Buch lesen: «Ночь вне закона»

Schriftart:

ISBN 978-5-4485-5843-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая. Каждому своё

«Невыдуманные истории из нашего недавнего прошлого некоторые люди хотят представить как нечто героическое, как борьбу справедливости со злом, не понимая одного: что злом, в данном случае являлось само государство, принявшее необдуманные, нечеловеческие законы, породившие, в свою очередь еще большее зло – рождение беспредела чиновников, коррупционеров, олигархов, которые правят страной более 20 лет. Между ними идет борьба не на жизнь, а на смерть. И не всегда побеждает сильнейший. Надеюсь, что это больше никогда не повторится».
Григорий Кац

Часть первая

I

Гулко отдавались шаги в полутемном прохладном подвале банковского хранилища. Молодой мужчина с кейсом в руке открыл ключом свой личный банковский сейф и выложил его содержимое в темное нутро железного ящика…

В шикарном ресторане, расположенном в самом центре города, звучала музыка и кружились пары. Ресторан был выбран не случайно. С лепного потолка свисала громадная золоченая люстра. Вышколенные официанты бесшумно подавали блюда. Столы были сдвинуты в огромную букву «П». И гости были все как на подбор – лощеные, солидные, и видно было, что они и есть «хозяева жизни» в этом городе. Оркестр старался угодить вкусам большинства и играл «приличную» музыку, без надоевших уху «шансонов», имеющих тюремный душок.

Среди танцующих особо выделялась красивая пара – сорокадвухлетний бизнесмен Эдуард и его молоденькая жена Марина. Сегодня ее День рождения. Она вся светилась радостью и гордостью за своего мужа, в которого тайно была влюблена еще со школьных времен. Эдуард – подтянутый, черноволосый, похожий на героев итальянских кинофильмов, с нежностью и любовью глядел на свою юную жену, упиваясь ее красотой, молодостью, послушным и гибким станом.

Танец закончился и тамада – маленький, щуплый мужчина кавказской внешности, пригласил всех танцующих за стол. Когда гости успокоились, тамада, – как оказалось, актер местного театра, – торжественно провозгласил тост «За новорожденную».

– Я хочу поднять этот бокал, – заговорил Эдуард, ударами вилкой по фужеру приковав внимание всех гостей к своей персоне, – за свою жену Марину и за себя. Не каждому мужчине в своей жизни предоставляется возможность отметить совершеннолетие своей жены.

Смех и аплодисменты сидящих за столом гостей были ему наградой за этот необычный, изысканный тост. Гости шумно поздравляли именинницу, желая ей на словах всяческих успехов. Соседний стол был завален подарками, и родители юной жены Эдуарда были удовлетворены вниманием и уважением гостей к их дочери и зятю. После тоста, как обычно, гости начали шумно обсуждать последние события в стране, в городе и в мире.

Мелодично зазвонил мобильный телефон. Эдуард незаметно приставил к уху аппарат.

– Алло, слушаю.

– Эдик, вокруг тебя много народа?

– Стас? Это ты? А почему еще не в ресторане? Гости все в сборе. Не хватает только тебя..

– Ты должен приехать на фирму, по возможности, прямо сейчас. У нас проблемы.

– Что случилось?

– Не могу говорить. Ты срочно нужен.

– Хорошо, сейчас буду.

Поцеловав Марину в ушко, сказав ей пару комплиментов, Эдуард без суеты покинул ресторан. На молчаливый вопрос жены он только таинственно моргнул глазами и показал большой палец.

– Скоро буду.

Подъехав к стоянке, Эдуард не спеша поднялся в офис, расположенный на втором этаже престижного дома. Картина, которую он увидел, его ужаснула. Пол был усыпан разлетевшимися деловыми бумагами. Документы и папки рассыпаны на столах. Сотрудники-консультанты и переводчица стояли лицом к стене с поднятыми руками, упертыми в стену. Несколько бойцов в камуфляжной форме разгуливали по кабинету.

– Что здесь происходит? – громко спросил Эдуард. – Вы кто? – обратился он к оперативникам.

