Buch lesen: «Элиза и ее монстры»
Francesca Zappia
Eliza and Her Monsters
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Copyright © 2017 by Francesca Zappia
© Ольга Солнцева, перевод на русский язык, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2018
Пролог
Элиза Мерк – так могут звать противную девицу, цепляющуюся за своего бывшего бойфренда в течение долгих недель после того, как он отшил ее, поскольку она отказывалась признавать, что он ненавидит ее до мозга костей. Элиза Мерк – низкопробная злодейка, устраивающая тайное логово в канализации. Элиза Мерк – героиня комиксов.
Но Элиза Мерк – это я. И я не считаю, что ужасна и неадекватна до такой степени, чтобы вешаться на бывшего, бросившего меня бойфренда. Я не подойду к канализации ближе, чем на десять футов, и, к несчастью, я не являюсь героиней комиксов. Хотя, похоже, имею к ним прямое отношение.
Днем я учусь в школе, а по ночам выпускаю на свободу свою тайную ипостась и превращаюсь в ЛедиСозвездие, создательницу одного из популярнейших веб-комиксов «Море чудовищ» и бесстрашную предводительницу собственных фанатов. Я обладаю сверхспособностью – могу рисовать часами напролет, не обращая внимания на то, сколько сейчас времени и что я давным-давно не ела. Я успешно скрываюсь от любопытных глаз, и когда принимаю свой обычный вид, меня не распознать.
Почему ЛедиСозвездие? – можете спросить вы.
Отвечаю: потому что мои любимые персонажи в «Море чудовищ» – это люди, у которых звезды в крови. Они – ноктюрнианцы, – следуя своей природе, чертят звезды и наносят их на карту неба. Это их жизненное призвание. Они осознают, что должны делать это, а я осознаю, что должна рассказать о них. Именно ЛедиСозвездие вычерчивает эту историю, соединяя узловые моменты содержания, действующих лиц и место, где все происходит – подобно тому, как ноктюрнианцы выстраивают из звезд созвездия. Она ничего не боится, как и ноктюрнианцы; она таинственна и холодна, как ноктюрнианцы; и, как ноктюрнианцы, верит во все мистическое, сверхъестественное и непознанное.
ЛедиСозвездие – героиня, раз в неделю берущая верх над Элизой Мерк и празднующая эту победу с обожающими ее фанатами. Она любима всеми, даже негодяями и злодеями, потому что без нее злодейства не существовало бы.
Я ЛедиСозвездие.
И я же Элиза Мерк.
И этот парадокс неразрешим.
Властители дум :: Разделы :: Веб-комиксы
ЛУЧШЕЕ, ЧТО ВЫ СЕГОДНЯ ПРОЧТЕТЕ
отправлено в 10:46 19-02-2014 пользователем
Корова Апокалипсиса
идите туда. читайте. и потом благодарите меня.
http://monstroussea.blogspot.com/
+503 830/-453 | 2 446 873 комментариев | ответить | пожаловаться
Глава 1
Пост, с которого все началось, открыт у меня в компьютере, и с утра пораньше я, еще заспанная, добираюсь до него. За ночь появились новые три сотни комментариев. Я не знаю, о чем они – вот уже несколько месяцев я комментарии не читаю. А смотрю на пост для того, чтобы ежедневно напоминать себе, что все это – вся моя жизнь – существует в реальности.
Точный момент, когда все началось, запечатлен в истории.
Приглаживаю взъерошенные волосы, зеваю и тру глаза, прогоняя сон. Моргнув, обнаруживаю, что пост по-прежнему на своем месте, радостно висит в верхней части страницы раздела сайта Властители дум, посвященного веб-комиксам. После двух-то лет он вполне мог скатиться ниже. Но нет.
Спешу закрыть браузер, не желая нарушить установленные мной правила. Я не читаю комментарии. Они взрывают мой мозг, а мне он сейчас нужен в полном порядке. Открываю фотошоп с тем, чтобы найти файл, над которым работала ночью, – полузаконченную страничку «Моря чудовищ». Я все нарисовала и приступила к раскрашиванию, но не довела дело до конца, а еще мне нужно добавить сюда текст. И тем не менее я опережаю свой график работы. За неделю я закончу главу. Мой минимум – страница в неделю; в среднем же я делаю три. Мне всегда есть что выложить в Интернет.
