А в это время Миссис Вартиган гостила у своей лучшей подруги Молли Неклерсон, с которой частенько обсуждала местные сплетни за чашечкой какого-нибудь дорогого и изысканного чая. Иногда к ним присоединялись и другие их подруги, чтобы пожаловаться на свою несчастную жизнь, позавидовать чьей-то красоте либо «промыть кости» всем остальным женщинам, которые их чем-то не устроили. Вот и сейчас пять замужних дам устроили посиделки в доме семейства Неклерсон, смеясь, веселясь, в общем, обсуждая свою и чужую жизнь. И вдруг Молли обратилась к Миссис Вартиган, с интересом смотря на ее реакцию:
– Эллис, кстати, а помните я Вам посоветовала того художника, как там его звали-то… Мистера Свирта, чтобы Вы с мужем поправили свое семейное положение. Он и мой портрет писал, я тебе говорила!
– Да, помню. Я воспользовалась твоим советом, вот только мне не было понятно, каким образом он может поправить мою семейную жизнь…
Тут одна из подруг вдруг улыбнулась и, будто вспомнив нечто приятное, сказала:
– Ой, Вы про Грегори ведете речь? Да, у меня он тоже побывал! Только теперь, когда я нахожусь в одной постели с мужем, об этом Свирте и думаю! Впечатление этот молодой человек умеет производить во всех смыслах этого слова! Жаль, конечно, что слишком большое количество портретов одного художника вызовет подозрения моего благоверного мужа. Была бы моя воля, так все стены в доме картинами с моим изображением были бы увешаны: и в профиль, и в анфас, и в еще чем-нибудь.
Все засмеялись, в том числе и Молли, которая тоже вспомнила несколько интересных подробностей из недавнего прошлого, вот только на лице у Эллис даже улыбки не появилось. Она вся побелела, задрожала и обратилась ко всем испуганным голосом, который не был привычным для нее:
– Извините, пожалуйста, возможно я что-то не так поняла, но вы просто-напросто изменяли мужу с Мистером Свиртом, для которого развлечение женщин является основным видом деятельности? И, наверное, ради этого вы мне его и посоветовали нанять?
– Конечно, милочка, а для чего же еще! Поверьте, великим мастером портретного искусства его вряд ли можно назвать, а без своего уникального таланта в другом, более земном деле, он и вовсе был бы никем. Или Вы думаете, что Ваш муж не изменяет? Хотя Мистеру Вартигану пока повезло с молодой и красивой женой, а нам дамам преклонного возраста ничего не остается, как смириться с собственной непривлекательностью. Грегори же настоящий искусник, он дает возможность почувствовать себя королевой хотя бы на время, к тому же только картинами на жизнь не заработаешь, а приличным состоянием он, увы, не обладает. А почему Вы стали такой бледной? Все в порядке?
– Вообще-то нет. Я… я… я, наверное, в прошлом нашем разговоре что-то либо не поняла, либо пропустила мимо ушей. Мои дочери сейчас в доме с Грегори Свиртом, который должен написать их портреты, а если…
Все замерли на мгновение в ожидании, затем Молли взяла Миссис Вартиган за руку, произнесла что-то ободряющее и посоветовала ехать домой. Когда Эллис вскочила и побежала к экипажу, Миссис Неклерсон с другими стареющими сплетницами принялась страстно обсуждать «свежий» курьез, придумывая и проектируя возможные варианты событий, происходящих в данный момент в доме семейства Вартиган. Эта ситуация с каждой минутой в их головах обрастала все более и более изощренными подробностями, а Эллис на этот раз предстала в их глазах глупой, наивной и еще слишком неопытной. Радовало лишь то, что за пределы тех стен ничего из выше сказанного выйти не могло, иначе все были бы опозорены и обвинены в связи с пресловутым любовником и мастером страстей женского общества Грегори Свиртом.
