Buch lesen: «Высокий глерд»
© Орловский Г.Ю., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Часть первая
Глава 1
Мы вывалились в гостиную через внешнюю стену, ставшую странно проницаемой, что-то ударилось о пол с костяным стуком рядом с моим ухом.
Королева забарахталась подо мной, я сказал торопливо:
– Замрите, ваше величество!.. Вы в моем мире. А здесь я – страшный волшебник!
Она прошипела люто:
– Слезь с меня, ничтожество.
Я медленно отпустил ее, привстал на колени, готовый схватить при малейшем движении.
– Слушайте, – сказал я быстро. – Здесь полно ловушек. Все – смертельные. Не поднимаясь, осмотритесь!..
Телестена блещет всеми цветами радуги, на зеленом дне чаши огромного стадиона футболисты обнимаются, Власко Песко носится по беговой дорожке с победно вскинутым кулаком, Хуанита весь в слезах и соплях упал на колени и даже не пытается вытащить вдутый ему в сетку мяч, а в левом углу экрана бегут цифры, показывающие, что до конца матча осталось три минуты.
По движению моей брови экран вырубил звук. Я медленно встал, королева даже головой не двинула, только глазные яблоки поворачиваются из стороны в сторону, осматривая квартиру. Я видел, как задерживает взгляд на огромном плоском экране во всю стену, на встроенном кондиционере, на причудливо изогнутой кофемолке, что на самом деле не просто молка, а много больше, на принтере, затем осторожно повернула голову.
Из-за того, что живу один, дверей у меня почти нет, кроме как в туалет, все-таки бывают же гости, и в гостевую, так что сейчас вот с середины гостиной можно видеть половину кухни, прихожую и даже часть мебели во второй комнате.
Ее лицо медленно становилось белее белого, глаза дикие, впервые вижу на ее холеном лице испуг. Быстро оглянулась на то место, где был портал, сейчас там ровная белая стена.
Я не успел открыть рот, как она злобно прошипела:
– Ты что натворил?.. Где мы?
– Натворил? – повторил я с истерическим смешком. – А не вы, ваше величество, почему-то ухватились за меня, как Вакула за черта? Добро пожаловать в мой мир!.. Кстати, позвольте помочь вам встать?
Она смолчала, я сам подхватил ее под локоть, так она сохраняет лицо, поднял и даже придержал на секунду, удостоверяясь, что не упадет.
Не сходя с места, она посмотрела по сторонам.
– Что за ужасное место? Мастерская черных магов? Или… что-то похуже? Я хочу обратно!
Я сказал с сарказмом:
– Тогда зачем хватались?
Она отрезала жестким голосом:
– Я пыталась тебя остановить… Это мир демонов?
– Еще каких, – сообщил я злорадно. – Зачем меня останавливать?
– Я спасала королевство! – произнесла она сдавленным голосом.
– От меня?
– Но ты же, – сказала она уверенно, – хотел вернуться с армией демонов?
Я зло хохотнул.
– Портал захлопнулся. Вы здесь, ваше светлейшее величество! В моем мире. И, не хочу о таком говорить, но скажу с удовольствием, в моей власти.
Она посмотрела со всей надменностью.
– Так ли?
– Именно, – отрезал я. – Вот думаю, удавить и закопать в саду или же растворить и спустить в ванной вместе с водой?.. Вы сделали такую величайшую дурость, даже не знаю, как эту дурь обездурить, чтобы не вляпаться… Вы здесь точно не будете королевой, ваше величество! Разве что в комнат е с белыми стенами и надписью над зарешеченным окном с надписью «Королева»…
Она, оставаясь на месте, все еще осматривалась внимательно и настороженно. Я постарался представить себе, что видит, но сразу скис, у дикарей совсем другие зрительные образы.
– Итак, ваше величество, – сказал я, – сейчас я обезврежу часть смертельных ловушек… Только для того, чтобы вы могли немного передвигаться. Очень немного! А потом посмотрим, что с вами… как с вами поступить.
