Дрезден сегодня был непривычно пуст. Забитые обычно туристами, его улицы почти безлюдны. Из-за погоды, может? С какого-то перепугу в конце июня наступила чуть ли не ноябрьская стужа. С дождем и холодным ветром, и так будет всю неделю! Тринадцать градусов тепла и вероятность дождя – девяносто процентов! Как на прогноз глянула, срочно выложила из чемодана шорты и сандалии, их место заняли перчатки, шарф и шапочка. Кошмар, а что делать? Зато очередей в музеях не было. По верхней галерее Цвингера, например, мы вообще одни с подругой гуляли. Внизу еще бродили какие-то редкие неорганизованные группки туристов, а на крыше комплекса были только мы да пухлые мальчишки-ангелочки. Их совсем недавно отреставрировали. Стоят теперь во всей своей светло-песочной красе, как будто вчера изваяли. Девушки у фонтана «Купание Нимф» тоже как новенькие.

Читала, что каждую нимфу с фавориток Августа Сильного лепили. Этот знаменитый саксонский фюрст¹ с нашим Петром Первым дружил, кстати. Весельчак, меценат, сластолюбец и пьяница. А у нимф действительно очень разные и живые тела и лица. У кого-то крупные руки – вряд ли графиня, а кто-то очень даже изящен. Представила, каково мужьям этих прелестниц гулять здесь было и ликами неверных жен любоваться. Хотя мужья фавориток хорошо устраивались, Август умел благодарить за доставленное удовольствие.

В ногах многих нимф – ребенок, а то и два. Фантазируем дальше? У Августа было восемь законных детей и 346 внебрачных. Не могли же архитекторы обойти этот факт при строительстве дворцового комплекса?

Фрагмент фонтана «Купание нимф»

В Цвингер мы пришли уже под конец дня, когда дождь почти кончился. День был бешеный. Сначала очень жаркий, плюс тридцать три. Потом ветер грозовые тучи пригнал, и внезапно плюс десять стало. К вечеру слегка потеплело, мы обрадовались и побежали в город.

Зашли сначала в Дворцовую церковь Хофкирхе. Ирка, так зовут мою подругу, охотнее ходит именно сюда, в католическую, а не в русскую православную. У нее с русской церковью свои счеты, она обиделась на нее. Когда я хотела там покреститься, батюшка сказал, что «пусть идет и крестится по месту прописки». Так и хожу нехристем.

В Хофкирхе шла вечерняя служба с органом. Да еще в королевской часовне, куда посетителей обычно не пускают. Только с экскурсией зайти можно, как и в крипту, где похоронено сердце Августа. Он по частям покоится. Тело – в Польше, поскольку он еще и королем польским был, а сердце – здесь, в Дрездене, где, по его словам, «осталась его любовь».

Ну и дура, кстати, была эта графиня фон Козель! Кто не в курсе, это самая знаменитая фаворитка саксонского фюрста. Красавица, замужем, не отдавалась фюрсту, пока он государственную грамоту не выдал, что женится на ней незамедлительно при первой возможности. То есть сразу, как избавится от жены. Нет, он ее не убил, развода дождался.

Графиня грамотку припрятала, с супругом развелась и с Августом жить стала. А что, он мужчина видный и свое прозвище Сильный оправдывал полностью. Он не только подковы гнуть умел, но и в амурных делах неутомим был. Любовниц у него было! Но Козель самая любимая. Подарками ее фюрст заваливал драгоценными, дворцы для нее строил… А потом охладел, польской принцессой увлекся. Да настолько, что захотел на ней жениться. Правда, женитьба была не только по любви. После свадьбы он получал корону Польши.

Опрометчиво данная когда-то грамота мешала жениться беспрепятственно. Все-таки слово дал, а потом взял и обманул бедную женщину. Август попросил отдать документ по-хорошему, а графиня ни в какую. Тогда он в тюрьму ее посадил, чтобы подумала хорошенько. Запер в башне крепости Штольпен.

