Buch lesen: «Осенние клещИ»

Schriftart:

© Геннадий Карпов, 2018

ISBN 978-5-4483-7784-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОСЕННИЕ КЛЕЩИ

Не увидишь, хоть полсвета обыщи,

Ты картины, где бы склещились клещи.

(Автор)

– Ты чем, Серёжа, думаешь-то?

– Головой!

– У тебя на этом месте, Серёжа, жопа!

(Цитата из х/ф «Жмурки»)

Двадцать восьмого августа уже с утра стояла жара, словно в Таиланде, поэтому к вечеру Настя больше не хотела, а я уже не мог. Мы молча лежали под простынёй, любуясь пейзажем за окном. Синяя с чудными рыбами простыня прикрывала нас от коленок до пупа, позволяя августовскому вечернему солнцу испарять пот с наших тел. Моя квартира расположена на пятнадцатом этаже, окна-аквариумы – до самого пола и смотрят на запад. В конце лета солнце закатывается в воду Енисея сразу за мостом и, едва коснувшись раскалённой глади, медленно скрывается за горой, утыканной новыми многоэтажками и огромной башней сотовой связи. Зрелище завораживающее, но сильно уж жарко в квартире в такие часы. Давно пора поставить кондиционер, да всё никак не соберусь.

Любуясь картинными закатами, я иногда вспоминаю отца. Это он купил мне эту студию, пожил тут со мной пару недель и снова укатил в свой ледяной Норильск командовать одним из цехов промышленного гиганта.

– Я же фотогигиеническая? – лениво промурлыкала Настя, делая на фоне заката двадцать пятую самусебяшную фотку за вечер.

– Очень! – подтвердил я и подумал, что такого ярко выраженного нарциссизма не встречал, пожалуй, ещё ни у кого.

С отцом мы иногда переписываемся, и я даже помню дату его рождения. А вот он мою – нет. Он поздравляет меня либо в тот же день, то есть девятнадцатого, но на месяц раньше или позже срока, либо в тот месяц, в какой надо, но путает на десять дней дату и поздравляет девятого. Я ему всегда был до фонаря. Как и матери. Мать вообще ненавидела меня с первой минуты моей жизни, едва увидев в роддоме. Нет! Она ненавидела меня ещё за восемь с половиной месяцев до того и потом все пять лет, что жила со мной и отцом, пока не уехала в Краснодар к какому-то мужчине, которого любила ещё со школы. Так сказал мне отец. Я ненавидел мать на пару лет меньше, чем она меня, но сути наших отношений это не меняет. Точнее говоря – сначала я не ненавидел её, а боялся. Боялся её постоянных окриков, её вечного мной недовольства, боялся, когда они с отцом начинали орать друг на друга в голос. Этого даже бабушка боялась: вчетвером мы жили в её двухкомнатной квартире. С годами этот страх переродился в ненависть. Ненависть к матери в частности и женщинам вообще выкристаллизовалась годам к четырнадцати или чуть позже, когда матери рядом давно не было. Просто однажды утром я поднялся с постели и понял, что мне больше не хочется плакать от отсутствия материнской любви. Я просто тупо ненавижу её. Ненавижу даже не того конкретного человека, который бил меня по спине вместо попы, а её образ, с которым я так часто общался, перед которым столько раз оправдывался и так и не смог до конца понять – в чём же был постоянно виноват? Образ, который сильно потускнел в моей памяти и который я в один момент вырвал из души вместе с изрядным куском самого себя и растоптал.

