Так все и оказалось. Макс попросил проводника провести их тем же маршрутом, что и Капитана. Проводник усмехнулся:
– Тут всего один маршрут, по которому хоть как-то можно передвигаться. Так что мы не промахнемся.
– Капитан приезжал не один раз, и ходил по одному маршруту? – уточнил Макс.
– Почти. В некоторые доступные ответвления заглядывал.
Рита усилила воздействие на память проводника, чтоб ничего не упустить. Проводник дал им комбинезоны, и сапоги, настроил фонари, наладил и пристегнул крепления к поясам. Так в связке они и стали спускаться. И почти сразу Рита почувствовала тяжелую, гнетущую атмосферу… Никакими испарениями такое не объяснишь, это была атмосфера ментального страдания. Эта боль была так ощутима, что Рита заплакала.
На нее накатила волна воспоминаний, когда она ещё слушала Зов, и приходила к перерождающемуся человеку, обнимала его и пела колыбельную…
Вот и сейчас, чтоб погасить нечеловеческую тоску и боль, она прижалась к стене шахты, раскинула руки, пытаясь обнять землю и запела колыбельную. Плакала и пела. Пела она тихо, но голос ее распространился по всей шахте. Она пела и оплакивала судьбу целой семьи: судьбу Крестной, матери Бориса, самого Бориса и двойняшек. И чем дольше она пела и плакала, тем светлее становилось в шахте. Под конец она не выдержала и разрыдалась. Макс обнял Риту, пытаясь успокоить. Рита грустно улыбнулась ему, хотела стряхнуть землю с рук, чтоб вытереть слезы и обнять Макса. И увидела, как земля на руках превращается с изумруды.