Постоянно подгоняя извозчика и попрекая его, Миссис Вартиган добралась до дома в два раза быстрее, чем обычно и, вбежав в холл, она крикнула что было мочи: «Сьюзен, Роза, Грегори Свирт! Где вы?!» Но, когда кто-то из прислуги, извинившись, посоветовал пройти в столовую, Эллис обнаружила всех вышеперечисленных персон сидящими за чашкой чая. Однако, несмотря на это, ее гнев не стал меньше.
– Вы оглохли? Я звала Вас во весь голос! Мистер Свирт, я не хочу, чтобы Вы даже смотрели на моих дочерей! Вон отсюда! Те неудобства, что я Вам причинила, в полной мере позже возместятся деньгами! А сейчас покиньте этот дом немедленно!
– Мама! – встав со стула, возразила Сьюзен, однако, увидев на лице Миссис Вартиган жесткую непоколебимость, села обратно и лишь проводила взглядом Мистера Свирта.
Покинув дом, Грегори отправился в Лондон, где остановился на время у давнишних знакомых. Несмотря на добрые отношения с ними, Мистер Свирт исправно платил за свою комнату, в которую никто не имел права зайти без спроса. Именно по этой причине перед своим уходом из дома семейства Вартиган, он сказал Сьюзен и Розе в беседе за чашечкой чая свой лондонский адрес.
Страсть к художественному делу у Грегори появилась еще с детства, также, как и любовь к пению, танцам, писательству, актерскому мастерству, изучению поэзии, математики, психологии и других наук. Да, Мистер Свирт был поистине разносторонним человеком, знающим что-то практически обо всем и обладающим талантами, которые, увы, в гениальность так и не переросли. Когда-то Грегори ненавидел себя за то, что из моря своих возможностей ему надо выбрать что-то одно, что-то, что было бы самым близким его сущности. Казалось, будь он гениальным писателем, не знающим как танцевать или петь, определиться с выбором было бы гораздо легче. Конечно, когда-то в прошлом Мистер Свирт с легкостью покорял девушек, применяя все изученные в теории психологические приемы, которыми, кстати, и сейчас часто пользовался, однако теперь без наличия у него денег и собственности это было сделать в сотню раз сложнее. Грегори был потомком богатого лендлорда, от которого должен был получить все состояние как его первый и единственный сын, однако после смерти отца, он ничего не унаследовал из-за завещания, согласно которому богатство переходило в распоряжение второй жены. Все понимали, что мачеха Грегори скорее всего подделала документ, однако доказательств предательству не было. Тех денег, что она ему выделила, едва хватило на год, после чего он был вынужден подрабатывать сначала у своих прежних знакомых, а потом и в другом городе, коим был выбран Лондон.
Мистер Свирт несколько лет проклинал удачу, которая бросила его одного, однако с помощью этого случая стало наверняка понятно одно: настоящих друзей в его жизни не было. Художником он стал после того, как оказался в постели с какой-то девушкой легкого поведения и услышал от нее о мечте. Она мечтала о портрете, так как ее красота была действительно впечатляющей. Выполнив ее просьбу, Грегори создал в голове план сколачивания состояния, смысл которого был в совмещении приятного с полезным: любовные страсти, искусство, женское общество и, конечно же, дополнительный заработок. Какое его будущее могло ожидать? Конечно же, бесславное, однако мысль о том, что слишком много людей сейчас живут намного хуже, чем он, успокаивала Грегори. Несмотря на то, что его репутация была с точки зрения общества «сильно подмоченной», все же Мистер Свирт был хранителем многих женских секретов, о которых, порой, знал только он и никто больше. Почему дамы в порыве страсти выкладывали ему всю свою подноготную, Грегори не мог понять, но свойство вызывать доверие всегда играло ему только на руку. Именно поэтому по многим из перечисленных причин он не слишком удивился, когда спустя неделю после того, как Миссис Вартиган выгнала его из своего дома, Сьюзен постучала в его дверь.
– Здравствуйте, Мистер Свирт, наверняка не ожидали увидеть меня вновь? Вообще-то невежливо держать леди на пороге!