Меня вырастили отец и его мать при помощи нянечки, имя которой я запамятовал. Кажется, её звали Александра Алексеевна, но я всегда называл её просто – тётя Шура. Отец давал деньги на моё безбедное проживание, учителей для меня и лекарства для своей матери, а бабка готовила ужин и стирала мои рубахи. Отец иногда водил меня в кино и на каток, подарил телефон и ноутбук, но по голове меня ни разу в жизни не погладил и на коленях у него я не сидел. Потом он стал ездить на вахту на север за длинным рублём, и мы не видели его по три месяца. А ещё через пару лет он купил квартиру в Норильске, потому что у него там оказалась женщина, у них родился ребёнок, а потом и второй. Бабка умерла, так что теперь я сдаю бабкину хату узбекам за десятку в месяц. Этих денег мне хватает на то, чтобы платить квартплату, пить на завтрак кофе со сливками, и ещё остаётся на пару походов в «Суши-Терру» или «Перцы» с какой-нибудь овцой. Сам я вырос в старшего менеджера автосалона. Я продаю не какие-то вшивые «Жигули», а «Лэндроверы», «Ягуары» и «Форды» крутым дядькам и солидным компаниям. Торгуем маслами, шинами, проводим техосмотры, ремонтируем, моем и тюнингуем то, что продали прежде. Но если бы не отец – я бы никогда не купил себе эту квартиру. А Настя, та дура с облупленными пятками, что лежит сейчас рядом со мной под простынёй и сейчас попросит сходить к холодильнику за пивом, думает, что это у меня столько своего бабла и с гордостью рассказывает своим подругам, что трётся с новым русским. Она думает, что если я продаю «Ягуары», то с каждой зарплаты могу покупать себе по две таких тачки! Фигу! При всех плюсах моей работы я за четыре года ни разу не получил там больше тридцати штук в месяц. Шефа тоже можно понять: деньги с неба не падают. Поэтому у меня в данный момент даже машины нет. Езжу как лох на автобусе или если по делам – на казённых «Форде» или Уазе – Патриоте. Кстати, сам шеф приезжает на работу на праворуком «Крузаке» далеко не первой свежести. Количество миллионеров в нашем городе не настолько велико как в Сингапуре, и даже эти жулики далеко не всегда выбирают те машины, что я им предлагаю, надев на лицо безупречную улыбку и сделав честные глаза. Автомобильный бизнес – дело шаткое. Но бабам это знать не обязательно. На некоторых баб, кстати, можно даже денег много не тратить! Смотри на неё сверху вниз, разговаривай как с дурой и делай вид, что круче тебя только Эверест, а все бабы для тебя – мусор. И они будут липнуть к тебе как майка на жаре!

– Серж, принеси пива плиз! Сри как солнце садится! Круто!

Это наша недавняя традиция: пить пиво после тёрки. У нас с ней все традиции недавние, потому что знаем мы друг друга два с половиной месяца. Наша компания гуляла в том же ресторане, что и её. Мы отмечали продажу юбилейного по счёту автомобиля, а Настя – свадьбу своей подруги. Банкетные залы оказались поблизости, и после какого-то сорок не помню какого по счёту тоста за учредителей, акционеров, партнёров и прочих кровососов многие наши мужики уже отплясывали с подругой невесты, участвовали в каком-то конкурсе для имбецилов и кричали «Горько!». Заместитель директора Вован сразу навёл мосты с родителями жениха, невзначай поинтересовался – на чём они приехали на столь значимое мероприятие, при слове «Кайрон» сморщил нос и вручил им свою визитку. А я после двенадцати взял такси и увёз пьяную Настю к себе домой. Все остались довольны. Настю я пока не меняю, потому что она хоть и сосёт моё пиво и по возможности – бабло, но и в прямом смысле сосёт успешно, то есть своё главное в этой жизни предназначение выполняет качественно. Меня такой симбиоз на данном этапе развития устраивает. Она подолгу плюхается в моей огромной ванне, жмёт переключатели массажа, плещет мыльную воду на пол, пердит под водой и дико ржёт, просит сделать музыку погромче, а потом зовёт меня потереть ей спинку. Приезжает ко мне один – два раза в неделю из пригорода на электричке, а на жизнь зарабатывает тем, что красит ногти таким же овцам как она сама. Ей – двадцать четыре, из которых двадцать она просидела в телефоне. Мне – тридцать три, я здоров как бык, красив и счастлив, и задумываться над смыслом жизни мы с Настей как-то не привыкли.

– Серж, я хочу в кафе! Или в ресторан! – Настя лениво шевелила губами, глядя на красное небо. – Или один мой приятель сдаёт коттедж посуточно. Там так классно! Давай пригласим твоих парней из фирмы, а я девчонок своих приведу. И устроим там оргию! С фейерверком! Помнишь, как на свадьбе было классно?

