Buch lesen: «Последний пазл»

Имоджен Кларк

Schriftart:

Imogen Clark

THE LAST PIECE

Часть первая

1

Англия

ЛИЛИ: Мама пропала.

ДЖУЛИЯ:??????!!!

ФЕЛИСИТИ: Что?

ЛИЛИ: Я сейчас дома, она уехала!

ДЖУЛИЯ: Куда уехала?

ЛИЛИ: Развлекаться.

ДЖУЛИЯ: Хахахаха.

ФЕЛИСИТИ: Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

ЛИЛИ: Мама подалась в Грецию.

ДЖУЛИЯ: Здорово.

ЛИЛИ: Балдею от тебя, Джу.

ФЕЛИСИТИ: Когда? Как? Зачем?

ЛИЛИ: Сегодня утром – самолетом – не знаю.

ФЕЛИСИТИ: А папа знал?

ДЖУЛИЯ: Она его бросила?

ЛИЛИ: Хахахаха – нет, в пятницу она возвращается.

ФЕЛИСИТИ: Что?????

ЛИЛИ: Так сказал папа.

ФЕЛИСИТИ: она же сегодня сидит с Хьюго!

ДЖУЛИЯ: Значит, не сидит!!

ФЕЛИСИТИ: Помогаешь, как всегда, Джу. Черт. Придется мне самой им заниматься.

2

Фелисити Найтингейл швырнула мобильник на только что застеленную кровать и принялась массировать большими пальцами виски. Она заставляла себя размеренно дышать ртом, чтобы успокоить колотящееся сердце. Кажется, висок – точка для снятия напряжения. Интересно, как сильно можно нажимать, чтобы не нанести себе травму? Она надавила чуть сильнее.

На дисплее радиоприемника с часами горели яркие зеленые цифры: «7:37». По понедельникам она оставляла Хьюго у своей матери в восемь утра и бежала на станцию. Так у них было заведено с тех пор, как она вышла на работу. Правило не менялось неделями: Фелисити нравилось постоянство, нравилось точно знать, на каком она свете.

И как прикажете ей поступить теперь? Мать не могла просто так, без спросу, взять и удрать в Грецию, когда ей положено ухаживать за внуком. Это невероятно! И ужасно неудобно.

В довершение ко всем бедам няня отправилась на похороны. Во всяком случае, так она сказала, отпрашиваясь. Фелисити не вполне поверила Мари-Клод, тем более что та отпросилась не у нее (что само по себе было подозрительно), а у Ричарда, принявшего отговорку за чистую монету и отпустившего ее.

Фелисити знала, что если бы поговорила с няней сама, то мигом бы распознала обман. Ричард – разиня, где ему уличить обманщицу. Либо разиня, либо ему попросту все равно. Скорее второе. Оба они знали, что рано или поздно ей придется самой сидеть с сынишкой, тем более что он снова укатил в Лондон и не собирался возвращаться до пятницы. А значит, отъезд матери, нарушившей их договоренность, был проблемой одной Фелисити.

Торопливо крася губы, она лихорадочно прикидывала варианты. Сказаться больной? Нет, намечалось важное заседание правления, ей нельзя было на нем отсутствовать, хотя ее мнение редко спрашивали и еще реже учитывали. Нет, недомогание не вариант.

Попросить о помощи сестру Лили? Той ничего не стоило усадить за свой великолепный кухонный стол еще одного ребенка, сам Хьюго тоже был бы не против: он любил компанию тети Лили и своих двоюродных братьев, но Фелисити замечала, что после дня, проведенного в доме Лили, сын начинает безобразничать за столом. Лили относилась к таким вещам спустя рукава, не то что Фелисити, которая придавала большое значение умению сына правильно держать нож и вилку. Пускай ее сыночку всего четыре года, никогда не рано начать усваивать азы этикета, а вот приобретенные дурные манеры потом трудно изживать.