– Я не отдам тебе мою честь, – сказала она беспомощно и одновременно надменно.
– Я могу отнять, – сообщил я и нагло ухмыльнулся.
– Отнятая честь, – сказала она, – это не то, что отданная. За отнятую тебе должны мстить все рыцари, все мужчины!
– Ах-ах, – сказал я, – щас! Разбегутся. В этом мире вы совсем не ценность, ваше величество… Кстати, ваше имя Орландия? Ладно, так и будем звать, только сократим его до Орли.
Она прошипела яростно:
– Как ты смеешь?
– А что?
– Если думаешь, что захватил меня в плен и можешь глумиться, то ошибаешься, раб!.. Можешь меня убить, но я не позволю тебя называть меня по имени!
Я подумал, махнул рукой.
– Как изволите. Я лишь хотел защитить… С другой стороны, вы там все так издевались надо мной, что когда вас здесь убьют, будет только справедливо.
Я включил кофемолку, она же кофеварка и даже мороженщица, сделал две чашки капучино. Она следила за мной настороженными глазами. Наконец спросила злым голосом:
– А почему убьют?
Я фыркнул.
– А вы как думаете? Вы в другом королевстве, где свои короли, и желаете, чтобы вас величали королевой? Убьют и правильно сделают. К тому же у нас полная демократия. Это значит, убьют, как только заикнетесь, что королева… Прошу вас! Выпейте, это вас немного защитит от здешней радиации. Это такая местная магия.
Она осторожно взяла чашку, с подозрением уставилась в темную поверхность кофе.
– Почему убьют?
Я вздохнул.
– Господи, еще одна почемучка!.. Потому что у нас восстания всяких роммельсов увенчались, как говорят, успехом. То есть, королей и все их семьи перебили самым жестоким образом, и с той поры правят только выборные. Ну, как в ваших селах деревенские старосты. Только у нас правят странами и государствами.
– Деревенские старосты?
Я кивнул.
– Да. Они. Бывают еще глупее. Народ не любит, когда правители умнее. Но дело в том, что у нас нет ни баронов, ни герцогов… вообще все благородное сословие мы с удовольствием перебили и запретили о нем даже упоминать. Теперь понятно, что будет, если объявитесь, как королева?
Она сникла, но когда сделала пару глотков из чашки, на глазах приободрилась, огонек в глазах стал ярче, проговорила с некоторым усилием:
– И все равно ты все врешь.
Я покачал головой.
– Можете не верить, но… кстати, ваше величество, может быть, присядете? А то, когда стоим, как будто мы ровня… А кофе пьют стоя только кони.
Последние мои слова тут же заставили ее повести взглядом по гостиной в поисках куда сесть, я учтивым жестом указал на диван, роскошнейший, недавно купил за огромные бабки, чтобы кайфовать, когда смотрю матчи.
Она покачала головой, я запоздало сообразил, что вообще-то предлагаю почти неприличное, ибо диван – это диван, кто-то может сесть рядом, а когда женщина садится на диван, даже в своем доме, она как бы молча предлагает…
В общем, напомнил я себе, вся разница старого и нового времени только в небезопасном сексе, отсюда и все отличия в нравах и поведении, то есть строгость тех времен и полная свобода нынешних.
У меня в доме нет дронов и даже кухонного андроида, потому хоть и лень поднимать жопу, но встаю с дивана и собственноручно вытаскиваю из холодильника пиво, после чего с огромным вздохом облегчения – все-таки поработал! – плюхаюсь обратно на диван и с треском срываю с запотевшей баночки колпачок.
Сориентировавшись, она осторожно шагнула к креслу, что в двух шагах от дивана, опустилась со всем королевским величием, быстро приходит в себя, стерва.
Сиденье, полагаю, одобрила, с подобием улыбки, хоть и весьма напряженной, погладила свободной рукой бархатистые поручни.
– У тебя королевские покои, – сообщила она. – Ты король?..
– Смотря чего, – буркнул я. – Так чё делать будем?.. Нет, молчите, ваше величество. С тем же успехом могу спросить и кресло, в котором сидите.