Я тоже смотрел на багровое небо. Нет, хоть в чём-то отец – молодец! Если бы не эта хата на пятнадцатом этаже с видом на Енисей, мост и все закаты – пускать пыль овцам в глаза было бы куда сложнее. Вариант был бы только один: бабкина хата на Красрабе на втором этаже старой пятиэтажки с алкомаркетом под ней и шикарным видом на павильоны с шаурмой и пивом. Днём и ночью мимо окон едут машины, шумят, коптят, и им нет конца. Я еле сдал эти развалины в аренду! Когда я был маленький и бабушка была жива, я подолгу стоял у окна и ждал – когда машины закончатся. Ведь не может же их быть бесконечно много!? Позже я стал запоминать отдельные машины и потом долго ждал – когда же они проедут мимо моего окна во второй раз. Ведь коли они не прекращаются – значит ездят по кругу! Я не дождался ни одной машины, которую перед этим запоминал, и это поставило меня в тупик.

Я учился на третьем курсе института, когда скоропостижно умерла бабушка. Конечно, мне было её жаль. Горы таблеток и тюбики с мазями ещё несколько месяцев лежали на подоконнике, прежде чем я настроился их выкинуть, а её старую медную иконку зачем-то храню до сих пор. С иконкой вообще всё очень странно: бабушка была человеком советской закалки, хоть и беспартийная. Всю жизнь отработала технологом на «Сибстали», никогда не праздновала ни Рождество, ни Пасху, а после смерти я нашёл у неё иконку из потемневшей меди с распятым Христом и какими-то буквами. Думаю, эта иконка досталась ей так же, как и мне.

Умерла бабушка, надо сказать, очень вовремя: я был уже взрослым, сам мог варить себе пельмени и жарить омлет, а своя квартира для молодого парня – это целая вселенная. А я, вместо того чтобы таскать в хату девок, раз в три дня бегал в аптеку и стабильно раз месяц в последний год её жизни вызывал скорую помощь. Тётя Шура, бабушкина подруга, что помогала растить оболтуса, перекрестила меня в последний раз на её похоронах и исчезла навсегда. Теперь эту хату я сдал тем ребятам, которые торгуют шаурмой и пивом напротив моих окон через дорогу. Эти деньги здорово меня выручали и выручают: отец бабло перегонял нерегулярно, у него были какие-то свои проблемы со второй женой, с детьми от второй жены, со здоровьем этих детей, росших в Норильске при свете фонарей восемь месяцев в году при минус сорока градусах. Честно говоря, меня эти чужие проблемы всегда волновали мало. Я хорошо закончил школу, поступил в ближайший к дому институт, потом год курил траву в железнодорожный войсках, потом всё-таки закончил институт и стал менеджером и экономистом. То есть я стал нафиг не нужен никому, как и все окружающие оказались пофиг мне. Пять лет я мыкался с одной работы на другую, из одного гипермаркета в другой универсам, пока через одного знакомого не устроился в этот автосалон. Через месяц случилось чудо: приехал отец и купил мне эту хату. Началась светлая полоса. Бабкину хату я сдал, новую переделал в студию в почти пятьдесят квадратов, заказал подвесной потолок со звёздами и луной, повесил телевизор на полстены, поставил койку пошире в стиле барокко, а в ванную – джакузи, которую бедные таджики еле туда закорячили. И столько сразу появилось новых знакомых, друзей и подруг, что телефон верещал не переставая, а у моего барокко через год треснула спинка! Сейчас моей целью жизни был новый унитаз с электронным управлением, но все деньги, что получалось не потратить на весёлую жизнь холостого мужчины, я откладывал на покупку своего авто. До этого у меня побывало четыре праворукие японки, но в этом сезоне я всё продал, стойко обходился казённым «Патриотом» и копил деньги на хорошую машину. Что попало брать больше не хотелось. Хороший автомобиль, желательно спортивное купе из салона, мне необходим к образу. А унитаз… пусть он пока так и остаётся мечтой.

– Оргия – это когда я буду тереть твою подругу, а Вован с Олегом будут тереть тебя? Вован, кстати, на Катиной свадьбе в твою сторону изрядно вибрировал.

– А мне что с того? Серж, как же ты груб! Фу! – она прикрыла грудь синим покрывалом, как бы давая понять – насколько глубока степень её обиды.

Как будто я не знал, что поговорка: «А тому ли я давала?» для неё потеряла актуальность ещё в школе.

