Судьба и Служба. Тюркские контуры России

© Шумейко И.Н., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2022

Сайт издательства www.veche.ru

Предисловие

Сегодня могу с удовольствием констатировать, что в конце позапрошлого года я был свидетелем зарождения идеи этой книги. Хотя все творчество Игоря Шумейко было так или иначе подготовкой к ней еще задолго до этого.

Ныне я с огромным удовлетворением поздравляю автора с удачей. Меня, необратимого «империалиста», особенно привлекает то, что книга содержит глубокий государствообразующий зачин очень глубокой, очень необходимой идеи – идеи Единства основ всех народов нашего великолепного союза. Именно на этом – на подлинном Единстве основополагающих ценностей – построена тысячелетняя цивилизация Евразии: на взаимной комплементарности, на восхищении достоинствами ближнего народа, его ценностями, и в итоге все это лучшее перенимается и делается уже своим качеством, родным, сокровенным. Именно это качество оказалось тем раствором, которое скрепило нашу общую империю.

Я очень рад за автора. Он глубоко копнул, сумел проследить долгий путь. Я уже не надеялся, что кто-то сумеет понять и так быстро подхватит идею единства – братскую идею Единства, которая стала в итоге государствообразующей. Благодаря чему мы сумели преодолеть все испытания, победить всех противников. После великих потрясений мы каждый раз заново воссоздавали свою империю. Еще в недавнем прошлом мы за короткий отрезок времени, находясь в окружении лютых врагов, сумели совершить технологический прорыв, вышли в космос. Хочется верить, что мы будем и дальше процветать еще не одно тысячелетие, если сумеем защитить и сохранить наше главное достояние – идею единства. Нас опасаются потому, что, когда весь мир погряз во взаимных претензиях, а ростовщичество, конкуренцию, предательство и обман они сделали основой бизнеса и основой своей жизни. Во все времена нашей главной ценностью являются совсем не рыночные качества, а именно верность, бескорыстие, служение, великодушие, забота о ближнем, взаимопомощь.

Наверно, именно поэтому про нас все чаще стали говорить, что мы НАДЕЖДА МИРА. Потому что мы сохранили благороднейшее божественное отношение человека к человеку и к Миру.

Я чрезвычайно доволен темой исследований этой книги. Мне хочется верить, что в таком подходе к истории нашего государства кроется великая возможность истинного возрождения нашего народа, которого в недавнем прошлом именовали как советский. На сегодня мы все являемся представителями русской цивилизации, русской культуры и русского образа мысли, все мы, русские, – татаро-монгольского, тюркского и хуннского происхождения. Вот что надо довести до широких слоев общества, хочется верить, что новое поколение воспримет это охотно. Если мы воспримем и примем по настоящему идею единства, это даст нам великую силу духа! Спасибо за это автору. До него я думал, что эту проблему никто не сможет поднять так ярко и убедительно.

А теперь я очень надеюсь на вдумчивого пытливого читателя.

Николай Лугинов

Ордынский пролог

Подходя к теме: «Россия, особая, евразийская цивилизация», разумеется, вспоминаем татар. С вниманием удвоенным, хотя б потому, что два (как минимум) значения имеет слово «татары»:

1) титульная в Татарстане, вторая по численности нация России;

2) в историческом смысле татары – проживающие в России народы тюркской группы.

Территории их проживания: вся Россия, а вдоль четвертой оси «пространства – времени» – это долгие века тоже: вся история России. «Поволжские, сибирские, кавказские татары»… в самом широком смысле татарами числили (отставляя более поздние приобретения: поляков, евреев, финнов, прибалтов) всех неславянских россиян.

