Голодное племя

Благодарности

Благодарю всех, кто помогал мне. Без вас эта книга была бы невозможна.

Моего мужа, который верил в меня всякий раз, когда опускались мои руки.

Моих самых первых читателей, которые задавали много важных и нужных вопросов, давали обратную связь:

Танюшу Матвееву, Наташу Орлову, Илону Муравске, Марину Сидорову, Сашу Зарипову.

Моего редактора Сашу Зарипову.

Моих друзей, которые поддерживали меня и давали сил.

Моего психолога, Марию Волошину, которая прошла со мной этот тяжелый путь.

И конечно же, благодарю тебя, мой читатель. Приятного путешествия!

Вырезки из журнала двадцатилетней давности:

«Подсудимая отказалась говорить с судьями, присяжными и службой защиты детей, она не просила адвоката для собственной защиты. В результате проведенной следственной работы, общественность признала ее (подсудимую) виновной в жестоком обращении и убийстве 16 подростков.»

«Столичные новости» №11, май 19.. г.

«Жестокое нарушения закона о защите детства привело к ужасающим результатам! Представьте себе весь страх и ужас детей, которые были вынуждены жить в переполненных комнатах, много работать и постоянно видеть детей другого пола! Это возмутительно!»

«Педагогический вестник» № 5, мая 19.. г.

«Оставшиеся в живых 2 детей отказались говорить в суде после молчания их «мучительницы» и не дают никаких комментариев в прессе. Дело получило огромный резонанс у общественности. Протестующие требуют немедленной смертной казни…»

«Столичная правда» №6, июнь 19.. г.

«Бедные, несчастные детки! Они остались смущенными и напуганными после происходящего. Смогут ли они прижиться в обществе после всего страха и ужаса, который окружал их?! Может ли общество принять одичавших от беззакония детей? И как же нам, общественности, выразить свою помощь потерпевшим?»

«Моя страна», №6, июнь 19… г.

«Их детство еще впереди, однако, они уже не дети. Невозможно оставаться детьми после пережитого. Им бы еще лет пять играть в настольные игры и читать сказки! А вместо теплого, уютного и славного детства, эта ведьма дала им в руки инструменты и выкинула на улицу, чтобы добывать себе еду! Детей вообще не должны волновать такие вопросы! Ее нужно казнить и немедленно!»

«Региональный вестник» №12, июнь 19… г.

Со всех журналов смотрела совершенно обычная женщина. Среднего роста, длинные светлые волосы, убранные в хвост, зеленые глаза, пухлые губы. Не было ни хищного взгляда, ни дерзкой улыбки. Ни на одной фотографии Инесса не смотрела в камеру, ее взгляд всегда был направлен куда-то в сторону или вдаль. Почему-то, когда думаешь о жестоких людях, всегда кажется, что они будут уродами с ужасными бородавками или неровной кожей. Все ждали шрамов или неприятных черт лица. Но она была не такой. Именно это и создавало особый диссонанс.

На самом деле все было куда неприятнее резких статей и личных мнений репортеров и политиков. Мало что правдивого можно было написать в рамках цензуры после молчания трех человек. Зато слухов из-за шестнадцати трупов ходило много. Многие были уверены, что Инесса годами издевалась над детьми как физически, так и психологически. Судебный процесс длился несколько месяцев, однако, кроме сухих фактов, никто ничего нового не узнал. Наверное, именно это так сильно и раздражало людей. Протестующие не унимались еще 2 месяца после окончания процесса. Люди ходили с плакатами и громко выкрикивали «сжечь суку» и «умри, стерва!» по улицам города.

Сложно было понять, что стало причиной такой сильной агрессии. Но основой для жестоких слов стал принятый несколько лет назад закон «О защите детства». В нем описывались обязанности старшего поколения, например: обеспечивать ребенка материально, защищать его права и нужды, дать качественное образование, ограничить круг общения ребенка до представителей его пола.

