Buch lesen: «Rehab. Реабилитация»
© Ермаков Михаил, 2022
ISBN 978-5-0056-8283-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Живи сам, и давай жить другим!»Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер
Дисклеймер:
Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.
Часть 1. Добро пожаловать!
«Сегодня хуже, чем вчера, все задом наперед…» -от этой песни я очнулся. В голове была каша, во рту ужасный привкус, а взгляд отказывался фокусироваться на происходящем. Мысли путались и мой, и без того затуманенный мозг попытался подать импульс, чтобы понять, где я нахожусь. Так, я в машине и куда-то еду. Такси? Возможно. Последнее, что я помню, это как подходил к дому. Нет, я не лег спать. Или лег? И дошел ли я дома? Твою мать. «Зимою будет веселей, нас пустят в рай, зимою будет холодней, и пускай. И ничего, что я дурак, все равно, в природе все не просто так, суждено» -композиция продолжала играть. Очень «позитивно» для нынешней ситуации.
– Эй, друг! -обратился я к водителю. – Ты, конечно, извини, я закимарил. Куда я тебе сказал ехать?
– Очнулся. -сказал пассажир с переднего сидения.
«Пассажир? Вот черт, я не один еду.» -подумал я про себя. За окном мелькали дома, магазины, рестораны, люди. Улица была широкой, как будто центральной в городе, но сама местность мне казалась незнакомой. В машине работал кондиционер, а панель приборов показывала температуру плюс двадцать один. Может это вообще мне снится? Жуткое чувство похмелья никак не отпускало.
– Мужики, куда мы едем? -вновь обратившись уже к обоим, я стал ожидать ответа.
– На реабилитацию. Видать сильно ты мать довел. Ни в какие рамки. -не поворачиваясь ответил пассажир.
– Так, стоп! Мы с ней договаривались на следующей неделе. Остановитесь-ка! -внутри я почувствовал, как нервы начинают напрягать организм, а кровь закипать от злости.
– И последнюю недельку ты решил оторваться напоследок, да? Ты так близких в могилу сведешь. На себя посмотри. -сказал водитель.
Я осмотрел свою одежду, вполне прилично одет. Не грязный. Может он про лицо? Да, последние года я заливал ежедневно, хотя не замечал особых изменений во внешности. Знакомые, правда, говорили иногда, когда встречали на улице, что я помятый, но не более. Конечно, помятый, сплю плохо, постоянно потею, да еще эта депрессия. Нервы, нервы, все от нервов…
– На сколько хоть? -спросил я, уткнувшись в окно.
– Ненадолго. Месяцок всего. В себя придешь и домой поедешь, не переживай. -сказал пассажир и добавил: – Подъезжаем.
Мы повернули в частный сектор. Вокруг были коттеджи, иногда покосившиеся старые дома. Было очевидно и странно, что мы едем ни в какой ни центр, а непонятно куда.
– И где ваш центр? -явно с недовольной гримасой, обратился я к ним.
– Еще метров двести. Да ты не переживай. На природе ведь, а не в центре города. Тут воздух чистый, свежо. Приехали.
Перед нами открылись автоматические ворота и мы въехали во двор. Обычный неприметный кирпичный дом, постройки середины девяностых. Цокольный этаж с въездом под два автомобиля. Ни вывески, ни каких-то опознавательных табличек, что это реабилитационный центр, не было. Выходить из машины я не торопился. Из дома вышли еще двое в спортивных костюмах. Один по комплекции как я, худощавый, среднего роста. Второй высокий и накаченный, восточной внешности. Ребята, которые меня привезли, вышли из машины и, подойдя к парням в костюмах, поздоровались и обнялись с ехидными ухмылками на лицах.
– Наркотики? -спросил с явным акцентом высокий качок.
– Не, синька. -ответил водитель и направился к моей двери. – Выходи.
– Звонок дайте! -не выходя из машины, ответил я. – Жене позвонить.
– Какой жене? У тебя жены нет, ты в разводе. Нам матушка твоя сказала. -сказал пассажир.
– Вас ебет в разводе я или нет? Развод ничего не значит. Дайте позвонить. -моя злость набирала обороты.
– Ты за языком следи -это раз. Во-вторых, вы с ней на пару бухали. Нельзя звонить. Тем более ей. Твоя мать за тебя отвечает и мы. – наглым взглядом впился в меня водила.
– Да вы в край охуели? Это тюрьма что ли? Это вообще незаконно. И мое дело, кому и когда звонить. -я вытащил из пачки сигарету и прикурил.
