Это великолепно, как и всё, что написано автором. с огромным удовольствием прочитала все его книги, но больше всего запомнилось то, что связано с его личными воспоминаниями: о Питере, о семье, о работе в Пушкинском доме…Бесценны, на мой взгляд, личные впечатления от общения с Д.С. Лихачевым…Я даже специально поехала посмотреть на дом 11 на Ждановской набережной, настолько меня впечатлили рассказы о нем. Великолепна и повесть в конце этой книги. Написано так бесстрастно, а пробирает до мурашек…Спасибо автору за его прекрасные книги!
Кажется, я готова читать Евгения Германовича, даже если он выпустит "Комментарии к таблице умножения" в двух томах, настолько велик кредит доверия автору.И хотя в моем багаже пока только "Лавр" и Авиатор", остальные книги ждут своего часа на полочке. "Иди бестрепетно" - фраза из романа "Авиатор", и принадлежит Терентию Осиповичу Добросклонову, герою эпизодическому, но колоритному. По содержанию книга - сборник эссе, читается залпом, но как же не хотелось торопиться, вот и читала каждый день по одному - два рассказика. Кстати, автор отвечает на несколько вопросов по своим книгам, скорее всего этими вопросами его уже достали въедливые читатели))) Кто читал, тот знает, например - пресловутые пластиковые бутылки, всплывшие невест каким образом в эпоху средневековья в романе "Лавр".
По количеству страниц книга средней толщины, но вот по количеству тем - буквально необъятна. Есть и трогательное о детстве, и смешное (хохотала в голос над историей о Дмитрии Лихачеве и Ленине в туалете). И очень близки мне религиозно-философские по форме, но жизненные по сути, размышления.
Филолог, историк, писатель и хороший человек в одном флаконе - результат предсказуем, 10/10
Мне безумно понравилась первая автобиографичная часть книги про детство и семью автора, разные встречи с неординарными личностями, о поездках, жизни в Петербурге и о работе в Пушкинском доме. Так увлекательно наблюдать за становлением писателя, узнавать о его жизни и взгляде на мир! Еще в книгу включен (не знаю зачем) рассказ про трех друзей и вот эта часть…я правда не знаю зачем она здесь. Буду считать, что ее не было и оценю только первую часть на 10/10 :D
Книжный канал: https://t.me/Vale_Ria_blog
Книги Евгения Водолазкина я каждый раз открываю с трепетом и предвкушением. Они все разные и по стилистике, и по наполнению, и по читательскому ожиданию. "Идти бестрепетно..." тоже не исключение - не было у меня в опыте рассказов, повести и эссе авторства Водолазкина. Так вот эссе прекрасны с любой точки зрения, тут хочется остановится поподробнее. Эссеистика Водолазкина душевна и тепла, потому что написана о любимом - литературе и филологии, а еще о детстве, писателях и Пушкинском доме. Детские воспоминания изложены с юмором, взрослые литературные опусы похожи на тексты Вайля своей интеллектуальностью и любовью к буквам и словам, в общем, чтение с улыбкой. А вот рассказ и повесть не сказать, что вызвали восторг, скорее крепкая добротная работа, такое и с романами у него случается, не все также безупречны и прекрасны как "Лавр". Любить творчество Водолазкина я не стала меньше, даже наоборот, ознакомиться с нон-фикшеном его авторства стало заманчивее. Ни в коем случае, я не умоляю его заслуг как автора художественной литературы, но что-то мне подсказывает, что его многолетний опыт в филологии и Средневековье (если так можно обобщить) может нам много рассказать и во внехудожественной области. Если вам интересно творчество Евгения Водолазкина, то обязательно ознакомьтесь с этой книгой, она откроет для вас новые грани автора.
Не хочется задаваться вопросом и размышлять на тему: что я ожидала от книги и что получила. Но тем не менее он невольно раз за разом всплывает в голове, когда пытаешься мысленно анализировать прочитанное и подводить некоторые итоги этому.