Она поставила чашку на стол и ответила холодно:
– Как проник в наш мир, так и верни. Я, может быть, даже не стану казнить тебя.
– Вот как? – изумился я. – Какая щедрость!
Она поморщилась.
– Что, этого мало?.. Хорошо, могу даже наградить. Я щедрая к тем, кто служит верно.
Я сказал зло:
– Как?.. Я что, по своей воле там оказался? И сразу с радостной песней пошел ломать камень под плетью надсмотрщика?.. Ваш сумасшедший Рундельштотт еще в тот раз сумел пробить пространственно-временной портал!.. Меня вдернуло в ваш мир так, что хрюкнуть не хрюкнул. Рундельштотт до сих пор не сообразил, что у него все получилось еще тогда!.. Хотя и не совсем так, как задумывалось, но в науке такое постоянно…
Ее лицо чуть потемнело.
– Значит, Рундельштотт… Ладно, верни меня, королевство в опасности.
– Как? – повторил я. – Не могу.
Она подумала, поинтересовалась:
– А если прикажу?
Я искривил рожу.
– Я не ваш подданный, ваше величество. Теперь это понимаете. Или не врубаетесь ввиду своего… гм… королевского величия?
Она кивнула.
– Понимаю. Тогда… если заплачу?
Я окинул взглядом россыпи бриллиантов и прочих драгоценных камней на ее одежде. Она проследила за моим взглядом, закусила губу, поняла.
– Хорошо, – сказала она, – могу дать в управление целое имение. На хороших землях.
– Не пойдет, – ответил я.
– С замком, – произнесла она, глядя мне в глаза, – гарнизоном.
Я молча помотал головой, взгляд мой прикипел к экрану, где все еще отсчитываются минуты и секунды до начала матча. Когда меня вдернуло в портал, было 4 минуты и 27 секунд, а сейчас 3 минуты и 24 секунды. А если учесть, что уже с минуту здесь, то…
То что же, мелькнула ошалелая мысль, я вернулся в ту же самую секунду?
Она произнесла с поистине королевским величием:
– Я тебя осыплю золотом! Но мне нужно вернуться. Повторяю, королевство в опасности.
Я протянул руку.
– Давайте монеты.
Она смерила меня надменным взглядом.
– Здесь у меня нет.
– Но мы здесь, – отрезал я. – Ваше величество, вы в моем королевстве!.. И теперь я вас пошлю в каменоломню. Нет, это далеко, пока отправлю посуду мыть, а потом…
Она прошипела зло:
– Я лучше умру!
– Чем что? – спросил я.
– Чем буду посуду мыть!
– А-а-а, – сказал я обрадованно, – тогда ладно. Вы как хотите умереть: красиво или героически?
Она посмотрела злобно.
– А есть разница?
– Еще бы, – сказал я. – Героически – это понятно, нужно всего лишь броситься на, желательно с самоотверженным криком, а красиво – это лучше жалобной и с распущенными волосами и в растерзанном насильником платье…
Она содрогнулась.
– Нет! Красиво не хочу. Хотя пока что и героически не хочу. Не имею права.
– А что хотите?
– Тебя удушить, – выпалила она. – Как же я тебя, мерзавец, ненавижу!
– Тогда чего было за меня хвататься? – спросил я. – Может быть, вы тайно в меня влюбились? Подсознательно, еще не понимая? Женщины же дуры, а вы хоть и не женщина точно, это же за милю видно, но вдруг что-то в вас осталось женского?
Она отрезала жестко:
– Нет! Я – королева. Ты не понимаешь. Я королева.
– Настоящая, – согласился я. – Всегда настороже, реагируете быстро и верно. Только вы одна поняли, что я задумал! И даже почти остановили. Это почти комплимент, вот уж не думал, что скажу.
Она сказала уже тише:
– Не знаю, что было лучше… Оставить у нас или позволить ускользнуть?
– А почему было не дать мне спокойно вернуться в свой мир?