Один из них молча указал в другой кабинет. Войдя туда, Эдуард увидел у стола плачущую бухгалтершу и несколько человек в штатской одежде, один из которых был немного знаком Эдуарду. Это был Леонид Аркадьевич Миронец – заместитель начальника налоговой милиции района.

– А, явился бизнесмен? – полупрезрительно произнес Миронец при виде Эдуарда.

– В чем дело, что за бардак?

– Это ты мне сейчас расскажешь, делок, как получил наличку и как перевел валюту за границу!

– Не понимаю, о чем вы? Какие деньги, какая валюта?

– Не придуривайся. Встречная проверка фонда, куда ты загнал деньги, показала, что и ты пользовался лазейкой получения «нала». Перевод денег за границу тоже подтверждается. Так что все документы мы изымаем, а тебе прокурор установит меру пресечения – под стражу. Чтоб не мешал!

– Под стражу? Не выйдет. Нет оснований. Я социально не опасен.

– Это ты так считаешь, а я думаю иначе. Крушевский, прими его, – обратился Миронец к бойцу в камуфляже.

Миг – и на руках у Эдуарда защелкнулись наручники.

Эдуард подавил в себе ярость, пытаясь успокоиться.

– Ну и что дальше, может, прекратите этот цирк? Наручники, автоматчики, в камеру… Вы еще не закон, и санкций у вас на мое задержание или арест у вас еще нет.

– Сейчас будет…

Миронец открыл «дипломат», лежащий на столе, и достал небольшой целлофановый пакет.

– Это наркотик. И мы нашли его у тебя в столе. Понял?

Эдуард рассмеялся.

– Без меня? Нашли? А «понятые» кто, ваши бойцы? Или кто-то из моих сотрудников? Ну, вы даете! И можете это доказать?

– Без проблем… Крушевский, держи его.

Подскочивший боец схватил Эдуарда за запястье и мгновенно вложил в его ладони запечатанный пакет с белым порошком. Сжав его ладони в кулаки, Крушевский вытащил его из рук растерявшегося Эдуарда.

– Ну что, дорогой, теперь твоих пальчиков полный комплект.

Эдуард был потрясен случившимся. На миг самообладание покинуло его.

– Ты, сука ментовская, ты за это ответишь!

– Каждому свое, – ухмыльнулся Миронец. – Пошли.

II

«Обезьянник» в местном отделении милиции был заполнен до отказа. Бомжи, наркоманы, проститутки, просто алкаши вперемешку с ворами составляли вечерний улов. Эдуард в торжественном костюме с «бабочкой» выглядел на этом фоне, как черный рояль в болоте. Все вещи, которые были при нем в карманах, остались на столе в «дежурке». Ключи от «джипа», от квартиры, деньги, ключ от банковского сейфа, ключи от офиса, водительское удостоверение. Все это было сброшено в кучу и отправлено в целлофановый мешочек. Мобильного телефона при нем тоже не было.

Оказавшись в камере, пусть даже не в настоящей тюремной, а лишь в милицейском приемнике, Эдуард, знал, понаслышке о тюремных нравах, царящих в местах заключения, о паханах, терпилах и вертухаях, – и напряженно ожидал какого-либо подвоха со стороны временных обитателей камеры. Однако до него никому не было дела, и мало-помалу Эдуард успокоился и отдался своим мыслям: «В чем же дело? Кто его „подставил“? Что за документы в руках у налоговиков?»

О пакетике с наркотиками он и не думал, понимая, что это лишь провокация, чтоб применить к нему меру пресечения, – не только на 72 часа, а и вообще на все время следствия.

– Гринюк, к вам посетитель, – неожиданно вывел его из задумчивости голос милиционера.

У решетки стоял Станислав Круковский – друг, адвокат и юрисконсульт Эдуарда и его фирмы.

– Извини, что так произошло, – сказал Стас – если бы я был, то этой провокации не было бы. Я отъехал, чтобы позвонить тебе и кое-кого предупредить, а когда приехал, то тебя уже забрали. Здесь Марина, будешь с ней говорить?