Кстати, я как-то загадала загадку про «сидит девица в темнице, а коса на улице» дочке Ирины. Она подумала и ответила, что это графиня фон Козель. И ведь не скажешь, что не права.

Грамоту графиня так и не отдала и провела в заточении сорок девять лет! Как ни странно, она привыкла и не захотела покинуть башню даже после смерти Августа. Странная женщина.

Я была в той крепости, там стужа страшная! Всегда, даже летом, и никакие камины не спасают! В подземелье под башней – узники, на первом этаже – стражники, и графиня одна-одинешенька под самой крышей. Была она ума незаурядного, даже с Вольтером вела переписку. Похоронена Анна Констанция фон Козель тоже на территории крепости.

Разноцветный город и нацисты в поезде

В Вернигероде мы выехали следующим утром. Я давно про этот городок слышала. Что он очень миленький, разноцветный, и что там на каждом шагу продают ведьмочек. Это из-за горы Броккен, где раз в году бывает Вальпургиева ночь. До сих пор настоящие и мнимые ведьмочки Германии «слетаются» туда в конце апреля на ежегодный слет.

Ехали с двумя пересадками: в Лейпциге и Галле. Лейпциг стоит отдельного рассказа, мы жили там несколько лет. Да и в соседнем Галле бывали часто. Тоже город интересный. В отличие от многих других восточных городов, англичане его не бомбили – бургомистр спас. Он встретил агрессоров с почетом, лишь бы сохранить город. И символический ключ от ворот самолично вручил, за что благодарные горожане объявили его предателем А еще в Галле после революции работали русские художники-авангардисты во главе с Кандинским.

Поезд был забит, с трудом протиснулись в отделение для пассажиров с велосипедами. Вот между велосипедами и их пьющими владельцами мы и разместились. Судя по блестящим красным лицам, пить они начали давно. Причем пиво доставали из детской термосумки нежно-салатового цвета, очень мило. Один протянул открытую бутылку Ирке: «Будешь?» Она удивилась, но бутылку взяла. Глотнула и передала мне. Гадость страшная! Пиво было не «чистым», а смешанным с бузинным лимонадом, немцы почему-то любят это пойло. Потом по кругу пошли конфеты Edle Tropfen. «Благородные капли», значит, со шнапсом. Нет уж, спасибо. Против начинки ничего не имею, а сладкое не люблю.

Веселился весь вагон, в разговоре мужиков я уловила слово Moskau. О нас, наверное. Куда, спрашиваю, едете?

– На музыкальный фестиваль, – отвечают.

«Ничего себе! – говорю я подруге. – Такие мужики брутальные и на фестиваль!» А она: «Ага! Не поняла, что ли? Это – нацики! На фестиваль нацистской музыки едут, в качестве группы поддержки». «Ничего себе! – говорю я еще раз. – А на вид нормальные мужики, даже не скажешь». «А мы с ними из одной бутылки пили!» – добавила Ирка.

Я более или менее представляла себе, как этот городок должен выглядеть: маленький, яркий, а вокруг леса и горы. «Вернигероде – разноцветный город Гарца», – так в XIX веке говорил о нем поэт, журналист и путешественник Герман Лёнс. Страстный охотник, пьяница и ловелас, он вдоль и поперек исходил эти места в поисках животных. На кого он точно охотился, я не знаю, но последнего волка в Гарце в 1798 году видели. А медведя извели и того раньше: в 1708-м.

Гарц – это горы, самые высокие в Северной Германии. Когда-то здесь добывали серебро, кобальт и железную руду. Это давно было, еще в XV веке. В тех горах рождались предания и сказки и жгли ведьм. Самое подходящее место для этого дела! Как раз сюда они на шабаш и слетались, во всяком случае инквизиция в этом не сомневалась. Гонения на ведьм шли полным ходом. Всего в XVI—XVII веках в графстве Вернигероде состоялось пятьдесят девять судебных процессов против ведьм и колдунов. Для такого маленького местечка это много. Около двадцати человек четвертовали, кому-то заменили состав преступления на другие прегрешения. Такие как убийство или отравление, например. Сколько было оправдано, неизвестно, последняя казнь «ведьмы» состоялась в 1609 году на горе Гальгенберг. Это прямо в городе, неподалеку от центра.