– Почему меня обязательно кто-то там будет тереть? Мы там просто повеселимся! Там есть караоке, светомузыка. Можно поиграть в бильярд. Он, оказывается, такой широченный! – она мечтательно задумалась на секунду и тут же переключилась на другую тему: – А рядом лес! Мы можем сходить туда…

– Потереться! – опередил я её.

– Серж! Я в конце концов обижусь! За грибами! Представь – как это романтично: есть жареные на шампуре грибы и пить хорошее вино! Ну, Серж! Ну, оргия – это просто я так выразилась! От слова «Орать». Поорём там от души! Скоро зима, а мы с тобой так ни разу и не съездили за город!

– Коттедж так коттедж. Но если Вован тебя там склеит – я склею всех твоих подружек прямо на широком бильярде! Сколько там за сутки берут?

– Серж! Склеишь там меня только ты! А твоему Вовану я привезу дурочку из библиотеки!

Расценки на коттеджи я примерно знал, зарплату недавно получил, так что можно было пустить пыль в глаза ещё паре таких же Насть и неплохо отдохнуть на природе. Что ещё делать неженатому мужику в тридцать три года, когда деньги есть и здоровья – хоть отбавляй? А перед новым годом надо будет снова записаться в спортзал, согнать лишнее, подсушиться, сделать несколько сеансов массажа и хорошую причёску. Кроме того, что я по жизни – мачо, я ещё и негласный секс-символ фирмы, где работаю. И, думаю, к концу года меня ждёт неплохой бонус от шефа за отличную работу и примерное поведение.

– Есть за десять, но там ваще отстой! А рядом есть за пятнадцать. Он побольше, там сад с деревьями и мангалом. Рядом горка есть с полянкой. Серж, давай тот, что за пятнадцать! Ну пожа-алуйста!

Синее покрывало вновь съехало до уровня её пупка.

– Ладно, давай за пятнадцать! – я скинул покрывало на пол, включил телевизор и почти силой положил её левым ухом себе на пуп. – Давай за пятнадцать! Давай, детка, давай! Сейчас всё зависит от тебя! Давай!

* * *

Двадцать девятого августа, в понедельник, я переговорил с Вованом, Олегом и ещё парой сослуживцев на тему – где встретить осень. Разногласий не оказалось: наш народ всегда был скор на подъём, относительно молод, охоч, не лишён своеобразного юмора закоренелого торгаша и фантазии молодого человека, посиживающего за рулём пусть казённого, пусть стоящего в салоне, но «Ягуара». Честно говоря, я не был в большом восторге от этой идеи про оргию, но Настя вчера сделала всё от неё зависящее, да и корпоративы в нашей фирме приветствовались: считалось, что так люди ближе узнают друг друга и потом лучше работают в команде.

Через час после планёрки я робко постучал в кабинет шефа. Секретарша сказала, что тот сейчас один и мне можно по крайней мере постучать в дверь.

– Да! – раздалось из-за двери, и я нажал на ручку.

– Иван Николаевич, разрешите отвлечь на одну минуту? – на три тона выше обычного пропел я, став на пять сантиметров ниже.