Но обратиться к Лили нельзя было не из-за ее отношения к воспитанию детей. Если бы Фелисити попросила Лили о помощи, та непременно поделилась бы с Джулией – и пожалуйста, опять перешептывания у нее за спиной. Даже в детстве Фелисити терпеть этого не могла: когда сестры о ней шептались, она чувствовала себя изгоем.

Времени оставалось все меньше, еще немного – и она опоздает на поезд. Все варианты были рассмотрены и отвергнуты, кроме одного – оставить Хьюго с дедушкой.

Фелисити тяжело вздохнула, вспомнив, сколько всего придется объяснить отцу, чтобы он провел день с внуком. Начать с того, что он понятия не имел, чем кормят детей, и запросто скормил бы Хьюго мороженое в десять тридцать утра, если бы тот попросил. Наверняка начнутся игры где попало, и Хьюго весь перепачкается; то ли дело мать Фелисити, у которой была припасена для такого случая специальная рубашонка из клеенки. Главное, нужно категорически запретить им гулять в парке. Отцу нельзя доверять. В прошлый раз Фелисити застала Хьюго на самой верхотуре детской «паутинки»; ее отец стоял внизу и уговаривал Хьюго не трусить. Одному Богу известно, что было бы, если бы он оттуда навернулся. Много ночей после этого Фелисити мучили кошмары один другого страшнее.

Изучая себя в зеркале, она пожевала накрашенными губами, убрала мизинцем комочек помады из уголка рта. Отлично! Она взяла мобильный и позвонила домой родителям. Дожидаясь ответа, она готовилась расспросить отца о выходке матери.

3

Застрявшая в уличном заторе Джулия громко хохотала. Это уже слишком! За все прожитые Джулией тридцать пять лет мать еще ни разу не совершала таких спонтанных поступков. Это не в ее характере! Улететь в Грецию, ничего никому не сказав? Неслыханно! Сначала мать должна была определить, кто и когда навестит отца, чем и когда ему положено питаться, какие растения и как именно поливать, какие телепрограммы записать в ее отсутствие. Но нет, она даже не оставила им номер телефона того места, куда отправилась. Все вместе было абсолютно не в ее стиле.

А бедняжка Фелисити! Сестры переписывались по WhatsApp, так что Джулия не могла видеть ее лицо, но прекрасно представляла гримасу. Донельзя забавно! Она не собиралась смеяться над дорогой Фелисити, но ни за что не хотела бы оказаться мухой на стене у сестры в тот момент, когда рухнули ее тщательно выстроенные планы насчет Хьюго.

Джулия не удивилась бы, если бы ей позвонила в панике сама Фелисити, хотя в очереди тех, кто мог присмотреть за Хьюго, она стояла на последнем месте. Что ж, судя по всему, Лили с легкостью присоединила племянника к своему собственному пятиглавому выводку и тем решила проблему без лишней суеты. Но окажись она в дурном настроении, настал бы черед Джулии. Да, своих детей у нее не было, но это не значило, что она не способна приглядеть за племянником. Все-таки она врач общей практики, что в глазах многих, особенно Фелисити, повышало ее рейтинг, тем не менее ее телефон молчал. Но молчание Фелисити не задевало Джулию. Что действительно ее беспокоило, так это поведение матери.

Она свернула на улицу, где стоял дом родителей; сама она жила с ними, пока не уехала учиться в университете. Она уже отсутствовала там дольше, чем когда-то жила, тем не менее сейчас она возвращалась домой. Все здесь было родным: знакомые дома, тротуары, на которых она когда-то играла, опасно склонившиеся над улицей темно-пунцовые буки, десятилетиями грозящие телефонным проводам. Сквозь их ветви струился теплый вечерний свет. Джулия затормозила на родительской подъездной дорожке.

Там уже стоял, конечно, кабриолет «Ауди A5» Фелисити с непонятно как засунутым на заднее сиденье детским креслом Хьюго. На месте сестры Джулия приобрела бы что-нибудь попрактичнее, но у Фелисити всегда были собственные приоритеты.