– Да, конечно, заходите, – спокойно ответил Грегори и отошел в сторону. – Разве я похож на удивленного человека?! Не сомневался, что вновь Вас увижу, Мисс Вартиган, только не знал, когда именно.
Пройдя в комнату, Сьюзен нашла ее весьма своеобразной, благодаря тому беспорядку, который там царил. При этом самого Мистера Свирта хаос не очень беспокоил, скорее наоборот, художник им даже немного гордился, любовно убирая свои вещи с дивана, на который пригласил сесть свою гостью.
Считая себя гордой и принципиальной натурой, Сьюзен, тем не менее, не стала пренебрегать общением с художником, хотя тот явно пренебрегал правилами приличия.
– Разве я такая предсказуемая? По-моему, я многим отличаюсь от других, не так ли?
– Простите, не хотелось бы Вас разочаровывать, но все девушки одинаковые и, кстати, каждая считает себя особенной. Однако, увы, в итоге, женщины, дамы, леди или крестьянки, все по сути своей идентичны как капли воды. Все однообразно мыслите и ведете себя также, конечно, с учетом небольших отклонений, связанных с воспитанием.
– Так вот как вы думаете! Хотя да, я с Вами соглашусь, потому что мужчины тоже все одинаковы лишь с небольшими различиями в размере эго.
– Я вижу, что Вас мои слова изрядно задели. Гордость? Гордыня?
– Самоуважение, не более того…
– Зачес Вы пришли, Мисс Вартиган? Явно не ради того, чтобы на меня посмотреть. У Вас, наверное, ко мне есть деловое предложение.
– Я хотела спросить Вас про тот день, когда Вы попытались со мной уединиться. Вы вели себя очень странно! После вашего ухода мама нам с Розой про Вас многое рассказала. Но несмотря на это я знаю, насколько Вы необычный человек, с богатым внутренним миром, глубиной и красотой…
– Простите меня, конечно, за ошибку, что я допустил, но не стоит копаться в моей душе, это сугубо мое личное дело. Вы и тогда попытались сказать что-то подобное, поэтому я и перешел, так сказать, к моей непосредственной работе только для того, чтобы Вы помолчали.
– Ах, вот как! Понятно! А Вы, вижу, большой специалист в женщинах?
– О да, Вы даже не представляете, насколько большой! – рассмеялся Грегори, после чего пошел на кухню. – Чай будете? Или что-нибудь покрепче?
– Нет, спасибо, – слегка покраснев, ответила Сьюзен. – Считаете себя самым умным?
– Быть умным – это не всегда хорошо, – сказал Грегори, налив два бокала дешевого виски. – За последние несколько лет я настолько поумнел, что мое сердце, увы, ожесточилось от разочарований и собственного ничтожного существования.
– Возможно, мы с Вами не такие уж и разные! – сказала Сьюзен, после чего залпом выпила спиртное и закашлялась. – Я хочу уметь все то, что умеете и Вы, а то мне не хочется учиться на своем опыте, для этого у меня слишком мало времени. Увы, годы неумолимо съедают мою молодость.
– А с чего вы взяли, что мне хочется с вами общаться?! – усмехнувшись, спросил Грегори, после чего еще налил виски обоим. – Но за опустошенный стакан Вас зауважал больше.
– Просто Вы меня не знаете, а я очень хочу почему-то с Вами общаться. Мне это даже тяжело объяснить. С первой минуты мне показалось, что мы уже были и раньше знакомы, и до этого мгновения я не понимала глупую и мучительную тягу к Вам, – почувствовав головокружение от алкоголя, призналась Сьюзен. – Но теперь я поняла, что, как всегда, просто-напросто хорошо умею разбираться в людях, с которыми общаюсь. Да, мы с Вами похожи и причем намного больше, чем Вы думаете.
– Я вижу, что Вы отчаянно пытаетесь меня заинтересовать, отчего кажетесь слегка навязчивой, но Вам, по сути, мне нечего предложить.
– Деньги?! Вы, я думаю, в них нуждаетесь.