В результате этого закона детьми оставались все граждане, не достигшие 21 года. Дети учились в государственных закрытых школах отдельно друг от друга. Юноши не имели права видеться с сестрами и матерями до достижения совершеннолетия, как и девушки не могли видеть братьев и отцов. Работа также была запрещена до достижения совершеннолетия.

Существовали некоторые смягчающие условия из-за произошедшей пандемии. Среди них была жизнь в зарегистрированной детской деревне. И так как Инесса прошла регистрацию в самом начале пути восстановления государства и задолго до подписания закона, общественность терпела их образ жизни. В первые годы после принятия закона, их дом часто посещали проверяющие, которые следили за соблюдением правил: девочки должны были жить отдельно от мальчиков, получать сбалансированное и разнообразное питание и исполнять несложные обязанности. Кроме того, с детьми часто разговаривали врачи и психологи, чтобы убедиться в спокойной домашней обстановке.

Но кроме всех смягчающих законных обстоятельств, была еще невероятная любовь общественности именно к этой детской деревне. Дело в том, что эта деревня была первой, о которой узнала широкая общественность. Люди так полюбили детей и Инессу, что каждый ребенок завидовал, а каждый взрослый гордился. Наверное, именно поэтому большинство проявляли особую жестокость: от такой огромной любви очень маленький шаг к дикой ненависти.

В итоге судебного разбирательства Инессу осудили на пожизненное заключение в тюрьме сверхстрогого режима. Присяжные поднимали вопрос о разрешении смертной казни для этого случая. Люди надеялись пресечь подобное отношение к детям и устроить шоу. Однако, дремавший до этого общественный защитник, которого определили Инессе, громко рассмеялся и сказал, что для такого поступка смертная казнь станет слишком легким выходом. Жизнь в заточении и изоляции представлялась общественности куда страшнее и тяжелее. В итоге, Инесса провела в заключении 20 лет без возможности общаться с кем-либо, а затем умерла от сердечного приступа.

Двое выживших подростков прошли несколько курсов психотерапии, но так ничего и не рассказали о своем детстве и юности с этой женщиной. Одна из них, Анастасия, вышла в свет и какое-то время была популярна в вечерних токшоу. Однако, психотерапия не помогла ей, и, спустя семь лет после трагедии, она умерла от передозировки наркотическими средствами. Единственный выживший, Роман, остался в приюте Святого Михаила, где мирно работал с животными и растениями. Про него все забыли на много лет. Однако, после смерти «первой ведьмы государства» журналисты снова начали обивать порог приюта в попытке получить ответы на вопросы. Роман больше молчал и работал: то подрезал деревья, то ухаживал за животными, то работал в огороде. Спустя два месяца шумиха улеглась, и он вернулся к обычному жизненному порядку.

Суббота

– Здравствуйте. – У входа в сад стояла молодая девушка, на вид лет 18 с маленьким блокнотом и ручкой в руках и поясной сумкой. – меня зовут Анна, я журналистка маленькой …

– Уходите. – отрезал Роман, стоя с секатором у куста сирени.

– Роман, я хотела бы задать вам несколько вопросов о произошедшем. – с прежним усердием продолжила она.

Роман молча посмотрел на нее и отвернулся, продолжая работать. Сирень уже отцвела, и он приводил в порядок кусты, срезая прежние грозди цветов и формируя из куста шар. Работать у него получалось хорошо – все кусты сирени были с аккуратно подстриженной кроной, и Роман заканчивал последний.

– А вы не слишком молоды, чтобы работать журналисткой? – сказал он с усмешкой, мельком взглянув на нее своими выцветшими от времени глазами. Голос у него был скрипучий, будто осипший. Казалось, что связки его нужно смазать маслом, чтобы он начал нормально разговаривать.

Девушка и правда казалась очень молодой. Возможно, её миниатюрность вычитала годы, а может быть, и чистое детское лицо с большими голубыми глазами. Роман оглядел её и продолжил свою работу.

– Вы единственный, кто может рассказать, что на самом деле произошло почти 21 год назад. – Анна пропустила вопрос мимо ушей.

