Buch lesen: «Бушующий «Шторм». Роман»

Евгений Пивоваров

Schriftart:

Дизайнер обложки Алла Аникеева

ISBN 978-5-0055-0965-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пивоваров Евгений Владимирович

Роман

Жанр – драма, приключения

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

День наливался. На дикий песчаный пляж накатывали морские волны с севера Атлантического океана, забрасывая белые барашки далеко вперёд. С утра было ясно, но с двенадцати часов подул ветер, и теперь на море хлестал шторм. В пятнадцати метрах от берега, у самого леса, стоял легковой автомобиль – спортивное купе со сведёнными «бровями» над четырьмя кругляшами фар – чёрный «Додж Челленджер» образца 2008 года. На его капоте сидели длинноволосые рок-музыканты Вал и Болдуин – обоим по двадцати одному году, в тряпичных куртках и брюках современного покроя, какие носят рокеры, – и читали нотные листы в руках; позади них лежали две акустические гитары. Высокий и крепкий Вал наизусть знал мелодии и всё-таки пробегал по записям глазами, Болдуин – выше среднего роста и сухощавый, – разбирая ноты, автоматически как бы взял аккорд на листе пальцами с мозолями на кончиках.

Метрах в тридцати сорокалетний водитель в седане слушал радиоприёмник, его семилетний сын и пятилетняя дочь на пляже подкидывали мокрый в налипшем песке мяч, а супруга у кромки моря пыталась не пропустить его снова в воду.

Волны всё бежали к берегу, обгоняя тучи на пасмурном небе.

Вал оторвался от нот и посмотрел на море.

– Шквал откуда-то налетел.

– К твоим композициям – как раз, – молвил Болдуин.

– Я написал новую. Давай, сыграем! – предложил Вал.

Вал и Болдуин отбросили нотные листы и подтянули с капота гитары.

– Попробуем, – сказал Болдуин и поместил ноты так, чтобы видеть, не вставая.

– Назову композицию «Шквал». Подыгрывай, – деловито распорядился Вал.

– На море шторм сейчас закончится, – Болдуин, приготовившись играть, взглянул на небосвод. – Вон, тучи расходятся.

На небе, в самом деле, сквозь расступавшиеся тёмные лавины, пробился луч света. Вал заиграл отрезок быстрой мелодии в триольном темпе – рифы и чуток соло. Он остановился и кивнул Болдуину, отмечая счёт. Вал и Болдуин начали скоростную мощную композицию в стиле хард-н-хеви в триолях – Болдуин, смотря в ноты. Во время игры Вал немного улыбался: эта композиция, как и вся написанная им музыка, была небезразлична ему. Вал исполнял быстрое соло, пальцами и медиатором по струнам, а Болдуин играл боем – аккордами.

В это утро Вал Норрис проснулся рано, но повалялся с полчаса на кровати. Поднявшись, он размеренно надел домашние брюки и футболку на мускулистое тело, Вал провёл рукой по растрёпанным белым волосам и прошёл в ванную комнату. Его квартира походила и на небольшую звукозаписывающую студию, и на спортзал: в кресле – акустическая гитара, шкаф у стены, напротив – кровать; на столе – электрогитара – неновый «Фендер Стратокастер», сюда музыкант водрузил и звукоусилитель, вокруг раскидал исписанные нотные листы, несколько толстых учебников и тетрадей; полка на стене отчаивалась от веса кипы книг, давно не умещавшихся в установленных фанерой пределах; по углам комнаты Вал разнёс звуковые динамики и наклеил на стены плакаты с участниками хард-рок группы – на фотографии музыкант с короткой стрижкой солировал на электрогитаре «Гибсон Експлорер»; на этом обстановка салона не заканчивалась, потому как в углу висел боксёрский мешок, а на стуле рядом ждали хозяина боксёрские перчатки. В юности плечистый Вал занимался и каратэ – он добрался до коричневого пояса, – и боксом, совмещая спорт с музыкой. Постепенно музыка стала для него основным делом намечавшейся жизни: он учился у местного гитариста. Поступив в университет на специальность «менеджер», Вал создал студенческую хард-рок группу и сам написал для неё песни – и музыку, и тексты.