Джулия вылезла из своего скромного «Клио». Дом уже обветшал, думала она, запирая машину. Это всегда было любимое семейное гнездышко, а не дом напоказ, но теперь Джулия обратила внимание на трещины в гудроне посредине дорожки и на торчащие из них пучки травы, которая раньше зеленела только по краям. Надо будет посоветовать родителям нанять кого-нибудь для ухода за домом, иначе, когда настанет время его продавать, работы накопится через край. Ужас от мысли о продаже семейного гнезда некоторое время боролся в голове Джулии с мыслями о том, что нужно ухаживать за домом, но она поспешила отмахнуться и от того, и от другого… Думать о продаже дома еще рано, впереди уйма времени.

Она прошагала мимо лужайки, густо заросшей наглыми рыжеголовыми одуванчиками, и торопливо отперла дверь.

– Привет! – крикнула Джулия, по привычке вешая ключ на крючок у двери.

Фелисити убеждала родителей, что мир непоправимо изменился и что теперь дверь всегда надо запирать, а ключ никогда не оставлять на видном месте.

«Предлагаешь мне чувствовать себя пленником в собственном доме? – ворчал их отец. – Нет уж, лучше пусть к нам пожалуют воры. Все равно у нас нечего красть».

Это было близко к правде. Двадцать первый век их родителей почти не затронул. Телевизор у них был древний, под ним еще сохранился антикварный видеомагнитофон, вокруг валялись видеокассеты с наклейками о содержимом. Пленки использовались для перезаписи столько раз, что изображение на них стало почти неразличимым. Джулия даже не знала, продаются ли еще кассеты формата VHS. Однажды сестры сговорились купить родителям в складчину на Рождество новый DVD-плейер, но спустя несколько месяцев Джулия нашла подарок в гараже так и не распакованным.

– Мы здесь, – донесся из гостиной звучный отцовский голос.

Отец сидел в эркере у круглого столика и корпел над пазлом. На носу у него были очки для чтения, на лбу – очки для дали, получалось три пары глаз, как у инопланетянина. О бифокальных и тем более, боже упаси, о мультифокальных линзах он даже слышать не хотел. Хьюго сидел напротив деда в наушниках с шумоподавлением, заглушавших все посторонние звуки, и с айпадом в руках. Он не поднял голову, поэтому Джулия решила, что он ее не заметил.

Фелисити печатала как оголтелая в своем телефоне.

– Надо срочно отправить один мейл… – пробормотала она, ни к кому не обращаясь.

Джулия подошла к отцу и чмокнула его в макушку.

– Привет, пап. Ты как? Справляешься один?

Фелисити бросила на нее предостерегающий взгляд, но Джулия сделала вид, что не поняла, о чем ей лучше бы не заикаться.

– У меня все хорошо, спасибо, Джулия. Вернее, было бы хорошо, если бы я нашел последнюю недостающую деталь… Уже три дня ее ищу, и все без толку. Начинаю бояться, что ваша мать засосала ее в пылесос.

Новый стук входной двери, в дом ворвался хор звонких голосов.

– Это всего лишь я! – крикнула Лили.

– Мы здесь! – откликнулся дуэт Джулии и отца.

Первыми появились двойняшки Лео и Лука, чьи белокурые головки не доставали до дверной ручки. Дружно подбежав к Джулии, они прижались к ней и подперли с двух сторон. Следом за сыновьями пожаловала Лили с младенцем, привязанным к ее груди хлопчатобумажным платком.

– Идите сюда! – позвала она остальной свой выводок, но оставшиеся двое не откликнулись на зов. – Как хотите. Но не сметь приближаться к дороге!

Входная дверь скрипнула и захлопнулась.

– Всем привет! – провозгласила Лили, крутя головой, чтобы распространить приветствие на всех собравшихся.