Шеф был тот ещё пахан годков около шестидесяти, вроде бы майор каких-то войск, выживший в девяностых благодаря связям и везению, заработавший свой первый миллион на палёной водке и юмора не понимавший. Я не знаю – разбирался ли он в тех машинах, которые продавал его автосалон, была ли у него жена и о чём он думал, когда его заместитель Вован вёл планёрку, а сам он сидел в кресле за огромным столом, сложив руки на немаленьком животе и расстреливал нас своими глазами. Дружбы и даже какого-то подобия человеческих отношений с ним не завёл никто. Шефу это было не надо. А если одному человеку, да ещё начальнику, не хочется дружить с другим подчинённым ему недочеловеком – второй может хоть причёску сменить, хоть пол – это не поможет. Шеф приезжал в офис к девяти утра на своём праворуком «Крузаке», за который перекупы на Гайдашовке не дали бы и четырёх соток, парковал на своём подписанном месте около офиса, сразу проходил в мойку и проверял рабочих на запах алкоголя. При малейшем подозрении следовало увольнение без каких-либо объяснений: рабочие были для него солдатами, которых расходовать – сам бог велел, а шеф не просто не пил – он ненавидел алкоголь во всех его проявлениях включая запах. Потом он двумя словами перекидывался со снабженцем и замом и проводил планёрку. Иногда на планёрке присутствовали корреспонденты, рекламщики, люди из банков, отвечающие за кредиты для наших клиентов, иногда – представители центрального дилерского центра и филиалов и даже изредка – спецы из фирм-производителей: англичане, турки и немцы. Шефу все эти люди были одинаково похер. Реальные дела с такой шушерой вели его заместитель Вован, бухгалтер Михаил, снабженец Иван и два старших менеджера: Олег и Сергей, то есть я. Остальные, – разные кассиры, продавцы и прочая мелюзга, – появлялись и исчезали в нашем офисе так быстро, что мы их не успевали ни потереть толком, ни даже имён запомнить. У шефа в обязанностях оставалась только печать предприятия с правом подписи и связи в городской администрации, в Новосибирске и на таможне, без которых, как мы догадывались, наше благополучие быстренько бы сошло на нет. Шефа мы не понимали, не постигали его желаний, не могли проникнуть в его внутренний мир, а потому старались меньше с ним общаться и не попадаться ему на глаза, как холопы – злому помещику. Иногда к нему в гости наезжали такие же хмурые как он сам дядьки. Кто – с охраной и на «Брабусе», кто – в старом свитере и джинсах, но с такой цепью на шее и такой гайкой на пальце, которые можно было смело менять на подержанный «Дифендер». Однажды к нему в кабинет попытался прорваться бомжеватого вида пенсионер в наколках. Татьяна Даниловна преградила ему дорогу и призвала на помощь меня и Мишу: штатного охранника у нас не было. Шеф, услыхав возню в предбаннике его кабинета, вышел, глянул на бомжа, на секунду застыл, потом молча провёл гостя в свой кабинет, где они просидели часа три. Секретарша два раза приносила бомжу по рюмке «Курвуазье» с лимоном, а шефу – чай. На несколько звонков она заученно ответила одно и то же: его нет, перезвоните позже! Через неделю бомж приехал к шефу в гости на новой «Королле», в костюме-тройке и с причёской «а-ля Джордж Клуни». Короче, шеф для меня – загадка века похлеще египетских пирамид.

Я остановился на пороге, держась за ручку двери и готовясь выпрыгнуть наружу, если вдруг окажется горячо.

– Иван Николаевич, мы бы хотели съездить за город на выходных. Впятером. Ну, обычной нашей компанией. Если нет никаких срочных дел конечно.

Выходные для нас были понятием относительным: мы работали сколько надо и когда надо, поэтому уехать за город в субботу и вернуться на работу в понедельник шанс у нас был, но не стопроцентный.

Шеф пробуравил меня своими свёрлами и не думая ни секунды буркнул:

– Хорошо что зашёл. Не хотел об этом на планёрке. Завтра тебе надо метнуться в Новосиб. Пришли две новых модели. Возьмёшь всю документацию, осмотришь там всё, подпишешь всё что надо. Подробности у Тани. Командировочные тебе выпишут после обеда. День туда, день обратно. День там. Приедешь, отчитаешься – и на выходные свободны. Все кроме Вована. Он мне в субботу нужен. Будет важный человек. Вопросы?

Мне ясно было сказано, что подробности у секретарши, но в мозгу полыхнуло, звякнуло, радостно ойкнуло, и я всё же рискнул задать один вопрос:

– Мне придётся подписывать документы на поставку новых машин от имени фирмы?

– Да. Работаешь ты давно, в пьянке на рабочем месте не замечен, значит доверять тебе можно. Печати и подписи на всех бумагах проверь перед отъездом лично. Будут вопросы – сразу звони лично мне. Предварительно я созвонился, так что тебя ждут.