Недавно опубликовав статью о книге «Лев Толстой. Кавказский роман», где пару раз повторил «татарин Хаджи-Мурат», я получил одну (но помноженную на N голосов) поправку: «Хаджи-Мурат – аварец!» Но повторял-то я вслед за Толстым, так называвшим своего героя. И вспомнил Хаджи-Мурата 70-летний Лев Николаевич, сорвав однажды колючий цветок репья, народное название татарин/татарник. Таков зачин гениальной повести: связь мощного, цепкого цветка татарника и «татарина Хаджи-Мурата».

Профессиональные обличители «русского империализма» пишут: «Называя всех татары, пренебрежительно не вникали в национальные различия». Поразительное попадание «с точностью до наоборот»!

Национальные различия долгий период еще только формировались^[1], а общее слово «татары» в понимании русских века означало: люди из татарской Орды – из своего 250-летнего военно-политического лидера.

Называя все сибирские, северокавказские народы и азербайджанцев «кавказские татары», русский фиксировал главное для него общее: принадлежность Орде (затем, по мере дробления – Ордам), потомкам Чингисхана. Об этом же Энциклопедия Брокгауза и Ефрона: «Татарин – термин как название народа имеет скорее историческое, чем этнографическое значение».

В противоположность знаменитому закону западных империй, от Римской до Британской, «разделяй и властвуй» тут: выдвижение общего Имени. «Татары» бытовали не только в народном обиходе, но и в официальных российских документах. И прослуживший на Кавказе три важнейших года своей жизни, именно там став писателем, отчаянно мечтавший подружиться, стать кунаком Хаджи-Мурата, Лев Николаевич Толстой уж прекрасно знал аварцев!

«Татарин» для него и для всея России значило: ордынец. А в свою очередь, ордынец: «сослуживец», ибо Орда – это Служба, военная, прежде всего. Термин «Орда» собрал целый букет смыслов, перевести можно: ставка, центр, середина (урта) военного командования.

Так что «татары» в самом широком значении – все население наследников империи Чингисхана. Иногда уточняли: «татаро-монголы», вспоминая, что монголы – не тюрки, но чаще обходились и без этого уточнения. Предмет внимания этой книги: «татары» во всех смыслах и значениях, дарованных нам Историей.

Кстати, наши казанские братья даже в своих титульных спорах, «заморочках» порой схожи сегодня с нашими запутавшимися собирателями и делителями терминов: славянин – россиянин – русский – малоросс – украинец – великоросс – белорус… Они, казанцы, с гордостью говорят о себе: булгары, но вместе с тем помнят и о давнедалеком племени татань, кочевавшем на берегах Керулена и Халхи (как раз в местах, где 1000 лет спустя Жуков разбил японцев). Не отказываются от того древнего племени, вместе с десятками других покоренного Чингисханом, но покоренного по-чингисовски: две татарочки взяты в жены хана, вожди перебиты, все прочие включены в армию. И весьма там отличились, так что из пестрого «интернационала» монгольского хана только татары стали эпонимами новой империи.

«Заморочками» я назвал споры о происхождении Имени – упреждая поток опровержений. Вариант «племя татань с берегов Керулена» кто-то перечеркнет, сославшись на дореволюционного тюрколога А.А. Сухарева: «Тат» – значит «горы», «ар» – «житель». Или на Н.А. Баскакова: «Татар» – «гонец». Или на Д.Е. Еремеева: «Татам – говорящий на фарси, т. е. перс».

Это еще невинные изыски. Но диссертациям и далее суждено защищаться, полку ученых – прибывать. Найдут еще десятки своих значений или, может, наоборот, объединят: «Татарин = горный гонец, говорящий на фарси»…

Сложнее с другим развитием споров об Имени. На специальной сессии 1946 года АН СССР академик Б.Д. Греков выдал свой «вердикт /энциклику/фетву» уже с гораздо большим нажимом:

«Современные татары по своему происхождению не имеют никакого отношения к монголам, татары – прямые потомки булгар, этноним татары в отношении их является исторической ошибкой!»