В то время он и познакомился с красавицей Хильдой – восемнадцатилетней блондинкой с такими синими глазами, как и у него. Окончив занятия в университете, симпатичный Вал вместе с Хильдой приходил на университетскую сцену и репетировал сочинённые им композиции. Хильда слушала и мечтала, что когда-нибудь они будут раскатывать по всей Америке и даже всему миру с концертами. Группа Вала играла по вечерам на танцплощадке университета. Пришёл первый успех: студентам нравились композиции Вала. Спортивные тренировки он переместил в свою комнату (на большее не хватало часов в сутках), ограничив себя: Вал был не прочь побить боксёрский мешок – доставалось и кулакам. Для музыканта руки – инструмент, как и тот, на котором он играет. Незаметно для самого Вала житейский поток устремил его куда-то в сторону, не в ту, что планировал он сам. Вал пристрастился к алкоголю. Известность, пусть и узкая, принесла новых знакомых и поездки по городским закоулкам в компании рокеров. Внимание репетициям он уделял всё меньше, пьяным оказывался всё чаще – иногда качался на сцене. В присутствии непьющей Хильды Вал вклинился в несколько драк. В той среде, что втягивала Вала, любой незначительный конфликт легко мог перерасти в баталию. Словами там обойтись удавалось далеко не всякий раз, особенно если индивиды проявляли гонор, и никто не желал уступать. Вал, всегда готовый доказать свою правоту, как она понимается в такие мгновения, надвигался на противника, и даже его вид, а Вал – ростом в метр восемьдесят пять, сто килограммов веса и кулаки размером с боксёрские перчатки, – не каждого подвыпившего, да ещё в кожаной куртке, мог остановить, удерживая от побоища. В таких случаях Вал долго не разговаривал: он нокаутировал одного или нескольких типов и, схватив Хильду за руку, покидал поле битвы. Хильда пыталась вразумить Вала, тот, ожидаемо, не реагировал. Их ссоры перетекали почти в скандалы. От месяца к месяцу Вал реже посещал лекции в университете, успеваемость упала. Хильда, на удивление многих, всё терпела и старалась убедить Вала взяться за ум. Нытьё Хильды его злило, и он, наслушавшись когда-то разговоров взрослых, норовил внушить ей истину, что волен поступать так, как вздумается. Как-то вечером, отыграв на сцене и отхлебнув из бутылки, услужливо припасённой приятелями, Вал снова обидел Хильду: он хотел податься с ней на «базу» байкеров, но Хильда запротестовала. Вал нагрубил и уехал на мотоцикле со всей компанией. Хильда, не шевелясь около университесткой ограды, глядела ему вслед, и по её щекам текли слёзы. Утром он не позвонил и не пришёл, и днём позже – тоже. Вал намеревался «объяснить» Хильде: что-то о художниках.

Песни отныне Вал не писал. Он завалил несколько экзаменов и на втором курсе обнаружил, что уже не студент.

Пить Вал бросил на следующий день. Вспоминал Хильду: он видел её после разрыва ещё несколько раз в коридорах и у кампуса. В душе он был трезвенником, даже когда, проведя буйный вечер, еле «добалтывался» до квартиры. Просто музыкант как-то увяз и не нашёл сил сказать «приехали». Несколько недель он пробродил по дому, прочитал книги, что оставались непочатыми; Вал переосмыслил весь пройденный, пусть ещё недлинный, путь и сочинил три композиции, думая над словами к ним. Из квартиры он вышел с багажом опыта и оценок, может, поспешных, но сейчас именно максималистские выводы заставляли действовать.

Вал собрал новую группу: музыкантов подыскал и умевших что-то играть, и, хоть и не во всём, но разделявших его взгляды. Вот только Ларс, вокалист… Участники группы, которую Вал назвал «Шторм», в быту советовались с головой. Музыканты приступили к репетициям и разучили свежие песни Вала. И теперь, спустя год, Вал опять корпел над университетскими учебниками.

Накануне Вал допоздна работал над песней, и за завтраком он решил, чем заняться утром. Вал, наскоро поев, открыл ящик комода и, сдвинув в сторону стопку книг, уже не учебных – художественных произведений, – достал куртку.

Музыкант шагал к «Доджу» – на лице его закрепилась улыбка. Три дня как он купил этот «Додж», а уже привык к нему. Вал позвонил Болдуину: тот сидел дома без забот. Вал знал его с пятнадцати лет: их, ещё с тремя пацанами, когда-то учил игре на гитаре Вилли – искушённый музыкант, исполнявший мелодии везде и всюду и разбиравшийся во всём музыкальном мире. Только подняться на вершину славы или хоть сколь-нибудь значительной известности Вилли не смог. Потом Вал пересекался с Болдуином то тут, то там – они даже выручали друг друга по мелочам.