– Слушай, Андрюх, ну ты сам подумай. Ты не работаешь уже больше года, кредитов набрал, бухаешь как не в себя. То у жены своей, не помню как там ее, то к мамке бежишь. Ее то пожалей. Ну не зря же ты здесь. Было бы все хорошо, мама бы не звонила нам и не искала способов тебя вылечить. Согласен? -вещал водитель, сев на корточки.
– Ну, в некотором смысле, согласен. Хорошо поете. Мамка рассказала? Да, есть проблемы, да, бухаю. Но я же не под забором валяюсь и не шарахаюсь с алкашами. -затянувшись очередной раз, ответил я.
– Да какая разница-то? Через год будешь уже под забором. Мать в отчаянии, пойми. Для тебя же лучше хочет. Ну побудешь у нас месяц, а потом строй свою жизнь, как считаешь нужным.
– Ну, окей. А что лучше-то? Звонить уже нельзя. Что еще нельзя? – мой голос становился наглее и ехиднее.
– Курить можно только первые три дня, потом нельзя. У нас некурящий центр. Первый звонок на тридцать седьмой день. Потом раз в неделю. Можешь записку написать, мы сфоткаем, отправим.
– Да идите-ка вы нахер! -по-моему, сейчас меня понесет. – Курить нельзя? Это вообще борщ. И, погодите-ка, какой тридцать седьмой день? Вы же сказали месяц. А тридцать седьмой день – это уже второй месяц пойдет. Чего-то вы ребята дурку валяете.
– Правила такие! -послышался голос качка.
– Какие правила? Я не подписывался на это. Я собирался в реабилитационный центр, а это что? Шарага какая-то, а-ля колония-поселение. Нет, так не пойдет. Давайте, сами звоните матери, сейчас, пусть в другой центр меня отправляют. В нормальный.
– Сам в дом зайдешь или силой? -спросил водитель.
Сам не пойду, так их четверо, затащат. Бежать сейчас или пока под их балалайку поплясать? Хорошо, посмотрим, что у них там.
– Сам. —ответил я и вышел из машины. – И да, кто у вас тут главный? Я с ним хочу поговорить.
Все четверо хихикнули, по глазам было видно, что не я первый такой «борзый» и «умный» сюда приехал.
– Проходи. -качок показал мне на дверь и взял за плечо, как конвойного.
– Да не трогай ты меня. -я отдернул руку и шагнул вперед.
Поднявшись по небольшой лестнице, я дернул дверь, которая оказалась заперта.
– Не торопись. -услышал я голос худощавого парнишки в спортивном костюме.
Он достал мощную связку ключей и долго стал копаться, пытаясь найти нужный. Выбрав подходящий ключ, он открыл дверь, и я зашел в прихожую.
– Тебе туда. —водитель указал на дверь впереди. —Ладно, ребята, мы погнали. —добавил он и «по-братски» распрощался со своими товарищами.
Мы прошли в небольшую комнатушку, в которой сидел улыбчивый паренек в кофте с капюшоном. На вид ему было лет тридцать, может тридцать три. Сопровождающие закрыли за мной дверь. Паренек жестом показал на диван:
– Присаживайся. Меня зовут Антон! Как доехали?
– Нормально. Только я не помню, как я в машине оказался. Голова раскалывается. —ответил я, плюхнувшись на мягкий диванчик.
Антон открыл дверцу шкафчика, достал упаковку таблеток и выдавил из пластинки пару штук, налил в стакан воды из электрического чайника и протянул мне.
– На, выпей. Цитрамон. Тебя в невменяемом состоянии грузили. Мама сказала, что ты пришел, вырвал с корнем прикроватную тумбочку, откинул в угол и грохнулся на кровать. Так и заснул. Потом она позвонила нам.
– То есть подождать, когда я проснусь, не судьба? Обязательно вот так брать и пихать в тачку человека в бессознательном состоянии? – спросил я, глотая таблетки.
– Да мало ли что ты еще выкинуть мог? Мама устала от тебя, понимаешь? А она у тебя не молодая…
Он не успел закончить свою приготовленную тираду. Поставив стакан на стеклянный столик, я вытер губы:
– Слушай, дружок. Во-первых, мы с ней договаривались, что я сам сюда приеду. Во-вторых, что за детский сад брать меня и привозить вот так, без моего согласия? И, в-третьих, что это вообще за реабилитация такая? Похоже на лагерь какой-то для малолетних преступников. Я не хочу здесь находиться. Так что давай по-хорошему. Ты сейчас звонишь ей, говоришь, что мне здесь не нравится, и я спокойно потом еду на другую, нормальную реабилитацию.