– Вы уже сами все решили. Все газеты осветили как она жестоко с нами обращалась, как била нас, унижала, морила голодом, заставляла работать. Вы уже и сами все знаете. Возьмите пример со старшего поколения и придумайте новую мерзость.

Он, не поворачиваясь, достригал отцветшие ветки сирени. Затем сложил все обрезки в садовую тачку, убрал секатор и пилу в свой фартук и быстрым шагом направился в сторону сарая, толкая тачку. Девушка последовала за ним. Роман был высоким, но из-за его постоянной сутулости казался ниже.

– Мерзость? Вы с ними не согласны?

– Конечно нет! Вы, как и все остальные, приехали за очередной сенсацией. Хватит пытаться меня разговорить. Вы знаете, где выход. – он выкинул соцветия в компостер, повесил фартук на крючок в сарае и пошел в сторону курятника.

Анна постояла какое-то время, глядя ему вслед и обдумывая все произошедшее и услышанное, и решила отправиться в администрацию приюта. Она поднялась по белым ступеням и вошла в открытую дверь здания. Справа от входа была лестница, которая вела вверх и вниз. Анна повернулась и увидела слева от входа на двери табличку «Приемная». Она открыла дверь и оказалась в большой и свободной комнате. У входа находилась высокая стойка с разными бумагами и брошюрами о жизни приюта. Анна никого не увидела и огляделась. За стойкой находился деревянный стеллаж с разыми папками.

«С проживанием», «Без проживания», «Договор о предоставлении услуг», «Поставка продуктов», «Собаки», «Сотрудники», «Магазин» – читала Анна названия папок.

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – услышала Анна за спиной. Она обернулась и увидела перед собой высокую женщину со светлыми волосами, которые были убраны в аккуратный пучок. Она была одета в светлую льняную рубаху и темные брюки. На вид ей было лет 40.

– Здравствуйте, я хотела бы поработать у вас… – она улыбнулась. – На добровольных началах, конечно.

Женщина с сомнением оглядела Анну с ног до головы.

– И что же вы умеете делать, юная леди? И не слишком ли вы юная для работы?

– Я жила в деревне, поэтому умею ухаживать за животными и растениями. Кроме того, я готова учиться под чутким руководством знающих людей. И вот мои документы. – она протянула паспорт и разрешение на работу.

– Что ж, тогда я хотела бы задать вам несколько вопросов. – женщина пролистала паспорт, сверила фото в документе с Анной и вернула его. Затем она посмотрела справку о разрешении на трудовую деятельность. – Вы хотите приезжать в дневное время или находиться в приюте круглосуточно?

– Я бы хотела остаться тут и иметь возможность работать и писать статью о работе приюта. – Анна боялась признаться администрации об истинной причине своего пребывания тут.

– Статью? Это интересно. О нас давно ничего не писали.

– Мы как раз сможем исправить это неловкое недоразумение. – улыбнулась Анна.

Женщина кивнула, достала со стеллажа папку с надписью «С проживанием» и дала Анне несколько листов из нее. Анна заполнила бумаги, поставила подпись в нескольких местах и отдала администратору.

– Очень приятно, Анна. Меня зовут Василиса, я занимаюсь работой с персоналом. Все интересующие вопросы Вы можете задавать мне. Я нахожусь на рабочем месте с 7:00 до 21:00, в остальное время тут дежурит ночной администратор. – говорила она, просматривая личные данные Анны. – Вы можете приступить к работе завтра. Всю необходимую информацию вы узнаете из приветственной брошюры для наших волонтеров. Вещи можно перевести сегодня до отбоя или завтра в любое время. Чуть позже я просмотрю кураторов, которым нужна помощь волонтёров, и к вашему приезду смогу определить ваше место работы с учетом ваших навыков.

Анна кивнула, забрала брошюру и вышла на улицу. Ей предстояло обработать записанный разговор с Романом и перевезти свои вещи, поэтому она сразу же отправилась на автобусную остановку, чтобы добраться до общежития, в котором остановилась. В автобусе она читала основную информацию для волонтеров приюта.

«Спасибо, что решили помочь нам!