Джулия испытала прилив любви к своей двойняшке – так бывало при любой их встрече. Это было сродни неконтролируемому электрическому разряду, сигнализировавшему, что все в мире вдруг пришло в равновесие. Лили выглядела, как всегда, чудесно: свежая кожа, лучистые ярко-синие, с зеленоватым отливом глаза. Если Лили раскопала волшебное средство, придававшее ей столько уверенности в себе, то ей точно стоило расфасовать его и продавать на вес мелкими порциями.

– Как насчет фруктового сока? – обратился дедушка к братьям-близнецам и заговорщицки подмигнул. Наушники не помешали Хьюго навострить уши.

– Да, пожалуйста! – крикнули дуэтом близнецы.

– Им вреден сок, папа, – раздраженно сказала Фелисити, как будто ее родительские обязанности распространялись и на племянников.

Лили пожала плечами. Ее дети жили вольно, следили за временем по движению солнца в небе и появлялись дома, только когда проголодаются. Иногда было даже полезно побаловать их чем-нибудь сладеньким.

– Если дать соку близнецам, значит, и Хьюго тоже, – логично заметил дедушка.

– Вообще не надо было об этом упоминать! – огрызнулась Фелисити, но тут же опомнилась. – Ладно, но только разок.

Отец выпрямился, и Джулия заметила в его движениях некоторую стесненность. Он картинно, как полководец саблей, указал рукой на дверь.

– Вперед, войска! На кухню!

Мальчишек как ветром сдуло, женщины остались одни.

Первой заговорила Фелисити. Судя по напряженному тону, ей хотелось все высказать до возвращения отца.

– Надо узнать, что у мамы на уме, надолго ли она уехала. После этого мы договоримся, кто когда кормит отца. Сами знаете, на кухне он хуже чумы. На готовых блюдах он не проживет больше двух дней.

Джулия подумала: очень даже проживет, многие так делают, судя по ее пациентам. Но одним из достоинств жизни всех трех сестер Найтингейл в родном городке была возможность заглянуть вечерком к отцу и угостить его тем, что осталось у них от ужина. Было бы даже приятно, продолжала думать Джулия, готовить время от времени здесь, а не дома, и делить с отцом трапезу. Она удивилась, почему это не приходило ей в голову раньше, и сделала себе мысленную заметку: предложить такой вариант матери, когда та соизволит вернуться из тех мест, куда ее занесло.

– Мне будет труднее все бросить, на мне Хьюго… – продолжила Фелисити.

Джулия еле справилась с желанием подмигнуть Лили.

– …но я постараюсь. Завтра вернется Ричард, и мне полегчает.

Выходит, ее Ричард опять не дома? Иногда Джулия даже жалела сестру – не из-за частых отъездов ее мужа, а из-за того, как стоически она все это сносила. Казалось, Фелисити терпит отсутствие супруга как наказание за некий свой проступок в прошлом, а не как неприятный факт жизни.

– Я живу совсем рядом, – сказала без затей Лили. – Мне ничего не стоит сюда заглянуть.

Джулии казалось, что пятеро детей – это гиря, мешающая передвижению, но у Лили все вроде бы получалось без особенных усилий, поэтому возникал соблазн поверить, что в ее жизни нет обычных семейных тягот. Тем временем Фелисити кликнула по своему телефону и уставилась на него, сильно щурясь. Ей стоило бы проверить глаза, подумала Джулия. Впрочем, Фелисити никогда не призналась бы, что у нее слабеет зрение.

– Сегодня я здесь, – заявила Фелисити. – Завтра под вечер у меня встреча в другом месте. Среда – третья среда месяца, в этот день мы всегда встречаемся. Насчет четверга еще неясно, но к тому времени она, может быть, уже вернется…

– Кто вернется? – спросил их отец.

