Buch lesen: "Оруэлл. Пророчества, которые сбылись"

© Леонтьева О. О., авт. – сост, 2025

© Мовчан А. Б., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Часть первая. Ложь как политика

Контуры тоталитарного будущего

(отрывок из эссе «Вспоминая войну в Испании»)

Борьба за власть между соперничающими группировками Испанской Республики¹ – тема больная и сложная. Мне не хотелось бы углубляться в нее, поскольку время еще не пришло. Я готов упомянуть об этом лишь для того, чтобы предупредить: не верьте ничему – или почти ничему – из того, что пишется про внутренние дела правительственными органами. Из каких бы источников ни исходили подобные сведения, они являются пропагандой, организованной в интересах той или иной партии, то есть, по существу, откровенной ложью. Правда о войне, если говорить в широком смысле этого слова, достаточно проста. Испанская буржуазия увидела возможность подавить рабочее движение и сделала это при поддержке нацистов и реакционеров по всему миру. Сомневаюсь, что получится определить суть произошедшего более точно.

Как-то в беседе с Артуром Кёстлером² я сказал: «История остановилась в 1936 году», – и он кивнул, сразу поняв, о чем идет речь. Мы оба подразумевали тоталитаризм – в целом, но особенно в тех частностях, которые характерны для гражданской войны в Испании. Еще в юности я убедился: ни об одном событии в прессе не расскажут правдиво, но лишь в Испании впервые стал свидетелем того, как средства массовой информации умудряются освещать факты таким образом, что их описания не имеют к действительности ни малейшего отношения. Право слово, уж лучше бы они лгали в открытую. Я читал о крупных сражениях, когда не прозвучало ни единого выстрела, и не находил в газетах ни строчки о боях, в которых погибли сотни людей. Я читал о трусости полков, на самом деле отличившихся беззаветной храбростью, и о героизме непобедимых дивизий, в реальности находившихся где угодно, только не на передовой. В Лондоне пресса с энтузиазмом подхватывала все эти небылицы, а воодушевленные ими интеллектуалы выдумывали глубокомысленные теории, основываясь на событиях, коих никогда не случалось. Короче говоря, я пришел к убеждению: историю можно писать, исходя не из того, что имело место, а из того, что должно было бы происходить согласно различным «партийным доктринам». Несмотря на весь ужас ситуации, в каком-то смысле все это не имело ни малейшего значения, ведь дело касалось лишь второстепенных деталей: борьбы за власть между Коминтерном и испанскими партиями левого толка, а также попыток российского правительства не допустить настоящей революции в Испании. Общая картина войны, которую рисовали испанские правительственные структуры, в целом не противоречила истинному положению дел. В их сообщениях упоминались все основные факты. Что же касается фашистов и их союзников, то разве существовала вероятность сколько-нибудь правдивого освещения происходившего с их стороны? Разве они способны были раскрыть свои истинные цели? Их версия событий являлась абсолютным вымыслом – и при имевшихся обстоятельствах чем-то иным быть и не могла.

Нацистам и фашистам удался единственный пропагандистский трюк – представить себя христианами и патриотами, спасающими Испанию от диктатуры русских. Чтобы этому поверили, требовалось лишь изображать жизнь в контролируемых правительством областях как непрерывную кровавую бойню. То, как подавали своим читателям события того времени Catholic Herald или Daily Mail, – это детский лепет, по сравнению с измышлениями фашистской печати в странах континентальной Европы. Кроме того, требовалось максимально преувеличивать масштабы вмешательства русских в дела Испании. Из всего нагромождения лжи, характерной для католической и реакционной прессы, я коснусь лишь одного момента – присутствия в Испании русских. Об этом до хрипоты кричали все приверженцы Франко, причем численность советских войск оценивалась чуть ли не в полмиллиона. На самом же деле никакой русской армии в Испании не было в помине. В стране находились летчики и техники, общим числом в несколько сот человек, – о целой армии не шло и речи. Это могут подтвердить тысячи иностранцев, сражавшихся в Испании, не говоря уже о миллионах местных жителей. Однако такие свидетельства для пропагандистов режима Франко не значили ровным счетом ничего, ни один из них не побывал на нашей стороне фронта. Зато этим пропагандистам хватало наглости отрицать факт немецкой и итальянской интервенции в Испании, хотя итальянские и немецкие газеты открыто воспевали подвиги своих «легионеров». Я затрагиваю только этот момент, но ведь в таком духе велась вся фашистская военная пропаганда.