Первый допрос проводился в городской ратуше. Тогда она была одновременно театром и судом. А что, судилище – это тоже театр. Прекрасное сооружение, одна из красивейших ратушей Европы! Начало XIII века, чистая готика. Это здание построил граф Вернигероде в качестве театра и игорного дома. Через сто лет потомки подарили его городу. Кстати, деревянные крестообразные перекрытия, типичные для фахверковых домов, называются «андреевский крест». Этот элемент впервые был использован в Вернигероде при строительстве именно этого здания. Потом его применяли уже повсюду, весь город в андреевских крестах!

В бывших винных погребах сейчас находится ресторан «Ратскеллер» – «Подвал ратуши». Почти во всех старинных городах Германии есть подобные заведения. Что интересно, везде кормят не очень. Наверное, потому что они слишком туристические. Стараться не для кого, второй раз вряд ли придут.

Слева – ратуша, в центре – фонтан Благодетелям

Возвращаюсь к ведьмам и колдовству. После первых разговоров их везли на допрос с пристрастием в Старую Канцелярию замка. Того, кто не выдерживал пыток и признавался в колдовстве, казнили на рыночной площади, как раз на месте знаменитого фонтана Wohltaeterbrunnen. Это не удобочитаемое слово означает «Фонтан Благодетелям». Посвящен всем людям, имеющим заслуги перед городом. Второе место экзекуции – гора Гальгенберг. Какие красивые розы там сейчас цветут!

Когда был основан Вернигероде, точно неизвестно, но люди там селились чуть ли не с IX века, славяне. Они раньше во всей Восточной Германии жили, и в Саксонии тоже. Даже мой любимый Лейпциг – это не Лейпциг вовсе, а Липцы, от слова «липа».

Город начинался неподалеку от ратуши. На центральной улице Клинтгассе стояли самые ранние строения, среди них – замок Шнакенбург. До наших дней он не сохранился, остатки фундамента разобрали еще в XVIII веке.

История у города бурная, случались и пожары, и войны. Самые известные – Тридцатилетняя и Семилетняя. Правители, как ни странно, менялись редко. Сначала Вернигероде принадлежали графам Вернигероде, в XV веке мужская линия графов вымерла естественным путем, а женщины за преемников не считались. Тогда власть перешла к графам Штольбергам, они управляли графством до середины XX века. Последний представитель династии лишился своих владений в результате земельной реформы 1945 года.

Во время Второй мировой войны Вернигероде почти полностью разрушили, но восстановили замечательно. Даже не скажешь, что он был полигоном для американской авиации. Вернее, не полигоном, а случайной мишенью. На нем, что называется, пристреливались. С таким же успехом американцы могли разнести Гослар, что было бы тоже обидно.

Коменданту Вернигероде Густаву Петри был дан приказ защищать город до последнего. Он не подчинился и сдал его американцам, избавив от окончательного разрушения. За это немцы расстреляли его как предателя.

После войны Вернигероде отошел к зоне советской оккупации, а Гослар – к американской. Их разделяют всего тридцать километров, а какая разница. Вернигеродцам было очень обидно! Соседи процветали, а у них – сплошной путь к светлому будущему.

При ГДР все восточные земли были более или менее равны, а после воссоединения Саксония-Анхальт, в которой находится Вернигероде, стала беднейшей. Безработица была двадцать процентов, хуже только в Мекленбург-Передней-Померании. Там вообще тоска и беспросветность. О нем еще Бисмарк² говорил, что «если мне предстоит пережить конец света, то я предпочту уехать в Мекленбург, потому что здесь все происходит на сто лет позже».

