от бизнеса и как следствие, нервный срыв. Не думать об этой ситуации она не сможет – люди с подобным типом личности слишком обязательны и педантичны, чтобы просто уйти и забыть обо всем, снять с себя ответственность. А это значит, что финал будет печальным.

– …зачем информатор показывает мне такой заведомо проигрышный вариант? Я просил информацию о партнерстве в бизнесе, а не катастрофу.

Я задумался и не заметил, как вместе с Евой уже поднимался по узкой лестнице на шестой этаж огромного здания стоматологической больницы. В руках у нее объемистый пакет.

– …куда она направляется? Что еще придумала эта ненормальная женщина?

«…Как сказать о себе? Что сказать? Господи, как страшно!» Ева напряженно улыбается, пытаясь сделать лицо приветливым, и переступает порог зуботехнической лаборатории.

– Здравствуй-те. Я частный предприниматель, хочу предложить вам свой товар. Посмотрите? – ее тон заискивающий, речь сбивается.

Молчание. Мужчины и женщины в белых халатах вопросительно оглядываются, на лицах недоумение и раздражение.

Вдруг молодой рыжеволосый паренек поднимается с места, на лице деловито-равнодушное выражение.

– Мне технические боры нужны. Есть?

Ева испуганно кивает, подходит к свободному столу, трясущимися руками выкладывает из пакета упаковки. Незаметно подтягиваются остальные, берут боры и фрезы в руки, смотрят, некоторые сразу откладывают в сторону – кажется, им нравится ее товар. Красивая женщина с добрыми глазами начинает задавать вопросы. Она плохо говорит, жестикулирует – похоже, глухонемая. Ева теряется, напряженно вслушивается, отвечает невпопад. Но женщина не обижается, улыбается, показывает, что нужно.

Я чувствую, как всепоглощающий страх Евы отступает в сторону – за столы и стулья, к стенам, прячется там мохнатым черным зверем, готовым в любую минуту броситься на свою хозяйку. Но, окруженная людьми в рабочих белых халатах, она не пускает его к себе – работает, продает, записывает, дает сдачу. И обретает уверенность.

Неожиданно в лабораторию входит мрачный усатый мужик в белом халате.

Увидев Еву, он грозно спрашивает:

– Это что здесь за балаган? Почему не работаете? Кто пустил посторонних в лабораторию?

Все поворачиваются в его сторону, Евино сердце сжимается, страх снова с ней.

– Кто это? – она шепотом спрашивает у рыжего паренька.

– Заведующий, – также шепотом отвечает он ей.

В какие-то полминуты завязавшийся было разговор сворачивается, словно молоко, в которое капнули уксус. Техники рассредоточиваются по своим рабочим столам. Ева сгребает со стола в пакет нехитрые сокровища и пулей вылетает из помещения. Она несется по лестнице вниз, сердце колотится, в ушах шумит. Выскочив на улицу, женщина уходит под зимние деревья, похожие на черные перекореженные скелеты, трясущимися руками достает сигарету, курит. По щекам текут слезы. «Нет, так не пойдет, надо что-то придумать. Придется идти к заведующему. Но завтра, сегодня не могу».

Я снова вижу ее возле витрин, на рабочем месте, Ева считает выручку. Первые заработанные деньги тощей стопкой ложатся в ящик стола. Она замирает на стуле, совершенно обессиленная¸ но лицо ее впервые кажется мне умиротворенным.

Следующий день. Ева снова поднимается по лестнице, в руках тот же пакет. Она неуверенно топчется возле кабинета с табличкой «Заведующий», робко стучит, открывает дверь.

– Извините, можно войти?

– Входите, что у вас? – мужик в белом халате отрывается от бумаг, настороженно смотрит на нее из-под очков.

– Я частный предприниматель, есть документы, моя торговая точка недалеко, в офисном центре. Я открыла бизнес и не рассчитала финансы, – речь ее сбивается, она глотает комок в горле, с усилием продолжает, – теперь огромный долг. Разрешите мне приносить товар вашим сотрудникам. Пожалуйста. Деньги небольшие, товар недорогой, но это хоть что-то, – тон ее становится умоляющим, заведующий смотрит молча. – Я могу часть денег отдавать вам, также могу отдать товаром, если нужно, но у меня его не так много, – последняя фраза дается ей с трудом, она замолкает и закусывает губу.

Заведующий раздраженно машет рукой.

– Не нужно ничего отдавать, идите.

– Так можно или нет?

– Можно, – он кривится, будто от зубной боли, и снова начинает читать бумаги, посетительница мешает ему.

