Герцог на счастье

Глава 10

Вот уж с кем мне не хотелось никуда ехать, так это с Селестиной. В том, что она враг Оливии, я пока еще сомневаюсь. Зато в том, что не такая уж добрая подруга, как хочет показаться, – уверена.

Но она знала, в каком банке лежат деньги ее дяди, знала управляющего счетом, а еще – прекрасно была знакома со следователем, который вел дело герцога. И заявила, что, если мы появимся в канцелярии дознавателей вместе, нам не придется ждать в общей очереди.

Кроме того, у меня не было причины резко отказать. Личная неприязнь – как-то уж слишком непрофессионально. А вдруг в дороге эта девица выболтает что-нибудь интересное?

Так что я оставила Кеннета на попечении Гаспара и Ховарда, заодно выяснив, что чета Рокруа уехала к себе домой, предупредив Джоану. Бумаги мои Винс забрал с собой, чтобы спокойно с ними разобраться. Это замечательно, потому что я в местных законах пока ничего не понимаю и брату Оливии доверяю гораздо больше, чем ее подруге.

Жаль, что в местное отделение государственной безопасности нельзя съездить вместе с ним. Мне было бы спокойнее. А то я всю дорогу крутилась на пятой точке, активно предсказывающей неприятности. А мое мягкое место – лучший вредноскоп.

Нас с Селестиной, тактично помалкивавшей во время поездки, действительно сразу проводили к следователю. Подсознательно я ждала кого-то вроде господина Бонда или похожего на него товарища. Но это оказался высоченный блондин с лицом и улыбкой голливудской звезды. У него был такой холодно-пронзительный взгляд, что у меня сразу замерзла спина.

Несмотря на лед в глазах, старший следователь оказался весьма вежливым и даже радушным. Сам придержал мне дверь, сам подвинул стул.

Судя по остаточным воспоминаниям, мы уже встречались раньше, но Оливия запомнила его очень смутно. Обидно, но она не помнила почти все, связанное с расследованием, то есть самое важное и интересное, настолько была погружена в собственные переживания.

– Проходите, сударыня, садитесь. Вы готовы признать, что ошиблись? Не переживайте, еще все можно исправить!

– Спасибо, сударь. – Я вежливо, хотя и несколько суховато улыбнулась. – Никаких ошибок. Мне просто нужно получить доступ к финансам моего супруга. И хотелось бы узнать, что стало с деньгами, конфискованными из его сейфа.

Вот так, прямо. Без хождений вокруг да около. И пусть считают меркантильной дрянью, в какой-то степени это мне даже на руку. Меньше будет подозрений насчет любых других мотивов.

– Кхм… – Кажется, моя циничная прямота озадачила даже господина следователя. Но он быстро взял себя в руки и участливо склонил голову к плечу: – Сейчас я вызову секретаря, он предоставит все отчеты. Но, сударыня, разве эти деньги стоят благополучия вашей семьи?

– Моей семьи? – Улыбка у меня стала еще более натянутой.

Однако, просто повторяя два последних слова собеседника в виде вопроса, можно успешно довести собеседника до белого каления и не выглядеть при этом полной дурочкой.

– Ваш брат работает в королевской библиотеке? Не боитесь, что ваше замужество за государственным преступником плохо скажется на его карьере?

«То есть могут уволить», – перевела я его фразу для себя и внутренне сжалась. Вредить Винсу не хотелось. Да, он мне не брат. Но он хороший человек и может стать по-настоящему близким.

– К тому же ваши племянники… Им ведь тоже предстоит искать хорошую школу, потом захочется, чтобы мальчики поступили в академию, – продолжал вкрадчиво рассказывать господин следователь. – Это будет сложно с таким родственником. Да и вы… не сочтите за наглость, сударыня, но куда вы собираетесь тратить деньги герцога? На наряды и драгоценности? Но ведь их некуда будет носить и некому показывать. Ни одна приличная семья не решится пригласить вас на прием, в салон и тем более на бал. Репутация королевского преступника неизбежно испортит и вашу.