Он толкнул дверь ногой, развернулся и распахнул дверь спиной. В руках у него был поднос с тремя стаканами темно-алого сока и четырьмя порциями джина с тоником, судя по пузырькам.

– Я позволил себе налить кое-что нам всем. – Он поднял самый полный стакан. – За вас!

– Мама, кто же еще? – отозвалась Фелисити. – Я пас, я за рулем.

– Немножко джина не повредит, – возразил отец и протянул рюмку Фелисити, которая посмотрела на нее так, будто там смертельный яд. Джулия помогла сестре – сама забрала рюмку.

– Лучше я, папа. – Она поспешила сделать большой глоток. От лимонного вкуса стало кисло во рту.

Лили раздала детям стаканы с соком. Близнецы, почти ровесники Хьюго, ловко справились со своими стаканами. Фелисити зорко следила за своим сыном, боясь, что он обольется.

– Может, сядем? – предложила Джулия и шагнула к просиженным диванам. Год-другой, когда в моде был шебби-шик, такая мебель считалась шикарной, но то время давно миновало. Правда, в удобстве этим диванам нельзя было отказать. «Сделай удачную покупку и больше не заморачивайся» – таково было одно из отцовских правил.

Все уселись: Фелисити рядышком с Хьюго, Джулия и Лили с младенцем на другой диван, отец в свое кресло, близнецы расположились на полу, у них в ногах. Хьюго почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что сел со взрослыми, и тоже сполз на пол. Джулия заметила, что он оставил айпад на диване и Фелисити не преминула поправить гаджет, чтобы не съехал на пол. Мальчишки тут же увлеклись игрой «камень, ножницы, бумага».

– Скажи, папа, – начала Джулия, – что происходит? Куда подалась мама?

– И почему! – дополнила Фелисити с неуместной агрессивностью.

Джулия укоризненно взглянула на сестру, но та не прореагировала.

– Ваша мать пробудет до пятницы на Кефалонии, – ответил отец.

Его взгляд, как обратила внимание Джулия, был направлен на макушки внуков – это был способ не смотреть в глаза дочерям.

– Подвернулась возможность слетать, и она решила ее не упускать, – продолжил он. – С моего одобрения, – добавил он, чтобы снять вероятные сомнения.

– Повезло маме. – С этими словами Лили устроила младенца у себя на коленях и накрыла его подолом юбки. Детская головка исчезла под белым пологом. Отец не шелохнулся, но Джулия знала, что он все еще относится к кормлению грудью как к крайне интимному акту и предпочел бы при этом не находиться, при всех стараниях Лили беречь его чувства.

– Какая еще возможность? – вскинула голову Фелисити, от которой было непросто отмахнуться.

– Она получила письмо с приглашением и решила его принять, – ответил отец. – Как по мне, просто чудесно, что мир теперь так мал и что мы можем так легко разъезжать по свету. Я полностью поддерживаю ее решение.

Джулия восприняла эти слова как заготовленную речь. Только сейчас у нее мелькнула мысль, что в поездке матери может таиться нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Тем временем отец кивнул и выпил еще джина, давая понять, что тема исчерпана.

Лили задумалась. Когда она снова взглянула на Джулию, ей стало ясно, что ее сестра-близнец тоже считает этот вопрос временно закрытым.

Но Фелисити не собиралась униматься.

– Куда же мне девать в четверг Хьюго? Мама знает, что по четвергам у нашей няни выходной.

– Я могу ее подменить, – предложила Лили.

– Я тоже могу, – напомнил о себе их отец, обиженный тем, что о нем забыли. Порой Фелисити бывает такой бесчувственной! Сейчас она готова была считать все эти предложения жалкими попытками решить огромную проблему, созданную отъездом матери.

– Вы не поссорились, пап? – тихо спросила Джулия. – Она не в подавленном настроении?

Веселый взгляд темных отцовских глаз задержался на Джулии, морщинки вокруг них стали глубже.

– Никакого подавленного настроения, – ответил он убежденно.