– Это не тебе решать. Мы с твоей мамой уже договорились.
– А кому решать? Мне, на секундочку, тридцать пять годков. Я полностью дееспособный человек. Так что решать, что мне нравится, а что нет, только мне, понял? Или мне начать сейчас психовать, стекла бить и так далее. Давай по-человечески, а?
– По-человечески? -ухмыльнулся Антон и тут же в его глазах появилось презрение. – А ты по-человечески поступал, если тебя, здорового, как ты говоришь, мужика, сюда привезли? По-человечески, что твоя мать ночей не спит из-за тебя? По-человечески, что ты кредиты берешь и пропиваешь?
– У меня сейчас период такой. -вставил я, но он не останавливался.
– Да у всех у вас период. А как только здесь оказываетесь, то сразу «я взрослый, я самодостаточный». Поверь, самодостаточные в таких местах не оказываются, и мы хотим тебе помочь. А будешь буянить, поедешь на мотивацию.
– Куда? На какую мотивацию? -в голове росло непонимание.
– Реабилитация мотивационная. Только там церемониться с тобой не будут. Будешь по струнке ходить, понял? Ладно, давай так… -он налил в черную чашку кипяток и продолжил: – Я сегодня позвоню твоей маме, поговорю с ней. Ты пока отдыхай. А через пару дней зайдешь и поговорим. Может и домой поедешь.
– Почему через пару дней? -удивленно спросил я.
– Я сегодня смену сдаю. А так как я твой консультант и я общаюсь с ней, то придется подождать следующей моей смены. Обустраивайся. Сейчас придет твой старший брат, он все расскажет и покажет.
– Какой брат? Не понял.
– Мы здесь как семья и помогаем друг другу. К новеньким на первое время приставляется старший, наставник так сказать. В общем, освоишься. Вещи у тебя есть?
– Какие вещи? Я так понял, ваши бравые ребята меня в машину закинули прямо так и все.
– Ну значит привезут. -ответил он, собирая свою сумку.
– Надеюсь, что это не понадобится я скоро свалю отсюда… Старший брат, наставник… Секта, блядь, а не центр. —я встал с дивана.
– И не матерись, пожалуйста, у нас не принято. И да, нужно договор подписать, что ты согласен на условия центра.
Я повернулся, посмотрел на листочки и ручку, которые он уже успел положить на столик.
– Не материться? Хуй вам, понял?! И договор я хер подпишу, пока не решим, что да как.
– Подпишешь. Никуда ты не денешься.
– Хуй вам! -еще раз произнес я, вытянув средний палец к его лицу. Повернув ручку двери, я вышел обратно в прихожую. Никого не было, Антон остался за дверью. Справа был слышан гул разговоров и звон посуды. «Жрут что ли?» -подумал я, и посмотрел на дверь. Она была прозрачная, но затонирована, то есть меня не видели те, кто был по ту сторону. Да, я был прав, жрут. За столами сидели парни и девушки, мужчины и женщины. Посередине этой огромной комнаты стояла большая кастрюля с макаронами и чан с какой-то субстанцией, типа подливки. Люди выстраивались в очередь, подходили к нему и ждали, пока девушка поварешкой положит порцию. «Пионерский лагерь, бля!» -всплыло в голове и тут я попятился на дверь, в которую вошел. Сразу же меня посетила мысль выйти обратно, ибо меня не прельщала перспектива оставаться здесь. Совершенно не прельщала. Реабилитационный центр, в моих представлениях, должен быть другим. Типа больнички что ли. А здесь? Какой-то коттедж, какие-то парни в спортивных костюмах, в общем, мой мозг отказывался принимать все это. Я сделал шаг к входной двери и дернул за ручку. Дверь не открылась. На звук дерганья ручки вышел Антон:
– Уже домой? —позлорадствовал он. – Погоди, сейчас Серегу позову.
Он закрыл дверь своей комнаты и направился к двери, в которую я смотрел пару минут назад. Приоткрыл ее и слегка прикрикнул:
– Балуев! Серега, подойди. Потом доешь. -он кого-то поманил рукой и развернулся ко мне. – Сейчас Серега тебе все расскажет. Не уходи никуда. -с сарказмом произнес он и опять нырнул к себе в кубрик1.
– Здорово. Я Серега. -неожиданно передо мной появился парень и протянул руку.
– Андрей. —я ответил на рукопожатие.