Она посмотрела холодно.
– Чтоб вернулся с армией?
Я всплеснул руками.
– Как? Я до сих пор не представляю, как был сделан перенос. И повторить его не смогу. К тому же… ну, я не совсем здесь король. И даже не главнокомандующий. И вообще я великий воин лишь глубоко в душе, а в реале пацифист, пацифистее которого уже не перепацифистишь!
Мелодично звякнул скайп, женский голос электронного помощника произнес:
– На связи Кирилл. Соединить, отказать?
Я бросил быстрый взгляд на застывшую королеву.
– Отказать.
– Исполнено, – ответил голос.
Под креслом зашуршало, выполз, прижимаясь к полу пузом, жабенок и ринулся ко мне. Я погладил обалдело, он сидел у меня на плече, когда его хозяин ринулся в портал, а здесь слетел от удара и сильно стукнулся о пол рядом с моим ухом…
– Морда, – сказал я в сердцах, – еще и тебя здесь не хватало.
Королева надменно смотрела, как я чешу ему пузо, а я сказал:
– Бедненький, тебе страшно было?.. Сейчас покормлю. Заодно и ее величество…
Она напряглась, пальцы стиснули подлокотники, когда я распахнул дверцы холодильника и оттуда хлынул слегка синеватый свет. На полках всякая всячина, от мяса и рыбы до кондитерских изысков, в дверцах по старинке выстроились бутылки с шедеврами полиграфии, но почти все – соки, за исключением двух бутылок шампанского.
Первому, конечно, я положил в мисочку жабенку, он даже не стал обнюхивать незнакомое мясо, подпрыгнул на всех четырех и принялся жрякать с таким азартом, что мое сердце сразу растаяло от умиления и нежности.
– Ваше величество, – сказал я, – давайте ближе к столу. Деликатесов не обещаю, обычная еда офисного планктона.
Мне, как безработному, содержать механических слуг не по карману, сам вытащил все нужное из холодильника, что-то сразу разогрел за секунды на импульсной плите, что-то подал замороженным, с облегчением сел и уставился на королеву.
– Ваше величество?
Глава 2
Она подняла на меня взгляд, это вообще-то впечатляюще, когда поднимается лес густых и длинных, как копья, встречающие конницу, ресниц, а чернющие глаза смотрят с загадочностью сфинкса.
– Это ваша еда?
– По бедности, ваше величество, – сказал я. – По бедности. Вполне сбалансированная пища. Витамины, микроэлементы… все есть.
Она смотрела на блюда с порциями хамона и пармезана, креветок, форели, перепелиных яиц, дальше своей очереди ждут горки нежнейших даже с виду пирожных, за ними высятся два удлиненных стакана со смесью соков.
– Это по бедности?
– Да, – сказал я терпеливо, – мой бюджет не позволяет создавать все дома. Приходится брать уже готовое.
Она проследила за моим взглядом, на дальнем столике Vort-75, старая модель, сейчас уже в ходу Vort-85 и Vort-95, печатают все от любой еды до одежды.
– Ты не можешь создавать дома все? – спросила она, выделив «все».
– Не могу, – ответил я раздраженно. – Так, по мелочи… Одежду, мебель, из еды только ограниченный набор. Отведайте креветок, ваше величество! Говорят, повышается умственная деятельность. Хотя для королевы это и не обязательно.
Она следила за мной, повторяя каждое движение, даже вилкой и ножом научилась пользоваться почти сразу, вилки вообще должны казаться непонятнейшей вещью в мире, где и самые изысканные придворные дамы хватают еду руками.
– И вот это попробуйте, – посоветовал я. – Честно говоря, сам не знаю, что это, с этой модификацией каждый день что-то новое… но не брыкается, пока ешь, и то хорошо.
– Необычно, – произнесла она бесстрастно, – однако это… неважно.
Я сказал с невольным сочувствием:
– Ваше величество, не хочется такое говорить, короли же предпочитают слушать только приятное…
– Говори, – прервала она и напомнила: – Я королева.