Ева выскакивает из кабинета и, аккуратно прикрыв дверь, останавливается перевести дух. Мимо проходит тот самый рыжеволосый паренек, который первым купил у нее боры, здоровается. Ева напряженно кивает в ответ, она его не узнает.

В своем «видении» я практически похоронил Еву как бизнесмена и теперь пришел в полное недоумение – неужели она смогла договориться?

– …но это невозможно! Непостижимо!

Мое настроение резко меняется, становится предельно интересно. Кажется, прошлое начинает преподносить сюрпризы. Я наблюдаю, как Ева снова и снова приходит к зубным техникам, стучится в другие кабинеты, знакомится с врачами, предлагает товар. Она начинает составлять собственную систему – записывает контакты и адреса, ведет четкий учет продаж, собирает деньги, раздает визитки. Ее настроение с каждым днем меняется в лучшую сторону, появляется уверенность в себе. Иногда ей отказывают, хамят. Но, привыкшая к грубости мужа, Ева не расстраивается. У нее есть цель, и она упорно идет к ней.

И вот – первая оплата по товарному кредиту в банке. Женщина выходит гордая с собой, в руках квитанция.

Я чувствую разочарование собой – в подобной ситуации такого потрясающего самообладания у меня бы не было. Я сразу не дал этой женщине никаких шансов, у меня даже мысли не возникло о том, что она попытается сопротивляться обстоятельствам.

– …насколько же мое представление о людях того времени неверное! Пожалуй, на все сто процентов. А это значит, что мир за пять веков изменился кардинально. Только вот в лучшую сторону или в худшую? Пожалуй, в худшую.

От этой мысли мне становится не по себе – современные люди не способны противостоять обстоятельствам. А это означает, что при любом ухудшении ситуации на планете или в обществе моя благополучная цивилизация проиграет сразу и безоговорочно.

Проходит две недели, появляется Денис. Его возвращение мне понятно – Ева начинает справляться, о своих успехах, естественно, докладывает дома, и ее муж решает снова участвовать. А почему бы и нет? Вроде не совсем дура его жена, что-то делает.

Он снова привозит своих знакомых, показывает витрины, предлагает товар. Даже благосклонно платит месячную аренду за квадратные метры. Ева моментально забывает плохое, становится с ним вежливой и приветливой. Отношения в семье налаживаются.

Денис знакомит ее с заведующей торгового отдела крупного медицинского маркета, договаривается о десятипроцентной скидке и отсрочке платежа на сутки. Это очень хорошие условия – можно утром принять заказ, взять товар, днем продать, вечером расплатиться и получить доход. Ева активно пользуется новой возможностью, продажи резко увеличиваются. Фактически она зарабатывает на доставке товара тем, кто не имеет возможности приехать в маркет. Но и этого небольшого процента ей вполне хватает. Бесцельное сидение возле витрин в ожидании покупателей ее угнетает, Еве нравится ее новая активная жизнь.

Но через две недели новоиспеченных предпринимателей внезапно вызывает к себе хозяин медицинского супермаркета, господин Одинцов. Дениса, как специалиста, он сразу приглашает к себе на работу менеджером, Еве в скидке отказывает.

– …На своей территории буду работать только я, мне конкуренты не нужны! Хотите мой товар, покупайте по полной стоимости, у нас цены самые низкие в городе.

У Евы от обиды дрожит подбородок, голос срывается:

– Но вы же даете сидку постоянным покупателям!

– Это медработники, конечные потребители. А вы перепродаете.

– Так что, ваша задача задавить всех, кто мельче и незначительнее вас? Мы же вам не конкуренты! И предлагаем по вашим ценам.

– И сколько вы продаете моего товара? На копейки? Мне это невыгодно. Вас, таких мелких, слишком много, вы мне весь бизнес ломаете.

Ева не верит ему. Миллионные обороты и ее малюсенькие две тысячи в месяц несравнимы, она никак не может ему мешать. Конечно, это его право. Что уж тут обижаться? Ясно, что Ева его не устраивает как продавец, Одинцов ее опасается. На всякий случай. Но это смешно!

Денис от работы менеджера отказывается – у него теперь свой стоматологический кабинет, и Одинцову об этом знать не положено.

Визит заканчивается плачевно, неудача расстраивает обоих. Я понимаю, что после этой встречи Денис снова бросит жену, и ей придется искать новые источники получения товара. Впрочем, меня это уже не сильно напрягает – кажется, к таким жестким зависимым отношениям в этой паре я начинаю привыкать. Хуже всего то, что Ева не замечает уродливости этих отношений.