Вал завёл «Додж Челленджер» и газанул: он никак не мог отказать себе в удовольствии послушать рык V-образного мотора. Через минуту Вал поехал за Болдуином.

Небо совсем просветлело. Водитель в седане давно затушил радио и ловил звуки музыкантов на капоте «Доджа».

Вал спел припев и, довольный, обратился к Болдуину:

– Покажем сегодня песню пацанам. Я думаю, поставим её главной, и альбом назовём также – «Шквал».

– Подходит. Я скоро тоже допишу свою – размеренную.

– У нас уже достаточно медленных, нужно быстрых вещей добрать, – возразил Вал.

– В первый альбом хватает и быстрых, и медленных, – в свою очередь не согласился Болдуин.

– Я вообще-то уже для второго альбома пишу. Пять мелодий готово. Но эту я хочу в первый включить. Прорываться будем со скоростными хитовыми композициями.

– Медляки в альбоме тоже нужны. Для разнообразия, и чтобы не надоедал быстрый темп, – доказывал Болдуин.

– У тебя медляки получаются – ты и дописывай. Мы ведь договорились отрывные песни сочинять, скоростные. Это рок-музыка, значит, нужно зажигать, а не засыпать! Мне кажется, и в быстрых мелодиях проявляется ценность музыкальной мысли. Вопрос в умении, – завершил Вал.

– Ставим «Шквал» главной. Никто против, наверно, не будет.

Болдуин прыгнул с капота и отошёл, посмотрев на море, он повернулся к «Доджу» и принялся разглядывать его облицовку.

– Поновее не мог авто купить?

Вал поднялся и подступил к Болдуину. Они изучающе уставились на решётку между фарами.

– Вот заинтересуем продюсеров, запишем альбом тогда и…, – пояснил Вал.

Болдуин передвинулся к фаре и потрогал крыло.

– Покрасить не мешало бы. И отполировать. С первых денег складываемся и делаем ремонт автомобилю нашей группы.

– Моему, – отверг посягательства на приобретение Вал.

– Не важничай! Нашей группы.

Вал всмотрелся вдаль: море, освещаемое лучами солнца, почти успокоилось.

– Как ты и сказал. Поехали! Скоро все соберутся, – Вал убрал с капота нотные листы.

Музыканты вложили инструменты в футляры и разместили их за спинками кресел «Доджа». Водитель седана «припесочил» к ним:

– Ребята, чью композицию вы сейчас играли?

– Свою, – Вал взялся за ручку дверцы.

– Как не из Америки.

– Группы «Шторм».

– У меня диски, наверно, всех коллективов хард и хеви жанров. Там такого нет.

– Не подвезли ещё в магазины со складов, – Вал удерживал «кнопку».

Водитель нагрёб туфлёй кучку песка к колесу «Доджа»:

– Когда мы найдём ваши диски в маркетах?

Вал «набульдозерил» башмаком ещё гору песка к колесу и, пожав плечами, сел за баранку, Болдуин, глядя на небо, вдохнул свежего морского воздуха и плюхнулся на сидение рядом. Вал запустил мощный двигатель «Доджа» – к шуму ещё стремившихся к берегу волн и утихавшего ветра прибавилось рычание восьмицилиндрового мотора. Вал с лёгкой улыбкой сосредоточенно слушал работу аппарата.

– Сыто урчит, – констатировал Болдуин.

Его также будоражили автомобили, как и Вала, но финансы не позволяли купить тот снаряд, что хотелось. Да и содержание обошлось бы в солидную сумму. Посему Болдуин перемещался по городу на общественном транспорте или пешком, благо его комната располагалась недалеко от клуба Ричарда.

– Кормил с утра восемьдесят девятым, вот и урчит. Почти на все поел, – улыбнулся Вал и, включив передачу, резко, с пробуксовкой колёс, тронул с места. Проехав немного по песчаному пляжу, музыканты поспешили в пятимиллионный Нью-Сити: их ждала репетиция на сцене клуба Ричарда.