– Вам придется, ваше величество, как-то адаптироваться. Приспосабливаться к нашей жизни. Приспособленчество – тоже перестало быть бранным словом.
Она покачала головой.
– Нет. Мне нужно вернуться.
– Не получится, – сказал я искренне. – Возьмите эти сладкие пирожки. Они так и называются – пирожные.
Она взяла пирожное не глядя и сказала с нажимом:
– Ты не понимаешь. Мне нужно. Королевство в опасности.
– Может быть, – сказал я с легким сарказмом, – только ваш трон?
Она посмотрела на меня с презрением.
– Трон и королевство неразделимы. От того, кто на троне, зависит благополучие всего королевства. А сейчас к нему рвутся себялюбцы, что ввергнут страну в бессмысленные войны!
– И вы должны вернуться, – ответил я с тем же сарказмом, – чтобы спасти мир? Понятно, знакомо.
Она отрезала:
– Ты старался вернуться, чтобы спасти свою шкуру. Мне моя жизнь не важна, я должна спасти свой народ!..
Я запнулся, в ее глазах этот фанатизм, в самом деле верит, что спасет положение, еще не знает про неизбежность исторических процессов, для которых неважно, кто на троне.
С другой стороны, хорошо знаю по истории, что в самом деле зависит от правителя, воевать стране или вести мирную жизнь, прорубывать окно в Европу или окружить себя фаворитками и проводить дни в пьянстве и неге, в то время как королевство сползает к революции и гражданской войне.
– Увы, – сказал я почти с сочувствием, беспомощный противник почему-то сразу перестает казаться противником, когда попадает в нашу полную власть, особенно, если этот противник – самка. – Здесь вы не королева.
Она выпрямилась, глаза сверкнули гневом:
– Никто не отнимет мою корону!
– Как я уже сказал, – напомнил я, – всех королей и королев мы перебили. Во всех королевствах! Даже своего императора вместе с семьей расстреляли и закопали, как собак. Только в самых крохотных королевствах их не убили, а оставили для смеха. Одевают посмешнее и показывают по большим праздникам народу. Теперь общество обходится без королей, графов, баронов и прочих дураков. Все рождаются одинаково свободными и без привилегий.
Она прошептала в отвращении:
– Такого просто не может быть…
– Это есть, – заверил я. – Наше общество полностью демократичное и справедливое, потому намного более бесчеловечное и жестокое, чем у вас.
– Почему?
– Ваше величество, – сказал я, – у вас графами и баронами сразу рождаются, а у нас ими нужно становиться. Я же говорю, все от рождения одинаковы! И начинается такая гонка за властью, что трупы прятать некуда… Конечно, у нас эти победившие называются не графами, это мелочь, у нас это олигархи, политики, управляющие транскорпорациями, футболисты, актеры, биллгейтсы и прочие, кто добился успеха, обойдя множество соперников… Отведайте сока. Вот этого, розового, можно и этот, оранжевый. В них есть все, чтобы восстановить здоровье. У вас оно точно пошатнулось, верно?
Она процедила злобно:
– Моего здоровья хватит, чтобы править королевством!
– Опять за рыбу гроши, – сказал я с сочувствием.
Она сделала глоток сока, прислушалась к ощущениям. Я следил за ее медленно розовеющим лицом, а она спросила внезапно:
– Сколько у тебя табунов?
Я спросил удивленно:
– Табунов? Ни одного.
Она нахмурилась, посмотрела искоса.
– Как так? Ни одного? Даже простых коней, не крылатых?
Я выдавил улыбку.
– Чего я их буду таскать с собой? Конечно, ни одного.
Она фыркнула:
– Ах да, понятно, смешно… Ты уже придумал, как вернуть меня обратно?
Я сам откинулся на спинку стула и воззрился на нее с должным изумлением.
– Как?.. Ваше величество, скажу вам с долей микроскопического сочувствия, но твердо, что вернуться не удастся. Это не в моих силах. Если же попытаться обратиться за помощью…
Она вздрогнула, во взгляде впервые промелькнул страх.