– А вот это мне уже больше нравится, – подняв стакан, довольно произнес Грегори. – Давайте за деньги и выпьем. Алкоголь на Вас хорошо влияет, даже говорить начали теперь как взрослая деловая женщина, а не заурядная девчонка.
– Я никогда не была заурядной! Сколько раз Вам это нужно повторить?
– Мне все равно, что именно Вы о себе возомнили, для меня Вы ничуть не лучше других. И почему Вас вообще интересует мое мнение?
– Вы не единственный такой! Мне хочется, чтобы у людей обо мне складывалось правильное впечатление.
– Так, Мисс Вартиган, давайте вернемся к теме дела и денег, а все остальное для меня, честно говоря, бессмысленно.
– Мне, то есть я, то есть… – почувствовав несвязность мыслей, сказала Сьюзен, после чего встала с дивана. – Кажется, мне стоит идти или ехать домой. Потом обсудим наше с Вами дело, мне о нем нужно подумать.
Выскочив на улицу быстро как ветер, Сьюзен решила пройтись по Лондону, дабы подумать о произошедшем с ней конфузе. В ее голове никак не укладывалось то, что человека, которым она всерьез заинтересовалась, совершенно не волновало ее мнение, ее мысли, ее сущность. Сьюзен же, не зная почему, хотела рассказать ему все о себе, своей семье, мечтах и мыслях. Но еще больше ее интересовал внутренний мир Грегори Свирта, никому неизвестного художника далеко не высшей пробы. Она поразилась сама себе, потому что в тот момент, когда оказалась с ним наедине, не смогла найти подходящих слов, тех слов, которыми обычно заманивала мужчин «в свои сети». Ей нечего было предложить, потому что в ее общении художник не нуждался. Деньги – это единственное, что ему нужно было от Сьюзен, что ставило ее на одну ступень с другими, «заурядными людьми». Любая девушка, захотевшая «купить» Мистера Свирта, смогла бы в любой момент это сделать, но отказаться от мысли завладеть им Сьюзен не могла. Неужели она влюбилась, всего лишь раз проведя с Грегори несколько часов и поцеловавшись с ним лишь единожды? В такую нелепость тяжело было поверить просто потому, что никто из сестер Вартиган никогда не испытывали подобного чувства ранее.
Возвратившись домой, Сьюзен решила на эту тему поговорить с Розой, так как со стороны ситуация всегда смотрится иначе, логичнее и менее эмоционально.
– Как такое возможно? – поражаясь своей глупости, спросила она. – Что-то в моей душе не так! Я хочу узнать Грегори, интересоваться его мечтами и мыслями, хочу видеть его, хочу, чтобы это было взаимно! В общем, это так странно! Мне уже тяжело думать, здраво размышлять и что-то просчитывать!
– Может быть, это не любовь, а всего лишь задетое самолюбие?
– Нет! Ты не понимаешь! – возбужденно ответила Сьюзен. – Когда я вошла к нему в комнату, мое сердце заколотилось, невзирая на огромное количество недостатков Мистера Свирта, который меня принял не самым радушным образом.
– Не может этого быть! А если бы и так, то судьба явно посмеялась над тобой! Влюбиться в человека его сорта – самая большая неприятность, какую можно было бы себе представить! Забудь Свирта и никогда больше с ним не встречайся, не то привыкнешь к его обществу, а потом, увы, оно уже тебя так легко не отпустит.
– На самом деле я не думала, что так быстро чувства могут завладеть человеком. Думала, что такое может возникнуть только между героями любовных романов, – расстроенно произнесла Сьюзен. – Надеюсь, что это помутнение пройдет. И как меня угораздило?!