– Спасибо за заботу, сударь, – еще суше улыбнулась я, пряча за холодной вежливостью острую неприязнь.

Что им всем сделал господин ректор, интересно? Уже второй госслужащий упорно пытается убедить меня вернуть мужика, где взяла – на виселицу. Может быть, зря я, самонадеянная дура, поверила влюбленной Оливии?

Нет, даже если герцог – редкий гад, доставший всех вокруг, это еще не означает, что он виновен во всех навешиваемых на него преступлениях. Тут явно попахивает предвзятым отношением к обвиняемому.

– Я никогда не любила балы. А о брате и его детях при моих нынешних средствах сумею позаботиться.

Вот так. Меркантильно? Зато честно.

Мой собеседник едва заметно поморщился и посмотрел на притихшую мышкой Селестину. Подруженька, как и в дороге, упорно делала вид, будто ее нет, но под строгим взглядом мужчины едва заметно сжалась. Не оправдала возложенных на нее надежд? Сочувствую, но я баба упрямая и без прямых доказательств верить в чью-то вину не намерена.

– Что ж, тогда прошу меня извинить, – тоже перешел на официальный и строгий тон следователь.

В этот момент в кабинет просочился невзрачный молодой человек с пачкой бумаг. Обещанный секретарь с отчетами. Его появление оказалось настолько идеально вовремя, что сразу навеяло мысли об особом знаке или сигнале, который я не заметила. Магия, не иначе.

А дальше начался форменный дурдом. Кто бы знал, как меня всегда бесила работа с бумажками!..

– Вот эти документы вам понадобятся в банке, чтобы переоформить все чековые книжки герцога Оттона Гемса. Вот по этой расписке, – я едва успевала читать и потом подписывать везде, куда указывал пальцем следователь, – вам выдадут изъятые из сейфа наличные. Но не обольщайтесь, за движением средств на счетах бунтовщика будет осуществляться строгий контроль.

У меня перед глазами мелькали огромные числа, выписанные красивым изысканно-витиеватым почерком. Суммы в местной валюте, оценка столичной недвижимости, имение раз, имение два, имение три… Долевое участие в какой-то мануфактуре, ценные бумаги, оценка хранящихся в сейфе банка семейных драгоценностей, стоимость родовых артефактов…

Не понимаю, почему все так обо мне переживают? Я смогу безбедно жить сама и содержать не только брата с женой и детьми, но и его будущих внуков с правнуками! Особенно если найду кого-то порядочного и разбирающегося во всех этих мануфактурах, чтобы деньги производили новые деньги.

Глава 11

Кто бы сомневался, что деньги здесь из металла. Хорошо хоть, не золотые. Конечно, по объему они могли быть меньше, чем вот эти четыре мешка монет, но по весу вряд ли.

И как мне дотащить богатство до кареты? На Селестину надежды нет. Она гораздо больше местная дама, чем я, тяжести отродясь не поднимала. И теперь вряд ли собирается.

К счастью, я не зря пятьдесят лет отпахала бабой в мужском коллективе. Помимо профессиональной зубастости отточила еще один важный навык: не пытаться самой лезть туда, куда можно отправить мужчину.

Для этого не надо особенно кокетничать или притворяться слабой. Достаточно улыбнуться и признать себя женщиной.

Даже господин следователь, такой строгий и непреклонный во время подписания бумаг, не устоял. И сам взялся за два мешка монет, кивнув на два других секретарю.

– Сударыня, позвольте проводить вас до экипажа.

Мешки с богатствами мужчины уложили в «багажник» – запирающийся на ключ сундук, приделанный к задней стенке кареты. После этого господин следователь галантно подал мне руку, чтобы помочь подняться в экипаж, при этом чуть нагнулся и интимно выдохнул мне в ухо последний на сегодня выстрел в охоте на герцога:

– Помните, сударыня, до венчания в храме все еще можно отменить. Вам даже не придется возвращать все деньги.

И ушел.

А я ехала домой – банк решила отложить на завтра – и едва сдерживала злую усмешку. Не первый раз меня пытаются купить, ох не первый. И явно не последний.

