– Хорошо. Жду! – выпалил Провалов и плюхнулся в кресло. Ехать туда казалось ему небезопасным. Но, опять же, три с половиной миллиона. Да и к тому же, они делали дела вместе, значит, повязаны одной верёвочкой. А ещё это означает, что взгляды Ильсида изменились, а это даёт надежду, что тот просто хочет напоить его дорогущим коньком и подогнать деваху под бочок. Да ещё три с половиной миллиона. Но с другой стороны, а безопасно ли это?

Пока Александр Петрович изводил себя внутренней борьбой, к заднему входу подъехал чёрный тонированный внедорожник, и мысли главы прервал телефонный звонок: «Выходите, машина на месте». Провалов сразу же вспотел, как бывало с ним в минуты эмоционального подъёма, и начал торопливо собираться.

– Куда едем? – сразу же спросил Провалов у Аттала.

– За город, в «Плутон».

Глава знал этот небольшой ресторанчик, раньше он принадлежал грузинской группировке и назывался «Друза», но с выходом из тюрьмы Ильсида, ситуация, по всей видимости, изменилась не в пользу ребят из Кутаиси. Путь до ресторана прошёл в молчании. На все вопросы Аттал отвечал односложно – мол, там всё расскажут и объяснят.

По дороге Провалов от скуки задумался о себе и своей жизни, подперев рукой щеку. Когда-то он, простой сельский парень, и думать не гадал, что станет главой города. До тридцати лет работал шофёром, возил землю да навоз. Летом получалось неплохо подхалтурить, поэтому денег всегда было достаточно. По крайней мере, хватало, чтобы платить за общагу, весело гулять и менять девчат. Потом произошёл трагический случай – одна из его подружек забеременела и ни в какую не захотела делать аборт. Пришлось жениться, но семья с тех пор всегда была у Провалова по значимости гораздо ниже рыбалки и футбола. Ему нравилась простота существования в общежитиях, ни к чему не обязывающие отношения после попоек, поэтому необходимость копить деньги на квартиру и жить всё время с одной и той же женщиной, которая быстро обрюзгла, на некоторое время вогнала его в глубокую депрессию – Провалов начал пить, и эта привычка сохранилась у него до сей поры.

Но всё же семья повлияла на него: он немного остепенился, и его даже пригласили на более престижную работу, где поручили возить начальника. Тот был мужик умный и пробивной, постоянно получал повышения, и Провалов рос вместе с ним. Однажды случилось так, что шефа забрали в Москву, а его водитель остался тут. Всплеснув руками о горькой судьбинушке, он попил недельку, с горя устроился в одну из строительных шарашек и так бы проработал там всю жизнь за баранкой, пока однажды не раздался телефонный звонок, изменивший его жизнь.

Ему предложили (он боялся даже в это поверить, но это, черт побери, было так!) стать мэром города. С одной стороны, это было похоже на ахинею – чтобы водила со стажем вдруг получил приглашение на такую должность, но на самом деле всё объяснилось просто: приближались выборы, а его бывшему начальнику срочно понадобился тут верный человек, который бы не задумываясь, выполнял все поручения. Город стоял возле трассы, ведущей к узлу недавно построенного Пути, многие транспортные компании основали здесь свои филиалы, то есть входили в сферу интересов бывшего руководителя.

Провалов несколько дней пил и думал в компаниях, думал и пил в одиночку. Бояться, вроде, некого – все свои. Обмозговав все плюсы и минусы, он так и не стал отказываться, тем более, что направлять его деятельность должен был местный олигарх – тоже один из людей бывшего патрона. Сам «кошелёк» не мог избираться, и репутация рейдера тут не при чём, просто судимости очень сильно уменьшали шансы на избрание или требовали очень серьёзных финансовых вливаний. В выборы Провалова было вложено всего несколько десятков миллионов рублей, наняты нужные люди, поэтому первая в его жизни избирательная кампания прошла успешно, как и планировалось. Образ «своего парня», располагающая улыбка на широкой ряхе и проскальзывающие матюги сделали своё дело – кандидат из народа победил со значительным перевесом. И вот уже несколько лет бывший шофёр рулит целым городом, его бюджетом и людьми. Воистину – кто был никем, тот станет всем.

«А может, потом попроситься ещё выше?», – вдруг щёлкнуло в проваловском думательном аппарате. – «А чего? Я успешно тут справляюсь – всё моё, кручу, как хочу. Задания выполняю, нареканий почти нет. Сдал, принял, как по накладной. Начальство довольно. Конечно, есть кое-какие загвоздки, но у кого их в наше время нет? Может быть, попроситься поближе к центру? А может в Крем…».

Резкая остановка прервала благостные размышления Александра Петровича. Прищурившись, он посмотрел в лес, исчезавший в тонировке сумерек. Сосновый бор шумел, загородный клуб тускло светил окнами-глазницами, пахло мясом и хвоей. Путь до парадного входа был ярко освещён, негромко играла музыка… но Провалова почему-то повели в обход, по тропинке к чёрному входу. Было довольно темно, по дороге он постоянно спотыкался и чертыхался.

– Почему бы нормально не зайти, не видно ж ни хрена? – плюнув в лес, спросил Провалов. – Я вам тут что?

– Конспирация, – даже не глянул на него Аттал.