Так как книга представляет собой, на мой взгляд, неоднородный сборник из автобиографических заметок, литературоведческих очерков и художественной прозы в конце , то и впечатления по итогу оказались таковыми-же. Что-то читалось/слушалось с большим интересом, что-то с меньшим, но тем не менее погружаться в такую литературу стоит однозначно, чтобы не только заглянуть на минутку на авторскую кухню, но и найти точки соприкосновения, поводы к дискуссии и мысленным диалогам с твоим знаменитым современником.
По ходу чтения чувствуется, что весь текст сборника подчинен определенной логике, где зарисовки на тему собственной биографии даны в том минимальном количестве, необходимом для понимания моментов, связанных с написанием его произведений.
Читаешь историю его родственников и вспоминаешь «Авиатора» , в «Брисбене» чётко прослеживается как история его знакомства и отношений с женой Татьяной, так и поездка на Украину на похороны отца. Знакомство и взаимоотношения с Антонием Сурожским, на мой взгляд, нашли отражение или подтолкнули к написанию самого известного романа писателя «Лавр» . Данному роману, с которого началась известность и собственно писательский путь, автор уделяет значительное внимание, поясняя некоторые ключевые моменты и почему именно в жанре агиографической прозы он был написан.
Вообще рассуждая о собственных произведениях в частности и литературе вообще, автор делает интересное заключение, с которым я во многом согласна, что читатель вправе трактовать согласно собственному видению идеи, заложенные в книгах, тем самым подтверждая их изначальное там присутствие и только творческий тандем писателя и читателя приводит к плодотворности и завершенности процесса.
Дополнительным бонусом становятся заметки об известных людях, с которыми автору довелось работать, как , дружить и общаться (уже упомянутый А. Сурожский, М. Шемякин и просто пересекаться на жизненном пути ( , ). У каждого из них можно чему-то поучиться, что-то взять на заметку.
В ходе чтения создаётся впечатление гармонии внутреннего и внешнего человека, с чувством юмора и обширными знаниями, с которым интересно поговорить и который настроен на диалог с читателем, ни в коей мере не подавляя тем-же собственным авторитетом. Можно о многом ещё упомянуть в рецензии, но лучше один раз прочесть, чем сто раз услышать.
Книгу нельзя отнести к конкретному жанру, здесь сразу имеется и автобиография, и рассказы, и литературные очерки и просто размышления. Но этим книга мне и нравится, человека нельзя описать одним словом, это всегда совокупность самых разных параметров и прилагательных. Больше всего в тексте понравились истории Водолазкина на литературную тему, они очень самобытные и тут хочется принести в пример себя. Я всегда знала, что существуют дворники и уборщицы, но никогда не задумывалась, чем они моют и сколько всего этого надо, пока не проработала в клининговой компании. Уже год как город заполонили фронтальные погрузчики, вот только они всегда были, а я стала их замечать, только после того как стала с этим непосредственно работать. Это как повсюду видеть белого медведя о котором тебе надо забыть. Замечания Водолазкина из этой сферы, все это всегда существовало, но пока не разбираешься в теме - рядом стоишь и не видишь. Книгу заканчивает рассказ про трех немцев во время второй мировой, он очень понятный, и скорее в форме такого жизненного анекдота, чем в форме социальной драмы. Простовато, но любопытно.
Хороший автор, не без некоторых жеманностей конечно (уже в самом начале, например, он пишет: "Попав в детский сад лет около трех, я, признаюсь, ничего не знал ни о Фрёбеле, ни об Оуэне.." -Да неужели? -удивляешься, а мы-то надеялись, что вы уже и диссертацию к тому времени написали.. А-а, или это у него такая шутка юмора, типа, остроумная.. ну тогда да, конечно..), но, тем не менее, хороший.. Ибо, кто безгрешен, тот первый пусть кинет в меня булыжником.. Лучшие миниатюры здесь (находятся) в четвертой части, которая "Из жизни полиглотов" называется. Здесь описаны важные вещи, в первую очередь, писательского форматирования (как такого), скажем так, касающиеся.. или о том, как и почему ничто не заменит (писателю) личного опыта и о том, как важен для пишущего "читательский фактор". Анализ писательства, как такого, тоже хорош, и с идентификацией сегодняшнего состояния (и читательского запроса) я с автором категорически солидарен. Повесть (которая в самом конце) тоже вполне может многим понравиться (просто мне лично ближе повествование от первого лица), ну а для любителей "рассказов" - самое то. Где-то так примерно. Всем творческих успехов!
Знаете, всю жизнь вокруг меня довольно много умных людей. Семья, география, среда – не знаю, что является главной причиной, но я уже привык именно к такому кругу общения (вот тут на LiveLib, например :). Среди умных встречаются люди интересные. Согласитесь, это совсем не одно и тоже и сочетается далеко не всегда. Можно быть умным, но таким адским занудой, что птички на лету с тоски дохнуть будут. И, наконец, среди этого не слишком большого числа умных и интересных совсем уж редко можно встретить людей умных, интересных и одновременно симпатичных (я не о внешности), людей обаятельных и приятных, людей интеллигентных (как определял их Ю.М. Лотман). Такие, наверное, находятся один на тысячу. Но именно с ними общаться – настоящее большое удовольствие. Так вот, на мой взгляд, книга «Идти бестрепетно» – из разряда таких удовольствий.
Конечно, вы скажете, что симпатия – штука субъективная. Всё верно, всем нравиться невозможно. "На вкус и цвет ..." и т.д. Но… мне, правда, будет очень жаль, если кто-то не сможет получить от этой книги (от этого общения) такого же яркого удовольствия, как я.
Поскольку книга – сборник довольно разноплановых эссе, описывать её содержание смысла не вижу. По сути, это статьи, написанные автором в разное время и по разным поводам. В целом подзаголовок «Между литературой и жизнью» отражает общую направленность входящих в книгу эссе довольно точно. Внимание читателей я бы обратил только на одно: «Поющий в степи». В нём – больше всего самого Евгения Водолазкина. В нём – собраны основные взгляды автора на литературу и писательство. В нём он коротко, но ёмко рассказывает о своих главных романах. И здесь же Водолазкин ещё раз говорит о своём главном принципе в жизни:
Хочешь сделать добро обществу – борись с бесами в самом себе.
Приятного чтения! :)
Сегодня у Евгения Германовича день рождения. Хочется поздравить уважаемого писателя и пожелать ему здоровья и много новых успешных книг. И, хотя, если судить по данной книге, он может принять решение праздновать свой день рождения в середине июня, как однажды в Мюнхене. Кстати, немцы этого не поняли - «То есть, у русских это подвижный праздник?... – День рождения, который у меня, да, в феврале. Какое это имеет значение – когда праздновать? Главное, чтобы он был… Надеюсь, вы не сомневаетесь, что он у меня есть?» Уже практически отказался писать отзыв, но вчера случайно наткнулся на рецензию, в которой приведены впечатления, которые были полностью противоположны моим. Об этом и писал Водолазкин, что каждый человек читает свою книгу, несмотря на то, что текст один – «Любая книга только наполовину создается автором — вторая половина создается читателем, его восприятием. По большому счету, сколько читателей — столько и книг». В отличие от другого читателя меня не увлекли начальные рассказы автора о своей жизни. Конечно, это моя проблема, что они показались мне нудными, банальными, проходными. Но дальше автор начал рассказывать о том, в чём он разбирается гораздо лучше – о литературоведении. Вот тут-то он по-настоящему был великолепен, профессионал. Читать его рассказ о создании «Лавра» очень интересно. Так как мне именно эта первая книга и кажется единственным шедевром (пока) в творчестве Водолазкина, стало понятно, почему она получилась столь великолепной. «Я почти тридцать лет занимался средневековым миром — он очень отличается от современного. У этого мира есть много достоинств, которые, к сожалению, не видны: то, что мы знаем о Древней Руси по нашей литературе, часто имеет лубочный, неподобающий вид. Эта культура стала частью меня, а я — как это ни странно — ее частью, потому что продолжаю ее воспроизводить тогда, когда она уже стала историей. Если взять количество прочитанного мной в жизни, то древнерусских текстов окажется больше, чем современных. Просто потому, что по много часов в день я читаю тексты Древней Руси». Да! Автор писал о том, на чём он «собаку съел», то есть древнерусские тексты изучил вдоль и поперёк, досконально стал разбираться в них. В рассказе он более точно объясняет, но, я думаю, что это знание и внутреннее понимание предмета позволило создать столь неординарный опус как «Лавр». Гениальные произведения и создаются на стыке профессионализма, творческого вдохновения, большого труда и «божественной части», никому не объяснимой. «Мне повезло в том, что мой личный опыт вошел в резонанс с современным состоянием литературы. Я использовал множество древнерусских приемов, которые еще несколько десятков лет назад показались бы экзотикой и были бы литературой отвергнуты. А сейчас они оказались ко двору — современная культура была к ним подготовлена посредством постмодернизма».
Вообще-то автору, на мой скромный взгляд, надо меньше рассуждать на публицистические темы, а больше уделять внимания именно литературоведению, как раз тому, в чём он является профессионалом. Как читателю мне гораздо интереснее узнать побольше его экспертных оценок, творческих решений, чем читать странные и необязательные (как сказала бы его тётя – «малохудожественные») рассказы из жизни писателя. К сожалению, выдающееся начало рассказа «Русские спешат на помощь «Титанику» было полностью угроблено второй половиной. Я уже настроился на сюрреализм, что-то ажурно изысканное, но у автора были другие планы. Отдельный бонус, повесть «Близкие друзья», лучшее из «не о литературе», она очень достойно завершает книгу.
«Идти бестрепетно. Между литературой и жизнью» — это сборник эссе и очерков, написанных автором в разные годы, но у них есть одно объединяющее начало: в ряду героев Евгения Водолазкина появился ещё один — сам Евгений Водолазкин.
Кому-то, возможно, покажется странным, но известные литераторы тоже ходили в детстве в детский сад, ездили в колхоз в студенчестве, влюблялись и женились. История знакомства и отношений с женой Татьяной — это, по сути, та канва, по которой выписывались отношения Глеба и Кати в романе «Брисбен». Из очерков мы узнаём, что в судьбе реальной пары большую роль сыграли коллеги-пушкинодомцы:
Стоит ли говорить, что создание пары Евгений — Татьяна в Пушкинском Доме не могло не найти поддержки, и по окончании аспирантуры нас приняли на работу. Наш союз предлагал альтернативное развитие бессмертного романа в стихах. Можно догадываться, что пушкинские герои ни разу не были в колхозе, да и в целом не имели богатого студенческого опыта. В результате непростую ситуацию (а счастье было так возможно) они смогли усложнить до предела.
А вот в «Авиаторе» нашла отражение другая история, — история предков писателя. Среди прочих страшно и одновременно наиболее абсурдно складывается судьба и «дело» архангельского протоиерея Александра Нечаева, брата прабабки:
Временами дело № 2100 производит впечатление сюрреалистическое. По требованию следователя отец Александр полностью воспроизводит свою проповедь от 2 августа. Вышлецов её как умеет записывает, превращая протокол допроса в своего рода богословское сочинение, перемежающееся то тут то там со стилистически чуждыми вкраплениями.