Вал припарковал «Додж» не у самого клуба, а на обочине дороги в квартале от него: он иногда предпочитал пройтись по парку перед репетицией и по завершении, дабы поразмышлять о чём-то или упорядочить поток идей. Вал и Болдуин достали с задних сидений Доджа гитары в футлярах и, надев на плечи, зашагали по дорожке в парк.

– Пришёл бы Ларс вовремя, – задумался Вал.

– Минут на тридцать опоздает.

– Начнём без него… С обзвоном промежуточных офисов – всё!

Болдуин поводил плечами. Вал твёрдо посмотрел на дорогу:

– Показываем продюсерам нашу музыку, минуя посредников!

– Им бы дозреть.

– А они вообще сами поспеют? Мы изо дня в день оттачиваем игру – порознь и скопом! – Вал топал, просчитывая.

– К ним на приём непросто попасть: в кабинете редко сидят. В расслабоне, – вырисовал Болдуин.

Вал позвонил по мобильному через гарнитуру:

– Здравствуйте! Мы хард-н-хеви группа «Шторм», предлагаем вашему продюсерскому центру заключить контракт. Наш телефон: 54-75-34-35.

Вал «обесточил» сотовый:

– Там секретарша. Другому напишем письмо. Нужен конверт! – Вал метнулся из парка к канцелярскому магазину.

Болдуин не отставал. Музыканты забежали в уютный отдел.

До трёх пешеходов долетели раскаты выхлопа, за ним – «Додж» с горевшими фарами: Вал «стрельнул» к обочине у здания почты. Он, с запечатынным посланием в руках, и Болдуин выскочили из автомобиля и направились к почтовому ящику. Вал перечитал адрес на конверте, Болдуин, понимая значимость замысленного, тоже заглянул в строчки букв. Удостоверившись в написанном, Вал бросил конверт в ящик и промолвил:

– Спрошу у Вилли ещё телефоны продюсеров.

– Они на сайтах есть.

– Прямые, не секретарей, – уточнил Вал.

– Убеждён, что обрадуешь кого-то из них?

– На репетицию! А то сами опоздаем.

Вал и Болдуин ринулись к автомобилю.

В парке навстречу Валу и Болдуину, переговариваясь со смешинками на губах, несли себя двадцатиоднолетние Сабрина и Лейла: Сабрина – высокая, с фигурой фотомодели синеглазая блондинка с распущенными длинными прямыми волосами и открытым лбом, и Лейла – шатенка выше среднего роста; обе красивые, в лёгких платьях. Вал и Болдуин смотрели на приближавшихся. Сабрина, проходя мимо, немного улыбнулась и одарила взглядом приостановившегося Вала. Сабрина и Лейла легко проплыли. Вал и Болдуин обернулись: подружки удалялись. Вал кинул взор на Болдуина и заторопился за Сабриной; Болдуин, потянув, догнал товарища.

Вал шёл рядом с Сабриной, Болдуин пристроился около Лейлы.

– Привет! Не желаете познакомиться с музыкантами? – попробовал выяснить Вал с улыбкой для Сабрины.

Сабрина и Лейла тоже улыбнулись.

– А что, музыканты какие-то особенные? – осведомилась Сабрина.

– Мы можем услаждать ваш слух лирическими песнями, – промолвил Вал.

– Мы как раз только что сочинили одну, – проглаголил о ситуации Болдуин. – Но напишем новую, специально для вас.

– Вы нам одну песню на двоих будете писать? – задала вопрос Лейла.

– Нет, зачем? Я напишу для тебя, – сообщил Болдуин Лейле.

Вал на ходу наблюдал за Сабриной, пытаясь заглянуть в её очи.

– А я – для тебя, – пообещал Вал Сабрине.

– Пишите, – разрешила Сабрина. – Интересно послушать.

– Для кого писать? Как твоё имя? Меня зовут Вал, Валентайн.

– Сабрина.

– А меня Болдуин.

– Лейла.

– Приходите к нам на концерт, – пригласил Вал. – У нас в воскресенье выступление в городском парке. Там мы будем петь свои вещи.

– А известные вы знаете? – спросила Сабрина.

– Да, – успокоил Вал. – В ночном клубе по вечерам мы поём и мировые хиты.

– Вы уже к выходным всё сочините? – усомнилась Сабрина.

– Думаю, нет. Не успеем. Но напишем, позже, – заверил Болдуин.

– Как, придёте? – постарался уточнить Вал.

– Вы знаменитости? Мы что-то не слышали о вас, – произнесла Сабрина.