Откровенно говоря, меня пугают такие вещи, ведь они заставляют усомниться в том, что в современном мире еще существует понятие объективной истины. Кто поручится, что эта (или схожая) ложь в конце концов не закрепится в умах? Как представят историю гражданской войны в Испании нашим потомкам? Если Франко сохранит власть, учебники истории напишут его ставленники, и тогда вымышленное (в духе вышеописанного) присутствие русской армии в Испании превратится в свершившийся факт, который будет заучивать не одно поколение школьников. Однако допустим, фашизм все же потерпит поражение и в сравнительно недалеком будущем в Испании восстановят, в той или иной форме, демократическое правление – как в этом случае будет выглядеть летопись гражданской войны? Какие исторические свидетельства оставит после себя режим Франко? Предположим, сохранятся архивы с документами, накопленными республиканцами, но как воссоздать подлинную хронику событий? Ведь я уже упоминал, что республиканское правительство тоже не гнушалось прибегать ко лжи. Занимая антифашистскую позицию, можно попытаться представить относительно правдивую историю гражданской войны, однако в любом случае она окажется пристрастной, и ей нельзя будет доверять во всех деталях. В конечном итоге какую-то историю все же напишут, и, когда из жизни уйдут все непосредственные свидетели войны, эта версия станет общепринятой. А значит, ради практических целей ложь неминуемо превратится в правду.

Всякая официальная история лжива – так сейчас принято считать. Готов согласиться с тем, что преимущественно она неточна и необъективна. Однако для нашей эпохи характерен отказ от самой идеи о том, что история может быть представлена правдиво. В прошлом лгали намеренно или приукрашивали события неосознанно. Стремясь установить истину, люди понимали: без многочисленных ошибок им не обойтись. При этом они свято верили в то, что существуют реальные «факты», которые так или иначе поддаются обнаружению. И действительно, всегда находилось немало вещей, с которыми соглашались практически все. Если в поисках информации о Первой мировой войне вы обратитесь, например, к Британской энциклопедии, то увидите, что многие ее материалы взяты из немецких источников. Британский историк может кардинально разойтись со своим коллегой из Германии по определенным пунктам, порой даже принципиальным, и все же останется массив, так сказать, нейтральных фактов, которые никто не возьмется оспаривать. Тоталитаризм уничтожает фундаментальные для человечества основы – признание того, что все люди принадлежат к одному биологическому виду. Нацистская доктрина решительно отрицает существование такого рода «правды». Согласно ее постулатам, к примеру, нет понятия «наука». Есть лишь «немецкая наука», «еврейская наука» и т. п. Конечная цель подобных рассуждений – оправдать чудовищную систему, при которой Вождь (или правящая клика) определяет не только будущее, но и прошлое. Если Вождь заявляет, что того или иного события «никогда не было», значит, его не было. Если он утверждает, что дважды два – пять, следовательно, так оно и есть. Эта перспектива страшит меня больше, чем авиабомбы, ведь опыт последних лет убеждает нас в том, что она вполне реальна.

Если Партии под силу запустить руку в прошлое и заявить о том или ином событии, что его никогда не было, – разве это не страшнее любых пыток или смерти?