Не скажу про другие народы, а у немцев во всех бедах всегда иностранцы виноваты. Помню, только границу Саксонии пересекаешь и в Саксонию-Анхальт въезжаешь, как появляются плакатики: «Arbeit – für Deutsche», «Ausländer – raus!» – «Работа – для немцев», «Иностранцы – вон!» Это у них такие лозунги в предвыборной программе в бундесланд были. Иностранцы – это не беженцы из Афганистана или Сирии, их тогда еще не было, иностранцы – это мы.

Как только Германия стала единой, на Вернигероде снизошла благодать в виде денег ЮНЕСКО и прочих организаций. Дома отреставрировали, горы открыли для туристов. При ГДР национальный парк вместе с горой Броккен был закрытой военной зоной. Граница с Западной Германией проходила как раз по Броккену, туда было нельзя. Кстати, этот факт неплохо повлиял на сохранение природы и животного мира.

Сейчас туристов так много, что кажется, местных жителей нет вообще. А те, что мы видели, красотой не отличались и одеты были странно. Как будто в гэдээровском прошлом задержались. И молодежи мало, нечего им там делать потому что.

А сам город прекрасен. Старинные улочки, отельчики все маленькие, сетевых нет, что очень мило. Большинство постояльцев – пожилые люди, мы с подругой выделялись. Наши соседи тоже не попадали под большинство. Молодая пара из Англии, они уходили с рюкзаками с самого утра и возвращались с наступлением темноты. Фанаты походов. В Гарце почти все облазили, два самых длинных маршрута остались. Пройдут – и домой, до следующего отпуска.

Активная молодежь тусуется обычно в пансионах на окраине или на турбазах в горах. Оттуда удобнее маршруты начинать. Мы с Ирой тоже сначала там остановиться думали, там было бы поинтереснее в плане публики. Но мы хотели не только по горам бродить, но и культурных зрелищ в виде замков, монастырей и прочих средневековых прелестей.

Итак, в наших планах: день приезда проведем в Вернигероде, на следующий день поедем в Гослар. Потом поднимемся на вершину Броккена и походим по национальному парку. По дороге обратно заедем в Лейпциг и дня три оставим на Дрезден.

Предвкушая путешествие, мы приближались к месту назначения. Такие неинтересные поначалу пейзажи за окном сменились на ровные круглые горки, строения индустриальной зоны уступили место маленьким домам в фахверковую клеточку. Слева показался огромный замок на, казалось, неприступной скале. Первым делом хотим туда! Прямо сегодня, прямо сейчас!

Дом для сапожника,
переулок Розмарина
и форель в «Маленьком раю»

Прогресс обошел стороной город Вернигероде, интернет исчез, как только мы сошли с поезда. До сих пор глушат, что ли? Отель бы найти… Подошли к карте, долго водили по ней пальцем и искали нужную улицу. Нашли, по наитию и табличкам пошли к центру. Редкие прохожие были не местные – туристы. Немножко англоязычных, но в основном немцы с запада. Восточникам этот город не цель, они по востоку в свое время наездились.

Мимо отеля пролетели и не заметили. Никак не подумали, что это нарядное здание с кафешкой внизу – наш отельчик. В коридорчике на маленькой стойке – табличка: «Вас обслуживает фрау Рихтер, позвоните, я спущусь». Позвонили, голос сверху сказал, чтобы мы поднимались. Пожилая приветливая хозяйка уже ждала с ключами от комнаты. Вывалила на нас кучу информации: где поесть, что посмотреть, как куда доехать… Просто прелесть эти немецкие бабушки-хозяйки! Разложились и в город поскорей.

Городок был совершенно сказочный, сплошь фахверковые домики и брусчатка. Покружили по улочкам, присмотрели ресторан, где будем ужинать, заказали столик. Это важно, если не хочешь закончить день в какой-нибудь пиццерии или Макдональдсе.

Шли-шли, увидели старинную кладку – остатки крепостной стены. Красиво. Розы цветут, тропинки камушками выложены… Глаза подняли, а тот замок, который мы из окна поезда видели, прямо перед нами и близко! И указатель, что до него всего пятьсот метров. «Подумаешь!» – сказали мы и пошагали в гору. В очень крутую гору! Взлетели не газелью.