Ранняя весна. Поезд. Дешевый плацкартный вагон. Ева едет в большой город к границе, откуда идут основные товары для стоматологов. В вагоне холодно, шумно. За грязными стеклами – мелькающие столбы с проводами и серые, покрытые слежавшимся снегом поля под низкими тучами. Ева лежит на второй полке, остановившимся взглядом смотрит в заляпанное окно. Внизу – постоянно жующее семейство с туесками, сковородками и пластиковыми контейнерами для салатов. Их обжорство вызывает у Евы острое чувство голода, и бороться с ним так же бесполезно, как и с неспешным движением старенького поезда. Еды очень много, но присоединиться к трапезе ее не приглашают.

Я не понимаю, зачем она едет так далеко. Возможно, хочет узнать, как такой бизнес ведут в других городах. А, может это неуклюжая попытка расширить свой собственный горизонт восприятия – по сути, она никогда и никуда не выезжала самостоятельно, в отличие от успешного мужа. Я сомневаюсь в успехе этой поездки.

Правда, вместе с Евой я уже начинаю разбираться в тонкостях ее невозможного бизнеса: именно у этого поставщика, недалеко от границы, можно купить самый дефицитный товар, которого нет нигде. Но сможет ли она договориться о нормальной цене? Вряд ли.

Грязный вокзал под моросящим дождем выглядит уныло. Ева поспешно пересекает площадь, садится в такси, едет по мокрым тесным улочкам города. Обычный двухэтажный офис, небольшой, огороженный чугунным литым забором, выделяется среди старых одноэтажных зданий аккуратной отделкой. Еву встречают равнодушно-приветливо, намеренно долго держат в холле с современной мебелью, ссылаясь на занятость. Правда, угощают кофе с печеньем. Ева осматривается. Из холла выходят несколько дверей в небольшие офисы с компьютерами и принтерами, в них работают молодые люди в одинаковой одежде: белый верх, черный низ. У всех фирменные галстуки с логотипом.

Спустя два часа подходит ухоженная девушка-менеджер с дорогим органайзером, долго рассказывает о своей процветающей компании, уверенно и настойчиво предлагает стать дилером без права самостоятельной работы – именно таковы условия их сотрудничества и никак иначе. В Евином регионе у них нет своего менеджера, ее приезд очень кстати: на ловца и зверь бежит…

Ева сопротивляется, она не может быстро принять решение, ей нужно все тщательно взвесить и просчитать. По большому счету, она не понимает, выгодно это ей или нет, поэтому упрямо не соглашается. Все, что ей необходимо (как она наивно думает) – договориться о небольших партиях товара с дилерской скидкой. На большой опт у нее нет средств. Она внимательно слушает незнакомые ей слова о доходах, оборотах и процентах, кивает с умным видом. На повторяющийся вопрос о согласии работать в компании заученно отвечает: «Нет, я не сдам свой сертификат частного предпринимателя».

Разговор абсолютно бесполезен, я это чувствую. Видимо, чувствует и девушка-менеджер, через час уходит, пообещав скоро вернуться, позволяет посмотреть витрины и склад. Ева сидит в кресле с каменным лицом. Она жалеет о том, что поехала так далеко.

Совсем соскучившись, поднимается, идет смотреть склад. На полках изобилие дефицитных материалов, это пугает. Такая крупная фирма не даст ей скидку – печальный опыт с Одинцовым подсказывает, что она акулам бизнеса не интересна. «Может, сразу уехать? И что я буду делать в этом мрачном городе? До поезда два часа». Она решает остаться. Перспектива провести время в привокзальном кафе пугает еще больше.

Второй этап переговоров начинается через полтора часа. Еву приглашают в кабинет директора. Молодой, небольшого роста, бритоголовый, с серьгой в мочке уха, он подвижен и красноречив. Роскошный кабинет безупречен, но Ева скользит по его стенам равнодушным взглядом – она не знает, что такое роскошь. Богемский сервиз молочно-белого фарфора, пылящийся в серванте темной кухни, не в счет.

Директор снова рассказывает о компании, ее истории, оборотах, сотрудниках и партнерах. Ева эту лекцию уже прослушала от девушки-менеджера, ее лицо не выражает никаких эмоций. Директор, не наблюдая восхищения в ее глазах, скоро устает и начинает убеждать Еву в бессмысленности ее работы.

– Видите ли, у вас как у самостоятельного предпринимателя совершенно нет шансов. Рынок давно поделен на сегменты, у каждого своя доля импортных закупок. Тем более нет шансов в конкурентной борьбе, кругом прочно обосновались монополисты. Вам никогда не достичь благополучия, – он широко разводит руками, намекая, видимо, на свое богатство.