Мы помогаем людям уже 15 лет и очень рады, что вы хотите к нам присоединиться! Помочь вы можете несколькими способами, пожертвовав следующее:

– деньги;

– одежду и обувь любого размера (важно, чтобы вещи были в хорошем состоянии);

– старые подушки, пледы и одеяла в хорошем состоянии;

– консервы с не истекшим сроком годности;

– технику в исправном состоянии;

Кроме того, вы можете прийти в наш центр и помочь обустроить территорию приюта, готовить и раздавать еду, убираться в здании приюта, проводить мелкий ремонт, ухаживать за садом и животными.

Нам важна любая помощь!»

На обратной стороне было расписание работы приюта:

6:00 – подъем работников кухни

6:30 – приготовление завтрака по составленному меню

8:00 – 9:00 – завтрак

9:00 – 13:00 – работы по саду, огороду, в скотниках/уборка помещений

12:30 – 14:00 – приготовление обеда

14:00 – 15:00 – обед

15:00 – 18:00 – работы по саду, огороду, в скотниках/уборка помещений

16:30 – 18:00 – приготовление ужина

18:00 – 19:00 – ужин

19:00 – 20:00 – уборка кухни/кормление животных

22:00 – отбой

Для распределения обязанностей обратитесь к своему куратору.»

У Анны не было много одежды и личных вещей: три комплекта летней одежды, платье, две пары обуви, носки, зубная щетка, несколько блокнотов разных размеров, ручки и карандаши, диктофон, упаковка кассет для него и старенький фотоаппарат. Она быстро собралась и отправилась на остановку, чтобы вернуться в приют.

Анна зашла в административное здание и поздоровалась с Василисой.

– Вы быстро вернулись. Пойдемте, я покажу вам комнату и вашу кровать. – сказала Василиса, расставляя папки по местам.

Они вышли из здания администрации и повернули налево, в сторону зданий приюта. Это были одинаковые двухэтажные белые здания из кирпича, с красными черепичными крышами. К ним вела широкая дорожка, засыпанная серым гравием.

– В этом здании находится женская половина, а во втором – мужская. Оба этажа жилые, на каждом этаже есть общие душевые и туалеты. Еще везде есть кладовки, в которых находятся постельные принадлежности, инструменты для починки мебели и все для уборки. Думаю, Вы разберетесь, там ничего сложного. Второе здание построено по тому же плану, если Вам будет это важно для статьи.

– Спасибо, я постараюсь разобраться. – Анна кивнула. – Если у меня будут вопросы о работе приюта и его истории, я обязательно задам их!

– Если вам надо будет постирать вещи, то Вы можете воспользоваться прачечной, она у нас в административном здании в подвальном помещении. Там стоит пять стиральных машин, напольные сушилки. Средства для стирки тоже есть, Вы можете ими воспользоваться. Но летом я рекомендую сушить вещи в саду, они высохнут гораздо быстрее. Все-таки в подвале сыро.

– О, а вот об этом я даже не подумала. Спасибо большое.

Они зашли в ближайшее здание. Внутри было темно и прохладно. Через некоторое время глаза Анны привыкли к полумраку, и она огляделась. Они стояли в небольшом коридоре, справа была лестница, ведущая наверх. Перед Анной был коридор, который заканчивался окном, а справа и слева – двери в комнаты.

– Здесь у нас маленькая прихожая-гардеробная, – Василиса показала на дверь слева от входа, – но она актуальна в зимнее время года. Сейчас пустует.

Василиса прошла по коридору вперед и открыла первую дверь слева.

– Это одна из комнат женской половины. Вы будете жить в ней. – она подошла к кровати у дальней стены и показала на двухъярусную кровать. – Вот тут. Под каждой кроватью есть два шкафчика для личных вещей. Если Вы переживаете за их сохранность, то ключ лежит внутри, но за время моей работы не было ни одной кражи. Также вашему спальному месту принадлежит прикроватная тумба. Пожалуйста, относитесь к вещам аккуратно.