– И не видели, – добавила Лейла.

– Мы только начинаем. В парке пройдут выступления молодых музыкантов. У нашей группы – минут пятьдесят. После двенадцати дня, – поведал Вал.

– Я не знаю. К воскресенью будет видно, – задорно проговорила Сабрина и хитро прищурилась Лейле.

– Я подумаю. Если найду время, может, подъеду, – резюмировала Лейла.

– Как мы вам песни споём, если вы приходить не хотите? – не отступал Болдуин.

Лейла бросила игривый взор на Болдуина:

– Ладно. Я приду.

Сабрина посмотрела на весёлую Лейлу, та – на Болдуина и в павильон сбоку.

Вал давно прошёл место поворота на дорожку, ведшую к клубу Ричарда, но никак это не обозначил для себя. У него крутились мысли: «Как договориться о встрече с Сабриной? Она сейчас ускользнёт, нужно что-то… осталось не так много пути до выхода из парка. Если она скажет „нет“?». «Плестись за ними по улицам?», – без подъёма подумал он. Валентайн экстренно призвал:

– Не бледни концерт. Без тебя он поблёкнет.

Лейла незаметно «мимикнула» Сабрине: «Пойдём». Сабрина улыбнулась и сделала ещё несколько шагов.

– Я тоже приду, – согласилась она.

Вал при словах Сабрины и обрадовался, и опешил.

– Пробирайтесь поближе к сцене, – с трудом выдавил Валентайн.

– Чтобы мы увидели вас, – пояснил Болдуин.

– Придём, – подытожила Сабрина.

Вал прохрипел:

– Тогда встречаемся у сцены в воскресенье. Нам пора на репетицию. Пока! Сабрина.

– Пока, Вал!

– До скорого, Болдуин! – улыбнулась Лейла музыканту.

– До встречи, Лейла!

Вал и Болдуин, не шевелясь, глядели на Сабрину и Лейлу, уходивших по дорожке. Подружки смеялись и что-то обсуждали… Вал и Болдуин провожали их. Вот Сабрина, её белая головка и платье, только что мягко текшие на фоне зелёной листвы, скрылись за «забором» парка из кустарника. «Она похожа на модель из рекламы духов. Нет, шампуня! Первые – часто холодные или надменные. А Сабрина милая», – размышлял Вал. Ещё он отметил, что Сабрина напоминает Хильду, не лицом – фигурой и светлыми волосами. Но с этой минуты образ Хильды стал таять.

С лица Вала сошла улыбка.

Руки Валентайна ловко бегали по грифу неновой электрогитары «Фендер Стратокастер»: он играл мелодичную и при этом скоростную мощно, жёстко и даже агрессивно звучавшую хард-н-хеви композицию «Шквал». Вал нашёл свой стиль. Он давно слушал хард-рок авторитетов, и звук созданной им группы «Шторм» был и напористым, и мощным, композиции – с мелодизмом, притом Валентайн не копировал заслуженные коллективы. Но на музыку Вала повлияли ещё несколько музыкантов. Два года назад он ехал в такси: водитель оживил магнитолу – полились ноты, неизвестные Валу. Ребята играли хеви-метал. Вал счёл, что звук мягковат, слова вообще непонятны – пели на иностранном языке, хотя для музыки это не помеха. Вал обнаружил в стилистике группы как присутствие рок-ритма, так и мелодичность композиций, и особенно его «зацепили» быстрые песни, в которые обязательно включались продолжительные скоростные соло. Вал, доехав до места, сказал водителю покрутиться ещё по кварталу. Когда Вал попросил таксиста повторить несколько композиций, тот сообразил, в чём дело и припарковал автомобиль. С час они проговорили и прослушали различные песни группы. Водитель – Алекс, из другой страны, – и композиции принадлежали тамошней группе. Затем Алекс поставил новые песни – в них, вровень с предыдущими, Вал отметил мелодичную основу. Наличествовали и скоростные вещи с выверенной темой. Вал скачал у водителя на флешку эти альбомы. Придя домой, он изучил их музыку. Оказывается, на электрогитаре можно играть почти так, как исполняют на скрипке быстрые мелодии музыканты-виртуозы. Вал освоил «скрипичные» приёмы и сформировал стиль своей музыки: длинные, по четыре-пять минут, скоростные композиции в триольном темпе, мощные и яркие рифы, искусно написанные затяжные соло. Его жанр в каких-то случаях – больше хард-рок, в каких-то – хеви-метал, поэтому сам Вал называл стиль группы – хард-н-хеви. Сочный звук, без чрезмерной резкости и необузданности, уши не сверлил и не накатывал на них. Именно такую музыку играла группа «Шторм» в ночном клубе у Ричарда.