Развитие этого тезиса. Профессор Н. Давлет («О проблемах национального самосознания татар в 20 веке»):

«После 1920 г. казанские татары использовали название татары, в условиях жесткого советского режима было невозможно использовать другой этноним!»

Вот так, от «исторической ошибки» до«жесткого советского режима». Ломятся в открытую дверь, будто произнесение слова «татарин» – покушение на всем известный факт: была Волжская Булгария, она же Великая Булгария. Покорена в 1236 году татаро-монголами Бату-хана. Население (тут вам не Америка!) сохранено. Булгары, преимущественно земледельцы, купцы, объединились с пришедшими воинами-кочевниками, взяв вместе с воинскими навыками их имя: татары. Вдумайтесь в «Следствие» той «Теоремы историка Давлета». Получается: навязанный жестким советским режимом «татарин» – это бирка с кличкой раба. Болтается на шее булгарина: «Хозяин так назвал, приказал носить!» А режим-то советский был не только «жесток», но и жу-утко изощрен: на какой-то «машине времени» перелетел за 700 лет до 1917 года (до собственного «советского» рождения) и еще тогда заставил булгар отзываться на «татарин»!..

Сложнее возражать, когда академик Мирфатых Закиев, знаток татарского языка, утверждает: «Название «татары» препятствует развитию татарского народа. Наш народ сформировался из представителей двух диалектов. Первый – булгары. Сейчас на этих землях везде живут мишаре. Второй диалект – кусан (белые суны). Кусанская империя была сформирована намного раньше Булгарской. В русской истории ее называют Кушанской империей, сам народ называл себя кусан или казан»…

Академик Закиев видит в этом (татарском именовании) «признак европоцентризма», это подозрение, и правда, очень серьезно, требует тщательного рассмотрения. Разделяя его благородную озабоченность, в главах 3, 4 я тщательнее рассмотрю эту аргументацию, а пока замечу только, что и спорят с уважаемым академиком Закиевым тоже люди весьма грамотные: ученые Казанского федерального университета, Института истории имени Марджани: Дамир Исхаков, Марсель Ахметзянов, считающие нынешних татар потомками татаро-монголов Золотой Орды.

Разумеется, возражать человеку, провозглашающему «Я – булгарин!», невозможно, несправедливо, даже глупо. Тем более если перечит человек посторонний. Мне свою «непостороннесть» еще только предстоит доказать (одна из целей этой книги), а пока могу только пододвинуть, предложить вниманию некоторые факты. Ведь никакое этническое булгарское самоощущение не пересилит, не сможет удалить простой, достоверный 800-летний факт: имя «татарин» – ярлык исторического почета(!), а не навязанная рабская кличка.

Многих можно обмануть, многое обойти, оболгать, но только не фольклор. Слова, тысячи лет повторяемые миллионами людей, это и есть реализация тезиса: «Глас народа – глас Божий!»

Этот народный безо всякой корысти, цензуры, политических расчетов многовековой «Глас народа» фиксирует великий его собиратель Владимир Даль в знаменитом «Толковом словаре»:

«Князь – почетное звание некоторых дворянских родов. Русские князья – частью потомки древних владетельных князей, частью признаны в этом звании из татарских мурз или жалованы государями. Народ местами доныне то шутя, то почетно всякого татарина кличет князем: Князь, у тебя навозные вилы с возу свалились!»

Тут в паре строк история, «межнациональные отношения», юмор. То шутя, то почетно… Правда, после 1917 года «князь» стало прозвищем не почетным, а скорее опасным, и многостолетняя шутка потеряла хождение. Но далее в книге будут приведены и буквальные подробности, реестры, цитаты из тщательной работы «Татарская феодальная знать и российское дворянство: проблемы интеграции на рубеже XVIII–XIX вв.» историка Рамиля Хайрутдинова (Институт истории АН Татарстана) …

Татарская Золотая Орда в итоге дала казанцам ханов: Улук-Мухамед, Абдула-Латыф… Почитаемый Сафа-Гирей: понятно – из крымских татар, знаменитая Сююм-Бике – из ногайских. О своем величайшем поэте Габдулле Тукае пишут: «Солнце татарской поэзии и полумесяц татарской души». Вычитание, вычищение из Булгарии «навязанных татар» грозит вычитанием всех последних 700 лет истории. Что останется? Какова будет «разность» этой арифметической операции «вычитание»?