– Да, только ты ее не пугай и ничего не рассказывай. Ну и праздник!

Марина стояла, держась за решетку. В ее огромных голубых глазах блестели слезы. Белокурые локоны длинных волос были заплетены в две косы, придавая ей вид ребенка.

– Эдка, я боюсь, они с тобой ничего не сделают?

– Маринка, не бойся. Все будет нормально. Это просто какая-то ошибка. Все успокоится, и меня отпустят.

– Я боюсь за тебя. Тебя хотят посадить? Да?

– Не волнуйся, киця-кицюня. Тебе нельзя волноваться, ты же будущая мама.

– Разве заметно? Доктор сказал, что у меня и в пять месяцев не будет заметно.

Эдуард горько усмехнулся.

– Гости разошлись? Что твои родители? Они уже знают?

– Все уже знают. Гости разбежались, как тараканы, как только узнали. Друзья называются.

– Да это не друзья. Ты же знаешь, что друзей у меня нет. Так, знакомые, партнеры по бизнесу, или те, кто живет за мой счет.

– А Станислав Георгиевич?

– Стас? Ну, это почти друг. Но у него тоже свои проблемы. Во всяком случае, на него я могу рассчитывать. Ладно, давай дуй домой и жди меня. Никого не слушай. Мы живем друг для друга. Правда?

– Да, я люблю тебя и никогда не брошу.

В камере стало шумно. Двое «блатных» выясняли между собой отношения.

– Ты, крыса, собака, ну-ка в будку! Или забыл, падла, кто тебе кость бросал?

– Не гони, Мокрый, я тебя не выставлял и не разводил. Ты сам повелся…

– Я гоню? Ты, сука, ответишь! – и один из них силой толкнул другого руками в лицо. Тот отлетел в сторону, задев случайно Эдуарда. Эдуард с разворота послал блатного в нокаут. В камере наступила тишина.

– Ты что, борзый? – обратился к Эдуарду один из «блатных». – Берегов не видишь?

– На зоне не кулак, а базар катит, – обратился к Эдуарду один из спорящих. – Западло решать базаром? Опустят сразу. На парашу отправят. Усек?

– Усек. Извини, брат, не хотел. Так вышло, – поднял Эдуард упавшего парня.

– Слышишь, это была твоя телка или кто?

– Жена…

– Уматовая! Держи крепко, чтоб не улетела.

Эдуард ничего не ответил, только угрюмо кивнул.

– Гринюк, на выход! – какой-то милиционер окликнул Эдуарда, открывая замок на решетке.

В дежурной части Эдуарда ждал Стас.

– Я договорился, тебя отпустят до утра. В 8 часов утра я тоже буду здесь, не подведи ребят.

Старший лейтенант – ответственный дежурный, молча кивнул.

Эдуард вышел на свежий воздух. Ночной запах его опьянил. Все произошедшее было как во сне.

– Подбрось меня домой. Свой «джип» я оставил на парковке, возле офиса.

– Садись.

Машина развернулась на стоянке возле райотдела и исчезла в темноте.

– Эдка! С порога кинулась к нему Марина.

– Да, моя мышка-малышка. Меня отпустили до утра. Не волнуйся, все будет хорошо.

Марина прижалась к нему, обхватив руками его шею. Руки Эдуарда скользнули по ее телу, тонкой талии. Легкий пеньюар очертил ее тоненькую фигурку. Эдуард почувствовал волнение Марины, его лицо зарылось в ее распущенные волосы. Губы жадно целовали ее шею, плечи. Прижимая одной рукой к себе ее тело, другой рукой Эдуард гладил шею и грудь Марины, нащупывая и гладя пальцами ее эрогенные зоны. Рывком сняв с себя одежду, он понес свою легкую ношу на кровать. Покусывая ее коленки, Эдуард гладил это послушное трепещущее тело, соски, бедра.