– Нет!
– Мне тоже кажется, – проговорил я медленно, – что в этой идее что-то не то… Хоть мы всех королев уже давно перебили, злости уже нет, потому самое верное, что случится, вас сочтут сумасшедшей и начнут лечить. А это больно и унизительно…
Она прервала:
– Нет!.. Я не хочу, чтобы обо мне узнали. И я хочу вернуться немедленно.
– А вот с этим непросто, – признался я. – Вы знаете, как это сделать?
Она взглянула надменно.
– Я королева!
– Ах да, – пробормотал я, – еще бы… извозчики, дескать, на что… А почему решили, что это смогу я?
– Ты мужчина, – заявила она непререкаемо. – Ты должен. Ты обязан. К тому же учился у самого Рундельштотта…
– Ах да, – сказал я с прежним сарказмом. – Если это называть учением!..
Он смерила меня пытливым взглядом.
– Ты все быстро схватываешь. Я заметила сразу. И потому отправила тебя к самому Рундельштотту. Так что ты сможешь…
Она говорила ровным голосом, но я чувствовал ее страшное напряжение и догадывался, чего стоит это показное спокойствие. Попала в гораздо более страшный мир, чем тогда я. Если не поднимать голову к небу, то мне в ее мире все знакомо по школьному учебнику истории для четвертого класса, а для нее каждая деталь в квартире нечто пугающе непонятное, страшное, угрожающее.
Экран на стене занимает все пространство от и до, я держу обычно вырубленным, но сейчас вспыхнул, там появилась и сделала шаг вперед Аня Межелайтис с ее знаменитой зовущей улыбкой и раскованной позой.
Королева застыла, как крокодил в траве, Аня же вышла на шаг за пределы экрана, больше голография моей хилой системы не позволяет, всмотрелась в меня критически.
– У тебя бицепс все еще сорок сантиметров? – спросила она. – А у Томаса уже сорок четыре!
– Врешь, – ответил я, – у него сорок, как и у меня! Это на левой, а на правой вообще тридцать девять и шесть!
– Нет, – сказала она победным голосом. – Он нарочно не рассказывал, а теперь выставил свои размеры.
– Сгинь, – велел я.
Аня исчезла, а на экране во множестве окошек замелькали ролики новостей со всех концов планеты.
– Выключить, – велел я. – Простите, ваше величество, слуги бывают такими назойливыми! Еще раз простите… Попробуйте вот это блюдо. Не знаю, как называется, уже прошли времена, когда все, кто желал называться изысканной интеллигенцией, носились с хамоном и пармезаном… сейчас все так быстро меняется, и каждое блюдо вкуснее предыдущих, наука на марше, на желудок она работает с азартом, это на космос из-под палки…
Экран давно погас, но королева время от времени бросала на стену взгляд, словно это портал, откуда в любой момент могут хлынуть орды демонов.
Я старался даже не двигаться, королева и так на грани нервного срыва, хотя женщина железная, это вижу, лицо как деревянное… хотя нет, как будто из драгоценного камня, аметиста или чего-то подобного, что неотличимо от нормального цвета лица. И хотя заметно побледнела, но ни одной морщинки, ни одной складочки, словно отрендерено в творческих муках лучшими дизайнерами мира.
Я хлопнул себя по лбу.
– Простите, ваше величество! У меня так редко бывают гости, что совершенно забыл первое и самое главное правило…
Она насторожилась.
– Говори.
– Пойдемте, – сказал я, – я просто покажу. Там и объясню.
Она медленно и величаво поднялась, королева Нижних Долин даже здесь, в моем загородном домике, прошла со мной. В коридоре я остановился и указал на дверь в пяти шагах от гостиной.
– Вот, прошу вас, заходите туды. Там можно помыть руки…
Она спросила с непониманием:
– А зачем их мыть?
– Ритуал, – ответил я.
– Я не молюсь вашим богам, – заявила она гордо.