Именно наследие империи Чингисхана, правильно воспринятое, должно показать, как можно быть булгарином и татарином одновременно.

Актуальный сегодня казанский историк, писатель, ученый Рустам Курчаков: «Для Чингисхана все народы были равны. Нынешнее понимание «национального вопроса» сильно отличается от того воинского, подросткового мировосприятия, которое характерно для беспокойной средневековой «семьи народов». По законам Ясы каждый народ имеет равное право на «волю и долю», кроме тех, кто отступился от законов Неба-Тенгри и человеческого рода. Справедливость и неизбежность этих законов трудно понять современному городскому обывателю, который настолько далек от естественных законов Природы и человеческой общности, что готов доверить судьбу бюрократам ООН и Европарламента».

Не вполне наукообразные термины Рустама «воинское, подростковое мировосприятие» в действительности выхватывают важнейшие черты того собрания народов. Судьба мне подарила встречи, дружбу, беседы со многими славными представителями татар, в современном и старорусском, летописном и «ордынском» значениях этого слова. С выдающимся человеком – генералом Гареевым, с главой татарской общины Москвы и тоже славным генералом Акчуриным, со многими татарскими учеными, писателями. Довелось мне выступать в Казани перед собранием татарской интеллигенции. А из татар, в значении потомков Орды, т. е. российских тюрков, посчастливилось подружиться, сотрудничать с классиком якутской литературы Николаем Лугиновым и многими якутскими писателями, поэтами. И тоже приезжать, выступать в Якутии. Надеюсь, живые люди, реальные общие дела, конкретные впечатления наполнят, населят этажи величественных теоретических построек, чьи архитекторы, бывает, спорят меж собой, но лучшие из них сознают единство и красоту российского стиля.

Глава 1
Невидимая рука. Язмыш, кысмет, тыгдыр…

Итак, тюрки, татары-ордынцы – носители печати военно-служебной организации, давшей нам, России, первую централизованную систему власти.

1.

До Орды единства русских княжеств не было не только по факту. И не по вине каких-либо Имяреков Окаянных. (Особо «прославился» князь Святополк Окаянный, но таковые были в каждом поколении удельных князей) … Но даже не они, Окаянные, Гориславичи… многократно проклятые летописцами, сказителями былин, «Слова о полку Игореве» и других «Слов», были главными виновниками того хаоса. Единства, устойчивого порядка не было и не могло быть в принципе!

Давно установленный, но, к сожалению, интересующий в основном лишь правоведов факт: «до Орды вся Русь считалась общим достоянием всех Рюриковичей». «Лествичная система» пересаживания с удела в удел по условному старшинству, бессильные «съезды» князей (вроде Любечского, 1097 г.), бесконечные, изначально тупиковые попытки обрести «единство» или хотя бы выстроить устойчивую иерархию. Старший брат имел больший авторитет, чем младшие, – это вроде понятно и (почти) всеми Рюриковичами признавалось, но уже в следующем поколении вопрос относительных первенств младших сыновей старшего брата и старших – младшего сводил ситуацию к абсурду, к перманентной войне каждого с (почти) каждым.

Тут нет и тени национального самоунижения: в те времена варяжские (норманнские) династии правили почти во всей Европе вплоть до Сицилии (см. «Анжуйский дом», Плантагенеты), и с такой же «чехардой», как и наши Рюриковичи. Да и в Азии (в северной ее половине, дочингисовом Туране) царил такой же первозданный Хаос, или назовем это в стиле Рустама Курчакова: «детский период». Наследование от брата к брату – важная примета того периода. До принципа «от отца – сыну», потом «от отца – только старшему сыну» (майорат), до этих кажущихся ныне естественными положений Европе, Азии еще предстояло дорасти, «довзрослеть».

