Buch lesen: «Insomnia»

С теплом и благодарностью: Мастеру, Евгении, Тарасу, Эльмире, Людмиле и Георгию.

Дедушка, ты мог бы мной гордиться.

Фотограф Сottonbro от Pexels

© Есения Игоревна Ушакова, 2021

© Сottonbro от Pexels, фотографии, 2021

ISBN 978-5-0053-4192-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

О каждом поэте человек, читающий его стихи, неосознанно хочет узнать больше. Кого он любил, по кому страдал, какие мысли и переживания толкали его к письменному столу посреди ночи, чтобы записать всплывающие в глубине сознания строки и через них выплеснуть в мир переполняющие его переживания.

Я всю жизнь была достаточно закрытым человеком, и для меня стихотворения всегда были чем-то вроде скорой психотерапевтической помощи. Мысли и идеи, осознания и тревоги – все превращалось в строки, рифмы и напевы. Позже, уже став довольно большой девочкой и ступив на путь саморазвития, эзотерики и самопознания, я осознала, что часть моих произведений мне вообще не принадлежит. Зачастую, это своеобразный оракул – предсказания или подсказки для тех, в чьем поле я оказываюсь. Так срабатывал дар медиума, или, если вам будет угодно – Проводника.

Сейчас я активно развиваюсь, как эзотерик, для меня важно самопознание – и большая часть этих стихотворений родилась в процессе моего активного обучения. Поэтому не стоит считать их просто признаниями или красиво срифмованными строками. Или не очень красиво – вкус у нас всех разных. Слова это магия. Слова это ключи. К будущему, прошлому и настоящему.

Эту книгу можно использовать как оракул – и я надеюсь, что Вы хотя попробуете использовать ее так. Просто подумайте о том, что Вас беспокоит, задайте мысленно вопрос и откройте ее на произвольной странице. Стихотворение или строки, первыми зацепившие Ваш взгляд, и будут подсказкой.

Интерпретировать же ее предстоит Вам самим.

Я надеюсь, что Вы увидите и ощутите в этих строках то, что я очень хотела передать – поддержку, и понимание того, что Мир любит Вас, и Вселенная всегда на Вашей стороне.

Тепла, гармонии и мира в душе Вам, мои дорогие читатели.

С БЛАГОДАРНОСТЬЮ К МИРУ И МОИМ ЧИТАТЕЛЯМ, ЕСЕНИЯ

Цикл «Имена»

К Людмиле

Прекрасным именем облек тебя Господь:

в нем сила духа, красота природы,

и тот всепоглощающий огонь,

что звал в бои когда-то целые народы.

В твоих глазах бликует лунный свет,

в них притаилась красота безмолвных

степей. И бесконечных горных рек,

что обвивают радужные склоны.

В душе твоей таится красота,

та самая, что многим недоступна.

Во взоре – яростная праведность ума,

понятная лишь праведным и мудрым.

Зачем тебя такою создал Бог?

Таким обычно чужды предрассудки.

Он страшным даром наделить бы мог,

но лишь оставил кварцевые четки.

На каждый вдох, на каждый стук сердец —

читаешь новую отчаянно молитву.

«Прошу же, Боже, ведь лишь ты всем Отец —

позволь же выиграть праведную битву!»

Ты молишься за всех, но вопреки

Твои молитвам – люди ждут обмана.

Им не понятен дар твоей руки,

И их судьба уже давно туманна.

К Александру

 
Твое имя значит «Защитник»,
со щитом или на щите?
Голова от врага отделена
волосами – в твоей руке.
 
 
Племена обезумели в ярости,
Осознав смысл таких имен.
Только что до чужой нам слабости?
Если выбрано – быть вдвоем?
 
 
Если ты за щитом, я рядом,
буду меч я в твоей руке.
Обжигаешь противников взглядом?
Буду ядом в твоем котелке.
 
 
Я укрою попоной лошадь нам,
На простывшего – теплый плащ,
Я пойду за тобой, в бесстрашии,
Ты – моя наивысшая власть.
 
 
Тот, что ставит законы порядочным,
Защищает чужую честь.
И не терпит лишь потребителей —
Для них это – дурная весть.
 
 
Эшафот? Мы дойдем с усилием,
И затащим добычу твою.
Это вовсе и не насилие,
Это я просто песнь пою…
 

У Леры синие волосы…

У Леры – синие волосы и голубые глаза.

Девиз по жизни: «Пора отпустить тормоза!»

Обычной сказке вдруг мир заменил конец,

И переодетое Чудище одело Принца венец.

У Леры – грудь перламутрами, в глазах тоска.

Посмотришь глубже – она, как болото, вязка.

В Лериной сказке всегда несчастливый конец,

Одета в рубище; для смысла – терновый венец.

У Леры страшное – любви нету внутри.

Ей вечно должен ее кто-то дарить.

Глаза как пуговицы. Такие пустые глаза…

И где-то в зрачках таится скупая слеза.

У Леры жалости – к себе, – словно к Творцу!

Навеки прикована к выданному ей венцу.

Но терн колючий – он режет, и льется кровь.

А Лера страдает – ну где же моя любовь?

Екатерина! Царицыно имя!

Посвящается Катюше Постевой

Екатерина! Царицыно имя!

Ты вышла и статью, и крутостью форм.

Великолепная, сильная, милая.

Несёшь на себе и работу, и дом.

С виду всегда все отлично, не правда ли?

Долгие ночи тоски – за дверями.

Вряд ли раскроешь ты эту тайну нам;

Тут не поможет волшебный «Сезам!»

Екатерина! Царицына копия!

Гордость и сила, – так часто! – во вред!

Зная лишь то, что ты с жизнью справляешься;

Никто не поймёт. Не укроет от бед.

Пора научиться простой женской слабости;

Сильных в мире и так – хватает.

И горько плакать, и плакать от радости —

Учись делать то, что душа желает.

К Гаяне

Гаяна! Имя, реки достойное!

За вас веками сражались в войнах.

То страстная, злая, а то – спокойная,

У Бога просишь достойной доли.

Царица на троне, души отрада,

Возвестница чьей-то безумной любви,

Ты гордость дома, ты – матерь сада,

в котором влюбленные со всей земли.

Взялась наставлять – не забудь про ужин,

Влюбленные часто сыты лишь духом.

Уйди на отдых, ведь он заслужен,

Если даст спать соловей под ухом.

В ночном саду копятся признания

Со всех концов необъятной земли.

А что же ты, за свои старания?

Хотя бы памятник возвести бы могли.

Хотя бы, в память о дивном саде,

Хозяйкой которого – ты, Гаяна!

В котором всех понимали и принимали,

Отдав им то, что самим бы надо.

Однажды в сад твой придет насмешница,

и скажет дерзко: «Кусты неровные!»

И будет чувства дарить – по одежке,

Сместив тебя на терновом троне.

А что же ты, за свои старания?

Отдашь свой сад, навсегда, без боя?

Ведь его взращивали – не для тирании,

А что же, Гая? Для чего, кроме?

Лилия… кровь на снегу акварельной краской…

Лилия! Кровь на снегу – акварельной краской,

имя твое не пристало другому лицу.

Марии, Антонии, Маргарет, Да Гама Васко —

не в один ряд с тобой, обнажают суть.

Опять на снегу расплескалась, но все – напрасно,

кровь из прокушенной в пылу губы.

Опять перед всеми приклеишь зачем-то маску,

И молишь священника, чтобы тебя сожгли.

На хворост упрямо всходишь, закинув голову,

Зачем-то на миг прикасаешься ты к груди.

В ней сердце – ему давно бесконечно холодно,

В ней просьба – чтобы уже, наконец, сожгли.

На крик, на выстрел, на чью-то хмельную голову —

Ты каждого выберешь, куда и зачем подпустить.

Склонишь и церковь, и толпы на свою сторону,

Они тебя просят: «Пожалуйста, нужно жить!».

Лилия! Имя кроваво-алое, ведьмино,

чья-то чужая в тебе притаилась тоска.

Раскроешься в пламени в полном великолепии,

Из пепла на площади – в город придет весна.

Тобой окропят и посевы, и огороды,

Та кровь на снегу – превратится в злую метель.

Тебя будут славить веками – и все народы,

Твоею душой пропоет по весне капель.

Маргарита

 
Рита! Безбрежных глаз океан!
Ты видишь суть, и ты видишь души!
Твоя же душа – бесконечный храм,
В нем пара сотен ненужных служек.
 
 
В нем пара сотен пустых страстей,
Чужих желаний, чужих иллюзий.
Но разве ты родилась затем,
Чтобы в себе нести эти грузы?
 
 
В твой храм нужен доступ лишь детям, и
Блаженным, кротким. На покаяние.
Дела и помыслы их легки,
И ты почувствуешь их признание.
 
 
Они раскрасят все стены вмиг —
Лазурью, охрой и киноварью.
И ради тебя пройдут сотни лиг,
Пересекут реки – Амур и Дарью.
 
 
Чужая правда, чужой закон —
не вправе действовать в твоем храме.
Поверь, ведь не так уж и нужен он,
Когда свободен от порицаний.
 

К Марие

 
Мария! За Бога слезу проливавшая,
Дитя отдавшая – другим во спасение.
Живёшь меж небом и Патриаршими,
Планируя новое богоявление.
 
 
Душа раз за разом наш мир покинула,
Душа вернулась. Душа застыла.
Уж сотни веков с того времени минуло,
Но не отплакала, не – отвыла.
 
 
Дитя пожертвовав во спасение,
Мария, с чем ты сама осталась?
Сама прекрасная, людям – милая,
Среди миров и смертей терялась.
 