Вместе с ним на сцене в пустом помещении ночного клуба репетировали: Болдуин – тоже с подержанным «Фендером Стратокастером», басист Вестон и барабанщик Вард, оба двадцати лет. Музыканты потрясывали головами в такт, размахивая длинными волосами. Вся группа обходилась без мрачной символики.

Вал исполнил баритоном куплет и припев – пел он прилично, но не мог делать это долго. Вал начал на «Фендере» быстрое соло, ходя по сцене, – он подбодрил Болдуина кивком головы. Вал продолжил прогулку и на другом краю помоста понаблюдал за Вестоном.

Музыканты завершили игру. Вал задел струны медиатором, извлекая мощное звучание, и обозначил точку.

– Улётная вещь, Вал! Поставим её первой во второй альбом, – предложил Вестон.

– Мы с Болдуином хотели в первый.

– Вестон, покажи свою песню! – призвал Вард.

– Я предъявлю? – спросил Вестон у Вала.

– Что у тебя там получается?

Вестон достал из кармана джинсов свёрнутый нотный лист и передал Валу. Тот развернул его и просмотрел.

– Я сыграю, – заспешил Вестон.

– Послушаем. Где Ларс? – Вал глянул на наручные часы, потом – на Болдуина. – Тридцать минут, да? Час тридцать!

– У него своё расписание, – парировал Болдуин.

Вестон заиграл на акустической гитаре композицию в среднем темпе. Вард принялся потихоньку выстукивать на ударных, помогая Вестону. Вместе они довели произведение до финала.

– Мелодия хорошая. Как со словами? – осведомился Вал.

– Мучусь, – признался Вестон.

– Нам с текстами нужно что-то решать, – глаголил Болдуин.

– Я к новым песням слова тоже кое-как придумал, – произнёс Вал. – Мысли есть, а строя – нет. Как здесь поспособствуешь?

– Корявости лучше исправлять, – знал Болдуин.

– Можно ли этому научиться? – усомнился Вал. – Я не читал.

– Наверно, где-то об этом напечатано, – не отчаивался Болдуин.

– Тогда все – в оцифрованные и бумажные фонды! – утвердил Вал.

Болдуин поинтересовался:

– На следующей репетиции разучиваем песню Вестона?

– Да, – Вал крутнулся к Вестону. – Приноси завтра слова! Посмотрим, – Вал оглянулся на входную дверь. – Так, со своими песнями – всё. Теперь за сегодняшнюю программу. Давайте балладу.

Музыканты стали исполнять медленную лирическую композицию. Вал играл и пел вместо вокалиста Ларса, постепенно переходя на хрип. В это время в зал вошёл Ларс – высокий, крепкий, с длинными светлыми волосами, двадцати одного года музыкант, одетый во всё тёмное – футболку, куртку и кожаные брюки. Слегка пьяный Ларс сжимал в руке открытую банку с алкоголем. Оценив ситуацию, он двинулся к сцене с заминками – чтобы глотнуть из банки. Ларс уселся в кресло первого ряда зала из пяти – далее за ними рассредоточили столики – и ехидно уставился на музыкантов. Он вынул из кармана пачку сигарет и размял пальцами штучку.

Вал прекратил игру и строго посмотрел на Ларса. Музыканты замерли. Вал, и за ним все на сцене, сняли инструменты с плеч и распределили по выгнутым трубкам. Вард вышел из-за ударных и собрал ноты со стула.

Ларс глядел на Вала:

– Хорошо поёшь.

– Ты где был? Репетиция прошла без твоего участия, – закипал Валентайн.

– Я задержался. Сейчас начнём, – Ларс поднялся с кресла и прошествовал на сцену.

– Он пьяный, – сказал Болдуин.

Ларс попытался пройти к микрофону на высокой стойке возле Вала.

– Я – сюда.

– Мы уже закончили, так что не утруждай себя, – молвил Вал.

Ларс взял в руки стойку с микрофоном и «воткнул» около ног:

– Начали! – Ларс, с сигаретой в одной руке, с банкой в другой, запел медленную лирическую песню чистым вокалом.