Недолговечные периоды устойчивости, замирения бывали связаны с появлением особо выдающихся личностей, сверхудачливых полководцев или выдающихся политиков, дипломатов, моральных авторитетов: Ярослав Мудрый, Владимир Мономах… А потом – вновь «броуновское» (военное) движение. Монастырские летописцы славили Мономаха, страстно клеймили прочих князей, «ковавших крамолы», но тем самым – вот недооцененный парадокс! – они лишь продлевали общенародную иллюзию, что «порядок» может воцариться благодаря личным качествам какого-то князя.

Великий князь тогда был «первый среди равных». Принципа, самой идеи воцарения единовластия, причины выделения одного из многих, устойчивой иерархии, не зависящей и от личных качеств претендентов среди растущего дома Рюриковичей, не было. Самый известный русский правовед, историк Борис Чичерин суммирует: «На Руси в Удельный период вообще не было государственного, и какого-либо публичного права – только частное».

Ярлык из Орды на великое княжение, означавший обязательное подчинение всех прочих князей, – Первый исторический пункт, принципиальное окончание действия того «детского» положения, когда вся Русь – общее владение всех Рюриковичей.

2.

Орда дала нам и казаков. Казак – козак – косак – кочак – на тюркских языках значит: вольный, беглый. Казаки и пришли на столетия раньше, например, стрельцов и остались еще на столетия после бесславной кончины («Стрелецкие бунты») последних. Пережили казаки и дворянскую поместную конницу, и наемные «полки иностранного строя», и императорскую, и уже Красную, и Советскую армии… То есть оказались самой древней, живучей, органичной военной организацией России. А ведь казачество – «организация», принадлежащая не только военной сфере! Это ещё и образ жизни, модель живучей самоорганизации, наконец, «социальная программа». Русские, украинские крестьяне, посадские порой через мирные ходатайства, порой через восстания требовали себе или казацкого самоуправления, или (программа-максимум) «записи в казаки», внесения в «реестр».

В общем, «казак» – слово, богатое смыслами. Еще и своеобразная жизненная философия стоит за одним из значений казак-кочак: беглый. Свергнутый хан вздыхал: «Ну теперь мне дорога – только в казаки!» Московский посол в Персии в 1590 году объяснял: «Казаки пришед Сибирское царство взяли, а царь Кучюм убежал и ныне казакует в поле». Так же из Исфагани передали, как хивинский хан Хаджи Мухаммед («Царь Азим») обрисовывал ситуацию шаху Аббасу I: «А про Кучюма царь Азим сказал, что он бегая, живет лишь казачеством».

Историки В.В. Трепавлов и А.В. Беляков фиксируют сей «парадокс»: «Проиграв царство казакам Ермака – Кучум сам стал казаком».

Тюркские корни, как тот толстовский репей-татарник, крепко сидят и в казачьем лексиконе: атаман, богатырь, товарищ, есаул, сабля, кош, курень, кинжал, барабан, караул. И в общегосударственном: ямщик (ямылчи), деньги, казна, таможня, безмен, кирпич, башмак, сундук, кафтан, стакан, таз, штаны, кузов, базар, тулуп…

Даже наш боевой клич «Ура!» – татаро-монгольское Хур-ра!

А тумен – военный отряд, пугая своей численностью (10 000 всадников) и скоростью наступления, – обернулся русским словом «тьма» (темнота), дошел и до «тумана»… Так что первая строка гениального романса «Утро туманное, утро седое…» могла напомнить его автору, Ивану Сергеевичу из древнего (тухума) рода Тургена – и тумен, водимый его далеким предком.