Партия утверждала, что Океания никогда не была в союзе с Евразией. Он же, Уинстон Смит, знал, что Океания была в союзе с Евразией как минимум четыре года назад. Но чем это знание подкреплялось? Только его личным сознанием, которое в любом случае скоро уничтожат. Если все примут за правду партийную ложь, если все официальные источники будут рассказывать одну и ту же сказку – тогда ложь войдет в историю и станет правдой. «Кто управляет прошлым, – гласил лозунг Партии, – тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». Однако же прошлое, по своей природе подлежащее пересмотру, на практике никогда не пересматривалось. Сегодняшняя истина была верна всегда и на веки вечные. Проще простого. Для этого требовался лишь бесконечный ряд побед над собственной памятью. «Управление реальностью» – вот как это называется, а на новоязе – «двоемыслие»³.

«1984»

Не детский ли это страх, не самоистязание ли – мучить себя видениями тоталитарного будущего? Однако прежде чем объявить тоталитарный мир утопическим кошмаром, давайте задумаемся о том, что в 1925 году сегодняшний мир показался бы нам наваждением, не способным стать реальностью. Есть два непременных условия, при которых есть шанс предотвратить фантасмагорию, когда «черное» вдруг становится «белым», а вчерашнюю погоду изменяют соответствующим распоряжением. Первое – это признать существование истины: как бы ее ни отрицали, она незримо стоит за вашей спиной и ее не низвергнуть ничем, включая методы, к которым прибегают в военное время. Второе – либеральные традиции продолжат существовать, пока в мире остаются непокоренные страны. Если только позволить фашизму или его гибриду воцариться на планете, оба эти условия исчезнут. Мы в Англии недооцениваем такую опасность, поскольку наши традиции и прежняя защищенность вселили в нас сентиментальную веру в то, что в конечном итоге все устроится наилучшим образом и самого страшного не случится. Мы веками воспитывались на книгах, где в финале торжествует Добро, поэтому почти инстинктивно верим в то, что Зло неизбежно само себя уничтожит. Пацифизм основывается, в частности, именно на этой вере и исходит из принципа: не противься Злу, оно тем или иным образом себя покарает. Однако с какой стати это произойдет? Где доказательства, что так и будет? Известны ли случаи, когда современное промышленно развитое государство не терпело бы крах после сокрушительного военного удара, нанесенного противником?

Возьмем, к примеру, возрождение рабства. Кто бы мог представить себе еще 20 лет назад, что оно вернется в Европу? А ведь это произошло прямо у нас на глазах. Разбросанные по всей Европе и Северной Африке трудовые лагеря, где поляки, русские, евреи и политзаключенные других национальностей за корку хлеба строят дороги или осушают болота, – это самое настоящее рабство. Единственное отличие заключается в том, что частным лицам пока еще не выдают разрешение на торговлю людьми. Во всем остальном – например, в том, что касается разделения семей, – условия, вероятно, еще хуже, чем были на американских хлопковых плантациях. Нет оснований полагать, что такое положение вещей изменится, пока сохраняется тоталитарный гнет. Мы не в состоянии понять всего, что он нам несет, поскольку каким-то мистическим образом склонны верить: режим, опирающийся на рабство, непременно должен рухнуть. Однако давайте сравним продолжительность существования древних рабовладельческих империй и любого современного государства. Цивилизации, построенные на рабстве, насчитывают по четыре тысячи лет.

Размышляя об античных временах, я с ужасом думаю о том, что сотни миллионов рабов, из поколения в поколение непосильным трудом поддерживавших благоденствие древних цивилизаций, не оставили о себе никакой памяти. Мы даже не знаем их имен. Скольких невольников можно вспомнить, перебирая события греческой и римской истории? Я сумел бы привести два, возможно, три имени: Спартак и Эпиктет⁴. В римском зале Британского музея хранится стеклянный сосуд, на дне которого выгравировано имя мастера: Felix fecit («Сделал Феликс» (лат.) – Прим. пер.). Я живо представляю себе этого бедного Феликса – какого-нибудь рыжеволосого галла с металлическим обручем на шее. Хотя на самом деле он, возможно, был свободным гражданином, так что, получается, мне достоверно известно только о двух рабах, и вряд ли кто-нибудь назовет больше. Все остальные канули в Лету.

New Road, 1943