Убийство в садовом домике

конец 70-ых

новые главные герои

пожалуйста, что и отличается от уже вышедших книг

нет явного яркого главного героя -работника милиции

потерпевшего, как бы "дважды убивают"

хоть в книге и проскальзывают любимые рассуждения автора про "синусоиду" и проценты раскрываеваемости-кажется уже что автор не тот

две последние книги -понравились меньше

Геннадий Сорокин давно зарекомендовал себя как писатель, чутко фиксирующий детали советской и постсоветской реальности. Каждый его новый роман — маленький праздник для тех, кто не просто «читает про СССР», а погружается в его психологию, быт, ритмы и ритуалы. Однако в случае с книгой «Убийство в садовом домике» ожидания, заданные издательской серией «Детектив. Ностальгия», оказываются если не обманутыми, то существенно скорректированными. Да, формально перед нами — детектив. Есть труп. Есть следствие. Есть милиционеры и мотивы. Но на деле — это не столько жанровый роман, сколько энциклопедия советской жизни конца 70-х – начала 80-х годов, вписанная в обрамление сибирского провинциального быта.

Название книги — «садовый домик» — сразу погружает нас в региональную реальность. Для москвича привычнее слово «дача», тогда как «Мичуринский участок» — это уже лексика зауралья, Сибири, особый провинциальный говорок. С этого — с мелочи, с названия — и начинается точность Сорокина. Через такие вот частные детали он выстраивает плотную, выверенную ткань быта, в которую читатель погружается так, будто сам выехал на автобусе до СНТ у Трансформаторного завода (в книге СНТ “Огонек” - то ли садоводское хозяйство пожарных, то ли журналистов, иронизирует автор)

Собственно, убийство в книге — лишь повод. А суть — в людях, их прошлом, их бытовых коллизиях, их отношениях с системой. Один из наиболее персонажей — преподаватель марксизма-ленинизма (тесть начальника УГРО), размышляющий о сущности Мичуринского участка. Его монолог — настоящий сатирический шедевр. Он объясняет, как выращивание картошки на трёх сотках противоречит марксовой теории прибавочной стоимости, а сам труд на земле ради пропитания пролетария — антисоциалистичен по своей сути. Такого рода пассажи делают роман куда более многослойным, чем просто «ностальгическим детективом»: здесь уже и философия, и ирония, и глубокий абсурд позднесоветской шизофрении.

Другой запоминающийся герой — русский немец по фамилии Кайль. Его биография — настоящая хроника насилия и выживания: депортация в Сибирь, исчезновение отца в трудармии, взросление в условиях системного безразличия и подозрения. Сорокин умело и без нажима показывает судьбу «инакоэтничного» советского гражданина — не как трагедию в классическом смысле, а как реальность, в которой нужно было жить, учиться, устраиваться.

Однако подлинным двигателем романа становится Иван Абрамов, по кличке “Дуболом". Метатель копья, спортсмен (мастер спорта) милиционер и охранитель советской нравственности — он следит за длиной волос, формой брюк и моральным обликом советской молодёжи. Это тот случай, как в анекдоте, когда уволили из рядов СС за жестокость, только Дуболома уволили с должности партийного секретаря общества “Динамо”. Казалось бы, абсолютно идеологический персонаж, носитель ценностей системы. Но именно он вдруг попадает под удар — не внешней силы, а любви. Его чувства к Масловой не просто разбивают стереотипы, но и заставляют переосмыслить всё: от брака до службы, от воспитания до веры в советскую в систему. А эпизод в военной части с запретом на прозвище «Абрам» из уст замполита — яркое проявление абсурдной антисемитской паранойи, пронизывающей даже казарменную лексику.

Пожалуй, самые острые и комические сцены в книге связаны с внутренней жизнью советской милиции. Один лишь анекдот про начальника районного ОВД, заявившего на селекторном совещании о строительстве двух трёхэтажных домов для сотрудников (а на деле — впавшего в безумие и оказавшегося в психбольнице), чего стоит. И это не гротеск, не художественное преувеличение — это, увы, хроника времени, лишь слегка стилизованная под иронию.

Что же в итоге? Перед нами не столько детектив, сколько роман-диагноз. Время «развитого социализма» предстает у Сорокина не через идеологические категории, а через физиологию абсурда. Государственная ложь, дублируемая в каждой реплике, быт, который дышит бессмысленностью, и герои, которые то и дело соскальзывают в шизофреническую логику — всё это создаёт не атмосферу «ностальгии», а нечто куда более тревожное. Этот роман — для всех, кто сегодня с восторгом вспоминает «Советский Союз, в котором было спокойно». Прочитайте «Убийство в садовом домике», и вы увидите: не спокойствие это было, а смирение. Не порядок, а абсурд, принятый за норму.

Сорокин написал не детектив, а роман-деконструкцию. И сделал это блестяще.

конец не совсем понятный. но в целом сюжет интересный. однако, кто оказался убийцей стало понятно довольно быстро. спасибо за интересное чтение.