Замок Вернигероде

А там, наверху, – красота! Весь город как на ладони! На бортике каменного фонтана в центре дворцовой площади – маленькая зеленая лягушка с золотой короной на голове. Не старинная, никакого отношения к замку не имеет. Просто украшает дворик, привнося элемент игривости.

Замок был резиденцией графа Вернигероде, предположительно, его построили в начале XII века в готическом стиле. Во время Тридцатилетней войны он был основательно поврежден, и хорошую сотню лет в нем никто не жил. В XVII веке его восстановили в стиле барокко, и он снова стал графской резиденцией. Сейчас здесь размещается музей интерьеров XIX века, подумаем пойдем ли. (Не пошли).

На прилегающих к замку улочках – исключительно домики для туристов, они слишком маленькие, чтобы кто-то в них жил постоянно. И какие-то «ведьминские» часы на верху башни. Обычные башенные, но с надписью Hexenuhr. Hexe – это «ведьма» по-немецки, Uhr – «часы». И окошко с вылетающей на метле фигуркой ведьмочки рядом. Весьма наглядно.

Так, теперь найти бы ту улицу, где ресторан находится, время ужинать скоро. По дороге увидели все городские достопримечательности, что там того города. Итак, перечисляю.

Собор Богоматери, 1230 год. Служил церковью торговцев и мастеровых, во время пожара 1751 года был уничтожен, восстановлен в стиле позднего барокко за двенадцать тысяч талеров.

Далее, Кривой дом, который так и называется: Кривой дом – Schiefes Haus. Сейчас в нем музей города, а раньше была мельница. Собственно говоря, из-за этого его назначения дом и стал кривым. Он стоял у ручья, вода подмывала фундамент, пока тот не сел на камень. Ручья давно нет, но дому это уже не поможет, он окривел окончательно.

Около Кривого дома есть интересный переулочек, который не лишенные юмора местные жители прозвали когда-то Переулком Розмарина и Роз. Не подумайте, что здесь раньше росли розы, отнюдь. Место было темное, очень подходящее, чтобы справлять большую и малую нужду. Кучка большой нужды похожа на розу. К тому же из-за тесного пространства улица плохо вентилировалась, и пахло здесь всегда гадостно.

Haus Gadenstedt – Дом Гаденштедта находится неподалеку от «ароматного» переулка в старейшей части города. В XVI веке в нем жил дворецкий замка Вернигероде Дитрих фон Гаденштедт. Здание XV века сохранилось, оно носит имя бывшего хозяина.

Самый Маленький Дом – Kleinstes Haus, год постройки 1792-й. Знаменит тем, что он действительно маленький. Высота до карниза всего четыре метра двадцать сантиметров, ширина – два метра девяносто пять сантиметров, высота двери – метр семьдесят. На этой улице в основном жили ремесленники. Обитатели Маленького Дома не были исключением, среди его бывших хозяев – сапожники и производители платков. Последняя жительница дома умерла в 1976 году, сейчас там музей, тоже самый маленький.

И последняя достопримечательность: фонари, которым по сто двадцать лет! Чтобы показать, как выглядел процесс зажигания в позапрошлом веке, рядом с одним из фонарей поставили бронзового фонарщика.

Кроме всего вышеперечисленного в Вернигероде есть старинный паровоз, который бегает на угле. Но я о нем потом напишу, когда мы на Броккен поедем. А на сегодня программа выполнена.

Наш ресторан назывался «В маленьком раю». Расположен в каком-то жутко историческом здании, внутри все из темного дерева, стены старыми газетами оклеены. Но не просто, а с кинематографической тематикой: Грета Гарбо в рамочке, киноафиши.