Претензии России на статус «особой цивилизации» (упоминание, открывавшее первые строки этой книги) основаны на преемственности, идущей от Улуса Джучиева. Своими границами этот Улус словно «напророчил» очертания нынешней РФ^[2]. А татары во всех упомянутых смыслах и есть носители, человеческое измерение этой преемственности.

3.

Чтоб не ограничиваться лишь военной сферой (хотя казаки, повторю: не только «война», но и мощная, живучая социальная модель) – вспомню один парадокс из своей недавно вышедшей книги «Люди российских путей» (Голос-пресс, 2020).

Превосходная дорожная служба в Улусе Джучиевом, Золотой Орде, система почтовых станций – ямов, где менялись лошади и ямщики, стала нашей общей отраслью. «Ямская гоньба»: государственная почтовая служба, включала сеть почтовых станций – ямов и целое сословие ямщиков, получавших за службу государево жалованье, земельные наделы, создававших даже свои поселения – ямские слободы.

А в чем мой объявленный «парадокс»? Ямщик, самая русская из профессий, считая хотя бы по числу упоминаний в русских народных песнях, фольклоре, происходит от тюркского слова jam (татарское «дзям») …

«Татары, татаро-монголы» – нельзя допустить, чтоб за мельканием этих ярлыков скрылся пласт истории потрясающей важности. Отношения тюрок и монголов столь же интересны, поучительны, как и тюрко-славянские.

Первую из империй Великой степи создало два-три века до нашей эры племя (племена) хунну, включавшее множество тюркских, монгольских, скифских, тунгусо-маньчжурских родов.

Этот союз хунну/гуннов после Аттилы распался, но на одном из осколков предки монголов создали государство Сяньби, подчинившее и тюрок. Позже тюрки подчинялись другому протомонгольскому государству – Руран. Но к VI веку тюрки победили монголов, пошли в Среднюю Азию, где встретились, смешались с другими «коллегами» по Хуннской империи – скифами и создали первое свое мощное государство: Тюркский каганат. А то, что правящим в их каганате был монгольский по происхождению род Ашина, – это свидетельствует: их борьба не имела и тени национализма, геноцида.

Была отражением «сквозной» сквозь тысячелетия вплоть до наших дней важнейшей тенденции: соперничество в военной доблести возносило наверх то одно, то другое племя, выставлявшее своего вождя/хана, но племена-«лидеры» не накапливали могущество, а скорее наоборот – расходовали себя! История хунну, сяньби, рода Ашина повторится и с потомками Чингисхана.

Темучин победил татар с типичными уже упомянутыми следствиями: вожди перебиты, две татарки взяты в жены, все татары – в общую армию, где особо отличились и… По сей день от Татарского пролива и до Польши – Литвы проживают их многочисленные потомки. Правда, имеет хождение иной сюжет: будто Чингисхан казнил всех татар, «кроме детей ростом ниже тележной оси»… Кстати, эта зловещая мерка «высота тележной оси» часто встречается в корпусе околомонгольских легенд. Хороша она и яркой зримостью (каждый легко представит очередь, понуро бредущую к той «эталонной телеге»), наверняка она, легенда, пускалась в ход как хорошее психологическое оружие: запугать, морально подавить противника. И на практике применялась наверняка – но к отдельным семьям, родам.

Но чтобы всех татар уничтожить (а детей «ниже оси» заставить забыть свое происхождение) – этой мрачной фантазии как раз и противостоит простой, неотменимый факт: распространенность в Азии этого имени. Кто, кроме татар армий Чингисхана, Батыя, мог принести его на берега Волги? И так принести, что булгары (даже ещё без нажима всемогущей «Советской власти» – привет профессору Н. Давлету!) взяли имя «татары»…

Считается, что из тюркских народов к монголам более всего по культуре, генам приближены тувинцы (их этническая одежда практически монгольская), якуты, затем – казахи и киргизы.