Быстро проглядываю страницу, взгляд перескакивает от кадра к кадру, я проверяю, все ли правильно с персонажами и местом действия. Прикидываю в голове цвета, а потом источники света и тени. Текст. С ходом событий все в порядке, но в нижней части страницы нос у Эмити опять получился слишком узким. Это всегда заметно при увеличении изображения. Ох уж этот нос. Исправлю позже. Сейчас у меня нет на это времени.
Словно соглашаясь со мной, звенит будильник, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности – даже зная, что сейчас это произойдет, даже пялясь прямо на него. Шаркаю в другой конец комнаты, чтобы выключить звонок, прежде чем он разбудит спящих в соседней комнате Черча и Салли. Глупые ученики средней школы могут поспать еще полчаса и потому считают себя царственными особами.
Схожу вниз. Мама уже приготовила для меня два яйца вкрутую и стакан свежевыжатого апельсинового сока. Понятия не имею, когда она варила яйца. Определенно не прошлой ночью, а сейчас только-только начинает светать. Она сидит за барной стойкой в спортивном костюме, волосы стянуты в конский хвост, и читает на планшете статью о здоровом образе жизни. Несколько прядей ее волос выбились из прически; снизу из душевой слышен плеск воды: они с папой уже вернулись с пробежки. Ужас какой-то.
– Доброе утро, солнышко! – Знаю, в какой-то из вселенных ее голос звучит с нормальной громкостью, но только не в этой. – Завтрак готов. Ты хорошо себя чувствуешь? А то ты немного бледная.
Я хрюкаю. Утро – это же дьявольское время. А мама весь год, по крайней мере раз в неделю, заявляет, что я «немного бледная». Буквально падаю на высокий стул перед яйцами и соком и приступаю к еде. Может, стоит выпить кофе? Вдруг станет лучше? Но кофе способен также вызвать у меня спиралеобразный приступ депрессии.
Под локтем у мамы лежит сегодняшний номер «Уэстклиффской звезды». Я забираю его у нее. Заголовок на первой странице гласит: «НА УЭЛЛХАУССКОМ ПОВОРОТЕ ПОВЕШЕНЫ ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЕ ЗНАКИ». Под ним размещена фотография крутого поворота за Уэллхаусским мостом, где земля сплошь покрыта венками из цветов, лентами и игрушками. Вот вам местные новости Индианы: писать не о чем, поэтому журналисты заполняют место напоминанием о том, что на Уэллхаусском повороте каждый год гибнет больше людей, чем в пастях белых акул. Опять же новости Индианы: дорожный поворот сравнивают с акулами.
Приканчиваю первое яйцо. Папа появляется из заднего коридора, благоухающий, как пачка мятной жвачки, одетый не совсем в тот костюм, в котором бегает по утрам с мамой, и это значит, он переоделся для работы.
– Доброе утро, Эггз! – Он встает у меня за спиной, кладет руки на мои плечи и наклоняется, чтобы поцеловать в макушку. Фыркаю в ответ на это прозвище и засовываю в рот второе яйцо. Сваренный вкрутую рай. – Как спалось?
Пожимаю плечами. Ну сколько можно просить, чтобы ко мне не приставали с разговорами по утрам? У меня хватает энергии только на то, чтобы поглощать вкуснейшие яйца; и на слова ничего не остается. Не говоря уж о том, что через двадцать минут я должна быть в своей машине, чтобы добраться до школы к семи, а там уж великого множества разговоров не избежать, нравится мне это или нет.
Мама отвлекает папу при помощи статьи, которую читает, – по всей видимости, речь в ней идет о пользе езды на велосипеде. Я не обращаю на них внимания. Читаю о том, как прошлым летом водитель автобуса, везшего оркестр школы Уэстклифф-Хай, заснул за рулем и не вписался в Уэллхаусский поворот по пути с регионального конкурса. Жую. Перед этим речь шла о мужчине, ехавшем со своим сыном по этой дороге зимой. Пью сок. А еще раньше одна женщина рано утром везла детей в детский сад. Опять жую. Группа подвыпивших подростков. Доедаю яйцо. Одинокая девушка, не справившаяся с управлением на скользком льду. Допиваю сок. Там нужно установить заграждение, и тогда машины не будут съезжать с поворота и лететь по холму к реке. Так нет же. Без Уэллхаусского поворота у нас не будет новостей.
