А Александру Петровичу всегда претила шумная жизнь. Хорошая водочка, богато накрытый стол, своя веселая компания да симпатичная деваха с маслянистыми глазами – вот и всё, что тешило его широкую в кости душу. Хотя, надо признаться, аппетит у него рос, как на дрожжах, как, впрочем, и жадность, а каждая заработанная сотня тысяч радовала его, как в детстве конфетка с орешками. Да что греха таить, три с половиной миллиона – сумма тоже не маленькая, если потратить её с чувством, с толком, и расстановкой, именно эти черты всегда были присущи Александру Петровичу. Помнится, в детстве, он даже новогодние лакомства не сразу съедал, а прятал в укромное местечко и растягивал на пару недель.

Чтобы побороть нетерпение Глава в который раз задумался о том, на что он потратит столь щедрую дотацию в его семейный бюджет: можно вложить их в покупку земли на Кипре. Александр Александрович уже много раз бывал в одном чудном месте – сначала с женой, потом с Леночкой из бухгалтерии (ох, хороша была, чертовка маленькая!), потом два раза вот с Оленькой. Красивое место, тепло, недорого, самое то старость коротать. А можно сделать как его зам по финансам – тот купил несколько квартир в Москве и теперь сдает их в аренду. Умница Дима: и прибыль постоянная, и недвижимость в собственности. Правда, зам зарегистрировал квартиры на дочерей, а вот у Провалова в этом плане произошёл казус.

С женой он развёлся несколько лет назад, не вытерпела она его постоянные кутежи и баб-хохотушек, которых он по пьяной лавочке притаскивал даже домой. А сын, да что говорить, сын совершенно не оправдал его надежд: обучался в лучшей школе и лучшем лицее, Глава тратил бешеные бабки на репетиторов, но всё было бесполезно. В восемнадцать лет сынуля подсел на наркотики, из института его «перевели» в нарколечебницу, причём второй раз он лечился вообще в Германии. Впрочем, вот уже четыре месяца вроде бы держится, дома, конечно же, не ночует, говорит, что у девушки живет, но выглядит прилично: Провалов несколько раз руки проверял – следов нет, деньги, как раньше, с отца не требует. Может, толк какой и будет. И неплохо было бы с этих денег купить ему подарок, давно мечтал парень о мотоцикле – хорошем, японском. У него уже был такой, но он его разбил по пьяной лавочке.

А можно для Оленьки купить квартиру, а то уйму денег на гостиницу уходит, не напасёшься, а на работе – как-то неприлично уже. Оленька – бабенка неплохая, смешливая зараза, но до утех не шибко охоча, ей больше страны импортные подавай. Зато не глупа: знает английский и немецкий, языком она вообще владеет в совершенстве, чего греха таить, но… Леночке из бухгалтерии она и в подметки не годится. Та была маленькая, легонькая, как пушинка, а глазки зеленые, блудливые. В постели такое вытворяла – всю душу из него высасывала, на ноги потом встать не мог. Да как на грех приехал однажды замминистра из области на охоту – молодой ещё, лет тридцать-сорок всего, и как-то так вышло, что Леночка к нему переехала. Провалов хотел было её обратно вернуть, а как воротишь – соперник в министерстве работает, отец его в правительстве области, мать в избиркоме – как ни крути, не было шансов никаких. Ну да ладно, не о том думы.

Можно машину новую купить, а что, он уже два года на одной и той же ездит, пора бы и честь знать! Нет, служебный авто бизнес-класса, конечно, всегда в личном распоряжении, и внедорожник тоже – на рыбалку там съездить или на охоту, но душа чего-то свежего требует, неугомонная. Впрочем, – оборвал он сам себя, – журналюги разорутся опять, надо меру-то знать. Его машинёшка-то вроде обычная, только тонированная, а внутри спрятана комплектация максимальная, плюс все возможные пакеты, вплоть до ручки вариатора из чистого серебра в тончайшей выделки коже.

А можно в доме паркет дубовый постелить и заказать художникам картину в полный рост, и на второй этаж не мешало бы домашний кинотеатр побольше купить, ну, и ещё чего-нибудь по мелочи.

Мысли о деньгах, новой машине, Олечке, Кипре, Ильсиде, подарках, покупках мелькали в его уставшей голове, и без того мутной после вчерашних и позавчерашних возлияний. Кстати, об Ильсиде. Раньше он был известным в городе полубандитом-предпринимателем, но очень специфичным: он не занимался куплей, продажей, стройкой, производством, обслуживанием населения и прочими видами предпринимательства.

Ильсид прибирал к рукам.

В случае неповиновения – убивал.

Ильсид создавал свой мир и был в нём хозяином.

Провалов в то время работал в одной строительной шарашке и до сих пор помнил, что имя Ильсида тогда упоминали почти со священным трепетом. Ни один из его конкурентов из мира криминала не выжил, хотя все были ребята серьезные, бывшие спортсмены. Никто не хотел перебегать ему дорогу, поскольку его холодная осторожность и расчётливая смелость сметали всех на своём пути. Уже тогда говорили меж собой – мол, если кто перейдет ему дорогу, тот обязательно пропадёт с концами.

