Zitate aus dem Buch "Призраки Лексингтона (сборник)", Seite 4

Чем ждать, пока для него что-то сделают, приятней было делать все самому.

... У него не было других желаний – только есть три раза в день, играть на тромбоне в свое удовольствие. И чтобы вокруг было побольше женщин.

Он многим нравился – молодой симпатичный виртуоз. Куда бы ни шел, везде выделялся, как ворон на белом снегу. Он переспал с несчетным количеством женщин: японок и китаянок, русских белоэмигранток, проституток и замужних матрон, красавиц и дурнушек. В общем, спал с кем попало. В конце концов мягкий тембр тромбона и размер деятельного пениса сделали его в Шанхае той поры личностью известной.

Еще он, – правда, сам того не сознавая, – обладал талантом заводить «полезные связи» ...

У меня нет ни малейшего интереса к будущему. Точнее, для меня не существует самого понятия – «будущее», потому что у льда будущего нет. В нем сковано лишь прошлое. Сковано и видно так отчетливо, будто бы все – живое. Лед – он умеет сохранять разные вещи чистыми и прозрачными. Сохранять все, как есть. И в этом – главное предназначение льда, его сущность.

Сны – они приходят из прошлого, а не из будущего. Не сны тебя беспокоят, а ты их, понимаешь?

А изводила меня – скука. Особенно тяготила рутина, в которой я ощущала себя тенью своего же повторения.

«Слушай, зверь! Ты ведь не знаешь, что такое женщина! А раз так, я тебе сколько угодно, сколько угодно всего напридумаю!»

Наконец-то я смог понять, что, должно быть, чувствовал отец после смерти матери. Понимаете, о чем я? В общем, некоторые вещи иногда принимают иную форму. Потому что не могут ее не принять.

Да он читает мысли! Ну, это уж слишком! Никому не позволю рыться у себя в мозгах – тем паче такому непонятному и жуткому зверю.