Так что Орда, кодекс Ясы (и её, выражаясь по-современному: «правоприменительная практика», протяженностью в тысячелетие), залиговала не только булгар и татар, но и татар с монголами. В одной из глав я уделю место научным попыткам строгой классификации народов по «гаплогруппам хромосом», но генетика никак не может воспрепятствовать и самому здравому подходу к этой проблеме (к тому, что кажется проблемой).

Знаменитый Стивен Сигал, звезда Голливуда, а еще и музыкант, сэнсэй, подпоясанный черными поясами нескольких восточных единоборств, однажды дал гениально простой ответ смущенному интервьюеру, желавшему разузнать, но боявшемуся обидеть такого грозного собеседника.

– Моя национальность? Бурят!

– М-м… извините, Стивен, а кто, что такое: бурят?

– Бурят – это русский монгол!

Чеканно… Прямо, точно, мощно, кратко. Как его, Стивена, карате-удар с выдохом: «Кья!»

Так бы и со всеми терминами разобраться. Когда не терпится скорее шагнуть в глубь Евразии, тысячелетней Истории, а тут цепляются, как репей (татарник), болтаются, как безразмерные штаны – все эти термины, названия, самоназвания. Споры, драки из-за них порой даже смешны, если вдуматься в самые первопричины такого обилия именований, то объединяющих, то перенакрывающих друг друга. А первопричины эти, по-моему, таковы: слишком огромен наш континент, слишком много племен и народов кочевало или сидело на нем и слишком долгая История – за время которой многие успевали выбиться в лидеры, распространить свое имя и семя, а потом ослабеть, задумчиво затихнуть, встретив новую волну.

Приведу еще один подход. С этим обильным титулованием разбирается филолог, религиовед Айрат Равильевич Бахтияров:

– Необходимо распутать навязчивое «татаро-монголы». «Татары» – это самоназвание того древнейшего народа, от которого ведут свою родословную многочисленные тюркские народы и народности. Причем самоназвание «тюрк» или «терек», означающее «живой», – более позднего происхождения, чем самоназвание «татары». Когда в свое время часть татар решили взять себе новое имя «терек», в глазах окружающих народов они оставались татарами. Поэтому возникло словосочетание «терек татарлары» или «татары-тюрки».

Внутри же татарского мира каждая народность имела собственное самоназвание. Например, булгары – часть тюркского и породившего их древнетатарского мира. Причем в каждом историческом периоде самая сильная и знатная часть этого мира, сохраняя, вновь брала на себя самоназвание «татары».

Время возвышения Чингисхана пришлось на очередной период упадка татарского мира. Естественно, самый большой упадок наблюдался у элиты «татар» того периода. Против этих татар и начал войну за обновление татарского мира Чингисхан. Чтобы отделить себя и своих сподвижников от этих «татар» (а не от татарского мира), они взяли себе самоназвание «мәңгел», означающее «вечный», «вечная держава». Так возникли всем известные сегодня «монголы». А поскольку они все равно оставались частью татарского мира, то появилось словосочетание «татаро-монголы» или «мәңгел татарлар» (…)

Все вышесказанное – лишь краткая «историческая справка». Основу книги составят и реальные судьбы наших современников, с кем мне довелось познакомиться, беседовать и наблюдать, как их характеры, деяния иллюстрируют закономерности, «исторические тренды». Отдельная глава представит двух крупных российских военачальников: генералов Махмута Ахметовича Гареева и Расима Сулеймановича Акчурина.

А одним из человеческих измерений упомянутой, зафиксированной этнографами близости якут (тюрок) и монголов станет рассказ о жизни, творчестве моего друга, якутского классика российской литературы Николая Лугинова, давшего в своем романе «По велению Чингисхана», лучший из портретов великого монгола, легший в основу международного киноблокбастера: «Тайна Чингисхана» (Россия, Монголия, США, 2009).