– Ладно. Если все настолько серьезно, то посмотри на свое будущее моими глазами. Первая развязка: Грегори тоже безумно в тебя влюбляется, и вы хотите пожениться, но согласия на брак отец никогда не даст из-за бедности жениха. Кроме того, все женщины будут шептаться за вашей спиной, вспоминая о пикантных подробностях своей интимной жизни. И, каждый раз ложась с ним в постель, ты будешь вспоминать их лица, смеющиеся над тем, что ты вторична, что ты была после них всех! Вторая развязка: ты даешь Грегори деньги, тот рассказывает тебе все, что тебя интересует, после чего вы расстаетесь навсегда, далее мы с тобой возвращаемся к привычной жизни. Конечно, может быть, судьба в мой план внесет свои коррективы, но, как мне кажется, прочитанную книгу зачастую второй раз читать уже не хочется. Вот я тебе и предлагаю узнать Мистера Свирта до такой степени, чтобы тебе от его внутреннего мира уже было плохо. Прочти его как низкосортный роман, и ты освободишься от этого навязчивого и глупого желания быть с Грегори навсегда.
– Но вдруг это не просто что-то быстро проходящее? И узнав о Свирте полностью всю его подноготную, я к нему еще больше привяжусь?
– К сожалению, возможен и такой вариант, но ты девушка сильная, так что взять под контроль свои эмоции тебе не составит особого труда. Это все же лучше, чем просто сидеть без дела и терзаться сомнениями.
В течение двух недель Сьюзен ждала, что Грегори сам постучит в дверь и попросит ее хотя бы о недолгой прогулке, однако этого так и не произошло. Роза в течение этого времени буквально не могла узнать свою сестру, которая стала раздражительной, нервной, задумчивой и какой-то отрешенной. Смотря на себя в зеркало, Сьюзен и сама тяжело верила в то, что ей действительно запал в душу мужчина, который мимолетно промчался сквозь ее жизнь.
– Ну что в нем такого особенного? Да, он красивый и талантливый, однако я же с ним практически не разговаривала, так почему же влюбилась? Не понимаю! Это не поддается логике! – твердила Сьюзен, оставшись наедине со своими мыслями и разговаривая сама с собой.
До встречи с этим художником она «твердо стояла на ногах», отвечая за все, что делала, но сейчас ее положение изменилось. Роза, конечно, пыталась поддержать свою сестру, однако она не понимала ее чувств, от которых нельзя было ни сбежать, ни спрятаться, и которые было слишком тяжело подчинить разуму. Сьюзен ощущала себя уязвимой, слабой и беспомощной, а со своей сестрой она не могла поговорить «по душам». Все оттого, что в ее глазах Роза все еще оставалась сильной и уверенной девушкой, перед которой не хотелось выглядеть жалкой и слабой, несмотря на родственную связь. Для Сьюзен жалость – это то чувство, из-за которого пропадает уважение, именно поэтому она на все расспросы сестры говорила практически всегда одно и то же:
– Роза, милая моя! Поверь, все уже в прошлом, это первые дни мне было тяжело, а сейчас уже эмоции утихли. И как я могла быть такой глупой, чтобы влюбиться в этого никчемного человека! Да даже это и любовью нельзя назвать! Лишь легкое увлечение!
Роза, заметив, что спустя несколько недель ее сестра, как и прежде, была в хорошем настроении, начала ей верить и понемногу забывать о каком-то Мистере Свирте, что приходил написать портрет. В сердце же Сьюзен все происходило иначе, в ее душе все бурлило и кипело, несмотря на улыбку и хорошее настроение. Ни несколько недель, ни несколько месяцев не смогли уменьшить ее влюбленность, возникшую из неоткуда и застрявшую занозой. За это время Сьюзен поняла одно: Мистер Свирт о ней скорее всего забыл и никогда не постучит в дверь дома семейства Вартиган. Этот вывод было сделать легко, так как человек, который чего-то хочет, ищет способы достижения цели, а тот, что не хочет, ищет причины от нее отказаться. Сьюзен решила для себя уже давно, что любовь – это не повод забывать про свое достоинство, поэтому сейчас она старалась быть, как и прежде, гордой и самоуверенной. Возможно, если бы Мистер Свирт уехал в другую страну, то ей было бы намного проще, однако он был рядом, да еще и бывал на тех же балах, что и чета Вартиган.