Я вышел из кабинета, прикрыл за собой дверь и понял, что я – молодец. Двигаюсь в верном направлении и скоро нагну самого лысого, то есть Вована. Правда, до этого ещё надо дожить. Вован – правая рука начальства, зато я еду за новыми тачками в головной офис! Вован облезет! И хорошо, что он не участвует в нашей оргии в коттедже. А то, если бы он там потянул руки к моей Насте – всё что я бы смог – это выразить свой протест в письменном виде. А ведь он бы точно потянул! Такая конфета с этой лысой тварью! На год старше меня, двое детей живут со второй женой, а он строит из себя бог знает кого. Конечно, на работе мы всегда улыбаемся друг другу, но я чувствую, что этот засранец уже давно почуял неладное и утопит меня при первой же возможности. Только я ему такой возможности не дам! И своей бабы я ему теперь ни пяди не уступлю! Обстоятельства явно изменились. Хотя с другой стороны – моя койка в случае чего больше недели пустовать не будет. А вот этому лысому правой рукой шефа, видимо, быть осталось недолго, раз в Новосиб еду я.

– Сергей, ты хотел меня видеть? – ко мне подошёл Олег и протянул руку.

– Галстук поправь! – я напустил грозный тон, окинул его щуплую фигуру с ног до головы и только тогда нехотя пожал в ответ.

Нет, этот мне точно не конкурент. Работает год, справляется, но выглядит рядом со мной как «Фокус» рядом с «Икс Джей 12».

– В субботу вечеринка в коттедже. Едем с ночевой. Цена – по пятёрке с хрена. Бабы будут, так что своих никого не тащи. Деньги собирает Михаил. Вован тоже хотел ехать, но шеф его хочет видеть в субботу тут. Съездите с Ваней или Мишей, провентилируйте про мясо на шашлык, но заранее не берите! Возьмите пока бухло, гандоны. Ну и так что-нибудь, не знаю… Конфеты что ли. Или зелень! Точно! Овцам же зелень надо! – и я рассмеялся.

Не потому что так удачно пошутил про овец и зелень, а потому что изнутри меня распирала радость по поводу моего пока горизонтального, но карьерного роста. Я хлопнул Олега по плечу и небрежно добавил:

– Я после обеда уезжаю в Новосибирск подписывать контракт на продажу новых моделей. Буду в конце недели. Вопросы будут – звони мне лично!

Я говорил с младшим по званию таким же тоном, каким шеф только что говорил со мной, и это придавало мне веса в своих глазах. И ещё я точно знал: похлопывая человека по плечу или называя его малышом, ты задаёшь его мозгам программу на годы вперёд: он – мозгляк по сравнению с тобой и всю оставшуюся жизнь будет где-то в глубине души, на подсознательном уровне, знать, что ты – главнее его, умнее и старше по званию.

Мозгляк криво улыбнулся, хотел что-то спросить, но я его опередил:

– Свободен! Иди в зал! Там клиент возле машины трётся! Как бы капот не поцарапал! – и повернулся к секретарше: – Татьяна Даниловна! Иван Николаевич оставлял для меня документы по Новосибирску?

Олег пропал где-то в глубине зала. Секретарша полезла в сейф. Женщина пенсионного возраста работала с эмоциональностью робота, что почему-то очень нравилось шефу, и он держал её возле себя уже много лет. Когда я пришёл в фирму – она сидела ровно за тем же столом в той же юбке и той же блузке, так же перебирая почту и отвечая на звонки, сдвинув на нос большие роговые очки. Неужели шеф никого помоложе да поинтересней не смог найти? Даже если между ними когда-то что-то и было – что с того! Секретарша должна глазки строить, а эта только глянет – сразу хочется быстрее все дела сделать и уйти. Нет, не понимаю я шефа! Что телефон у него, что машина, что секретарша, что костюм – одно старьё. Нет, решительно не понимаю.

Я взял папку и открыл её. Оказывается, на меня уже заказан билет в купе на восемь вечера. Как и велел шеф – проверил каждую бумажку. Придраться было не к чему. Получил в кассе командировочные, съездил домой, собрал кейс, побрился, и в восемь вечера помахал рукой сияющему после капитального ремонта железнодорожному вокзалу Красноярска.