Анна кивнула и осмотрела комнату. Это была большая и светлая комната с двухъярусными кроватями и прикроватными тумбами. На стенах были старые обои с мелкими цветами, вся мебель была из светлого бруса. Несмотря на простоту мебели, комната была уютной. Каждая кровать была аккуратно заправлена синим покрывалом. На некоторых кроватях висели вещи: халаты или домашние платья. На прикроватных тумбах хозяйки оставили чашки, газеты или книги. Анна подошла к окну и осмотрела пейзаж. Перед ней раскинулось большое и сочно-зеленое поле, на котором мирно паслись коровы и козы. За полем развернулся светлый лиственный лес. Хотелось остаться тут, в этой светлой комнате и смотреть на спокойных животных, изредка пролетающих птиц и зеленые краски.

– Если пройти по коридору до конца, то справа будет туалет, а слева душ. Ну, обживайтесь, а потом приходите обсуждать предстоящую работу! – Василиса широко улыбнулась и вышла из комнаты.

Анна сложила свои вещи в прикроватную тумбу, сумку убрала в шкаф под кровать и заперла его на ключ. Она села на кровать и достала из поясной сумки диктофон, вытащила из него кассеты, подписала дату и убрала в карман дорожной сумки. Из другого кармана она достала новые кассеты, одну вставила в диктофон, еще две убрала про запас. Ключ от шкафчика Анна спрятала в поясную сумку.

Затем она переоделась в свободные светлые бриджи и рубаху, вместо летней обуви надела старые кеды и вернулась в администрацию приюта, чтобы поговорить с Василисой.

– Здравствуйте снова, – сказала она, улыбаясь, – я бы хотела узнать про свои обязанности и куратора.

– Вы уже знаете кого-то из сотрудников?

– Да, Романа. Если можно, я бы хотела с ним работать.

– Хм, – Василиса подняла правую бровь и заглянула в тетрадь, чтобы найти расписание Романа. – Он с утра работает в курятнике, затем уходит собирать травы, иногда курирует волонтеров. В целом, его расписанием занимается он сам, но обычно заранее говорит о том, где будет находиться, так что сможете найти его при желании. У Вас есть еще какие-нибудь вопросы?

– В приюте есть тихое место, где я бы могла заниматься написание статьи?

– Вы можете работать в библиотеке, если не будете мешать остальным. Она находится на втором этаже. – Василиса показала пальцем вверх.

Анна поднялась на второй этаж, чтобы осмотреть свое будущее рабочее место. После лестницы она повернула направо и вошла в большой просторный зал. В библиотеке было светло, прохладно и тихо. Вдоль стен стояли высокие шкафы, полностью заполненные книгами. При входе в библиотеку стояло два высоких стола, за которыми работал библиотекарь. Напротив него были выставлены столы для читающих: три ряда по четыре штуки. За столами сидели одинокие посетители, увлеченные своими книгами и тихо перелистывали страницы. За их спинами возвышались длинные стеллажи, которые также были уставлены книгами. Анна вошла зал, кивнула библиотекарю и стала обходить лабиринт стеллажей и просматривала книги. Она медленно бродила и читала надписи на корешках. Библиотека была богатой, и в ней можно было найти самые разные книги и журналы. Анна просматривала корешки книг и узнавала родную и зарубежную классику, прозу, поэзию, фантастику, детскую литературу, детективы, эпос, научную и образовательную литература, справочники и книги об искусстве. Анна увидела даже полку с книгами на иностранных языках. Девушка постепенно дошла до последнего стеллажа и обнаружила, что в конце библиотеки есть шесть кабинок, подходящих для ее работы. Они были отгорожены ширмами друг от друга. В каждой кабинке стоял стол, настольная лампа и большое удобное кресло. Такое рабочее место пришлось ей по душе, и она улыбнулась своей находке. По пути обратно Анна зашла в отдел детской литературы и внимательно осмотрела полки. На одной из них она увидела свою любимую с детства книгу.