– Иди, проспись! К вечеру должен прийти трезвым. В таком виде ты в клубе петь не будешь! – осадил Вал и оттолкнул Ларса от микрофона.

Ларс упёрся и сцапал стойку. Затем подвыпивший затянул песню не чистым вокалом, а рыком, как в трэш-метале.

– Снова за своё! – произнёс Болдуин.

Валентайн вырвал из рук Ларса стойку с микрофоном:

– И на зарплату не рассчитывай. Объяснишься с Ричардом.

– Это не тебе решать, а Ричарду, – ошерстился Ларс и, достав зажигалку, приготовился закурить.

Вал порывисто вынул сигарету у него изо рта и, смяв в руке, бросил в сторону.

– Что такое? – Ларс злобно поглядел на Вала.

– Часов пять на сон у тебя есть. Поторапливайся!

Вал оттеснил Ларса рукой. Тот, покачиваясь, отправился со сцены к креслам. Вал бойко догнал Ларса: вокалист обернулся.

– Я могу петь и так. Как и все приличные рокеры. В отличие от тебя, – Ларс на ходу между рядами сидений хлебнул из банки.

Вал резко шагнул к нему и выхватил банку из рук. Из Ларса чуть не выплёскивался гнев. Вал сурово посмотрел на вокалиста:

– Я тебе говорил – у нас в группе не пьют. Мы работаем трезвыми.

– Ой, трезвенник! Я знаю, как ты сам ещё год назад пел. Сейчас перед этими, – Ларс кивнул в сторону музыкантов, – солидный образ рисуешь.

Ларс сжилился возвратить себе банку. Вал отстранил руку:

– Не кручинься о чужом прошлом. А появляться пьяным на сцене я тебе не дам. К десяти чтобы был здесь!

Вал ушёл на сцену и поставил банку на стул. Недовольный Ларс удалился из зала.

– В его годы – как будто со стажем пития в тридцать лет. Просвет не брезжит. Ему луч нужен, – подытожил инцидент Вард.

– Другого вокалиста не так просто найти, – сообщил Вал. – И петь он умеет, вот в чём штука. Это бы ему – и в качестве луча, да не видит он его.

– Если он вечером не придёт…, – сказал Вестон.

– Споём, – не унывал Болдуин.

– А если он и в выходные в парк не явится? – предположил Вард.

– Снова сами споём, – заключил Болдуин.

– Не перегибай! Нам вокальные данные позволяют только по несколько песен за концерт спеть. Связки не выдерживают, – остудил Вал. – И некогда особенно распеваться: инструментальные партии у нас сложные. И вокальные тоже.

Болдуин выпятил челюсть, как бы говоря: «Значит, так», и с «Фендером» присел на стул – подкрутить колки на инструменте. Вал тоже занялся струнами.

– На выступлении будем играть чисто, стараться. И без импровизации, – удивил задачей Вал.

– Как в таком деле без импровизации? – спросил Болдуин.

– Жаждешь поковеркать красивые мелодии с ломанием перед зрителями?

– Немного подразнить – обязанность, – настаивал Болдуин.

Вал понял, что воскресный выход в парке необходимо спасать.

– Болдуин, играем, как написано в нотах, – Вал настроил инструмент и водрузил на приспособление. – По квартирам, до вечера!

Музыканты разбежались по домам.

Ларс вышел из клуба. Он добрёл до автомобиля «Мустанг» тёмного цвета и пролез за руль. У Ларса, как и у Вала, недавно развалилась рок-группа, где он верховодил – каждый музыкант думал о себе несколько больше, чем мог согласиться и позволить оппонент. В «Шторме» Ларсу пока не удавалось повернуть группу в нужном ему направлении. Его неявная борьба с Валом обнажала противоречия, приводившие к открытым столкновениям, но никакие баталии не выдвигали Ларса на первое место.

Ларс достал из «бардачка» банку спиртного и откупорил.

– На продрых пять часов отвёл.

Ларс глотнул из банки и, откинув спинку кресла, сцепил веки.

Наступил вечер. В ночной клуб, разгонявший огнями вывески «У Ричарда» толщу сумерек, прибывали люди. На парковку заехали три байкера и, заглушив басовитые моторы, неспешно зашли в клуб.

В зале клуба под звуки рок-музыки посетители… сидели за столиками, в баре, но многие и танцевали на площадке. Вал, Болдуин, Вестон и Вард на сцене исполняли медленную лирическую композицию.

– Не проспался он ещё? – осведомился Болдуин.

– Поиграйте, я узнаю, – Вал закрепил «Фендер» на скобках и ушёл через боковую дверь.

Ларс похрапывал в «Мустанге», растянувшись на сидушке. Вал постучал костяшками пальцев по стеклу.

– Ларс, вставай!

Ларс проснулся и разинул глаза. Он сел и тягостно вперил взгляд куда-то под приборную панель. Вал заметил пустую банку от спиртного, лежавшую на пассажирском кресле:

– Люди собрались.

Ларс что-то пробурчал и нажал на звуковой сигнал. Так он замыкал контакты секунд десять, разметая рёвом гудка хмель. Ларс скользнул рукой по баранке и неуклюже распахнул дверцу. Из салона автомобиля вырвался перегар – Вал ограничил дыхание. Ларс смог найти ногами дверной проём и, «макнув» их в улицу, выбрался из-за руля. Не закрыв дверцу, он, пошатываясь, поплёлся к капоту. Около бампера Ларс присел на корточки, приходя в сознание. Вал дотянулся до кругляша между тремя спицами и «прижарил» долгим и ошеломлявшим сигналом. Ларс поднёс ухо ближе к облицовке автомобиля – туда, где гудок, и посидел ещё с десяток секунд. Когда электрические иглы пробились сквозь войлок сна до его ушей, Ларс поднял руку, показывая Валу прекратить. Тот бросил «клаксонить» и затворил дверцу. Ларс, встав, зашаркал к клубу, и Вал последовал за ним.

На сцене Болдуин, Вард и Вестон наигрывали лирическую композицию, к ним подошли Вал и Ларс.

– Как сможем, – констатировал Валентайн.

– Неудивительно, – промолвил Болдуин.

Вал взял в руки Фендер, а Ларс схватился за стойку с микрофоном – хоть какая-то опора.

Недалеко от сцены танцевали Бертон с Пегги и Скуилер с Амелией. Им исполнилось по двадцати одному году, и все они подружились с Валом в пятом классе школы. Бертон, умиротворённый атмосферой клуба, сцепил руки в замок и потряс над головой – для Вала.

На сцене Ларс пел с тяжёлым видом. Вал перебирал струны, смотря на Бертона. Пегги, подпевая, поприветствовала Вала покачиванием ладони. Вал и Болдуин улыбнулись и с группой заиграли быструю композицию. Ларс понемногу выдерался из спиртового плена и пел увереннее.

В кабинете за столом сидел музыкальный продюсер Эдуард Декруэ – выше среднего роста, пятидесяти лет в дорогом тёмном костюме, подходившем его крепкой фигуре. Под манжетом рубашки Декруэ тикали швейцарские наручные часы премиумной марки. Декруэ читал текст, где-то выловленный Сарой. По столу разъехалась «каланча» компакт-дисков, из музыкального центра у стены текла баллада. Декруэ, включавший музыку каждое утро, силился что-то понять в бумажке: он немного наморщил лоб и обрубил звук с пульта.

В кабинет вошла Сара – красивая секретарша двадцати пяти лет – с почтовым конвертом в руках.

– Мистер Декруэ, вам письмо из Бостона от мистера Уиллиса и устная «оферта» от коллектива из Нью-Сити.

Сара положила корреспонденцию перед ним. Декруэ, вникая в документ в его пальцах, нагнал борозд на всю физиономию и с лёгким роптанием не вслух упрятал бумагу в ящик стола. Продюсер распечатал конверт.

– Звонил Робби Уокер по намёткам. Он готов встретиться с вами, – сообщила Сара. – Ему в офис прийти, или я закажу столик в ресторане?

Декруэ прочитал письмо и откинул в сторону.

– Группа «Шторм», – продлила Сара сводку, – по телефону о контракте…

– Группа «Шторм»… Бездельники какие-нибудь, – огласил он. – Закажите столик для Робби. На завтра. Нет, на сегодня, на пять часов.

Сара вышла из кабинета, Декруэ включил музыкальный центр и вернул тягучую балладу. Он ещё раз прочёл послание Уиллиса и отшвырнул к краю стола.

– Шторм. Это те, кто у Ричарда играют? У них в выходной выступление в парке, да?