* * *

Тридцатого августа, утром, когда в окнах моего вагона мелькали неказистые пригороды Новосиба, позвонила Настя и сообщила, что у неё набирается столько подружек, желающих провести выходные в коттедже на Овинном, что хоть конкурс красавиц проводи. «Полдеревни доярок – подумал я – припрётся в красных платках с натёртыми свёклой щеками!» Вслух я это не сказал, но на всякий случай напомнил несколько прописных истин: лучше одна неприличная девушка, чем три приличных, времени на медленные танцы там не будет, и поинтересовался – участвуют ли дамы в системе оплаты коттеджа или у них какие-то другие обязательства перед клиентами? Кредит? Рассрочка платежа? Неожиданностей не случилось: дамы оказались неплатёжеспособны, но сговорчивы. На том и порешили. Поскольку я уехал – моя кровать в качестве отборочного тура к сожалению отпадала. Настя поругала меня за чрезмерный цинизм, пригрозила муками ревности и пообещала, что четырёх девчонок отберёт как-нибудь сама. Я не стал говорить, что со шлюхами я церемониться не привык, а мальчиков будет не пять, а четыре. Лишняя дама добавит перцу в наше и без того горячее блюдо! Тем более, что не будет именно Вована, а это значит, что главным самцом в компании автоматически становлюсь я. Интересно – кого на этот раз мне принесёт судьба? Настя Настей, а вот рыжей овцы у меня давно не было.

От греховных мыслей про рыжую овцу я нехотя переключился на суровую действительность: поезд сбрасывал скорость и через пять минут причалил к огромному зданию новосибирского вокзала. Я вытащил из ящика под сиденьем кейс, переставил на один час назад время на своём «Сони Икспирия» последней марки, надел пиджак, поправил перед зеркальной дверью галстук, глянул на спящего мужичка – единственного соседа по купе, который подсел ночью в Ачинске, и пошёл на выход.

В последнюю неделю августа столица Сибири плавилась от зноя. Я думал – так душно только в поезде, но, покинув вагон, облегчения почти не испытал. Несмотря на довольно ранний час, дышать уже становилось тяжело, и я пожалел, что не могу поменять костюм и галстук на шорты и футболку.

На выходящих из вокзала людей с чемоданами и рюкзаками тут же набрасывались стаи голодных таксистов.

– У тебя мотор какой марки? – ответил я вопросом на стандартный вопрос атаковавшего меня бомбилы.

– «Рено»! – немного растерявшись, сообщил тот. – А это для тебя прям так важно?

– «Мерины» у кого-нибудь есть? «Бэхи» накрайняк? – поправляя дорогие солнцезащитные очки средним пальцем с кольцом из карбида тантала спросил я громко.

– Паэхалы! – толстый кавказец в кепке, красной футболке со стёршейся надписью «Адидас», синих трениках и сланцах на босу ногу махнул мне рукой и больше не поворачиваясь пошёл в сторону серого «Мерседеса» Е-класса с большим световым табло на крыше.

В новосибирском офисе, филиалом которого являлась наша красноярская фирма, я был до этого дважды. Мы приезжали сюда с Вованом раз на Уазике и раз на «Форде» по обычным делам. Офис располагался в отдельном здании неподалёку от набережной Оби, и в тот момент, когда я рассчитался с таксистом и подошёл к входу – только открывался. Я вдохнул поглубже, резко выдохнул, для разминки мимических мышц лица быстро проговорил: «Ми ма мо ми ма мо ми ма мо» и потянул на себя тяжёлую зеркальную дверь.

Технический директор, высокий тощий дядька с ёжиком совершенно седых волос и выправкой старого гвардейца, встретил меня сухо, удивился, что приехал я, а не Владимир Андреевич, внимательно изучил мои бумаги, потом набрал номер моего шефа:

– Ваня! Привет! Не спишь? Да я шучу! Тут человек твой прибыл. Почему ты мне этого красавца не прислал, когда мы рекламу снимали тем летом? Ну, тот календарь с новыми автомобилями! Я же тебе штук десять высылал! Склероз начинается? Ну, слава богу! Выговор тебе! А Владимир не заболел? Ах, вот оно как! Ну, это ваши дела. То есть с этим молодым человеком я обсуждаю все тонкости, о которых мы с тобой договаривались? Бумаги ему тоже передаю? Хорошо. Давай до связи! Э-эй, погоди! Как там Даниловна? Ну, хорошо! Привет ей передавай! Ладно, давай!