– Кисуля моя, девочка моя, как я тебя люблю, – хрипло шептал Эдуард в ухо Марины. От этих слов, нежных рук, поглаживающих ее тело, у Марины вырвался стон. По коже побежали мурашки, ноги задрожали. Она забилась в его руках в пароксизме страсти.

Эдуард за год семейной жизни хорошо изучил это желанное, послушное молодое тело. Вновь и вновь добиваясь всплесков сладострастья ее тела, Эдуард «заводился» сам, часами наслаждаясь сладостным действием, которое происходило с ней по его воле. Раскиданные волосы, тонкое лицо, тонкая шея, закрытые глаза, сладкие стоны, переходящие временами в крик, возбуждали его больше, чем все взятые женщины, которых он знал до нее. Девственная, добродетельная душа очищала его от скверны реального мира, где разврат соперничал с предательством и мерзостью. Любовь, которую он испытывал к своей юной жене, была как богатство, как подарок, который он незаслуженно получил от Бога. Это был его мир, в который он не допускал никого. Он оберегал свою любовь от реалий развратного и злого мира, который находился за пределами их квартиры…

III

Раннее наполненное ароматом летнее утро предвещало жаркий и солнечный день. Редкие машины и редкие прохожие лишь подчёркивали этот ранний утренний час. Серая громада банка, казалось, была погружена в сон, и лишь верхние окна были освещены солнечными лучами. Человек нажал кнопку звонка, и за стеклянной дверью закрытого банка появился охранник. Человек вынул удостоверение и показал охраннику сквозь пуленепробиваемое стекло огромной золочёной двери. Охранник кивнул, открыл дверь и отдал «под козырёк».

– Ты один сегодня, Степаныч? – без предисловий задал вопрос пришедший.

– Да, товарищ майор, ночные дежурные сменились в шесть.

– Никто не помешает? – вопросительно глянул на охранника пришелец.

– Нет, делайте то, что считаете необходимым. Я подстрахую.

– Как тебе на этом месте? – спросил прибывший.

– Ничего, спасибо, – охранник помолчал немного. – Конечно, после той оперативной работы скучновато, но мне, как пенсионеру, нечего жаловаться. Спасибо, что посодействовали. На милицейскую пенсию не очень-то проживёшь. А работа есть работа. Сколько молодых сюда хотят. А отставники никому не нужны.

– Хорошо, Степаныч. Я мигом. Вот пропуск, вот ключи. Оформлять ничего не надо. Сейф личный; чем меньше людей будут что-то знать, тем лучше.

Шаги гулко отдавались в полутёмном подвале банковского хранилища. Мужчина с серебряным кейсом в руке открыл ключом индивидуальную банковскую ячейку сейфа и выложил содержимое тёмного нутра железного ящика в свой кейс. Тугие пачки стодолларовых купюр ровным слоем заполнили содержимое кейса.

– Ну вот, – удовлетворённо хмыкнул мужчина. – Теперь мы посмотрим, кто кого.

Оперативное совещание у начальника налоговой милиции Степанченко Георгия Романовича подходило к концу.

– Поэтому примите все к сведению, – подытожил Степанченко. – Наша задача – пополнение бюджета любыми средствами. У нас есть план, доведите его до всех оперативных уполномоченных: доначислять безжалостно. За любую провинность. Есть ли умысел, или просто ошибка – не наше дело. У всех у них по два высших образования, – пусть считают правильно. Без штрафного акта пусть не возвращаются. Всё. Работайте. Миронец, останьтесь.

Наш недавний «герой», который так удачно «задержал» Эдуарда, остановился в дверях.

– Ну, что у тебя с этим наглецом? Нашел что-нибудь?

– Документы изъяты, банковский счет заблокировали, банковский сейф опечатали. Обыск ничего не дал. Везде пусто. И в банковском сейфе, кстати, тоже.

– Не может быть! Ну где-то у него же бабки есть? Он же обналичил полмиллиона долларов.

– Он все отрицает. Деньги перечислил в благотворительный фонд, есть платежка. Ни о каком переводе за границу валюты со счета фонда понятия не имеет, ничего не знает. Никаких товаров у фонда не получал и на фирму не приходовал. Ни НДС, ни налога на прибыль с этой операции нет.