Селестину удалось стряхнуть с хвоста только после ужина, поданного Джоаной в малую столовую на первом этаже. Во время еды подружка продолжала выразительно помалкивать, благо я подстраховалась и пригласила Гаспара. В конце концов, это теперь личный доктор моего мужа, можно сказать, семейный врач, ну и друг, ко всему прочему.

Так что, отдав свой цилиндр Ховарду, Де Бар с благодарностью присоединился к нашей компании и принялся увлеченно рассказывать о том, что герцог уже принял два раза настойку для возвращения голоса, так что сегодня остался всего один прием. О том, что Кеннет сейчас крепко спит благодаря сонному зелью и моя задача – поить его этим зельем каждый вечер. О том, что нервная система у герцога раньше была довольно крепкой и вскоре обязательно восстановится, но сейчас ее следует поберечь.

В общем, Гаспар общался со мной как с женщиной, заинтересованной в выздоровлении своего мужа, а не как с меркантильной дрянью, решившей прибрать к рукам чужое богатство. Я чувствовала на себе его внимательный изучающий взгляд, но в нем не было неприязни. Возможно, потому, что я внимательно слушала и старалась запомнить все рекомендации.

Посмотрим, что будет дальше. Но союзники, особенно среди друзей Кеннета, мне не помешают.

После ужина Гаспар вежливо откланялся, пообещав навестить нас завтра после полудня.

Стоило нам с Селестиной остаться вдвоем, как я сослалась на усталость и отправилась наверх.

Мне уже приготовили спальню по соседству с мужем. Так что я умылась, переоделась в лежащую на кровати ночную сорочку, обнаружила висевший на стуле теплый халат и застыла, заметив неизвестную мне юную стройную блондинку в зеркале…

Вот же дура старая! Это теперь я. Вспомни, баба, как девкой была. М-да. Ни морщин, ни ревматизма. Зато попытка убийства, заговор, подкуп и прочие прелести. Прямо как в свою рабочую молодость вернулась!

Я улыбнулась своему отражению и вдруг поняла, что зверски устала. Первый день новой жизни измотал меня сильнее, чем последний день старой!

Перед сном я заглянула к герцогу и залила в него третью ложку настойки. Он при этом даже не проснулся, инстинктивно сглотнул, не раскрывая глаз, пока я аккуратно придерживала ему голову.

Правда, спал Кеннет беспокойно, метался в подушках, кусал губы, стонал. И неудивительно. Бедный парень… Рука сама потянулась погладить по волосам, но я ее отдернула, побоявшись лишний раз беспокоить больного.

Вот только буквально через час, когда я наконец задремала в своей кровати, за стеной раздался уже не стон, а громкий, захлебывающийся хрип.

Подорвавшись, словно меня шилом снизу кольнули, я помчалась в соседнюю комнату. Вдруг там герцога убивают?! А что, решили втихаря, если на людях не вышло…

Кеннет в кровати был один, целый и невредимый. Только он уже не стонал и не метался, а бился едва ли не в судорогах, рвал с горла компресс и хрипел, пытаясь закричать.

Для начала я запаниковала. Что поделать, живой человек, имею право на слабость. Другое дело, что в прежней жизни первоначальный приступ паники давал жесткого пинка моим мозгам и они начинали работать с утроенной скоростью.

Слава всем ктулхам, так случилось и на этот раз. Я распахнула окно, впуская свежий прохладный воздух, и оказалась на постели рядом с бьющимся телом раньше, чем сообразила, что делаю. Одеяло долой, он запутался в нем, как в веревках палача. Компресс с шеи долой – любое прикосновение к этому месту еще долго будет вызывать у герцога только ужас. За неимением деревяшки в зубы я сунула ему угол подушки – чтобы не прикусил язык. Мокрое полотенце – графин на тумбочке оказался кстати.

– Т-ш-ш, все хорошо… это просто сон. Кошмар. Ничего не случилось, все хорошо… – Обтирать его лицо и широкие плечи оказалось неожиданно приятно, словно гладить. И успокаивающе бормотать всякую чушь на ухо мне тоже понравилось. И позволять его пальцам ощупывать свободное от компресса горло, а потом вцепиться в мою руку до синяков.