В такие моменты Сьюзен казалось, что еще не все потеряно, так как Грегори вечера их случайных встреч проводил только с ней, разговаривал тоже только с ней и, конечно, танцевал тоже только с ней. Однако Сьюзен не могла забыть про свою гордость даже в те моменты, когда буквально умирала от влюбленности, находясь рядом со Свиртом. Возвращаясь домой, она с восторгом рассказывала Розе обо всех мелочах, что происходили с ней и Грегори на балах, ее глаза светились от счастья, от чувства, что все-таки еще не все потеряно. Но в дверь никто так и не стучал. Грегори не приходил к ним в дом, хотя с Миссис Вартиган они давно уже находились в мире. Даже Роза заметила, что Мистер Свирт к ее сестре явно не был равнодушен, но на вопрос, задаваемый Сьюзен своей сестре «Почему же тогда он не предпринимает никаких шагов, чтобы хотя бы поближе пообщаться?» она не могла найти ответа.
В итоге решением, принятым Сьюзен, было прямо спросить у Грегори об этом позже, когда все способы забыть его будут испробованы. Каждый день она вела борьбу сама с собой, со своими чувствами и эмоциями, преувеличивая недостатки своего возлюбленного и умаляя его достоинства. И, надо сказать, все ее действия возымели успех, не сразу, конечно, но превосходной силой воли Сьюзен обладала всегда. Тем временем Мистер Тойли, постоянно бывавший в доме семейства Вартиган из-за всякого отсутствия внимания со стороны его возлюбленной, все чаще и чаще стал общаться с Розой, которая никогда не брезговала разговорами с умными людьми.
– Кажется, блондин изменился в лучшую сторону, он искренне сожалеет о случившемся и относится ко мне очень дружелюбно, – сказала как-то она, оставшись наедине со своей сестрой.
– Действительно? Я бы не сказала, что люди склонны меняться в лучшую сторону, пока их судьба совсем не прижмет к стене, хотя исключения, наверное, существуют. И, если тебе нравится с ним общаться, я совсем не против, но прежде, чем ему доверять, проверь.
– А как я смогу это сделать без тебя?
– Самый простой способ узнать, что именно о тебе думает человек – это разозлить его, причем очень сильно. Иногда даже такая грязь выливается, о которой и не знала до этого момента! Придумай какой-нибудь способ подловить Тойли на словах, а потом к ним придерись. Конечно, будь он порядочным человеком, отвечающим за свои слова и поступки, ты бы никогда не нашла повода обвинить его в чем-либо. Однако, зная этого блондина, могу сказать однозначно, что лишних фраз он говорит больше, чем ему положено. Тебе не составит особого труда с ним поссориться.
Найдя несоответствие между тем, что Тойли говорил одной сестре, а затем второй, Роза-таки поругалась с ним, причем такой бурной реакции с его стороны и сама не ожидала. Услышав в свой адрес обвинения в том, что она якобы уже во второй раз пытается разрушить их отношения со «святой» Сьюзен, Роза только рассмеялась. Да, разочаровываться в людях – самое неприятное, ведь сестры Вартиган действительно стали относиться к Тойли как к другу. Увы, люди меняются редко и, в основном, из-за непоправимых обстоятельств, с которыми не справиться со старым характером, привычками и манерами. Поняв, что дружбы с Мистером Тойли у сестер Вартиган не получится, они с радостью с ним распрощались, и вовсе запретив ему посещать их дом. Конечно, они были, как всегда, вежливы и деликатны, однако правильные намеки тоже умели неплохо давать.
И вот настал тот день, когда все-таки Сьюзен решила отправиться в Лондон дабы поговорить с Грегори напрямую и без лишних притворств, потому что около четырех месяцев со дня их знакомства влюбленность в ее сердце так и не умерла, оставив «уголек» надежды, от которого ее мог избавить только Свирт. Однако подойдя вплотную к двери его дома, она чуть-чуть подождала, а потом резко развернулась и пошла прочь, каря себя за слабохарактерность и трусость. Вновь прогуливаясь по Лондону, как и несколько месяцев назад, Сьюзен решила, что прямыми расспросами только спугнет Грегори.