Сказки Мэриан Верден были самыми любимыми историями из детства, которые она читала. Сначала это делала ее мать перед сном, а затем Анна начала читать сама. Она взяла с полки держала в руках книгу с надписью: «Сказки о Златовласке». Книга была совсем новой, с зеленой обложкой. Она была в твердом переплете, толстая и тяжелая. Видимо, это издание собрало в себя все сказки о девочке со светлыми волосами.

Анна открыла книгу и стала просматривать содержание.

«История девочки с золотыми волосами»

«Чаепитие белок»

«Златовласка и Олененок»

«Осенние яблоки»

«Снежная история»

«Новогоднее чудо»

«Встреча с маленькими крольчатами»

«Златовласка встречает весну»

Сложно выбрать одну и самую любимую сказку, ведь автор написала не так много, но история о Златовласке и олененке была пропитана каким-то невероятным волшебством. Анна любила эту историю из жизни маленькой девочки особенно сильно.

Она открыла книгу на указанной странице и стала смотреть иллюстрации. Она уже видела эту историю в разных изданиях, и всегда сказки были прекрасны. Со страниц на нее смотрела девочка с длинными золотыми волосами, которые были заплетены в искусную косу. В руках она держала маленького олененка и гладила его. На другой странице Златовласка гуляла в саду с этим олененком и срывала для него молодое яблоко с красным бочком. Анна улыбнулась и глубоко вдохнула – всегда приятно знать, что в других местах есть часть ее дома, родная с самого детства.

– Как Вам наша библиотека? – Анна подняла голову и увидела высокого мужчину со светлыми волосами и бородой. Он стоял у другого стеллажа и расставлял книги.

– Очень богатая, мне нравится. – она улыбнулась и поставила книгу на место. – Как здесь появились эти книги?

– Часть пришла к нам от людей, которые их жертвовали. В некоторых можете найти пожелания от бывших хозяев. – он достал толстую потрепанную книгу и открыл ее – на листе было написано пожелание всего самого лучшего для приюта и его постояльцев. – Приют иногда закупает книги и самостоятельно.

– Это интересно. – Анна задумчиво рассматривала книжные корешки.

– Что ж, хорошего вечера Вам. – мужчина поставил книгу на место и пошел собирать книги со столов.

Анна спустилась в администрацию, чтобы узнать где находится Роман. Василиса покачала головой.

– Не видела его. Опять куда-то пошаркал. – пожала она плечами.

– Спасибо. – Анна вышла из здания администрации и медленно побрела по дорожке, рассматривая все вокруг.

Напротив административного здания, за сеткой располагалась территория крольчатников и курятника. Анна подумала, что может найти Романа там и пошла туда. Она повернула направо, чтобы найти вход на территорию. Анна прошла по тенистой аллее из лип, но так и не нашла вход. Тогда она развернулась и пошла в сторону жилых зданий вдоль забора. Перед зданиями она повернула направо и, пройдя около 10 шагов нашла калитку.

Курятник находился в дальнем углу относительно входа на территорию. Анна шла по тропинке и смотрела на крольчатники. Клетки стояли ровными рядами вдоль высокого деревянного забора в два этажа. Сверху был сделан навес, видимо для защиты от дождя и порывов ветра. Рядом с крольчатником стоял компостер, две тачки. Она подошла к кроликам и стала наблюдать за ними.

Слева в два этажа были четыре большие клетки для молодых кроликов, разделенные кормушкой со свежей травой. Правее шли клетки гораздо меньшего размера. Дверца была сделана из сетки, внутри немного места, чтобы полежать, а потом вход в домик.

«Видимо, личное жилье каждого», – думала Анна, разглядывая пустые клетки. Кролики прятались от жары. Лишь в одной клетке она увидела развалившегося большого кролика. Он лежал на боку и смотрел на Анну. Потом потянулся, зевнул и сел, чтобы почесать мордочку. Анна наклонилась, чтобы сорвать листик одуванчика и протянула кролику. Он подошел к сетке, понюхал листочек и быстро съел его.

После крольчатника стоял небольшой двухэтажный сарай. Анна не решилась смотреть что там и пошла к курятнику. Куры медленно и важно расхаживали по территории, выискивая в земле что-нибудь вкусное. Заметив Анну, многие оторвались от своих дел и побежали к ней. Анна рассматривала кур и курятник через сетку, но вскоре поняла, что внутри Романа нет.