А еще я не ожидала, что в этом времени герцоги носят подобное белье. Полупрозрачное. Подштанники из тонкого шелка или батиста, уж не знаю, – это все, что было надето на Кеннете.

Вот же старая ты развратница, Полька! Мужику плохо, а ты думаешь о том, что в этих труселях до колен он выглядит более голым, чем без них!

И волос у него на теле совсем нет… нигде. А у меня, в смысле у Оливии, кстати, есть. Хм-м… нет, подумаю об этом в другой раз!

Но память Оливии помимо моей воли подсунула мне картинку: Селестина в своей шикарной ванной хвастается темно-зеленой штучкой, похожей на губку. Очень дорогой, очень элитной и убирающей волосы на несколько недель после каждого мытья.

Возможно, позже стоит озаботиться.

– Все хорошо. Вот, вот так. – Я поднесла к губам мужчины стакан с водой. И он послушно приоткрыл рот, сглотнув немного, не просыпаясь.

Дыхание стало ровнее, кошмар отступил. Я снова укрыла Кена одеялом, чтобы не замерз, – из открытого окна дуло. А когда конвульсии окончательно стихли, попыталась встать с кровати и тихо слинять в свою комнату. Не тут-то было. Хватка на запястье стала крепче, лицо спящего исказилось болезненной гримасой, он снова захрипел.

М-да. И что делать? Что-что… спать. Не с кем же попало, а практически с законным мужем! Утром разберемся, кто куда и что к чему.

Глава 12

Спросонок я не разобралась, что происходит. Почему в моей кровати кто-то есть? Какому геронтофилу, господи прости, бабка понадобилась?!

Пару секунд лежала и в изумлении пялилась на лепной потолок со скромной позолотой по канту.

Наконец вспомнила. Моя смерть. Оливия и площадь с виселицей. Кеннет. Ночные кошмары.

Очень осторожно повернув голову, я полюбовалась четким профилем еще спящего мужчины. Красивый, чертяка. Будет обидно, если он окажется настоящим заговорщиком. Хотя с какого перепугу меня должна волновать судьба здешнего короля? Вдруг он тиран и ест на завтрак младенцев?

Нет, все же я человек системы. В стране должна быть твердая легитимная власть. А заговоры и революции – это всегда кровь, боль и трындец. Так что пусть лучше мой герцог будет невиновным.

Я усмехнулась, оценив, с какой скоростью подсознание приняло Кеннета за своего. Все правильно. Нервные клетки уже частично потрачены, бумаги тоже частично оформлены, так что этот красивый мужик – мой.

Вот только пора сматываться, пока он не проснулся. Лежать на теплой мускулистой груди приятно даже бабушке, не спорю. Но хорошего понемножку.

Увы. Первая же попытка уползти окончилась провалом. Кеннет дернулся и сжал мое запястье. Оказывается, он его так и не отпустил.

А потом герцог открыл глаза, и первые несколько секунд, пока он окончательно не проснулся, я читала на его лице все мысли, словно они были написаны плакатным шрифтом с неоновой подсветкой.

Сначала это был взгляд человека, обнаружившего утром в своей постели незнакомую красивую бабу. Ничего страшного, невероятного и неприятного. Со всеми бывает. С ним, судя по реакции, тоже.

Потом, чуть проморгавшись, Кеннет разглядел мое лицо. Узнал. Испуганно распахнул ресницы. Даже попытался промычать что-то вроде «где Селестина?». Понятно, вспомнил, кто я такая, и решил, что соблазнил нимфетку. Обалдел и пришел в ужас.

Вот только едва Кен попытался заговорить, как боль в горле живо напомнила, что же произошло на самом деле. И мужчина мгновенно застыл, напряженно глядя на меня.

– Вам снились кошмары, – пояснила я, осторожно отнимая руку. Герцог удивленно глянул на собственные пальцы, сомкнутые вокруг моего запястья. Отпустил. Нахмурился, глядя на посиневшие отпечатки.