– Но ведь встречная проверка показала, что на фонд он перечислил под какой-то договор, и деньги ушли за границу.

– Пока разбираемся. Что-нибудь найдем.

Степанченко с живостью в голосе спросил:

– А ты его держишь в КПЗ? Слышал, оформил по двести двадцать девятой?

– Был такой грех. Пусть посидит немного, остынет, а за это время сто сорок восьмая подоспеет. Будет целый букет.

– Хорошо, действуй. Это дело у меня на контроле. Мобилизация в бюджет такой суммы – наша прямая обязанность.

За год семейной жизни Марина как-то отвыкла от родительской квартиры, где она прожила почти 17 лет. Родителей старалась чаще приглашать к себе, с гордостью показывая белую спальню, будуар, кабинет, гостиную, обставленные согласно ее собственным желаниям и вкусам. Эдуард с радостью обживал изысканный уют, который создавала Марина в их квартире. Поэтому обстановка родительского дома, действовала на нее удручающе, тем более, разговор, который завели с ней родители, не предвещал ничего хорошего

– Позор, до чего докатились! Обыск у моей дочери! – гневно восклицал отец, в раздражении ходя туда-сюда по квартире. – Все соседи, наверное, сбежались! Как теперь им в глаза смотреть?

– Ну и что? – возразила Марина. – Подумаешь, обыск! Ведь ничего не нашли. Перерыли все мое белье. Натоптали по коврам в обуви. А «понятые» – торговки с соседнего магазина. Шарили глазами, что, где и как. Противно смотреть было на их завистливые рожи.

– Ну, а как ты теперь будешь жить, если его посадят? – вставила мама. – Работать пойдешь?

– Пойду!

– Ты же ничего не умеешь. Он держит тебя в золоченой клетке. Ни профессии, ни диплома!

– Мне сейчас не до этого. Потом выучусь. Сейчас только деньги плати, и любой диплом можно получить.

– Все у тебя просто, – перебил женщин отец – У него какая статья? С конфискацией? И квартиру заберут, и все имущество, и останешься одна, – ни кола, ни двора.

– Надо разводиться, тогда половина имущества твоя. Ты молода. Кого-нибудь еще найдешь, вставила свои «пять копеек» мать.

– Мама, да ты что! – вспыхнула Марина. – Он моя судьба, и я разделю ее, какой бы она ни была. Я его люблю, понимаешь!

– Понимаю, но он же уголовник…

– Прекрати! – заорала в слезах Марина. – Не надо мне ваших дурацких советов. Это моя жизнь и моя судьба. Если что и случится, буду ждать до конца, и ребенка воспитаю сама!

– Какого ребенка? – хором удивились родители.

– Моего! Нашего! И не лезьте в нашу жизнь!

Марина в слезах выскочила из-за стола и хлопнула входной дверью.

Марина шла, не разбирая дороги. В глазах стояли слезы.

– «Как они могут!! Сами прожили жизнь вместе. Столько лет! Столько пережили вместе! Почему они так? Почему они так его не любят?.. Потому что отец хотел послушного и скромного зятя, чтоб слушался его и подчинялся. А Эдуард независимый, резкий, властный. Ему люди подчиняются».

– Дэвушка, постой, куда спешишь? Кто тэбя обидель? – вывел ее из раздумий чей-то незнакомый голос. Перед ней стоял кавказец, с наглой усмешкой взяв ее за руку. Таких девчонки называли между собой «банабаками».

– Отпусти, да пошел ты! – резко одернула руку Марина, пытаясь пройти.

Улыбка исчезла с лица кавказца, и вместо нее проступил злобный оскал.

– Ты, курица, я к тебе обращаюсь по-хорошему. Будешь скулить, – залеплю в рожу. Что выделываешься? По-хорошему не хочешь, – будет по-плохому.

Он размахнулся и ударил Марину по щеке. Марина растерялась и заплакала. До этого никто не смел ударить ее. Тем более разговаривать с ней в таком тоне.