В нескольких статьях, ТВ-передачах я предлагал дополнить, увенчать русско-тюркский лексикон еще одним важным, многомерным тюркским словом: Кысмет – Судьба (Язмыш у татар, Тыгдыр у якутов). Словосочетание, вынесенное в подзаголовок, возможно, кому-то напомнит «невидимую руку рынка» Адама Смита, самый знаменитый и фундаментальный термин политэкономии из его книги «О богатстве народов» (1776):

«Они работают, ведомые этой невидимой рукой, способствующей тому, что не входило в их намерения. Преследуя собственный интерес, они способствуют интересам общества более эффективно, чем если бы реально желали делать это».

Термин с репутацией, несколько подмоченной в одно всем известное десятилетие, когда его особенно часто повторяли, а ту «невидимую руку» постоянно «ловили в карманах» – вполне видимых!

Но сам образ, «Невидимая рука», вполне применим к действиям многих миллионов тюрок и русских, тысячам нойонов и князей, десяткам великих вождей, государствостроителей и полководцев. Он даже необходим, чтоб картина великого итога деятельности этих вождей, народов, поколений никак не походила на чей-то удачно реализовавшийся хитрый политический расчет, план, а данная книга – на развернутый комплимент этим вождям и народам…

Действительно, объективное сравнение некоторых итогов распространения евразийской цивилизации с результатами работы Испанской, Британской, Французской колониальных империй^[3] может быть воспринято как дежурная пропаганда, славословие.

Подчеркивая главный итог деятельности двух тысячелетий: Северная Евразия оказалась единственной незатронутой религиозными войнами, тотальным геноцидом, в современных выражениях: территория «геноцид-фри». Не затронутой и работорговлей. Единственное исключение: крымские татары, втянутые в этот «бизнес» генуэзцами. А массовый захват пленных в походах Чингисхана все ж не превращал их в «международный товар». Им более соответствует вполне официальный термин: «перемещенные лица». Например, к миллионам «перемещенных лиц» Второй мировой войны часто прилагают термин «их рабский труд», но НЕ «работорговля».

Сей итог, который может быть предъявлен и на Страшном суде, никак нельзя свести к казенным славословиям в адрес своих царей и ханов.

Батый, покоряя Русь, Иван Грозный – Казань, наверняка думали о приращении своих личных владений и богатств. Строгановы, Ермак, Хабаров, Дежнев, дошедший до Якутии, Чукотки… думали о хабаре (особенно покоритель Камчатки Атласов). Хотя объективно были заметны и великое любопытство, и поиск «Беловодья», «Опонского царства» – земли праведной жизни, но все ж главный «мотор» был хабар!

Но упомянутый абзацами выше глобальный итог наших движений, итоговое отличие Северной Евразии от Америк, Африк, Австралий^[4]… показывает: Невидимая рука Судьбы, подобно «невидимой руке рынка» незримо, неизменно обращала даже самые корыстные усилия Батыя, Грозного, Ермака к величественному, достойному результату…

С примера начну частного и весьма непростого, вызываюшего сегодня споры (слышал и отчасти в них участвовал) и даже неприятие некоторых героев этой книги, то есть татар. Советовали мне убрать сей «случай» куда-нибудь в глубь книги, после примеров, радующих любую аудиторию, картин, приятных, проверенных на многих лекциях, встречах с читателями. Но выслушав, подумав, оставил как есть. Решил, пусть и на этих страницах будет некое подобие нашей Истории, всегда начинавшейся непросто, порой кроваво: как у татар – с монголами, как у русских – с татаро-монголами. И если не отбросят книгу на первой же главе, то уж дальше дочитают точно.

Памятник трудной судьбы

Трудной, но и единственной. Многозначительное татарское Язмыш (Судьба, предначертанное) говорит о том же: Язмыштан узмыш юк – от Судьбы не уйдёшь…