– Ничего страшного. Со временем пройдет. Сейчас вам надо выпить лекарство, умыться и поесть. Наверняка Ховард принесет какой-нибудь бульон… а мне пора.

И, воспользовавшись тем, что меня больше никто не держит, я ртутным шариком скатилась с кровати. Где мой халат? Или черт с ним, до соседней двери и так добегу?

Судя по сдавленному кашлю за спиной, халат все же стоило поискать. А еще лучше – не снимать вовсе, когда я вчера полезла к мужу под одеяло. Потому что ночные сорочки здешних дам сшиты из той же полупрозрачной нежной ткани, что и трусы у мужиков. Толку, что до пят и с рукавами, если просвечивает все самое интересное?

Впрочем, то, как Кеннет оценил мои новые достоинства и прелести, мне понравилось. Кашлял он уж больно выразительно. Может, что и сладится, кроме расследования. К тому же такой живой интерес к женскому телу демонстрирует успешное выздоровление его собственного.

Интересно, какая у нас разница в возрасте? Оливия выглядит совсем девочкой, а герцог – мужик в самом расцвете сил. Ровно настолько, чтобы даже такая старая бабка, как я, не считала его «слишком молоденьким».

Под эти мысли я миновала кабинет и без всякого стеснения высунулась в коридор. Два шага до своих покоев. Ну кого можно успеть встретить?

М-да. Есть кого.

– О… Оли…вия… – на моей памяти Селестина заикалась впервые. – Ты… вы… вы консумировали брак?!

– Извини, но это наше личное дело. – Я прибавила скорости и скрылась за своей дверью раньше, чем бывшая подруга успела опомниться.

М-да… про консумацию надо бы не забыть. Сколько нам на это дело выделили, тридцать дней? Считая со вчера? Хоть календарик на стену вешай, чтобы дни вычеркивать. А то увлекусь расследованием и про главное забуду. Как про квартальный отчет по раскрываемости. Сколько раз начальство шею мылило, прежде чем я научилась сочетать азарт ищейки и правильно, а главное, вовремя оформленную документацию? Много. Аж первые лет пять.

А здесь шею мылить будут не мне, причем не фигурально, а в самом прямом смысле. Так, ладно, на стену ничего вешать не стану, но в блокнотик запишу. Только для этого надо завести блокнот.

Кстати! А где вещи Оливии? В доме брата, я так полагаю? Ну да… надо бы послать за ними.

За этими мыслями я успела одеться. Благо платье моя предшественница носила простенькое и недорогое, услуги горничной не требовались. Все застежки спереди. А снимала я наряд вчера не просто так. Внимательно смотрела, что где привязано и пристегнуто. Складывала в том порядке, в каком утром стану надевать. Не всю же дорогу полагаться на память Оливии.

Покончив с туалетом, я вышла к завтраку. К счастью, Джоана успела накрыть его в малой столовой. И там меня ждал только брат, успевший приехать с утра пораньше. Деловитый такой, собранный. Ему на работу-то не надо? Или отгул взял?

– Доброе утро. – Настроение было необычайно приподнятое, я с удовольствием проследила, как Джоана наливает мне кофе в чашку, и подхватила с блюда слоеную булочку. – Ты приехал, чтобы помочь мне разобраться с банковскими делами, да?

– Верно. – Улыбнувшись, мужчина благодарно кивнул, когда я взяла кофейник и сама налила ему кофе. – И не только с банковскими.

– Спасибо! А Селестина где? – Не то чтобы я хотела видеть «подружку». Но ее отсутствие показалось мне странным.

– Уехала куда-то. Очень спешила, – буркнул брат, увлеченно намазывая булочку маслом.

– Спешила?

– Да, знаешь, странно. – Винсент прервался и нахмурился. – Я никогда не видел ее без фамильного экипажа. Она всегда приезжала за тобой только в карете с гербом, даже если вы собирались посетить торговые ряды напротив дома. А тут, как раз когда я сходил с извозчика, выскочила из ворот поместья словно ошпаренная.