Решившись на отчаянный шаг, она неожиданно подошла к незнакомому мужчине, стоявшему у книжного магазина с трактатом по философии в руках, и обратилась к нему:
– Простите, Мистер, я, конечно, вижу, что Вы немного заняты, но мне хотелось бы Вас спросить.
– Бесспорно, я не могу отказать такой красивой леди!
– Я заметила, какую серьезную книгу Вы читаете и подумала, что, возможно, ваша помощь мне будет необходима, – быстро, но очень смело сказала Сьюзен и начала рассказывать о той непонятной ситуации, в которой оказалась, в той ситуации, где гордость противопоставлялась желаниям.
– Простите Мисс, я Вас раньше не видел. Как к Вам обращаться?
– Мисс Вартиган, я в Лондоне живу и причем очень давно.
– Странно, конечно, что мы с Вами ранее не встречались, но позвольте мне сделать очевидный вывод: Ваш возлюбленный – не джентльмен, а человек, который Вам очень умело «пустил пыль в глаза». Думаю, Вы для него, увы, та девушка, с которой ему приятно общаться, но не более того. Я думаю, что этот Мистер общается со многими девушками так же, как и с Вами, поэтому моя рекомендация одна: забыть навсегда.
– По-моему, для человека, который не знает ни его, ни меня, Вы слишком смело и категорично рассуждаете!
– Простите, но чего Вы ожидали от случайного прохожего?
– Да, наверное, простите! Спасибо Вам, Мистер…
– Мистер Гарри Лонред Младший к Вашим услугам. Надеюсь, мы с Вами еще встретимся, Мисс Вартиган.
Вернувшись домой, Сьюзен призналась своей сестре в том, что так и не смогла постучать в заветную лондонскую дверь. Однако она не сожалела об этом, так как теперь ей стало все понятно, будто тот прохожий показал элементарную правду. Сьюзен почувствовала, как ее душу потихоньку отпускают волнения и переживания, а жизнь начинает приходить в обычное русло. Отчего же так? А все дело в том, что сердце юной девушки из семейства Вартиган потеряло последнюю надежду на счастливое и красивое будущее рядом с Грегори, полное взаимной любви и неутомимой страсти. Да, влюбленность без надежды не будет долго существовать, увядая с каждым днем как от недостатка живительной влаги. Конечно, огромное разочарование, поселившееся после того, как желаемое не было достигнуто, всегда оставляет в душе неприятный осадок, однако все имеет свойство проходить, и Сьюзен это знала.
– Да, Роза, моим мечтам пришел конец, а ведь я опять чуть было не сорвалась! Я вновь захотела почувствовать близость мужчины. Как же хорошо, что я не постучала! Не думаю, что смогла бы себя контролировать. Как же хорошо, что на моем пути встретился тот незнакомец с книгой, вроде бы его звали Гарри Лонред Младший. У меня в голове словно произошел какой-то щелчок, после которого я вдруг прозрела!
– В каком смысле опять чуть не сорвалась? – придралась к словам своей сестры Роза, заметив, как блеснули глаза той.
– Ой, ну я как бы… – будто о чем-то задумавшись, сказала Сьюзен, которая поняла, что в порыве эмоций не проследила за своими словами. Однако она понимала, что это, возможно, даже к лучшему, поэтому не стала отпираться и придумывать отговорки.
– Мы же с тобой сестры! Откуда появились эти тайны?
– Мне уже давно следовало бы это рассказать, конечно, но прости, я не готова была, а сейчас… В общем, терять мне уже нечего во всех смыслах.
– Ничего не понимаю!
– До того, как я с тобой сблизилась, моими самыми большими друзьями были шахматы. А когда отец лишил меня и этого удовольствия, я нашла другое, начав тайком бегать на псарню к Мистеру Холмаку. Прости, мне так стыдно…
– Боже, я не понимаю! Подожди, рассказывай все по порядку!