Я ответил, уже сердясь больше на самого себя:
– Так принято. В старину после того, как жопу подтирали, всегда руки мыли. Чтоб других не пачкать. Теперь не подтирают, но руки как бы моют, хотя на самом деле не моют, а делают вид, что моют, хотя не моют… Эвфемизм такой. Религиозные обряды не обсуждают, ваше величество! Их просто выполняют.
Пришлось подвести ближе и подтолкнуть в спину, дверь за нею тут же захлопнулась, хотя в современном раскрепощенном мире туалетные вообще строятся без такого излишества, как двери, но мой домик построен еще моим старорежимным дедом.
Я отступил, громко топая, чтобы королева там не стеснялась. Туалет автоматизированный, не надо объяснять, как и что. Какать королева, наверное, все же умеет сама, а дальше все то, что нужно было делать человеку, взяла на себя автоматика.
Королеве нужно только присесть на унитаз, а по завершении процесса дефекации встать, жопа будет не только чистая, но и сухая, все-таки титаны науки работают в первую очередь над усовершенствованием унитазов, а не над каким-то покорением сраного космоса или разгадками тайн темной материи, вовсе ненужной демократу для его садового участка и помидоров.
Я ждал ее за столом, сообразив, что стоять у двери будет не совсем прилично с точки зрения первобытной монархии.
Королева в самом деле появилась в столовой с таким видом, словно гуляла в саду среди роз, я вскочил и отодвинул стул, в кино насмотрелся на эти гребаные манеры.
Королева царственно опустилась, ни словом, ни взглядом не поблагодарив, слуг не благодарят, они просто делают свою работу.
Я сел на другом конце стола, он почти квадратный, но с намеком на церемониальную вытянутость, а королева произнесла с твердостью:
– Я знаю, это мир демонов, но… где они?
Я оглянулся по сторонам, что-то соображаю туговато, ответил с понижением голоса:
– Ваше величество, не к ночи будь сказано… зачем они вам?
– Но если захватили ваш мир…
Я ответил шепотом:
– Они правят!.. А мы, покоренные, на самом низу социальной лестницы. С чего бы демонам с нами тусоваться?..
– Но если они все захватили…
Я ответил почтительно:
– Ваше величество, наши демоны столь могущественны, что захватывают не людей, а целиком королевства. В их подчинении короли, а мы… в подчинении королей, хотя они теперь называются иначе.
Она подумала, кивнула.
– Ладно, это сейчас неважно. Важно то, что ты пока что не знаешь, как вернуть меня в мой мир. Я понимаю, ты не великий Рундельштотт, прорубивший дверь в ваш мир… Но обещай, что постараешься.
Я пожал плечами.
– А что это даст? Обещай не обещай, но даже не представляю…
– Пообещай, – потребовала она.
Я вздохнул, развел руками.
– Хорошо-хорошо. Обещаю.
– Что? – спросила она с нажимом. – Что обещаешь?
– Ваше величество, – сказал я досадливо, – обещаю со всей искренностью, что приложу все усилия, чтобы вернуть вас в ваш мир. И сделаю все для этого. И даже больше. Довольны?
Она кивнула, напряжение из ее фигуры, к моему изумлению, выветривается буквально на глазах.
– Да, – ответила она просто. – Я верю в твое обещание.
– Это ничего не даст, – буркнул я с непонятной мне самому неловкостью.
– Верю и в твои силы, – уточнила она. – Ты все сможешь! Хоть ты не Рундельштотт, но ты мужчина. Ты должен.
Я пробормотал:
– Давно не слышал таких слов.
– А какие слышишь? – спросила она.
– Только насчет прав, – ответил я. – На то имею право, на это, еще вот на то, и вообще у нас только права и никаких обязанностей!
Она ужаснулась:
– Как же вы живете?
– Да вот так, – ответил я скромно. – Перебиваемся как-то. Ваше величество, вы совсем не обращаете внимание на блюда… Да, немного непривычно, но все съедобно. И вот эти сдобные пирожки… Тают во рту!