Во время звонка он неотрывно смотрел в окно, из которого открывался чудесный вид на реку. По Оби против течения, еле двигаясь, упорно плыла моторная лодка, а над ней летали какие-то большие птицы. На том берегу проехал двухэтажный «Неоплан». Это была моя любимая марка автобусов, который я без труда узнал даже с такого расстояния. Звуки с улицы в помещение не проникали совершенно, и мне на миг показалось, что передо мной огромный телевизор. Я машинально перевёл взгляд в левый нижний угол огромного окна, где должен был высвечиваться красным перечёркнутый крест-накрест символ динамика. В левом нижнем углу вместо значка «Мьют» перед стеклом стояла двухметровая пальма в деревянной кадке.

Положив огромную лопату мобильного телефона на стол, патрон ещё несколько секунд смотрел на пейзаж, потом крутнул кресло и улыбнулся мне уже как родному:

– Ну-с-с, уважаемый Сергей… как вас по батюшке? Тогда давайте перейдём к делу! Обсудим некоторые нюансы нашей работы, которые, так сказать, не обязательно знать нашим покупателям и даже вашим коллегам!

В кабинете стояла приятная прохлада: кондиционеры творили чудеса. Успокоившись после того, что сообщил ему Иван Николаевич и поняв, что подозрения напрасны, патрон был любезен настолько, что сам включил чайник и предложил мне кофе и печенье после того как сообразил, что я только с поезда и поэтому не позавтракал.

«Тоже поди майор! Нет, скорее – полковник. Везёт же некоторым!» – подумал я, улыбаясь до сухости дёсен и регулярно кивая этой акуле межрегионального масштаба.

* * *

Первого сентября, в четверг утром, я появился на работе. Всё, что было запланировано – я выполнил, о чём сразу же доложил шефу. Тонкостей в нашей работе оказалось на порядок больше, чем я подозревал, и теперь я смотрел на наши авто, сверкающие в выставочном зале новым лаком и хромом, несколько иными глазами.

Шеф полистал привезённые мной бумаги, задал несколько вопросов, внимательно выслушал ответы и сообщил, что на все выходные мы вчетвером свободны. Он никогда не хвалил и не ругал сотрудников. Он или поощрял их материально или увольнял. Я переговорил с Олегом, Мишей и Ваней про предстоящий пикник, и все вместе мы посочувствовали Вовану. Тот, конечно, и виду не показал, что чем-то недоволен, пожелал нам удачно провести время и напомнил, что запах перегара в понедельник – это увольнение. Но по тому, как рьяно он зарылся в бумаги и каким голосом орал в телефон на механика, было понятно, что настроение у лысого поганое. А это не могло меня не радовать.

Вечером перед сном я выпил рюмочку хорошего коньяку, посмотрел новости про то, как по всей стране нарядные детишки с букетами пошли в школу учиться бог знает чему и непонятно зачем, и лёг спать в прекрасном расположении духа.

* * *

На другой день, второго сентября, в пятницу, случилось ещё одно событие, которое я с удовольствием записал себе в актив: я практически в одну дыню продал два «Эксплорера»! Такого в нашей фирме не было никогда, чтобы за два часа один менеджер подошёл к потенциальному покупателю, втюхал ему дорогущий «Форд» под бешеный кредит, а потом втюхал такой же ещё и его жене! Клиент, полноватый мужчина в самом расцвете сил и по совместительству – владелец сети городских пивоварен, сомневался – какой автомобиль ему подходит больше для поездок на работу: «Крузер», «Патруль» или вот этот монстр, нагло вылупивший свои огромные фары прямо ему в кошелёк. Ответ я знал: десятилетняя «Тоёта Витц», но, естественно, вслух его не озвучил. Ознакомившись с машиной поближе и посидев в салоне, он решил посоветоваться с женой и набрал её номер:

€1,29
Altersbeschränkung:
18+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
15 Februar 2017
Umfang:
210 S. 1 Illustration
ISBN:
9785448377846
Download-Format:
Text
Средний рейтинг 4,1 на основе 74 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 4,6 на основе 13 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 4,6 на основе 1043 оценок
Text
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Text
Средний рейтинг 3,9 на основе 80 оценок
Podcast
Средний рейтинг 3 на основе 1 оценок
Text, audioformat verfügbar
Средний рейтинг 4,7 на основе 1577 оценок
Text
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
Text
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Text
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок