Шахта Шепчущих Глубин. Том I

Но больше всего меня удивили Смещённые звери, очередной буквальный перевод с эльфийского – Кха’греме́ер. Разработчики расстарались, создав огромную четырехметровую и двухсоткилограммовую пуму, добавив ей третью пару лап (передних) и щупальца с шипами-присосками на плечах, которые на два метра вокруг твари создавали зону поражения, натурально срывая куски плоти с любого, попавшего в неё. И когда я говорю “любой”, я не шучу. Случайный бедолага, оказавшийся на пути Смещённого зверя, очень легко “терял голову”, поскольку убивали они не от голода или, охраняя территорию, а из присущего скорее Разумным чувства жестокости.

Вишенкой же на этом торте из безжалостной злобы сидело то свойство, благодаря которому они и получили своё название. Кха’гремееры владели магией иллюзий, магией, ограниченной всего одним заклинанием, зато не требующим подпитки и отточенным до совершенства. Наблюдателю они всегда виднелись не там, где находились на самом деле, а на один-два метра в произвольную сторону. Поиск по форуму выявил десятки разъяренных сообщений, где бедолаги, наткнувшиеся на монстра, красочно и нецензурно рассказывали, как погибали, так и не нанеся единицы урона, потому что все удары уходили в пустоту. Более-менее успешной тактикой считалось заливать всё вокруг иллюзии АОЕ^[6], пока из пустоты не вывалится настоящее измочаленное тело. Вот только атаками, бьющими по площади, владели не все, да и урон эти зверюги наносили дай боже.

Мне стало даже как-то неловко от того, что я отдал месячный заработок какого-нибудь крестьянина за еду, ради которой, возможно, погибло несколько человек. Тела всех троих чудовищ обладали огромной ценностью: и как источник мяса, считавшегося деликатесом, и как источник желаемых всеми магических и алхимических реагентов. Поэтому порции, как и полагается в дорогих ресторанах, размером похвастаться совсем не могли. Полагаю, из одного убитого монстра выходило несколько сотен тарелок роскошного, но мелкого блюда.

Следующим в сете подали горячее – нарезанное мелкими кусочками филе Чуу́ла, какого-то огромного хищного ракообразного, приправленное икрой летучей рыбы с гарниром из редких водорослей с непроизносимым названием. Кирпичного цвета мясо с нефритовыми прожилками, лежавшее на двух видах водорослей – серых и зеленых, украшенное слоем оранжевой икры. Блюдо выглядело так, будто маленькому ребенку выдали кислотные мелки и разрешили пуститься во все тяжкие.

Пока я обхаживал своего внутреннего гурмана, на смену акробатам на сцену бочком протиснулось низенькое существо – метра полтора в прыжке, одетое в тёмно-бурое тряпье самого жалкого вида. Одну руку оно прятало под балахоном, а мятый капюшон скрывал лицо. Заинтересовавшись, я активировал расовую способность зрения в темноте. Полумрак отступил, открывая мне вид на чёрный клюв и такие же перья, покрывавшие существо буквально с головой. Виднеющуюся руку венчали острые коготки. Из-под нижней кромки тряпья торчали по-птичьи выгибающиеся назад колени и щуплые чешуйчатые лапы, перебинтованные на уровне голени. Четыре длинных когтистых пальца на ногах, один из которых смотрел назад, всё это до жути напоминало мне лапу какой-нибудь курицы переростка.

Отвлекшись от мыслей об анатомии пернатых, я с интересом наблюдал за первым, встреченным мной кенку. Окрас имени над головой бродяги сообщал, что это игрок, а не НПС. Мадже́стро^[7], 22 уровень, архетип – разбойник.

Вытащив из-под одежды руку, странный товарищ явил белому свету лютню. Похоже когда-то это был добротный инструмент, который кормил своего владельца и знал заботу, сейчас же на лютню нельзя было взглянуть без слёз. Гриф её был частично сломан – извилистая трещина уродовала благородный инструмент – и неумело обмотан веревкой для сохранности. Одна из пяти струн лопнула. Колки ссохлись и ощутимо кренились.

Маджестро невозмутимо прижал лютню к себе и извлек из неё первый звук. Лютня родила неприятный визг, резанув публику по ушам. Негромкие разговоры в зале стихли. Администратор – расфуфыренный дроу, до этого говоривший о чём-то с одной из официанток, нахмурился и споро направился к горе-музыканту.

Липовый менестрель, тем временем, бережно поправил колки и дернул рукой, извлекая знакомую мелодию. Печальная и тягучая, она зазвучала в заведении, прежде не слышавшего ничего подобного. Устремив взгляд в никуда, кенку протянул прекрасно поставленным тенором:

 
♪ Is this the real life? Is this just fantasy? ♪
 

Администратор замер на полпути к сцене. Все без исключения гости с удивлением смотрели на маленького музыканта.

 
♪ Mama, just killed man.
Put a gun against his head
Pulled my trigger, now he's dead. ♪
 

Я даже жевать перестал. Голос исполнителя вместе с всё ускоряющимся перебором струн затягивали слушателей в мир музыкальной магии. Когтистые пальцы всё быстрее бегали по струнам, не нуждаясь ни в медиаторе, ни в мизрабе^[8], а вместе с ними ощутимо менялся голос Маджестро.

Фальцет исполнителя заходился в лихорадочном экстазе.

 
♪ Gallileo, Gallileo,
Gallileo, Gallileo,
Gallileo Figaro – magnifico! ♪
 

Настроение песни постоянно менялось, как лента Мёбиуса. Гитарные риффы, насколько музыкант смог изобразить их на лютне, дали бешенный толчок слушателям, создавая бушующий напор энергии.

На лицах окружающих меня дроу не было какого-либо недоумения. Похоже, они прекрасно понимали текст. Я готов был поклясться, что исполнял его кенку в оригинале, но дроу знать английский никак не могли. Видать, игра заботливо переводила любую речь на местный диалект. По крайней мере так ИИ поступал при общении с иностранцами. А, может, это наш собственный мозг воспринимал чужую речь так, как ему привычнее, и я слышал английский там, где его не было и в помине.

Баритон Маджестро, тем временем, подымал в сердцах публики что-то спящее, что невозможно выразить в словах, но что заставляет задыхаться от восторга. Стоп, баритон? Не может у него быть такого диапазона. Вероятность слишком мала. Да и голоса разительно отличаются. Его тенор словно принадлежит кому-то с комплекцией Паваротти, а баритон – существу лет на 20 младше и килограммов на 50 легче.

 
♪ So you think you can stone me and spit in my eye
So you think you can love me and leave me to die ♪
 

Сидящие за соседним столиком дроу неосознанно начали притоптывать в такт композиции.

Меланхоличный тенор менестреля вернулся, насылая на публику светлую грусть.

 
♪ Nothing really matters
Anyone can see
Nothing really matters – nothing really matters to me. ♪
 

Когда смолк последний такт музыки в Сломанной Флейте воцарились оглушительная тишина. Посетители неуверенно переглядывались, словно не зная, как реагировать на произошедшее.

Маджестро, всё так же не поднимая взгляда, неуверенно заметил:

– Наверное, вы к такому еще не готовы, но вашим детям это понравится.

Убелённый сединами дроу, сидящий через два столика от меня, вскочил на ноги и зашёлся в разъярённом вопле.

– Это возмутительно! Как можно издеваться так над благородным инструментом! Кто пустил сюда этого проходимца?! Я думал, что это элитное заведение!

Кто-то поддержал его, и вскоре комнату наполнил разгневанный гул. Несколько дроу пытались нерешительно аплодировать, но их хлопки потонули в коллективной ярости.

Словно опомнившись от музыкального гипноза, администратор одним прыжком оказался на сцене и, схватив не пытавшегося вырываться кенку под локоть, поволок его куда-то прочь из комнаты.

Мне стало как-то даже обидно за парня. Старался, изливал душу, действительно талантливо исполнил нетленную классику, а куча старых сухарей закидала его навозом. Вытерев губы салфеткой, я встал из-за стола и последовал вслед за удалившейся парочкой.

– Шаррам, как, Бездна тебя задери, этот бродяга проник в заведение?! – по коридору нёсся угрожающий рокот администраторского голоса.

– Сир Эбенне́л, виноват. Он зашёл через подсобные помещения вместе с акробатами. Сказал, ему назначено.

– А если завтра сюда вломится, не дай Эстрикс, Тара́ск и скажет, что ему назначено, ты и его пустишь, иблитово семя?!

Я достиг технического коридора и, наконец, увидел говорящих.

Мелкая тушка Маджестро болталась вдалеке от пола. Его, как нашкодившего котёнка, за шкирку держал громила-тролль в кольчуге и при обитой металлом дубинке, которая удачно придётся при потасовке внутри помещения.

Распекаемый боссом тролль разве что ножкой по полу виновато не возил. Держа без каких-либо проблем кенку одной рукой, он смущенно принимал выволочку.

Заметив меня, Эбеннел сцепил зубы и покачала головой.

– В эту зону вход доступен только персоналу, уважаемый гость.

– Господа, я вижу, что у вас возникло какое-то недопонимание с моим другом. Давайте решим ситуацию, как разумные дроу, – я изобразил примиряющий жест рукой.

– Если вы друг этого оборванца, то вам, как и ему, точно не место в нашем заведении. И отвечать вы будете за его поступок сообща.

Репутация с Эбеннелом Ба’энтар снижена на 2 000 (Равнодушие)

– Шарра́м, от кенку избавиться, чтоб не марал больше Аскеш своим треньканьем. Этого, – ткнул пальцем в мою сторону, – выкинуть на улицу. Будет сопротивляться, можешь к дружку отправить.

Вот тебе и безопасная зона вне насилия. У тролля даже уровень не читается, на пять десятков выше моего. Решил помочь, называется. Во рту пересохло. Я лихорадочно пытался придумать, что делать, но дальше “скастовать Глубокую тьму, давая шанс мальцу, и бежать” дело не шло.

Тролль смерил меня взглядом и занёс дубину, явно собираясь превратить содержимое черепной колонки Маджестро в мягкий паштет.

Где-то за спиной раздалось неодобрительное женское покашливание.

– Мне казалось, что Сломанная Флейта по-настоящему престижное заведение. И что же я вижу? Даже здесь гостям собираются украдкой проломить голову и обобрать! – холодный надменный голос сказал, как отрезал.

Я обернулся, девушка-тифлинг в явно дорогущей мантии с уровнем в трёхзначных числах. Невысокая, с красноватой кожей, задорно торчащими рожками и непослушной гривой золотистых волос^[9] – Персефона, аколит.

– Вы всё неправильно поняли, госпожа, – склонился в отточенном поклоне администратор. – Эти двое нарушили правила заведения.

– Тогда, что они всё еще делают на территории Флейты? Вели выставить их взашей. И я надеюсь, эта ситуация больше не повторится? Мы не можем допустить, чтобы репутация Буревестников ассоциировалась с какими-то забегаловками, где убивают гостей и наливают разбавленное пиво.

– Ну что Вы, госпожа, мы очень ценим патронаж Вашей гильдии. Смею Вас уверить, мы примем меры.

Пока Эбеннел расшаркивался, Персефона задержала на мне и Маджестро взгляд, словно пытаясь что-то мысленно сообщить, и еле заметно дернула щекой. Тролль толчками направил нас к черному входу, и вскоре мощная дверь хлопнула у нас за спиной.

– Привет, как у тебя дела? – доселе молчавший кенку похлопал по одежде, проверяя сохранность вещей.

– Ээ, нормально, а у тебя? – поинтересовался я, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Благодарю, уже лучше, – ответил странный парень, смотря куда-то мне в лоб.

– Это что сейчас было там?

– Публика не оценила выступление по заслугам, я уже привык, – глаза Маджествро блеснули, а голова по птичьи склонилась набок, видимо, его версия улыбки.

– Эй, Хендрикс, у тебя совсем черепица уехала? – женский окрик прервал наш разговор.

В переулке показалась Персефона. Сжав кулаки, она быстрым шагом приближалась к нам и похоже была на взводе.

– Мозгов не осталось или не было никогда?! – продолжила она натиск. Серые, как хмурое небо, глаза её при этом сверкали концентрированным возмущением.

– Мозгов? Почему? Они на месте, меня проверяли, – удивленно ответил горемычный музыкант.

– Ты бы хоть узнал немного о месте, где играть собираешься. Дагла́ра Ба’энтар ненавидит музыкантов! Тебе название ничего не сказало, умник? Последнему, кто пытался развлечь её музыкой, проломили голову его же флейтой. Угадаешь, какая тут связь или нужны ещё подсказки?!

Маджестро задумчиво поднёс руку к подбородку, по крайней мере тому месту, где находился бы подбородок, не будь у него вытянутая птичья физиономия.

– Заведение получило прозвище за убийство музыканта принадлежащим ему инструментом? – наугад выстрелил птиц.

Персефона закатила глаза.

– А ты – сообразительный малый.

– Спасибо! – просиял он.

Фыркнув и покачав головой, она удалилась, оставив нас наедине.

– Спасибо за помощь! – крикнул я ей вдогонку, только опомнившись.

– Да, спасибо, что вмешался, дружище, – затряс головой Маджестро. – Ненавижу улетать на кладбон. Брр.

– Часто приходится?

– Да что-то не везёт, – поник музыкант. – Где не выйду играть, вечно влипаю в неприятности. То ограбить хотят, то задание дать.

– А чем же задания плохи? – нахмурился я.

– Задания? Так отвлекают, старина. Мне нужно навык качать, а они хотят, чтобы я им дюжину почек какой-нибудь страхолюдины принёс.

– Понятно, а тебе кроме игры на лютне ничего не интересно.

Кенку воссиял, словно я открыл доселе неизвестный закон Ньютона.

– Именно, братишка, именно!

Я потёр переносицу.

– Не на лютне, нет, не совсем, – внезапно подобрался пернатый. – Классическая лютня будет слишком здоровой для меня. Это Миланская мандолина. Здесь, правда, она зовётся Осни́йской. Всего пять двойных струн. Ты знал, что в эпоху барокко количество струн достигало четырнадцати, а иногда и девятнадцати? – огорошил он меня.

– Нет? – слабо выдавил я.

– Ничего-ничего, я много о старинных инструментах знаю. Спрашивай, если будут вопросы.

– Лихо ты с ней управлялся, кстати.

– Лихо, да. Это мастер научил. Его инструмент, – выставил он потерявшую товарный вид мандолину. – Стартовый сценарий, в который я попал – помочь актерской труппе добраться до Аскеша, а мастер Грашио́к при ней числился. Сварливый, как чёрт! – Маджестро закаркал, как целая воронья стая.

Господи, это смех?

– Он же тифлинг! Как чёрт, дошло?!

– Угу, шикарный каламбур, – кивнул я.

– А то! – снова просиял кенку. – Мастер исполнял музыку для их театральных выступлений, еле уговорил его взять в ученики.

– И что дальше?

Музыкант вздохнул и неуклюже перевёл тему.

– Хожу вот, тренируюсь. Люблю музыку, – Маджестро нежно погладил деку. – Бардом я раньше 50 уровня не стану, а качаться толком не получается.

– Как же ты 22 уровень взял тогда?

– Уровень? Так опыт за выступление дают, дружище, – удивился он моей необразованности. – Ну и парочку заданий выполнил, где убивать никого не надо было. Подай-принеси и всё такое.

В голову закралось подозрение.

– А сколько опыта дают за выступление, говоришь?

– Опыта? Да, когда как, братишка. Чем сложнее композиция и выше благодарность публики, тем больше опыта. Сейчас вот почти ничего не дали. 400 опыта за тех нескольких ребят, что не освистали меня. В среднем около сотни за довольного слушателя.

В ступоре я залез в таблицу требуемого опыта на уровень в прикрепленной на форуме теме. Для 22 уровня нужно чуть меньше 1.6 миллиона опыта, то есть в среднем ему пришлось сыграть 16 тысяч раз из расчёта, что слушал его всего 1 человек. Так, конечно, поменьше. Хотелось себя ущипнуть. Более странного способа качаться я пока не встречал.

Маджестро, видя, что я отвлёкся, начал наигрывать какой-то бойкий мотив, издавая нечленораздельные звуки. Готов поклясться, что это женский голос. Стараясь уже ничему не удивляться, когда дело касается странного кенку, уточнил:

– Сопрано?

– Нет, старина, меццо-сопрано, – ответил он тем же протяжным женственным тоном. – У прачки увёл.

Господи, заберите меня из этой психушки.

– Голос. Увёл. У прачки.

– У прачки, ага. Сам удивился, откуда у неё такой талант. Сидит белье шкрябает на берегу озера и напевает.

Ну да, ведь именно прачка была самым невероятным в этой цепочке слов.

– Скажи-ка, дружище, а как ты “увёл” у неё голос? – боясь спугнуть призрак понимания, спросил я.

– Да я же кенку, братишка, – широко распахнул он клюв от удивления.

– Кенку, – согласился я.

– Мы расовой способностью обладаем – Пересмешник, каждые 5 уровней можем захватить новый голос. Имитация идеальная. Только в начале тяжело, пока 5й уровень не получишь, приходится жестами изъясняться. Ох и намучался я с Мастером.

– А почему? – я попытался обхватить руками огромный невидимый шар, – вот это всё, почему?

– Почему? Да спёрли они что-то, старина, – пожал плечами мой собеседник.

Я сморщился, как от зубной боли.

– Кто и что спёр? Объясни, пожалуйста. Короткими простыми словами. Тупой я.

Маджестро сердобольно похлопал меня по плечу, встав на цыпочки.

– Ничего, братиш, зато человек хороший.

Я не знал то ли плакать, то ли смеяться.

– Древние кенку, спёрли они что-то запретное. Великий Предок – Кара́су – осерчал, проклял расу, – Маджестро изобразил жуткую гримасу и грозно, и весьма неодобрительно, помахал указательным пальцем неким умозрительным воришкам. – Теперь тянет их, нас, – поправился он, – на всё блестящее, даже голос красть приходится – своего-то нет.

– Ага, понятно, а если бы Великий Предок застал их с сигаретой в руках, заставил бы выкурить всю пачку.

Кенку смотрел мне куда-то в лоб долгие несколько секунд, а потом зашёлся своим режущим каркающим смехом. Рассеянный свет подземных грибов отражался в его чудны́х глазах – радужка цвета одуванчиков и чернильно-чёрная склера. Из-под капюшона плаща выбивался взъерошенный чуб гагатовых перьев. Вкупе с истрёпанной одеждой вид он имел неряшливый и замызганный.

Что-то подсказывает мне, с таким подходом к прокачке с деньгами у него совсем туго. В любом случае, это не мои проблемы.

– Ладно, я пошёл, а ты выбирай площадку для творчества аккуратнее в следующий раз.

Маджестро улыбнулся в ответ и помахал рукой.

Неспешно я побрёл в сторону аукциона.

Погруженный в мысли о квесте я не заметил идущего мне на встречу игрока. С размаху врезавшись в него, я осел на пятую точку. Минотавр, упакованный в явно дорогие доспехи, даже не покачнулся. 89 уровень. Однако.

– Слыш, мудила, глаза протри, прёшь буром тут.

Отряхиваясь, я поднялся, но тычком снова был отброшен на землю.

Рассматривая возмущённо втягивающего в себя воздух быка-переростка, среагировал инстинктивно.

– А ты, когда расу выбирал и ткнул в самую огромную особь, компенсировал что-то? – я расплылся в издевательской улыбке и согнул несколько раз мизинец. – Или просто выбрал такую же страшную и тупую зверюгу, как ты сам?

Игрок замер и сомкнул глаза в узкие щёлочки.

Сейчас меня будут бить. – чётко понял я. Может быть, даже ногами. Плохие инстинкты, плохие! – отчитал я себя.

– Смотри борзый какой. Пойдём-ка поговорим, – игрок с говорящим ником Рубанок стиснул моё предплечье в стальной хватке и, не замечая попыток освободиться, потянул прочь.

Ну да, PvP^[10]же в городе запрещено. За городом в принципе тоже, только и штраф меньше, и шансы попасться – всё же стражники не ходят табунами.

– Рубанок, я восхищен, нет, аплодирую твоей смелости. Это дорогого стоит!

– Чё? – не сбавляя хода, покосился в мою сторону минотавр, в гневе охаживающий себя хвостом по бокам, из-за чего каждый удар кисточки о пластинчатый панцирь сопровождался металлическим дзиньканьем.

– Говорю, что не каждый может так открыто и рьяно проявлять свой интерес к другому игроку одного с ним пола. У нас же народ консервативный, не всегда это правильно оценить может. А ты с порога схватил понравившегося тебе парня и поволок. Только не угадал ты с моей ориентацией, друг, но за внимание спасибо. Искренне рад за тебя, не стесняешься своих желаний. Так держать! – я показал поднятый вверх большой палец.

С каждым моим словом Рубанок наливался краской, пока цветом не сравнялся с вишней. Резко отдёрнув от меня руку, он взорвался потоком слов.

– Да я не… я вообще не… я – нормальный мужик! Слышь!

– Нормальный-нормальный, – покивал я, – обязательно найдешь своё счастье, но не со мной! А теперь пока.

План удался, и я резко дал деру. Из головы вылетели все мысли, включая те, что касались каких-либо абилок. Поэтому, несясь сломя голову по улицам, я напрочь забыл про огромную разницу в уровнях между мной и обидчивым игроком. За спиной послышался нарастающий гул, словно сидишь у трассы Формулы Один и смотришь, как мимо на бешеной скорости проносятся спорткары. В спину ощутимо ударило, и земля с небом поменялись местами.

Вам нанесли 3 680 единиц урона

Лежа на неровной брусчатке, я наблюдал расходящиеся перед глазами круги, судя по всему, оглушения. Не удивился бы, увидев мультяшных птичек, вертящихся вокруг моей многострадальной головушки. Однако вместо пернатых перед глазами выплыла обозлённая и не очень симпатичная морда Рубанка.

– Кранты тебе, говнюк, – уведомил меня минотавр так буднично, будто сообщал, что дома закончился хлеб.

– Нет, не видать тебе счастья. Ты не понимаешь, что нет – это нет.

Игрок с невероятно ранимой душой набычился. Ха! И, резко закинув руку назад, послал прямой удар мне в лицо. Как-то отрешенно наблюдая приближающуюся махину кулака, я подумал, что первая смерть в игре вышла на удивление бездарной и нелепой. Кому сказать, засмеют.

Рубанок внезапно дёрнулся, словно сквозь него пропустили десять тысяч вольт, и повалился на землю нескладно, как каскадеры в старых спагетти-вестернах.

Парализующий дротик — ошалело прочел я описание дебаффа.

– Какого чёрта здесь происходит?! – до крайности морозный хриплый голос приковал к себе моё внимание.

Дроу, упакованный в тёмные доспехи, откинул через плечо плащ и некультурно поскрёб щетину. За его спиной стояла пятерка бойцов, экипированных в доспехи, до крайности похожие на те, что носили жильцы Дома Теккен’ар, только дизайном попроще. А уже из-за их спин выглядывал острый клюв и хитро блестящие глаза знакомого мне игрока.

– Эй, рогатый, ты перепутал наш славный Аскеш со своими засранными степями? У нас вообще-то законы существуют. Никаких конфликтов в черте города! Понаехали, чтоб вас Бездна поглотила, – сплюнул под ноги сержант. – Ничего, думаю, три дня в одиночке остудят тебя и прочистят мозги.

Что-то щёлкнуло в голове, видимо, понимание, что поладить с Рубанком так или иначе теперь не выйдет и надо пользоваться ситуацией по максимуму.

Пока стража отчитывала находящегося в коматозе игрока, я активировал Карманную кражу и незаметно коснулся тела минотавра, что лежал практически вплотную.

Перед глазами выскочила его сумка. Похоже, из-за разницы в уровнях, а может, общей непрокаченности навыка, таймер показал лишь две секунды до окончания возможности что-то стащить, поэтому я ткнул в первый же попавшийся предмет, понадеявшись на Леди Удачу.

Ваша карманная кража повысилась до 4 (+2)

Думаю, если бы не дебафф парализации, кража не удалась бы, хоть стой он неподвижно ко мне спиной десять минут. Разглядывание трофея отложил на потом.

Мда, ну и зол же бычара будет. Ему ведь вдобавок все три дня, действительно, придётся провести в камере. Даже в оффлайне отсидеться не получится – не зачтётся.

Один из бойцов сделал быстрый жест рукой, и всё так же парализованного Рубанка подняло в воздух и понесло вслед за уходящей стражей. Через минуты я остался с Маджестро наедине.

– ТЫ У МЕНЯ ЗЕМЛЮ ЖРАТЬ БУДЕШЬ, МРАЗЬ!!! – пришло в личку сообщение от узника совести. И дальше поток глаголов – действий, которых он собирался совершить со мной, как только найдёт. Некоторые из них – анатомически невозможные.

Я внёс его в черный список и поток брани стих. Перевёл взгляд на Маджестро.

– Ну, спасибо, – замялся я. – А чего ты решил вмешаться?

– Нельзя нападать на игрока заведомо слабее тебя. Правила едины для всех! – произнёс он, непреклонно и одновременно как-то уходя в себя, словно цитируя чью-то речь.

– Тебе теперь тоже перепадёт, имена наши тот товарищ запомнит.

– Это не меняет того, что правильно! – рубанул ладонью он.

Принципиальный. А многие бы не согласились. Твои проблемы – это твои проблемы, и всё такое. Да и я сам хорош тоже в общем-то. Видел же, что у него положение бедственное. Накрыла неприятная волна стыда.

– Ты давно ел, кстати?

– Хм, вчера точно ел. Нет, позавчера! – кенку задумался. – Булку помню, письмо относил для старухи. Накормила.

Ну да, то-то дебаффов стройный ряд стоит, среди которых Голод занимает коронное место.

– Вот что, возьми-ка и купи себе что-нибудь, заодно экипировку обнови.

Я открыл окно торговли и положил туда золотой.

Маджестро помотал головой и закрыл окно, даже не размышляя.

– Нет, спасибо, дружище, я благотворительность не собираю.

Я улыбнулся и постарался как можно убедительнее соврать.

– Так это гонорар, ты же в заведении исполнял музыку? Исполнял. Хочу выразить почтение таланту. Поэтому держи.

Снова открыв торговлю, положил деньги и нажал подтверждение транзакции.

Маджестро молчал и, похоже, о чём-то напряженно думал.

Лихорадочно соображая, брякнул:

– К тому же мне напарник нужен для квестов, поэтому я тебя нанимаю.

– Так это другое дело, братиш, а что делать будем? – просиял кенку и подтвердил обмен.

– Да нужно одного кукловода найти, только где он заныкался, никто не знает, и как выглядит – тоже.

– Пускай он тогда нас ищет, – как нечто очевидное, бросил кенку.

– А это…, – я собрался отмахнуться, но призадумался, – кстати, неплохая идея, – удивился я резонности его слов.

Теспиан хотел разузнать всё о шахте. Нужно, как минимум, поговорить с моей новой семейкой. А вдруг и подсказка нарисуется. Можно пустить слухи, что я владею какой-то информацией.

– Мне нужно кое-какие дела завершить, поэтому я напишу тебе через пару дней, лады?

– Конечно, старина, – Маджестро улыбнулся и добавил меня в друзья.

Сделав аналогичный жест, я направился прочь, в этот раз стараясь смотреть перед собой.

* * *

Главный аукцион Аскеша бросался в глаза. Над его созданием несомненно потрудился талантливый дизайнер, а внутри игры – архитектор. Из массивного прямоугольного основания здания выступали концентрические круги этажей, расширяющиеся к верху на манер воронки. Каждый уровень отделяла от смежных узкая выемка и украшали реалистичные горельефы неизвестных мне тёмных эльфов: воинов, жриц, правителей и магов – и огромное количество фальш-арок, опирающихся на колонны – по сути просто ниши, украшенные декоративными наличниками.

Изнутри аукцион напоминал помесь горящего борделя и фондовой биржи. Сотни игроков оживлённо торговались, спамили в чат, ругались, умоляли о скидке и грозили друг другу всеми небесными карами. Аукционные клерки стояли на постаментах незыблемые, как волнорезы, в окружении вытянутых рук и раскрытых в вопле ртов.

От постоянно перемещающихся – прибывающих и убывающих – игроков сразу зарябило в глазах, а от криков, которыми сопровождалась публикация в чат, – разболелась голова.

– Первый раз у нас? – вежливо поинтересовалась миловидная эльфийка в форме аукциона – карминовой юбке до колена и таком же пиджаке, белой рубашке и в черном, как её кожа, шейном платке.

– Дааа, – несколько опешив от неразберихи, протянул я. – Какой-то у вас тут бардак.

Чёрт, ляпнул тоже, щас репутацию снимут и ходи потом торговаться в другой город.

Девушка не заметила моего промаха или предпочла не заметить. Улыбнувшись, она успокоила меня:

– Так кажется только на первый взгляд. Поверьте, Вы не первый ошеломлённый клиент и явно не последний, с которым мне придётся столкнуться. Не желаете арендовать комнату на верхнем этаже?

– Покой и уединение гарантируете? – криво усмехнулся я.

– Всё так, – склонила голову девушка. – Приоритетный доступ к системе аукциона: Вы будете видеть все появляющиеся лоты на десять минут раньше клиентов в общем зале. Комиссия за продажу или выкуп лота снижена на 15 %. Кроме того, система будет время от времени показывать Вам индивидуальные горящие предложения. И, наконец, комплиментарные напитки и закуски.

– И во сколько мне обойдётся этот комфорт?

– Всего 1 золотой в час за базовую комнату, – просияла эльфийка белозубой улыбкой.

Всего. Ага. С другой стороны, в этом хаосе даже думать нельзя, не то, что покупки взвешенные совершать. И таланты-то я так и не раскидал, голова я садовая.

– Ну что ж, ведите, убедили.

Расставшись с тяжелым золотым кругляшом, я был сопровожден в небольшую, но отнюдь не тесную полукруглую комнату с мягким диваном. На невысоком столике перед ним стояли фрукты, бутылка вина и стеклянная сфера на бронзовой подставке.

Плюхнувшись на диван и закинув в рот сладкий, как патока, виноград, я ради интереса дотронулся до сферы, и перед глазами, как я и предполагал, открылось аукционное окно интерфейса.

Так, всё потом. Вначале таланты.

Я перечитал доступные опции и непроизвольно нахмурился.

Так, а что стало с Кислотным плевком, Каменным лезвием и Яростью бури? Стоимость в мане возросла в несколько раз. Плюс, раньше урон скалировался от интеллекта, а теперь – от мудрости? Что поменялось за это время? Единственное, что приходит на ум – я выбрал архетип. Возможно, пока оставался шанс, что я стану магом, заклинанию позволялось на близкой дистанции быть такой имбой^[11], а теперь его понерфили^[12], поскольку милишнику это будет слишком жирно. Грусть-печаль. Сейчас заклинания ещё не плохи, но очень скоро, когда очки здоровья мобов будут исчисляться десятками тысяч, как и мои атаки, их полезность резко упадёт.

Отчетливо пожалел вложенную в Плевок единицу таланта. Ну что ж, как говорил отец, знал бы курсы, вложился бы в биткойн.

Хотя насчет Ярости бури я, пожалуй, погорячился. Всё равно остаётся весьма полезной – АоЕ стан на дороге не валяется, вряд ли у рядового роги такой будет.

В наличии 7 очков талантов, куда вложить? Теневой сдвиг – очевидно. Удар в спину – открывашка по умолчанию. Ярость бури – свою пользу доказала, повезло, что Соверетт научил. Дальше, Потрошение берем, хороший финишер обязательно пригодится. Теперь нужно несколько утилитарных апгрейдов для облегчения жизни – Заячий бег, Дымовая шашка с новым свойством будет конфеткой – ошибся я на её счёт, и Алые всполохи – больно низкий шанс активации на 1 уровне, да и дополнительный прок на 300 % урона заставляет облизываться.

Закончив с талантами, я испытал огромный прилив облегчения. Как же приятно вычеркивать дела из списка! Теперь время отдаться шопоголизму. Но прежде, что же там я стащил у Рубанка?

Эмблема Старшего Разума

Эпическое

Выпадает при смерти.

Вы чувствуете сильные магические эманации, исходящие от этого предмета. Возможно, стоит показать эту эмблему Старшему Магу, но будьте осторожны, за владельцем сего предмета ведётся охота.

Я откинулся на спину дивана, смотря перед собой невидящим взглядом.

Ёбушки-воробушки. Это что я такое украл, что мне голову захочет свернуть не только обиженный игрок, но ещё и кто-то из неписей? Так. Продолжаем решать проблемы по мере их поступления. Греби, Флиппер, греби, а то догонят плохие акулы и откусят твой дельфиний зад.