Казалось, они больше ничего от него не добьются, как бы ни старалась Фелисити. Джулия поймала себя на том, что ей нравится завязавшаяся интрига. Главное, что их мать в безопасности, а о том, что произошло на самом деле, она сама когда-нибудь обязательно им поведает, надо только потерпеть.

– Все это очень странно, – гнула свое Фелисити. – Как ты будешь питаться, а, пап?

– А что такого? – удивился отец. – Уверен, как-нибудь сыщу пропитание, пока ваша мать будет в отъезде.

Лили сдавленно хихикнула и завозилась с сосущим молоко младенцем, чтобы скрыть свое легкомысленное настроение. Джулия прикусила губу. Нет ничего забавнее, чем Фелисити, расстраивающаяся из-за отца.

– Вот и я о том же, – фыркнула Фелисити. – Потому и подумала, что нам надо установить очередность, чтобы каждый вечер одна из нас приносила тебе ужин.

С лица отца сползла улыбка, он стиснул челюсти, как всегда делал, когда кто-то из них ему дерзил в детстве.

– Может, я и постарше тебя, милая Флисс, но еще не инвалид. Согласен, до сих пор приготовление ужина лежало на плечах вашей матери, но вчера вечером я смотрел по телевизору очень интересную передачу, ее вел некий Джейми Оливер. Он с удивительной легкостью готовил еду. Я подумал, что тоже так могу. Будет приятный сюрприз к возвращению вашей матери.

– Так держать, папа! – обрадовалась Лили. – У меня есть пара его книжек с рецептами. Я их тебе привезу, и ты выберешь то, что тебе больше по вкусу.

Отец откинулся на спинку кресла и весело закивал, как будто получил гарантию стремительного превращения в отменного шеф-повара.

Хлопнула входная дверь: это вернулись – вбежали наперегонки – старшие сыновья Лили. Лили и Джулия были блондинками, а Фрэнки и Энцо пошли в своего отца-итальянца: оба были брюнетами и стремительно смуглели при первых же лучах солнца.

– Вот они и проголодались, – простонала Лили и закатила глаза. – Вечно они голодные! Придется ехать домой кормить. – Она отняла у младенца грудь и повязала платок так, что он снова очутился в уютном коконе. – Все, дети, пора домой.

Она взяла свой стакан и залпом выпила джин с тоником, стараясь не смотреть на Фелисити, которая наверняка назвала бы сочетание грудного кормления со спиртным неэтичным. У Хьюго был такой вид, словно расставание с кузенами было для него равнозначно концу света.

– Поскорее приезжай к нам играть, Хьюго, – спохватилась Лили, и он опять заулыбался.

Лили умела всем поднять настроение. В этом с ней никто не мог сравниться при всем старании, настолько щедро она была одарена этим полезным качеством.

Джулия чмокнула отца в щеку и вышла следом за остальными. Последней покинула родительский дом Фелисити, затворившая за собой дверь.

В саду три сестры задержались, чтобы посовещаться. Сыновья Лили воспользовались заминкой и устроили на лужайке беготню друг за другом.

– Все это весьма странно, – сказала Фелисити, пристегивая Хьюго к детскому креслу – почти что акробатическое упражнение, учитывая размеры ее автомобиля. – Но я надеюсь, что все обойдется, а вы?

Для Джулии было непривычно видеть старшую сестру в сомнениях. Та бывала откровенной, только когда оставалась с сестрами наедине, но и то не всегда.

– Все в порядке, – сказала Лили. – То есть чудно, конечно, но папа, похоже, вполне счастлив.

Джулия была согласна с Лили. Отец, ясное дело, утаивал от них что-то важное. Он проговорился о полученном их матерью приглашении, но не о том, от кого оно и что в нем такого привлекательного, что она махнула на все рукой и сорвалась в Грецию как ошпаренная. Ясно было одно: ответов на эти вопросы им придется подождать.