С большой любовью пишет Евгений Германович о людях, с которыми ему посчастливилось быть знакомым, дружить, работать, даже просто встречаться. Почти в каждом эссе с большой благодарностью вспоминается Дмитрий Сергеевич Лихачёв, под чьим началом работал молодой научный сотрудник Отдела средневековой литературы Пушкинского Дома Женя Водолазкин. А вот, например, об Антонии Сурожском, которого писатель встречал всего пару раз в жизни, но был потрясён масштабом этого человека:
Работая над романом «Лавр», держал в уме одну его проповедь, в которой шла речь о бывшем белом офицере, убившем по трагической случайности во время боя свою жену. Ему отпустили этот грех, но легче не становилось. И тогда владыка Антоний сказал этому человеку: «На исповеди вы просили прощения у Бога, но Бога вы не убивали. А пробовали ли вы просить прощения у своей жены?» Через некоторое время офицер пришел к владыке и сказал: «Я попросил у нее прощения. И мне стало легче». В романе «Лавр» герой ведет бесконечный диалог с возлюбленной, погибшей по его вине. В «Авиаторе» убийца просит прощения у убитого, а в романе «Брисбен» герои продолжают беседовать с умершей приемной дочерью. Работая над этими текстами, я постоянно вспоминал и эту проповедь, и беседы покойного митрополита о болезни и смерти. Он призывал не бояться смерти и не прятать ее в дальний угол нашего сознания. Рассматривать смерть как часть жизни. Со смертью оканчивается время, но не более того.
Список этих людей огромен и потрясающ: Дмитрий Лихачёв, Антоний Сурожский, Андрей Битов, Фазиль Искандер, Михаил Шемякин… Продолжать его можно на протяжении, как минимум, пары абзацев. Вместо этого лучше упомяну ещё о том, что автор рассуждает не только об истоках своего творчества и своих знаменитых современниках, но и о проблемах языка, а также о наметившихся литературных тенденциях, когда постмодерн — уже далеко не новация. Как человек, около 30 лет занимающийся Средневековьем, Водолазкин отмечает: благодаря глобальной сети идёт размывание границ литературного текста, более того — размывание понятия «авторство». Речь не то чтобы о плагиате, скорее — об анонимности, и о движении от художественного текста к письменности. Средневековой письменности, если хотите, вышедшей на новый виток.
Ну и напоследок - ещё один занимательный факт о литераторе Водолазкине: дом на Ждановской набережной, в котором живёт его семья, тоже весьма известен в литературе. Такое открытие сделала студентка-француженка Катрин, которой Евгений и Татьяна преподавали русский язык:
Мы читали с ней хрестоматию, включавшую хорошо написанные и лёгкие для понимания русские тексты. Одним из таких текстов был фрагмент «Аэлиты» Алексея Толстого, в котором желающие лететь на Марс приглашались к семи вечера на Ждановскую, 11. Я, не перечитывавший «Аэлиты» с дней ранней юности, не поверил своим ушам: красиво смягчая согласные, Катрин воспроизводила мой нынешний адрес. (…) Прежний деревянный домик под этим номером (а если учитывать левую часть строения, то два домика) был невзрачен. Но во дворе именно этого дома размещалась мастерская инженера Мстислава Сергеевича Лося, прототипом которого, как считается, был Юзеф Доминикович Лось, преподаватель Первой высшей школы авиационных техников им. Ворошилова, располагавшейся в соседнем здании. В отличие от Мстислава Сергеевича, Юзеф Доминикович в космосе не был. В 1937 году он попал в НКВД, вернуться откуда было, пожалуй, труднее, чем с Марса. Он и не вернулся.
Вместо постскриптума для читателей, не проживающих в Петербурге: Ждановская набережная к Юрию Андреевичу Жданову никакого отношения не имеет.
Дополняет книгу повесть «Близкие друзья», но это уже совсем другая история.
Rezensionen zum Buch "Идти бестрепетно. Между литературой и жизнью", Seite 2, 51 Bewertungen