 
От раза к разу, на грани боли,
И так зависима от плеча.
Куда же скрылся отец, Иосиф?
Ведь вас он проклял – но сгоряча.
 
 
Он вас обоих спасти не в силах,
А ты решила все без него.
Такая стойкая, людям – милая.
А что себе? А себе – ничего!
 

Цикл «Весенние мотивы»

Несчастьям вопреки, с счастливою улыбкой

Пойдем навстречу солнцу и дождю.

И просыпаясь каждый день – о, Боже!

Тебя за все, за все благодарю!

За упоенный детский смех – и слезы,

За то, к чему так тянется душа.

За пряный солнца свет, за ветер, грозы,

И за прибрежный шелест камыша.

За радость новых пробуждающих открытий,

За теплый дом, за мой красивый сад.

И я лишь об одном мечтаю, Боже:

Однажды крикнуть «Я всего добился сам!»

Спасибо, что в меня вселил ты веру,

Спасибо, что ты научил творить!

Спасибо, что стремился сделать первым,

А дальше дал мне право – просто жить!

***

Великий Ростов! Твой Хозяин вернулся домой.

Сычом притаился он в тенях на мостовой,

Хозяин давно уж не верит чужим слезам,

Он ценит дела, а не то, кто и что сказал.

Великий Ростов! Твоя Хозяин ушел за Дон,

И там, где степи, теперь его новый дом.

По взмаху руки расцветает весной ковыль,

Его дыхание – зной и дорожная пыль.

Хозяин веками за Дон проливал свою кровь.

На чью-то слабость лишь вздымлет сурово бровь.

Ему незнакомы слова: «Но ведь я не могу!»

Он жизнь свою сотни раз отдавал врагу.

Хозяин плетет из тумана – солнечный свет.

Его называют вечным, хранят от дел,

Он сотни детей встречает в полях по утру,

И птицею, шепотом, тает он на ветру.

Хозяин поутру ведет по реке кобыл,

Он сам их кормил, из малых кобылиц взрастил.

Он поит реку волшебным их молоком —

он чудом жизни давно уже к ней влеком.

Хозяин порою несет на плечах грозу,

В нее добавит он смех и тоски слезу.

Шумит камыш? То хозяин плетет свою сеть,

Он будет ее плести – и о звездах петь.

О сотне русалок, сокрытых в низовьях рек,

О полчищах ратных, устроивших здесь набег.

О тех, кто грабил, и кто отдавал свое.

Хозяин их помнит – и в песнях воссоздает.

Хозяин плетет лениво в степях свою сеть,

Он прячет в ней горечь тмина и солнечный свет.

Тихонько поет он песню о славном краю,

Мне ветер ее доносит, и я пою.

***

Знаешь, нет ничего сильно страшного,

В том, чтобы выйти за грань сознания.

Двери раскрыть в пустоту мшисто-влажную,

Кристальную ясность зажечь познания.

Сквозь призму реки, отражающей души,

Ты видишь свет чьих-то сильных желаний.

Задержишь дыхание: «Я стал не нужен!»,

У Бога просит он покаяния.

Насколько же много сложных шагов,

Решительно сломанных ситуаций.

Когда – из Мира и из оков, —

Шагаешь в вечное подпространство.

Навечно уйти? Просто сделай шаг.

Вот только вряд ли уже вернёшься,

Однажды осмыслив, что был неправ,

К жёсткой истине прикоснешься.

***

Каждый миг умирают где-то,

Солнечным, ясным, погожим днем:

Маленькие, искренние дети —

За них все плачут, а мы поем.

«Боже!» – песнь погребальным стоном.

«Будь же жесток, накажи убийц!»

Бог – далеко, не всегда поможет;

Вряд ли вдохнет он обратно жизнь.

Жадные тверди полночной заводи,

Что по ту сторону вечной Стикс:

Новые души встречают с радостью,

На берегах – их понурый лик.

С честью и смыслом, здоровой совестью,

В мире давно накопились трудности.

Хочется крови? Пожалуй, скроем-ка,

В толще грехов беззаботной юности.

Чужие дети – добыча хищников,

Добыча сильных волков неправедных.

Это для вас он – родное личико,

А для кого-то – он дичь. Все правильно.

Чужие дочери, отцовы мальчики —

Кому есть дело до раны матери?

Они ломают на память пальчики,

Верша свой пир на кровавой скатерти.

Волков воспитывать – дело трудное,

Обычно их все калечат в детстве.

Кого наказывать, зачем же судим мы,

За чью-то взрослую безответственность?

За что-то детское, давно забытое?

За годы травли в родном селе?

И вот выходит в мир – все разбитое,

Где боль давно, а душа в огне.

Давайте вместе судить научимся,

Создавших походя из ничего:

Убийц, маньяков, садистов – сильными,

Огонь обрушив свой на него.