– Сначала мы просто играли, он рассказывал мне об охоте, о породах собак и о многих других вещах, но позже я поняла, что между нами происходит что-то большее, чем приятное общение. В общем, мне не слишком-то хочется об этом вспоминать, потому что я жалею о том, что совершила, ведь все-таки Миссис Холмак – хорошая женщина…
– Сьюзен! Как ты могла? И за столько лет ни разу и словом не обмолвилась! Я же твоя сестра и самый близкий человек! А это предательское молчание… непростительно!
– Ты бы меня уважать перестала, ведь не всегда наши с тобой отношения были прекрасными. Я старшая и поэтому должна подавать пример, а чему может научить мое поведение? Глупости? Слабости? Мстительности? Мне просто-напросто захотелось быть взрослой, самостоятельной и независимой от отца, обстоятельств и общества.
– А ты подумала о своем будущем? О предстоящем замужестве?
– Наверное, именно это меня и привлекло в Грегори: ни он, ни я не будем иметь славного будущего, если, конечно, нам не улыбнется фортуна.
– Не знаю, чтобы сделал отец, если бы узнал о том, что Вы наделали! Наверное, убил бы Мистера Холмака, а тебя быстро бы выдал замуж за какого-нибудь землевладельца, которому бы еще и приплатил.
– Поэтому я и молчала до сих пор…
– А сейчас ты его любишь?
– Нет, хотя какая-то симпатия все же осталась! Однако тогда он страдал больше, чем я, ведь огромная разница в возрасте делала его ответственным за содеянное. Но теперь формально передо мной нет никаких ограничений.
– И к чему ты клонишь? Значит, с этого момента можно опускаться в своем поведении все ниже и ниже?
– Я же тебе и говорю, что в случае с Грегори практически сорвалась, но все-таки остановилась, и не стоит думать, что все так просто.
Роза, конечно, слегка разочаровалась в своей сестре, однако она понимала, что теперь сможет больше узнать о чувствах и ощущениях, испытываемых Сьюзен с точки зрения исследователя. И вот здесь она поймала себя на ужасающей мысли о том, что теперь будет учиться на опыте своей сестры, избегая ее ошибок и не вмешиваясь в ее действия, в общем, в качестве наблюдателя.
Оставшись в одиночестве, Сьюзен села у окна и заплакала, вспоминая взгляд своей сестры, тот взгляд, которым она одаряла своих жертв и подопытных людей. Одной ошибки, порой, достаточно, чтобы потерять уважение близкого человека либо стать к нему еще ближе, разделив общую тайну. Все в жизни Сьюзен казалось ей неверным, как будто бы сама удача от нее отвернулась, однако она понимала и то, что это всего лишь символ перемен, которые, увы, не всегда бывают хорошими. Роза уже не считала свою сестру себе ровней, ведь в любой момент ей всегда было чем ее упрекнуть. С любовью тоже не получилось, ведь несмотря на то, что Сьюзен была окружена мужским вниманием, она была одинока.
Несмотря на то, что теперь появился повод начать все сначала, вздохнуть свободно и влюбиться в более достойного молодого человека, чем Грегори, Сьюзен ощущала лишь безразличие. Встав с кресла, стоящего у окна, она сказала довольно громко, будто изливая душу:
– Все, я отдаюсь в руки судьбе! Что будет, то и будет. За свою недолгую жизнь я натворила достаточно глупостей. А эти игры с людьми… Лучше бы я гналась за истинной любовью, чем за властью над мужчинами, потому что чужие разбитые сердца грязнят душу. И я это чувствую! Высшие силы, на все ваша воля, помогите мне найти то, что лишит меня одиночества и жизни без взаимной любви!
После этого она поднялась по лестнице на третий этаж, на котором находилась комната Миссис Вартиган, постояла минуту около закрытой двери, развернулась и пошла обратно, не понимая, с какой целью вообще сюда пришла. Однако спускаясь на первый этаж, чтобы найти свою сестру, Сьюзен нечаянно зацепилась за собственное платье, оступилась на лестнице, и, скатившись, упала в холле без сознания.