– Не забудь, что у твоих братьев сегодня первая игра в соккер, – говорит мама, когда я слезаю со стула и несу тарелку и чашку в раковину. – Они очень волнуются, и мы все должны пойти и поддержать их. О'кей?
Ненавижу, когда она вот так говорит «О'кей». Словно ждет, что я разозлюсь на нее прежде, чем это слово успеет сорваться с ее губ. Она всегда готова к ссоре.
– Да, – отвечаю я. На большее я не способна. Возвращаюсь наверх в свою комнату за рюкзаком, блокнотом для рисования и туфлями. Несколько раз подпрыгиваю, пытаясь добиться того, чтобы кровь прилила к мозгу. Яйца съедены. Энергия на подъеме. К сражению готова.
Справляюсь с порывом подойти к компьютеру, запустить браузер и зайти на форум «Моря чудовищ». Я не читаю комментарии и не захожу на форум до школы. Компьютер – моя кроличья нора; Интернет – моя Страна Чудес.
Я позволяю себе попасть в нее, только когда не имеет никакого значения, заблужусь я в ней или нет.
У Эмити было два дня рождения. Первый такой же, как у всех, и она не помнит его. Эмити не слишком зацикливается на этом обстоятельстве, потому что она давно уже усвоила, что из зацикливания на чем-либо не получается ничего хорошего. Второе рождение – или перерождение, она называла это то так, то так, в зависимости от настроения – она запомнила с поразительной ясностью и считает, что будет помнить всю оставшуюся жизнь.
Во второй раз она родилась в тот день, когда в нее вселился Страж.
Глава 2
Некоторые называют «Море чудовищ» феноменом. То одна статья, то другая. Кое-какие критики. Фанаты.
Я не могу употреблять это слово, потому что комикс – мое создание. Это моя история – о ней я пекусь больше, чем о чем-либо еще, она доставляет удовольствие многим людям – но феноменом я назвать ее не могу, потому что это претенциозно и нарциссично, и, честно говоря, вызывает у меня тошноту.
Странно, когда тебя тошнит от всеобщего признания?
Меня тошнит от многих вещей, связанных с «Морем чудовищ».
Эту историю одновременно очень просто и очень трудно объяснить. Я никогда не пыталась сделать это сама, но, думаю, в противном случае меня вырвало бы на чьи-нибудь туфли. Для того чтобы объяснить что-то в Интернете, достаточно прислать ссылку со словами: Вот, прочитай это. Люди щелкают мышками. Читают вводную страницу. Если она им нравится, они продолжают. Если нет, то так тому и быть, по крайней мере у меня нет нужды что-то объяснять.
Если бы мне пришлось поведать эту историю, не вдаваясь в детали, думаю она прозвучала бы так:
«На далекой планете Оркус девушка и юноша сражаются на разных сторонах в продолжительной войне между местными жителями и колонистами с Земли. В девушке и юноше обитают энергетические паразитические существа, которые боятся только друг друга. Вокруг океан, а в нем живут чудовища. Происходят всякие события. Цвета очень симпатичные».
Вот почему я художница, а не писательница.
Я начала выкладывать комикс «Море чудовищ» в Интернет три года тому назад, но он возымел успех, только появившись на Властителях дум. Его заметили и начали читать.
Им было интересно.
И это самое странное. Это было интересно не только мне, но и многим другим. Они переживали за Эмити и Дэмьена и за судьбу Оркуса. Им было интересно, а есть ли имена у морских чудовищ. Для них имело значение, выложу ли я новые страницы вовремя и насколько они хороши. Им была небезразлична даже я сама, хотя все они – и фанаты, и тролли, и журналисты, и критики – знали только мой ник. Может, анонимность автора тем более способствовала возникновению феномена. Она, конечно же, избавляет меня от лишней тошноты. Я получаю электронные письма от агентов и редакторов с предложениями издать «Море чудовищ», но сразу же удаляю их; традиционное книгоиздательство – это огромное ужасающее явление, от которого мне приходится время от времени отбиваться палкой, чтобы у меня не болела голова при мысли о корпоративной машине, издевающейся над моим ребенком.