Приближалось время ужина, поэтому она вернулась в административное здание и спустилась в столовую, надеясь найти своего куратора там. Народу было немного, она рассматривала лица, но не нашла знакомого.

Анна рассмотрела еду и взяла себе салат, есть совершенно не хотелось. Она грустно ковыряла вилкой овощи и рассматривала людей.

После ужина она еще немного погуляла по территории приюта и решила лечь спать пораньше.

Воскресенье

Анна проснулась рано, тихо оделась и вышла из комнаты. Анна вышла на улицу и поежилась – было еще очень свежо. Она села на скамейку у здания и рассматривала деревья и кусты.

На завтраке Анна снова искала Романа, но так и не смогла найти. Выпила чашку кофе и пошла спрашивать у Василисы, где он.

– На огороде в грядках копается. – лукаво улыбнулась она. – Но, если спросит, я Вам ничего не говорила.

Анна кивнула и пошла в огород искать Романа.

– Я искала Вас вчера вечером и сегодня утром, но не нашла. – сказала Анна, подходя к Роману.

– И к сожалению, нашли сейчас… – угрюмо буркнул он.

Роман в этот момент стоял над грядкой, выдергивая мелкие сорняки. Он выпрямился, стер пот со лба и посмотрел на Анну. Одета была не броско: в льняное платье и сандалии по жаркой летней погоде. Анна держала в руках маленький блокнот и ручку, готовая записывать что-то.

– Вы… – она помолчала, подбирая правильное слово, – Вы грустите из-за смерти Инессы?

– Какое интересное слово вы подобрали. – сказал он с долей иронии в голосе. – Грустите! Ваши коллеги обычно используют «рады», ну или спрашивают меня, могу ли я теперь дышать полной грудью.

– Давайте помогу прополоть грядку. – сказала она, глядя на грядку и убрала блокнот и ручку в маленькую посную сумочку.

– А вы знаете что такое морковка? Я думал, современное поколение твердо уверено, что морковь растет сразу в пакете на полке магазина. – усмехнулся он. – А юная леди не запачкает ручки, копаясь в земле? И вас не пугают черви и прочие обитатели огорода? У нас тут еще и мыши живут недалеко.

Анна громко вздохнула и закатила глаза.

– Понимаю ваш сарказм, но моя мама жила в деревне и научила меня уходу за растениями. В ее детстве было очень популярно трудовое обучение. И если вы думаете, что нынешнее поколение слишком глупое, то смею вас заверить …

– Успокойтесь, леди. – отрезал Роман. – Если очень нравится пропалывать – то пожалуйста. У нас любят волонтеров.

– А я теперь вообще-то тоже волонтер! – обиженно сказала Анна и принялась за работу.

Некоторое время они молча работали на грядке. Анна пыхтела от обиды и несправедливости, а Роман украдкой наблюдал за собеседницей. Она работала быстро, ловкими тонкими пальцами вытаскивала маленькие сорняки из земли и выкидывала их в стоящее рядом ведро. Когда грядка закончилась, они оба выпрямились и оглядели огород. Работа шла полным ходом: повсюду были люди, которые пропалывали, рыхлили и поливали грядки. Роман молча взял ведро и понес его к компостеру. Анна старалась отряхнуть руки от земли.

– Все, что Вы читали о ней – ложь. Если Вы так хотите получить свою сенсацию, я расскажу Вам, но Вы пообещаете, что забудете все, что вы слышали о нас.

Анна сделала несколько быстрых шагов, чтобы идти рядом с Романом и прищурилась: солнце светило ей прямо в глаза.

– Я постараюсь, но с учетом огромного резонанса, который вызвала ваша детская деревня в обществе, это будет сложно. Я прочитала все статьи, которые нашла, смотрела записи всех судебных заседаний. Кроме того, моя мать Ваша ровесница. Все мое детство прошло под рассказы о вашей детской деревне и этой грустной истории. Когда вас впервые показали по телевизору, она завидовала так сильно, как только может человек. Она смотрела все новостные выпуски, боготворила Инессу и одновременно ненавидела всех вас.