– Ахмед, оставь ее, – раздался за спиной кавказца чей-то голос. – Я ее знаю, видел, приходила в камеру к одному. Говорит, жена….

Это был Мокрый – случайный сокамерник Эдуарда.

– Ничего, я ее немного проучу. Пусть знает свое место, тварь.

– Ахмед, у нее крыша солидная, не лезь сюда.

– Ладно, пошла отсюда, блядь…

Это оскорбление доконало Марину. За прошедшие несколько дней пережить столько событий: арест Эдуарда, унизительный обыск, позиция родителей, а тут еще этот, скотина. Придя домой, она рухнула на кровать и вволю выплакалась.

В маленьком ресторанчике, всего на 8 столиков, стоял полумрак и чувствовалась прохлада от работающего кондиционера. За столиком расположилось трое мужчин. Один из них – Миронец, рядом его 20-летний сын, студент экономического института, напротив – помощник Миронца Александр Ратуш, его заместитель. Обед из трех блюд с десертом и коньяком сопровождался деловой беседой.

– У Гринюка шустрый адвокат.

– Станислав, что ли? Он же бывший следователь, мой сокурсник. Ушел из милиции, занялся бизнесом. Делок!

– Акт, который мы составили, он опротестовал, потребовал экспертизу КРУ и Института судебных экспертиз. Кое-что есть, но несущественно. На ремонт офиса Гринюк списал материалы без дефектного акта, оплатил услугу частному нотариусу – нет договора. На дебет 68 неправильно отнес несколько позиций. Короче, ничего существенного. Так, мелочевка. Даже на акт не тянет.

– А что по встречной проверке благотворительного фонда?

– За этим фондом стоят большие люди. Кое-кто из депутатов. Крутят конвертацию по крупному. И все чин-чинарем – не подкопаешься. На все есть лицензии Нацбанка, контракты, корреспондентские счета.

– Надо было ловить на горячем. Хлопнуть в момент «конверта».

– Нам не потянуть. Надо снизу: признание, очные ставки, а главное – найти деньги. Пусть докажет их происхождение.

– В том то и дело, что не подкопаешься. Гринюк в 94-м году декларацию заполнял, в выборах участвовал. Там указал 6 машин, дом, квартиру, деньги. Тогда же никто не спрашивал их происхождения. А сейчас уверяет, что это собственные сбережения, накопленные еще до 1994 года.

– Вот сволочь. Я всю жизнь пашу, ни суббот, ни выходных, не имею ничего, кроме «жигуля» и квартиры. А эти молодчики за 2—3 года уже разъезжают на джипах, имеют счета в банках и за границей.

– Папа, они все дельцы теневой экономики, – вставил свое слово сын Миронца Олег. – Нам в институте все подробно объясняют, как берутся кредиты, превращаются в наличку, оплачивают товары, услуги, продаются без оприходования и без налогов, а затем опять превращаются в безнал, и так крутятся…

– Все правильно, Олег. Так они и действуют. Наша задача – вывести их на чистую воду.

– Не все так просто, – вмешался Ратуш, – Государство установило такие правила, они и жестокие, а во многом чисто фискальные. И я их понимаю. Предприниматель вынужден кормить свою семью. За него этого никто не сделает. Если заплатить все, что изобретено по налогам, пошлинам, акцизам, лицензиям – то бесполезно работать.

– Они стараются не показывать прибыль, не платить налоги, не пробивать по кассе левые продажи подакцизных товаров. – дополнил Олег. – Папа, у меня уже практика. Я хочу, чтоб ты мне дал удостоверение проверяющего. Я возьму под контроль все киоски. Я буду их крышей…

– Не зарывайся, – ухмыльнулся отец, – все надо делать по закону и инструкциям.

Закончив трапезу, все трое не торопясь вышли из заведения.

– Постой, мы же не заплатили по счету, – воскликнул Олег.

– Какой счет? – сказал отец. – Я их «крыша». Они мне всем обязаны.

– Класс! – восхищённо воскликнул Олег.