Я придумала «Море чудовищ» не для того, чтобы оно стало феноменом, а просто хотела сочинить интересную историю. Я продолжаю работать над ней, потому что что-то внутри меня, рядом с сердцем, говорит, что я должна делать это. Для того я и появилась на Земле, это нужно мне и моим фанатам. Эта история. Она моя, и мой долг – отпустить ее в мир.
Я говорю претенциозно?
Мне без разницы.
И это правда.
ФОРУМ МОРЯ ЧУДОВИЩ
_______________________________________________
ПРОФИЛЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ
ЛедиСозвездие **
Администратор
ВОЗРАСТ: 00
АДРЕС: Остров Ноктюрн
УВЛЕЧЕНИЯ: Кататься на морских чудовищах, составлять карты звездного неба, исследовать механические дворцы.
Подписчики 2 340 228 | Читает 0 | Посты 5 009
_______________________________________________
ОБНОВЛЕНИЯ
Показать еще
14 окт 2016
Не забудьте, на этой неделе распродажа маек с «Морем чудовищ»! С Эмити и Далласом, Дэмьеном и воронами ужаса, и множеством морских чудовищ. Cпешите купить! monstroussea.com/store
15 окт 2016
Вау, вы проглотили майки в один присест. Скоро будут еще! (И не забудьте про следующий подарочный набор!)
17 окт 2016
Думаю, ребята, вам понравятся сегодняшние страницы.
…
18 окт 2016
Хехехехехе, говорила же, что понравятся. ›:D
19 окт 2016
Да-да, знаю, я – зло.
19 окт 2016
Вам так пришлись по душе майки, что мы продолжим распродажу! Новеньких, с иголочки!
20 окт 2016
С нетерпением жду сегодняшней серии Собачьих дней. Надеюсь увидеть всех в чате.
Когда Эмити спрашивали, на что было похоже перерождение, единственное, что она могла ответить, так это «Было больно». В нее проникла некая сущность, состоящая исключительно из энергии, и преобразовала ее генетическую структуру. Как еще она могла себя чувствовать? Но люди на острове Ноктюрн упорны и глубоко духовны, а Страж – один из их великих охранников, и потому она в конце концов стала отвечать: «Я испытала просветление».
Глава 3
Школа показалась мне еще большим наказанием, чем обычно.
Но мне наплевать. Этим прекрасным октябрьским утром я стою у своего шкафчика и смотрю вдоль коридора. В самом его начале красуется постер, напоминающий ученикам о том, чтобы они купили билеты на футбольный матч, который состоится в пятницу вечером. Кто-то его там повесил. Боже, кто-то его сделал. Кто-то нарисовал, раскрасил, и все такое. Мимо проходят ученики в костюмах, соответствующих теме сегодняшнего дня праздничной недели, а именно хиппи. Вокруг великое множество пацификов и одежды из батика. Школьный дух торжествует.
Каждый вечер я едва успеваю выполнить домашнее задание; так откуда у людей столько энтузиазма, чтобы озаботиться всем этим? Те, кто ловит от этого большой кайф и одет в невероятно смешные костюмы, учатся в выпускном классе, подобно мне. Как им все это удается? Это законный вопрос: у меня такое чувство, будто кто-то пошутил, а я не уловила суть шутки, и теперь все хохочут без меня.
Стою у своего шкафчика в висящих на мне джинсах и мешковатой толстовке, считая минуты, когда же можно будет пойти в класс. Рядом с соседним шкафчиком толпятся мальчишки в ярких банданах и розовых очках; один из них так сильно распахивает дверцу, что она ударяет меня промеж лопаток. Мальчишка, сотворивший это, начинает рассыпаться в извинениях, но тут узнает меня, понижает голос и чуть ли не фыркает. Я отворачиваюсь и не обращаю на них внимания, пусть идет прочь, и тут один парень натягивает на голову капюшон и начинает изображать пещерного человека – горбатит спину и кривит пальцы, словно это когти. Остальные смеются. Стягиваю с головы капюшон.