– Понятно…

На самом деле все очень запутанно. Возможно, Селестина побежала кому-то докладывать о том, что я уже переспала с мужем? И после этого у нас с Кеннетом начнутся проблемы. Или ее срочный отъезд объясняется чем-то более банальным?

– Мы поедем сразу в банк? – уточнила я, допивая кофе.

– Мне бы хотелось, чтобы ты заехала домой, – серьезно ответил Винсент. – Мальчики скучают по тебе. Но сначала дела. Нам надо посетить банк и академию.

В памяти резко всплыли слова блондина-следователя. Стало подозрительно, отчего все же брат не на работе. Неужели уже уволили?

– А у тебя не будет неприятностей из-за моего замужества? – виноватые нотки поневоле прозвучали в голосе. – Я понимаю, что об этом поздно спрашивать, но…

– Глупости, – улыбнулся Винс. – Возможно, я не самый лучший муж и брат. Но на службе меня ценят очень высоко. К тому же, – добродушная улыбка мужчины сменилась на саркастическую, – вряд ли они найдут кого-то еще, готового тянуть на себе все, что волоку я, за выплачиваемое мне жалованье.

– А в школе у мальчиков не будет неприятностей?

– Пока они на домашнем обучении. – Винс озабоченно нахмурился, и в его взгляде отчетливо проявилось беспокойство. – Дальше разберемся.

– Сразу после банка мы поедем домой, – объявила я, резко вспомнив подробности, связанные с болезнью племянников Оливии. – Вызовем того врача, на которого постоянно не хватало денег. И начнем лечение. Даже не спорь! – Встав, я подошла к брату и уверенно положила ладонь ему на плечо, удерживая от возражений. Но их не последовало. Винс лишь вздохнул и ласково погладил меня по руке.

– Ты изменилась, – признал он, заставив меня напрячься. – Мне всегда казалось, что мы оба похожи на отца. Но со вчерашнего дня ты очень напоминаешь нашу мать. – Уф, отлично, прямо от сердца отлегло. Хорошо, что Винсент сам нашел подходящее объяснение происходящим со мной метаморфозам. – В критические моменты она вела себя точно так же. Служила нам всем надежной опорой. Мне очень стыдно, что я не унаследовал ее решительность и напористость.

– У тебя много других достоинств. – Наклонившись, я исключительно по-братски поцеловала Винса в щеку. – Ты добрый, умный, надежный, и я всегда могу на тебя рассчитывать в тяжелой ситуации. Как сейчас, с банком.

– Я уже прочел часть документов, что передал тебе господин Бонд. – Винсент слегка воспрянул духом. – Пока ничего неожиданного. Есть лишь пара моментов, которые стоит уточнить с личным поверенным. До завтрашнего утра закончу и обязательно поделюсь с тобой выводами.

– Завтра утром? – удивилась я. – А ты успеешь? Я думала, дела в банке и академии займут весь день.

– Ты всегда забываешь о моих способностях, – вздохнул Винсент. – И о своих, к слову, тоже. Ладно. – Махнув рукой, он тоже выбрался из-за стола. – Поехали?

– Да, – кивнула я, размышляя, о каких таких способностях Оливии упоминал ее брат. – Сейчас прикажу подать экипаж. Не знаешь, его уже вернули на каретный двор?

В целом поездка в банк мне не очень запомнилась. Обычная бюрократия. К тому же мне почти ничего не пришлось делать. Всем заправлял Винсент. Он держался учтиво, но уверенно. Разговаривал с клерками на их языке. И добился результата в рекордные сроки. Мне даже показалось, что в современном отделении какого-нибудь банка с электронной очередью и компьютерами не справились бы с моим делом быстрее.

Очень скоро у меня на руках оказалась чековая книжка, оформленная на дорогой бумаге с магическими водяными знаками и золотыми монограммами. Насколько я поняла, стоило вписать сумму и выдернуть один лист, как тот превращался в уже оформленный чек на предъявителя, которым можно было расплатиться с кем угодно. Удобно.

А вот потом мы поехали в академию. И там все оказалось далеко не так просто.