Заказали пиво Hasseröder, бочковое. Пиво местное, правда, хозяева уже не немцы – бельгийцы перекупили. Все равно вкусное. И форель из горного ручья неподалеку. Поджаренная на сливочном масле, с картошкой и зеленью, объедение просто! И еще хлеб со смальцем, лук колечками, копченая колбаска, сладкие маринованные огурчики и горный сыр! Этого в меню не было, официант принес по просьбе Ирки. Не знаю почему, но Ирку любят все официанты и обычно со всех ног бросаются выполнять ее пожелания.

Кстати, сегодняшний ужин был праздничным втройне. Самым главным событием было двадцатилетие нашей дружбы. Мы с ней случайно познакомились. Я жила тогда в Лейпциге, а она – в Дрездене. Один наш общий знакомый попросил моего мужа занести книгу его друзьям. Как сейчас помню, Галича. Муж как раз учился в Дрездене на каких-то курсах. В общем, до сих пор дружим. Кстати, ее мужа тоже зовут Борис, как и моего, такое вот двойное совпадение.

Вторая дата, которую по мнению той же Ирки можно было и не отмечать, была серебряная годовщина ее свадьбы. А третья – полгода со дня ее развода. Бывает, что и это – радость.

Неудачное восхождение,
или Полет на метлах отменяется

Вот уж дорвались до дорог, как дураки до фантиков! Если бы утром кто-нибудь сказал нам, что мы целый день по горам бегать будем, ни за что бы не поверили! Мы собирались доехать до станции Ширке на автобусе… Исключительно из соображений здоровой экономии, потому что автобусы по всему Гарцу для туристов бесплатные. В отеле выдают специальную бумажку, которая дает это право, очень удобно. А билет на допотопный исторический паровозик столетней давности, который ходит на угле и страшно воняет, стоит почти полсотни евро. На этот раритет можно сесть уже в Ширке, это последняя станция на пути в Броккен, и прокатиться одну остановку до конечной. Для экзотики.

Ширке – это ни о чем! Это даже не деревня, а часть города Вернигероде, находящаяся от него на изрядном отдалении. Является климатическим курортом, не очень, впрочем, популярным. А при ГДР здесь был санаторий для особо доверенных и проверенных представителей рабочего класса, чтобы точно не сбежали. Граница с Западной Германией проходила в нескольких километрах отсюда. Постоянных жителей здесь тогда не было, только военные.

Через Ширке проходит узкоколейка, ведущая на самую высокую в Гарце гору Броккен. Как я уже говорила, она знаменита тем, что раз в году в Вальпургиеву ночь там собираются ведьмы. Правда это или нет – совершенно неважно. Гете описал этот факт в «Фаусте», и все верят. Туризму это пошло на пользу, паровозик бегает туда-сюда из Вернигероде по нескольку раз в день. И любители пешего туризма там гулять любят.

Раньше Броккен называли Шпионской горой. Любая самая слабенькая антенна ловила вражеские голоса на раз-два, как бы этому не препятствовали агенты Штази. Кстати, шпионской ее назвали совершенно напрасно. Там все равно была закрытая зона, не пробраться. А антенны и в Вернигероде хорошо ловили.

Итак, доехав до Броккена, мы собирались спуститься пешком до Ширке и на автобусе вернуться домой. Пришли на вокзал, сели на автобус, едем в гору. Вокруг лес, елки дыбом стоят, уши закладывает. Автобус почти пустой, поэтому летим без остановок, только названия на табло высвечиваются. Мы сидим, ждем конечной. По идее, автобус должен там остановиться, высадить пассажиров, развернуться и той же дорогой поехать обратно. Это же логично? А ничего подобного! Автобус по другой дороге возвращался, по кольцу! Хорошо, я заметила перечеркнутую табличку с надписью Schierke. Значит он, этот Ширке, уже кончился, и мы едем обратно.

Подскочили как ошпаренные к водительнице, спросили, где тут можно сойти, чтобы пешком идти на Броккен? Мы уже передумали на поезде ехать, нам показалось, что пройти оставшиеся восемь километров в гору будет очень весело. Мы же привычные.