У Евы это уже было. С Одинцовым. Де жа вю. Повтор.

Я вижу, как она внутренне подбирается, на лице появляется упрямое выражение – обида на Одинцова давит по-прежнему. Она молчит: все ее доводы в стенах этого богатого кабинета бессмысленны. У нее огромный долг, и, пока она не расплатится, пугать ее будущими неудачами бесполезно. Единственное, что она страстно хочет в этот момент – уехать на вокзал и сесть на поезд. И пусть снова будет то же самое жующее семейство, но после изматывающих бесполезных переговоров она готова их принять, как родных. В конце концов, очередной проигрыш – еще не катастрофа.

Возникает пауза. Директор не выдерживает и переходит к следующей части своей программы – описывает «счастливые будни» региональных дилеров с бонусом в десять процентов от оборота и мизерной зарплатой. Чувствуется, что он устал говорить, но не останавливается. Он тоже упрям. И всё же его напор уменьшается, речь становится сбивчивой.

Чтобы отдохнуть, он решает показать ей в компьютере документы по региональным подразделениям. Ева обращает внимание на смерть одного из дилеров в автокатастрофе («Какие пышные похороны устроила наша фирма!»), на маленькие суммы выплат, помеченные в сносках ведомостей, и большие суммы затрат (ведомости специально прокручиваются на экране в быстром темпе с целью показать объем проданного товара, но Ева внимательна, она видит то, что ей видеть не положено). После демонстрации она окончательно успокаивается, напряжение уходит – ей предлагают «пустышку». Можно уезжать.

Я удивлен – в этой женщине есть что-то, мне непонятное. И это даже не упрямство, а какая-то необъяснимая жизненная стойкость. И снова я ставлю себя на ее место, и снова понимаю, что сам бы проиграл еще в первые два часа вынужденного ожидания в зоне отдыха. Сотрудники и директор этой компании хорошо обучены вести переговоры – в этом я разбираюсь отлично. Они просто обязаны были подавить ее волю, заставить подчиниться, но у них почему-то не получилось. Ева осталась непреклонна.

Я задумался. Она умна или непроходимо глупа? Ответить на этот вопрос было сложно, я ее слишком мало знал.

– …а, может, ею двигало отчаяние? Но это не показатель ума.

Директор устает окончательно, паузы становятся слишком заметными. Чтобы как-то закончить бесполезную беседу, Ева снова спрашивает, сможет ли она работать на своих условиях? Директор с неудовольствием отвечает: «Семь процентов». Ева благодарит и поднимается со стула, но он ее не отпускает, на лице появляется сладкая иезуитская улыбка.

– Не хотите ли вместе со мной посетить вечером службу в костеле? Наш знаменитый орган – один из лучших в Европе. Вы получите удовольствие.

Я хорошо понимаю суть его предложения. Опытный манипулятор, он хочет завершить переговоры на собственных условиях, хотя прекрасно знает – Ева пропустит поезд и останется ночевать на вокзале. Директор собирается ее унизить, поставить в неловкое положение. Пожалуй, это самый кульминационный момент переговоров. Я напрягаюсь. Если женщина откажется, он тоже ей откажет. Не сейчас, позже – когда она вернется домой с надеждами на сотрудничество.

Ева вежливо соглашается, благодарит.

Мне кажется, что мой мозг сейчас взорвется – как? Как эта недалекая женщина понимает, что надо согласиться?

Вместе с Евой я слушаю мессу в холодном темном костеле, думаю. Мне есть, о чем подумать. Я чувствую себя обессиленным, и это состояние не пугает, наоборот – я давно не испытывал таких ярких эмоций. Будто неудержимым потоком новой информации снесло всё искусственное, и осталось нечто чистое, обнаженное и живое. Словно только что рожденное. Но что это – новые чувства, неясные откровения? Я пока не понимаю. Мои собственные ощущения для меня теперь также недоступны, как и загадочная Ева.

Она тоже опустошена, предельно уставшая, замерзшая. Скукожившись на жестком кресле, почти спит. Интересно, что она будет делать ночью? Ночевать в грязном здании вокзала? Почему-то я уже не сомневаюсь, что эта странная женщина найдет выход. До сих пор ей это удавалось довольно изящно.

Я не ошибся – Ева садится на ночной поезд в столицу, и утром, отлично выспавшись, заранее покупает билет на дневной поезд домой. Времени несколько часов, она едет в гости к той самой поставщице Ольге, которая первая дала им с Денисом товар. Они пьют на кухне кофе с горячими тостами, Ева наслаждается едой. Ольга, напористая крупная дама лет пятидесяти, расспрашивает, где она была, Ева рассказывает.