Ходили слухи, будто в детские годы Ильсид увлекался спортивным ориентированием и хорошо знал всю местность в округе: леса, поля и, особенно, болота. Есть тут гиблые места – трясина такая, что ногу засосет, нипочем одному не выбраться. Там-то и исчезали наиболее рьяные конкуренты, остальные от греха подальше уехали в другие города. Со временем стал Ильсид единоличным хозяином в городе.

Тогда произошел показательный случай – одного из сотрудников администрации поймали на хищении, причем на достаточно большую сумму. Конечно, было ясно, что, если и предъявят ему обвинение, то дадут условку. Говорят, что Ильсид приказал показательно наказать виновного для острастки. Уже на второй день пребывания чиновника в СИЗО, тот внезапно осознал неправедность своей жизни и покончил с ней, ударив себя грязной заточенной ложкой в печень, от чего получил воспаление крови и скоропостижно умер. А жена этого чиновника почему-то тоже вдруг отказалась от всего имущества в пользу муниципалитета. Никому ничего объяснять было не нужно, и воровать перестали.

Но вскорости Ильсида самого посадили, вроде бы из-за конфликтов с вором в законе, державшим всю область. Подкинули наркотики, приплели того чиновника с ложкой в спине и упекли, имущество конфисковали, продали за копейки и думать о нём забыли. И вот пару лет назад он вышел, сначала исчез из поля зрения, но не так давно Александру Петровичу сообщили, что Ильсид не только объявился, но ещё и хочет заняться бизнесом и будто бы просит Провалова ему в этом помогать. В накладе, мол, никто от такого сотрудничества не останется.

Провалов ещё подумал тогда – дескать, дошло, наконец-то и до этого упрямца, что нельзя в России не брать на лапу. Все-таки тюрьма может образумить человека, в чувство привести, сейчас, небось, покладистей стал. Там такие учителя живут, на зоне-то, что даже хорошего человека смогут сделать уголовником. А вор с вором, как берег и паром – всегда найдут друг друга. Нынешний Ильсид должен был выйти сговорчивым, да и власть нынче не та: теперь он – Глава города, а все остальные подчиняются и платят, если хотят зарабатывать. Руководители силовых ведомств с ним в одной упряжке, поэтому бояться, вроде, некого.

И все же Провалов осторожничал, потому сотрудничать начал с малого. Сначала Ильсид победил на аукционе за три маленьких объекта муниципальной недвижимости, потом ему перешёл обанкротившийся молокозавод, который хотели распродать под офисы, затем были по частям переданы в аренду несколько крупных объектов на территории бывшей мебельной фабрики. Это так, мелочи.

Но на этот раз речь шла о серьёзном деле – о шестидесяти гектарах земли в границах города. Чтобы не привлекать лишнего внимания, эти земли были поделены на шестнадцать лотов, каждый из которых в разное время должен был быть выигран аффилированными структурами Ильсида. Других бы попросту не допустили, придравшись к ошибкам в оформлении конкурсной документации.

Именно сегодня за несколько лотов сразу Александр Петрович и должен был получить свой законный откат, свою лакомую четвертину – три с половиной миллиона рублей. Потому-то Провалов и томился весь день в предвкушении сладкого мгновения, когда к нему приедет человек и привезет заветный конверт. У Ильсида не было репутации кидалы, да и в прошлые разы все происходило без заминок, но теперь разговор шел о значительной сумме, и Глава окончательно успокоился бы только тогда, когда денежка легла в его бронированный сейф.

Вдруг Провалов вздрогнул от телефонного звонка и схватил трубку.

– Алло, – сказал он нетвердым голосом, но потом взял себя в руки и уже продолжил уверенно. – Провалов слушает!

– Александр Петрович, с вами говорит Аттал.

Этим странным именем звали уж очень молодого и не по годам молчаливого человека, который в прошлый раз привозил бабки* (деньги) от Ильсида.

– Слушаю тебя, Аттал.

– Александр Петрович, до нас дошла информация, что нашим с вами сотрудничеством заинтересовались некие лица. Поэтому продолжать работать по той же схеме теперь не совсем безопасно. Я предлагаю вам на этот раз самому приехать к нам, тем более, что моё руководство хочет поближе с вами познакомиться – так сказать, чтобы наши деловые отношения переросли в более тесные, личные.

– Не понял! Кто заинтересовался? И что, Рин… – начал было Провалов.

– Не нужно лишних слов по телефону, Александр Петрович, – оборвал его на полуслове собеседник. – Все вопросы давайте обговорим при личной встрече. Через пять минут за вами приедет автомобиль и довезёт вас до места назначения. Вы не против?

– Я даже не знаю, мы так не договаривались, – неуверенно промямлил испугавшийся Глава.

– Так что мне передать своему руководству, что вы отказываетесь? – спросил Аттал.