Это место мне не по душе, но осталось пережить всего семь месяцев здесь – семь месяцев и выпускной вечер. А потом колледж. А колледж, как я знаю из нескольких надежных источников в сообществе фанатов «Моря чудовищ», настолько лучше, чем школа, что просто обхохочешься.
Хочу поскорее оказаться в таком месте, где школа кажется всего-навсего неудачной шуткой и можно не общаться с людьми, с которыми не хочется общаться, и всем безразлично, как я одета, как выгляжу и чем занята.
Когда мальчишки исчезают за поворотом и я больше не привлекаю чьего-либо внимания, то вновь поворачиваюсь к шкафчику. В девятом классе я разрисовала его персонажами «Детей Гипноса» – моей любимой книжной серии. Несколько ранних набросков для «Моря чудовищ» уже прятались по углам, но это было задолго до того, как «Море» стало чем-то цельным. Теперь я храню в шкафчике только школьные вещи. А нужные мне материалы и книги лежат у меня в рюкзаке. Блокнот беру под мышку. Рюкзак у меня за спиной. И ко мне возвращается чувство собственного достоинства.
А теперь в класс для внеклассной работы.
– Элиза, можно тебя на минуточку? – У миссис Граер имеется привычка набрасываться на первого ученика, переступающего порог класса, когда ей что-либо нужно, и сегодня эта участь выпадает мне. Я попадаю в ее радостные учительские руки в буквальном смысле этого слова. Вся кажущаяся воплощением счастья в желтом летнем платье не по сезону, с серьгами в форме бананов, она одаряет меня сияющей улыбкой.
Высвобождаю руку из ее руки так, чтобы не создавалось впечатления, будто мне неприятно ее прикосновение. Я не имею ничего против миссис Граер. Обычно она мне нравится. Я бы хотела, чтобы она была моей настоящей учительницей, а не только в классе, где мы делаем домашние задания, потому что она не заставляет меня говорить, если я этого не хочу, и ставит оценки за работу на уроке даже тем, кто на нем только присутствует.
– Сегодня к нам пришел новый ученик, он перевелся из другой школы, – говорит она, улыбаясь, и делает шаг в сторону. И я вижу перед собой парня немного выше меня ростом, сложенного, как футболист, одетого в джинсы и рубашку Уэстклифф-Хай. Он не пробыл здесь и дня, а уже проникся духом нашей школы. Парень запускает руку в короткие темные волосы и смотрит вперед ничего не выражающим взглядом, будто и не видит. У меня становится тяжело в желудке. Он определенно принадлежит к тому типу людей, которых я стараюсь избегать, – мне нравится быть невидимкой, но не нравится, когда смотрят сквозь меня.
– Это Уоллис, – представляет его миссис Граер. – Мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем вы пойдете на уроки, немного рассказала ему о нашей школе и помогла разобраться с расписанием.
Я пожимаю плечами, не собираясь отказывать ей в ее просьбе. «Нет» обычно порождает больше проблем, чем решает. Миссис Граер улыбается.
– Прекрасно! Уоллис, это Элиза. Вы можете сесть за соседние столы.
Уоллис следует за мной в дальний конец класса. Двигается он медленно, тяжело садится и оглядывается по сторонам, будто еще не проснулся. Он снова смотрит на меня, я молчу, он достает телефон и начинает что-то читать.
А мне и не хочется с ним разговаривать. Школа – это не так уж и сложно, и я уверена, он достаточно сообразителен, чтобы самому разобраться, что к чему.
Скрещиваю ноги и кладу на них блокнот – так, чтобы никому не было видно, что там, и начинаю работать над следующей страницей «Моря чудовищ». И забываю об Уоллисе. Забываю о миссис Граер. И вообще о школе.
Я исчезаю.