– Конспираторы херовы, – буркнул Глава.

Добравшись, наконец, до чёрного входа, они спустились по витой лестнице в цоколь.

– Подождите здесь, – молодой человек остановил Провалова и поднялся наверх.

– Черт знает что такое, ёптыть! – выругался Александр Петрович и огляделся – Какого хера?!

Он находился в подсобном помещении, у стен стояли грабли, метлы, носилки, навалена куча мешков, посреди этого хлама приткнулся стол и два стула. Было холодно и сыро. Не успело раздражение главы города достигнуть предела, как послышались шаги и через несколько секунд в подвал спустился сам Ильсид, Аттал шёл за ним следом. До этого Ильсида он видел только раз, давным-давно, когда тот приезжал к ним на стройку. Он вспомнил свой тогдашний страх, поэтому, при виде бывшего хозяина города, глава поспешно засунул своё раздражение поглубже и засветился самой радушной улыбкой: «Ильсид, дорогой! Как я рад тебя видеть!», и потянул обе руки для крепкого и торжественного рукопожатия.

– Садись! – резко ответил Ильсид и не подал руку.

– Не понял?! – начал было Провалов, – как это, собственно…

Но тут произошла необъяснимая вещь – Ильсид тяжело задышал, раздул ноздри, подошёл к Провалову, ухватил его левой рукой за лацкан пиджака и со всей мочи въехал главе города кулаком в глаз, потом повторил, потом ещё раз в ухо и уже затем отпустил порвавшийся пиджак сжавшегося от боли Главы. Провалов ойкнул и упал ничком на широкую задницу. Схватившись за глаз и ухо, он вытаращился на Ильсида и открыл рот. Хотел было что-то сказать, но со страху выдавил лишь что-то похожее на «ы-ы-ы-ы».

– Садись, я тебе говорю! Вот же стул, зачем на земле сидишь? – усмехнулся Ильсид. – Чего мычишь, давно не били?

Главу города Александра Александровича Провалова действительно много лет никто не трогал, изредка правда нагибали из центра, но он к этому привык, как к производственной необходимости. Но вот так – кулаком, за ухо, в глаз! И за что? Кстати…

– За что? – подал голос Провалов, кряхтя и поднимаясь.

– Отряхни говнобак и падай на стул, – повернулся к нему спиной Ильсид. – Не торопись, сейчас все перетрём постепенно.

– Просто я не понимаю… – хотел было возмутиться Глава, но, споткнувшись о жёсткий взгляд, быстро сел на предложенный стул.

Ильсид испытующе разглядывал Провалова и усмехался. Потом сказал:

– Скажи мне, кто ты? – тут у Провалова мелькнула мысль, что, возможно, Ильсид обознался, принял его за какого-нибудь другого человека, вот почему и ударил, и такое отношение. Поэтому он сразу выпалил:

– Кто я? Я здешний мэр!

– Ты здешний хер! Кто ты?

– Я Провалов!

– Говновалов ты, а не Провалов! Я тебя ещё раз спрашиваю, кто ты?

– Я, я не знаю! Что, что вы хотите от меня услышать? – замялся Александр Петрович.

– Ты мудак, что ли, дикошарый? Я хочу услышать, кто ты есть такой?

– Но я… я же вам все сказал! Я руководитель этого города! Что вы от меня ещё хотите? – начал ныть Глава.

– Ты сам слышишь, какую бодягу несёшь? Глава, руководитель. Крыса ты серогорбая, вот ты кто. А я тебе скажу, кто ты. Хочешь?

Провалов испуганно кивнул головой, не зная, чего ожидать.

– Ты, сука, слуга народов. Народ избрал тебя, вот ты и служишь ему, так?

– Меня избрали. Пятьдесят семь процентов голосов, что я достоин…

– Не базарь, клоун, не на заседании. Напомни мне, чей ты слуга?

– Народов, – путаясь в склонении, пробормотал Провалов.

– Точно – ты народов слуга. То есть холоп ты, а не хозяин. А оттого ты холоп, что ты и думаешь, как холоп и по-другому просто не умеешь! Вот скажи мне, Провалыч, за какие такие заслуги тебя назначили рулить городом?

Провалов буркнул что-то невнятное.

– Правильно, – зло посмотрел на него Ильсид. – Ты того не знаешь. Подумай башкой, неужели за то, что ты умел баранку крутить и движок перебирать? Нет? Тогда за что? Сказать тебе? Сказать? Да потому что ты – исполнительный холоп. Делаешь, как прикажут, инициативы не проявляешь. Прислуживаешь, как верный пёс, но одного не шаришь.

Ильсид наклонился поближе к Главе и задал ему простой вопрос.

– Скажи мне, холоп, на какие барыши город будет крепнуть в ближайшие двадцать лет? Что шары выпучил? Ты вообще когда-нибудь об этом мозгой думал, псина? Что? Иногда? Не ссы людям в уши, ты думал только о том, как ещё больше бабла срубить, пока срок не кончился. А знаешь, почто ты не думал о завтрашнем дне? Нет? Так я тебе поясняю ещё раз, как шибко одарённому – потому что ты холоп! А холоп не думает о завтрашнем дне, знаешь почему?

Провалов боялся что-либо отвечать. Ильсид помолчал и ясно продолжил.