Zitate aus dem Buch «Поймать звезду»
- Нее-ет... - протянула Ритка. - А что
она - сама не понимает?
- Жалко, что не говорила, - так же
ласково покивала Мурка. - Тогда сразу
бы все стало понятно. Хотя, если б ты
мне что-то такое сказала, я б на тебя с
молотком кидаться не стала,
благонравным тоном сказала она и
уточнила: - Я б тобой все ступеньки от
верхнего до нижнего этажа вытерла!
Ритка открыла было рот, чтобы в
привычной манере объявить - она сама
рыжей устроит... и закрыла. В Мурке
чувствовалось этакое, нечто не
оставлявшее сомнений - вытрет и
отполирует, причем не только от
верхнего до нижнего, но и обратно!
За спиной квадратный услышал свист рассекаемого копьем воздуха и понял, что ему не уйти. Страшная рыжая стояла прямо перед ним, а еще у него в глазах двоилось, потому что рыжая была отдельно… а ее пачка почему-то отдельно!
– Кисонька, давай! – завопила рыжая, зачем-то вскидывая руку с мобилкой…
В затылок квадратному что-то ударило с силой крепостного тарана, в глазах вспыхнуло… и он провалился в темноту.
– Да-а, – протянула Мурка, переступая через бесчувственное тело квадратного и на всякий случай проверяя пульс у валяющегося на полу тощего. – Пожалуй, это была самая оригинальная постановка «Лебединого озера» за всю историю мирового балета. Правда, закончилась прямо на первом акте, потому как такой принцессе никакой принц в помощь не нужен, она сама любого колдуна уконтрапупит! – И она повернула мобильник, показывая картинку на экране.
Растянувшись на полный шпагат, в воздухе завис "белый лебедь" - со вздыбленными рыжими волосами, в задравшейся чуть не до ушей пачке и со зловеще поблескивающим копьем в руках. Кабдлуки высоких черных сапог впечатывались в затылки двух напрасно пытающихся удрать мужиков.
- Эй, девка, ты откуда взялась? Ты кто?
Призрак оперы! - уведомила их
Кисонька, оценила непонимающее
выражение лиц и прокомментировала: -
Так, шутка не удалась. Тогда более
доступно - я конь! Но без пальто!
При упоминании коня квадратный
почему-то вздрогнул и попятился.
- Виновата, ошиблась, - отбрасывая
пенопластовое бревнышко и отскакивая
назад, хладнокровно извинилась
девчонка. - Сейчас исправлюсь, - и
подхватила прислоненное к стене копье.
Копьецо тоже оказалось безобразно
легким и тонким, зато гибким!
Во дура-девка! - прохрипел
квадратный. - Положь ковырялку - все
едино нам от нее ничего не сделается!
На ей шильце не настоящее, а крашеное!
- Если б, как вы выражаетесь, шильце
было настоящим, вы б стали холодным,
мертвым и в кровище! - вежливо
пояснила Кисонька. - Но зачем нам
такие крайности - вы вполне меня
устроите живой... но в синяках!
Даже самой продвинутой и демократичной маме
вряд ли понравится, что прославленное
в их городе детективное агентство
принадлежит на самом деле не
загадочному бородачу с восточным
прозвищем Салям, а ее дочкам. Вместе
с друзьями - шефом агентства и
специалистом по киберпреступности
Вадькой, его младшей сестрой Катькой
и Севой, экспертом по финансовым
махинациям (с Севой была одна
проблема - финансовые махинации он
не только раскрывал, но и
проворачивал).
– Ну все-таки Кисонька… – Марья Алексеевна замялась, – танцует. Должна хоть как-то ориентироваться!
– Мама! – Кисонька чуть не упала. – Я не танцую! Я делаю ката! С оружием! С нунчаками! – Она сунула маме под нос стянутые цепью деревяшки. – С боевым копьем! Теперь еще с булавой! Мне твоих балерин булавой… ориентировать?
Мурка откровенно заржала. Композиция с булавой была новой Кисонькиной фишкой. Впечатление на публику и судейство производила просто неописуемое. Сперва двое парней из их секции рукопашного боя с кряхтением и охами выволакивали на татами здоровенную, почти в Кисонькин рост деревянную булаву с неслабыми такими, хотя тоже деревянными, шипами. Потом выбегала Кисонька – тонкая хрупкая девочка с роскошными рыжими волосами, в изумрудном кимоно под цвет глаз. Судьи начинали недоуменно улыбаться, предполагая что-то вроде комического номера. Кисонька бралась за веревочную петлю навершия… и мощным пинком подбрасывала булаву в воздух. А дальше начиналось невообразимое – под собственным весом тяжеленная деревянная чушка выписывала петли и восьмерки над кружащей по татами девчонкой, и непонятно было, кто кого крутит: Кисонька – булаву, булава – Кисоньку. А потом булава с треском врезалась в толстый деревянный щит – и раскалывала его пополам.
И всякие придурки начинали орать, что девчонка не могла такого сделать, и выискивать надпил на обломках щита. Пока придурки были из публики, Кисонька стоически терпела, но когда на последнем чемпионате то же самое объявил один из судей, сестра просто слетела с нарезки – раскрутила свою булаву заново и показательно раздолбала ею судейский стол. Кисоньку даже хотели дисквалифицировать. Выручил Спящий Дедушка, бессменный патриарх и учитель всех рукопашников, сказав, что дисквалифицировать спортсменку с формулировкой «за тяжкие телесные повреждения, нанесенные судейскому столу» как-то глупо.