– Ты сумасшедшая! Дура! Нельзя было к нему ехать! Хотя бы позвонила, посоветовалась…

– Но почему? Что такого? Крупная фирма, уникальный товар.

– Он проходил обучение по специальной психометодике обработки клиента, владеет техниками гипноза и внушения. Ему невозможно противостоять.

Ева улыбается.

– О да, это я почувствовала на себе.

– И что? Он сделал тебя своим сотрудником? Ты подписала документы?

Ева хорошо понимает тревогу Ольги: она ей должна крупную сумму за товар. Или придется возвращать товарный кредит, что для поставщицы очень нежелательно. Цена действительно сильно завышена, обе это знают.

– Дал семь процентов скидки и разрешил поставку товара без предоплаты. Пересылка, естественно, за мой счет. Но если учитывать дефицитность, это выгодно. Накину сверху, – Ева с наслаждением откусывает бутерброд, жмурится.

Поставщица всплескивает руками и едва не падает со стула.

– Непостижимо! Но как тебе удалось?

– Не знаю, – Ева пожимает плечами, – он говорил о том, что я не знаю. О богатстве, прибыли, перспективах. О каких-то миллионах. Если бы я хорошо разбиралась в этом бизнесе, он бы победил. А так… Разговор зрячего со слепым и глухим.

– Ты первая из всех, кому он дал такие условия. Я с ним договориться не смогла, покупаю по полной стоимости. Поздравляю. Но не понимаю.

В глазах Ольги Ева видит неприкрытую зависть и решает быстро попрощаться. Она слишком устала, чтобы анализировать ее слова и что-то объяснять, оправдываться.

– Оля, поеду. Хочу по магазинам пройтись, выбрать сувениры.

– Ну, смотри сама, – хозяйка ее не удерживает, она слегка расстроена. – Передавай привет Денису, он умничка. Много купил у меня для своей клиники.

– Хорошо, передам, – последние слова Ольги расстраивают Еву, она ничего не знает о его закупках. – Через неделю будут деньги, пришлю часть долга.

– Заказывать ничего пока не будешь?

– Нет, спасибо.

Ева давно мечтает о том, чтобы поскорее разорвать кабальный контракт, она уже заказывает товар у других поставщиков небольшими партиями и намного дешевле, с отсрочкой платежа на месяц. Но Ольге говорить об этом не хочет.

Такси приходит через десять минут, Ева едет на вокзал, еще два часа сидит в зале ожидания, стараясь не задремать. Загрузившись в вагон, стелет постель, взбирается на вторую полку и, сытая, согревшаяся, проваливается в глубокий сон.

Я очнулся – словно вынырнул из черного омута, с удивлением обнаружил себя в кафе за столиком. Кофе моей собеседницы даже не остыл, хотя мне показалось, что я прожил вместе с Евой целую жизнь. Кончики моих пальцев слегка дрожали.

Рената склонила голову набок, посмотрела чуть насмешливо.

– Ну как, будете продолжать или уже достаточно?

Я молчал, мне было не по себе. Возникло ощущение, будто я только что вернулся из космоса и с трудом удерживал равновесие после невесомости.

Рената не торопила. Молча стала пить свой кофе.

– Хорошо, – я с трудом прервал затянувшееся молчание. – Хорошо…

– Что хорошо? Вы не ожидали?

– Не ожидал. Это другая жизнь, другой мир. Он полон загадок. Даже мне ничего не ясно, и это хорошо.

– Я рада, что вы не испугались, – Рената мягко улыбнулась.

– Я напуган до смерти, но мне теперь надо осмыслить увиденное. Пережить, подумать. Это стресс для меня. И одновременно бездна материала для исследований. Правда, я пока не понял, при чем тут мой запрос о партнерстве в бизнесе. Последние переговоры – это явно не партнерство. Это, скорее, сражение. И Ева продержалась, как настоящий боец, до последнего удара гонга.

– Вы, Камиль, слишком мало видели. Вспомните, в самом начале вы не давали ей вообще никаких шансов, а она уже столько времени действует самостоятельно. И держится на плаву. Разве это не личное развитие? Вы же об этом…

– Пожалуй, вы правы. Она растет. С каждым своим шагом.

– Если вы не передумаете продолжать, я снова жду приглашения на бизнес-ланч.

Я через силу улыбнулся ей.

– Оно скоро последует, доктор.

Уверенности в моем голосе не прозвучало, но Рената сделала вид, что ничего не заметила.

– Тогда до встречи, профессор.