Женщина притормозила и посмотрела на нас удивленно: «Пешком? На Броккен? О, господи, зачем?» Ну, конечно, она весит килограммов сто двадцать, не меньше. Откуда ей знать? Хорошо, в автобусе сидела пара туристов с рюкзаками, они были в курсе. Сказали, что вон та дорога справа ведет на железнодорожную станцию. Оттуда куда хочешь дойти можно.

Указанная дорога выглядела подозрительно пустынно, никаких указателей не было. И пошли мы на ближайшую турбазу собирать дополнительную информацию. Для точности.

Турбаза находилась рядом с трассой, напротив того места, где нас высадил автобус. Маленькие домики, магазин при въезде, он же рецепция. Дверь была заперта, на ней висело объявление: «Кормлю хаски, скоро вернусь». Скоро придет, значит. Сколько этих хаски кормить можно, недолго, наверное? Оказалось, что долго, если с ними еще и разговаривать, сидя перед вольером на корточках.

Заметив нас, женщина поднялась и пошла в нашу сторону. И по внешнему виду, и по сообразительности она была родной сестрой водителя автобуса. Как идти на Броккен, она понятия не имела, но наличие дороги до станции подтвердила. На вопрос, где тут можно сходить в туалет, она ответила, что, в принципе, везде. И широко обвела вокруг себя рукой. Действительно, лес же кругом. Мокрый, с травой по пояс! Зато по пути к кустам мы нашли землянику.

За поворотом показалась узкая асфальтированная дорога, круто уходящая вверх. Сказать, чтобы было очень тепло, так нет, но это все равно лучше, чем по тридцатиградусной жаре топать. И мы бодро зашагали вперед.

Станция Ширке была как в кино «Город Zero» или просто как в старом кино. Узкоколейка, вокзал постройки позапрошлого века и тетя в форме с красным флажком на перроне. А еще клубы угольного дыма вдали, потому что паровозик, на котором мы опять захотели поехать, только что ушел. Тогда мы разделились. Я направилась изучать карту местности, а Ирка – к тете за информацией.

Очень приветливая тетя сказала, что сегодня нам на Броккене точно делать нечего. Холод и тучи, видимость – метр. И показала на экран веб-камеры. Особо важным аргументом было то, что на горе сегодня, то есть в воскресенье, все закрыто. И даже горячего, в смысле, горячительного, выпить негде. Но если мы все-таки хотим, то следующий поезд будет через часик. А пешком если, то вон там тропа начинается, но она опять же в такую погоду не советует. Первый километр еще ничего, а потом камни и трудный подъем. Они пытались пройти вчера с гостями, но повернули обратно.

Было холодно, моросил дождь, мы продрогли как цуцики. Да что, думаем, за день сегодня такой! Метлы не летают, ступа не заводится! И отправились мы в привокзальную харчевню думать, что дальше делать. Мы, вообще-то, не завтракали, так, может, хотя бы чаем напоят?

Харчевня была просто прелесть! Чистенькая, рога над входом, шкуры на стенах… Казалось, сейчас хлопнет дверь и раздастся голос актрисы Васильевой из «Обыкновенного чуда»: «Труби в трубы! Бей в барабаны!» Ведьмочки тоже присутствовали, на каждой стене по штуке, и завтрак был изумителен! К горячему чаю прилагались ведьмин супчик, оказавшийся обыкновенным гуляшом, колбаса Bockwurst с картофельным салатом и шкалик.

Эту местную настойку здесь повсюду наливают, Ширкер Фойерштайн называется. Фойерштайн – это кремень. Еще там был Броккенхексен, что означает напиток ведьмы с Броккена. Мы попробовали и то, и другое. Ширкер показался сладковатым, а второй вроде ничего. Впрочем, в такой холод все, что грело и горело, шло замечательно. Вот теперь можно начать восхождение. Или схождение, мы еще не решили.

1. Принц.

2. Отто фон Бисмарк (1865—1871), первый канцлер Германской империи.