– Почему же?

– Потому что она хотела быть с вами. Детские деревни уже появились по всему миру. Но вы были самой первой и потому казались самой успешной. Она думала, что вы живете в раю.

Они дошли до черного компостера, Роман открыл крышку и высыпал содержимое ведра внутрь. Анна закрыла за ним крышку.

– Ну, это не всегда был рай. Но хорошего было достаточно. – сказал он, вытирая пол со лба. – Мне нужно отнести ведро на место в сарай.

– Как Вы ее встретили? – она пошла за ним, стараясь не отставать за его быстрыми и широкими шагами.

– Вообще, я уже отвечал на этот вопрос в одном интервью в детстве. А может и не в одном. Если Вы и правда все посмотрели, то уже знаете ответ.

– Я их все читала, но хотела бы услышать Вашу историю лично и без цензуры. Я знаю, что часть вырезали для того, чтобы все выглядело так, как было удобно прессе.

Роман вздохнул, положил руки в карманы и принялся рассказывать.

– Это было осенью. Мне было лет 7, наверное. Но, по правде, никто из нас толком не помнил своего возраста, потому что некому было считать за нас наши дни рождения и возраст. После эпидемии осталось много детей-беспризорников. Мы с братом прибились к таким и пытались выжить вместе с ними. Но только уличные дети оказались старше и сильнее нас, и поэтому были очень жестоки. Нам приходилось драться за найденную еду. Мы могли остаться голодными даже если нашли что-то. Старшие просто отбирали ее и били нас, если мы говорили что-то не так. С ними вообще было жить не сахар – они отбирали все, что им нравилось, по вечерам рассказывали страшные истории о людях, которые ездят по деревням и забирают маленьких детей, а потом варят из них суп и обгладывают кости за столом. После таких рассказов я всю ночь дрожал от холода и страха под завывания моего желудка. Мы выживали так месяца три, наверное. Мой брат, – Роман вздохнул и оставил ведро в сарае на полу. Потом он снял сумку с гвоздика у входа и перекинул ее через плечо, обошел сарай и показал Анне рукомойник, где можно вымыть руки после работы в земле.

– Мой брат был старше меня, кажется, на 4 года и поэтому пытался всячески оберегать и защищать меня. Я потом понял, что он несколько дней отдавал всю свою еду мне, а сам оставался голодным. Добавьте к этому холодную и дождливую осень, порванную одежду и холодные дома, в которые мы забирались по ночам. Однажды утром он просто не проснулся. Мальчишки смелись над ним и пинали все утро. Потом утащили меня с собой на улицу. Им было плевать на мои крики и слезы, они просто кинули меня в лужу и жестоко избили. И ушли, громко смеясь и называя меня сопливой девчонкой. Я не знаю, сколько лежал в этой луже и мерз. В тот момент я думал, что умру. Но я очнулся от звука мотора. Недалеко от дома остановилась машина, из которой вышли люди. Я лежал и вспоминал все страшилки, которыми меня кормили по ночам вместо ужина. О маньяках, которые будут резать меня, пока я не умру от боли. Про мерзких мужиков, которые любят мальчиков. Про страшных родителей, которые бьют своих детей, пока кровь не потечет из глаз. Я вспомнил и про своих родителей. Мой отец ушел из семьи, когда мне было три года. Я не знаю, было ли это из-за того, что у мамы были проблемы с головой, или она тронулась умом после его ухода. Но она ненавидела нас обоих. Она каждый день кричала на нас, пока голос не переходил на отвратительный писк. Потом кидала в нас едой и выгоняла из дома. А иногда выгоняла и без еды. Вечером она била брата по любому поводу: пришли слишком рано, слишком поздно, не вовремя или порвана одежда. Наверное, ей просто надо было бить и кричать. Я вспомнил как жался по ночам к брату, а мама растаскивала нас и называла сопляками.