Изерга. Железо, ясень, малахит

– Всякой ведьме свое время, Сехия. Твое еще не пришло. И придет не скоро. Кровь у тебя особая, стылая. А значит, и связь с Яловегой будет особая, крепкая. Такую даже я бы в свои лучшие годы не выдюжила. К такому пути надо долго готовиться, надо учиться.

– А ты научи! – просила Сехия.

– Учиться надо не у меня, а у Параскевы Пекишны из Студеной Колоды. Тому, что умеет она и не умею я. И потом, ты не готова к своему трикресу. Не собирай его, пока тебя не научит уму Параскева. Иначе быть беде.

– Какой беде?

– Яловега-смерть к тебе прицепится. Да не так, как к другим ведьмам. Ты-то для нее, почитай, родная. Стылая, семимесячная. Она за тобой уже приходила, да только я тебя не дала. Когда соберешь трикрес, впустишь ее в свою жизнь. А обратно уже не выгонишь. И она будет ходить, будет скитаться за тобой… Говорить, петь и плакать над тобою. Она будет являться в образах вновь умерших, а это леденит душу более всего. Это не игрушка, твой трикрес. Распоряжайся с умом и слушай, что я говорю. Тогда, дай огонь, доживешь до бессмертия.

– А ты бессмертная, бабушка?

– Я лишь девятисмертная. Чтобы стать такой, надо прийти к Яловеге и трижды окунуться в Мертвое озеро. А мертвая вода – это страшная боль. Телесная, душевная, человеческая. Мертвая вода вытягивает твои собственные силы и взамен их дает другие. Пустые, холодные. И ты до безумия жаждешь лишь одного. Чтобы в тебе никогда больше не было этой силы. Но Яловега держит тебя в Мертвом озере. Держит, выжидает, испытывает твою волю, твою душу, твое тело. До тех пор, пока не победишь ее. Или пока не проиграешь и не согласишься вечно носить в себе смерть. А вынырнешь – как будто ничего и не было. Только память о боли остается с тобой. Отогреешься. Колдуешь, как раньше колдовала. И огонь выходит могучий. Да девять раз умираешь потом. М-да, на Мертвом озере многие погрузились во мрак беспамятства.