День проходит как обычно: исчезаю я так достоверно, что учителя меня не замечают; всеми силами стараюсь преодолеть искушение проверить, что там на форуме «Моря чудовищ» у меня в телефоне. Говорят, учиться в школе гораздо легче, если у тебя есть друзья, с которыми можно поболтать, но все мои друзья в Интернете. Или по крайней мере я считаю, что они у меня там есть. Когда я росла, то у меня были друзья и в школе, и по соседству, но не близкие. Никто не приглашал меня в гости с ночевкой или в кино. Пару раз звали на дни рождения, но мне иногда кажется, только потому, что моя мама просила об этом других мам. Я была странным ребенком, я и сейчас странная. Но теперь ни я, ни кто-то из одноклассников не питает иллюзий по поводу того, что мы должны общаться на некоем особом уровне.
Папа любит говорить, что считать себя странной – это нормально. «Ну, Эггз, тебе остается только поверить мне, когда я утверждаю, что так думают многие ребята твоего возраста». Может, он и прав. Но я знаю, что в прошлом году Кейси Миллер увидела, что я иду за ней в коридоре, и завизжала от страха, прежде чем отскочить в сторону. Она, разумеется, полуискренне извинилась секундой позже, но во время перемены коридор битком набит – и разве кто пугается ученика, идущего позади него? Я знаю, что неделей раньше я опоздала на физкультуру из-за особенно сильных менструальных спазмов в животе, за что весь класс был наказан десятью минутами бега по лестнице, и на меня до сих пор смотрят как на убийцу. Знаю, что за несколько месяцев до этого Мэнни Родригез подначивала несколько своих подруг-пловчих влезть впереди меня в очередь во время ланча, но они отказались, испугавшись, что я нашлю на них демона.
Я действительно похожа на такого человека? На сектантку? Религиозную фанатичку? Я настолько странная, что меня можно пригласить побыть «плохим парнем недели» на криминальном телешоу, показываемом в прайм-тайм?
Мои родители удивляются тому, что у меня нет друзей, а их нет вот почему: я не хочу дружить с этими людьми. Даже самые милые из них считают меня странной; я читаю это на лицах, когда им грозит опасность оказаться со мной в одной паре для работы над каким-нибудь проектом. Никто никогда не хочет меня в свою группу. Не потому что я отвратительная ученица и за меня приходится вкалывать, просто я одета, как бездомная, и все время молчу. Когда я была совсем маленькой, мне это нравилось. Теперь мне это непонятно.
Нужно перерасти собственную странность.
Нужно захотеть общаться.
Захотеть друзей, на которых можно смотреть, к которым можно прикасаться.
Но мне не хочется дружить с людьми, которые уже решили, что я слишком странная для этой жизни. Возможно, если они узнают, кто я и что делаю, то перестанут считать меня слишком уж странной. Может, тогда странность покажется им эксцентричностью. Но в школе я могу быть только Элизой Мерк, а Элиза Мерк – всего лишь подстрочное примечание к их жизни. И к моей тоже.
Ко времени звонка с седьмого урока у меня полностью нарисована новая страница «Моря чудовищ», готовая к тому, чтобы ее обвели, но думаю я о той странице, что у меня дома и которую мне предстоит доделать. Новые страницы обязательно появляются в Интернете в пятницу вечером. Как телешоу или спортивные передачи. Моим читателям нравится стабильность. И я рада им ее обеспечить.
Кладу книги обратно в шкафчик и направляюсь на автостоянку, стараясь держаться ближе к стенам и стать незаметнее. Большинство ребят уже в машинах, забивших стоянку. Выходя из парадной двери школы, роюсь в рюкзаке в поисках ключей.
Этот парень, Уоллис, сидит на скамейке неподалеку и держит в руке телефон, словно ожидает сообщения. В другой руке у него ручка, и он может делать записи на стопке скрепленных листов бумаги, лежащей у него на коленях. Вид у него опять такой, словно он вот-вот заснет. Наверное, ждет, когда его отвезут домой. А может, просто умен и знает, что лучше немного повременить, и тогда на стоянке станет посвободнее. Я какое-то мгновение смотрю на него. Можно было бы его подвезти, но это будет выглядеть странно. Элиза Мерк никого не подвозит, и никто никогда не просит ее об этом.
Он начинает поднимать глаза, я отвожу взгляд и тороплюсь к машине.