– Ты без вещей что ли? —бубнил он под нос так, что я еле разбирал его слова.
– Ага.
Открыв ту самую затонированную дверь, мы оказались в той самой «столовой» или что это у них тут. Я почувствовал себя первоклашкой или новым сотрудником, которого приводят в офис на новое место. Такое ощущение, что я поднялся на трибуну и должен что-то сказать. А все молчат и смотрят только на меня. Не по себе. Совсем не по себе. По этой здоровенной комнате пробежалась волна перешептываний: «Новенький?», «Наркоман?», «Алкаш вроде», «Хи хи хи». Так противно стало. Как будто тебя оценивают перед покупкой. Я повернул взгляд к окну.
– Есть будешь? —спросил Серега.
– Нет, не голоден. —ответил я, в надежде скорее покинуть это помещение.
Из столовой на второй этаж вела угловая лестница, куда мы стали подниматься. Внутри дома оказалось не так уж и плохо. Я не совсем еще успел сориентироваться, двери, двери, двери.
Второй этаж был не полным, он как бы нависал над столовой и был своеобразный балконный коридор, с которого можно было увидеть, что происходить внизу.
– Нам до конца. -Серега шел не спеша. – Тут толчок и душевая. Наша комната вот там, в углу справа. Прямо – это женская. Тебе повезло, вдвоем жить пока будем. У нас комната вообще на троих только. Раньше типа «VIP» была и, говорят, стоила отдельных бабок. Но я не знаю, правда ли. Заходи.
Он толкнул дверь. От ручки к ручке с двух сторон была намотана тряпка, чтобы дверь закрывалась плотнее. Комната показалась мне уютной, три полуторки, шкаф, сервантик с антресолью и три тумбочки. Ну точно как в лагере.
– Ну вот. Я там сплю. —мой теперешний сосед указал на кровать слева у окна. —Выбирай, либо эта у входа, либо напротив меня.
– Я там буду. —сказал я и шагнул к кровати справа.
– Я пойду вниз, обед доем. Девчонкам скажу, чтобы белье постельное тебе постелили. Потом группа у нас после обеда, тебе можно не ходить пока. Дело твое. Вечером расскажу все подробнее. Если захочешь поесть, спускайся вниз, я или ребята подскажут, что да как. —он посмотрел на часы и исчез за дверью.
Я оглянулся еще раз, повесил джинсовку в шкаф и вышел в туалет. Гул внизу не затихал. Громкий звон чашек и тарелок говорил о том, то их трапеза подходит к концу. «Через 10 минут группа уже!» – прокричал кто-то неприятным и писклявым женским голоском.
И как я подписался на это дерьмо? Зачем пообещал мамке? В голове крутились неприятные мысли о предстоящих двух днях нахождения в столь чудном учреждении, пока не настанет смена Антона. Еще не зайдя в уборную, я заметил, что на всех окнах, где стояли стеклопакеты, не было ручек и рамы соединены между собой железными пластинами, которые были прикручены шурупами. На некоторых окнах, где рамы были деревянными, установлены решетки. Вот уж точно, реабилитируют в таких условиях, наверное, по полной.
Вернувшись в комнату, я заметил, что постель уже была заправлена. Странно, меня же не было всего минут пять. Оперативно. Оглядевшись, я не увидел ни души. Снизу донеслось: «Боже, дай нам разум и душевный покой…». Да еб твою мать, точно секта. Тут еще и религию пропагандируют. Не, вот это точно не для меня. Я снял джинсы, забрался под одеяло и уткнулся в потолок. Ко мне еще не пришло осознание того, где я и как вообще тут все происходит. Ну да ладно, через два дня свяжусь с мамкой и либо в другую реабилитацию, либо дома завязывать буду. Как же я ошибался…
Проснувшись, я посмотрел на часы. Полдевятого вечера. Я надел джинсы, вышел из комнаты и спустился вниз. Навстречу пробежала девчонка, похожая на «мультяшку». Нездоровая и натянутая улыбка, как будто никогда не сходила с ее лица.
– Приветик! -бросила она мне и поднялась наверх.
– Привет. -сказал я, и узнал тот самый писклявый голосок, который днем кричал снизу.
Весь народ кучковался в малюсенькой комнатке. Судя по мебели, это была кухня. Люди стояли плечом к плечу, кушали то ли печенье, то ли булочки.
– Привет! -услышал я за спиной. – У нас чай перед отбоем. Попей, брат. Меня зовут Алик.
Я повернулся и увидел перед собой паренька кавказкой внешности. Мы пожали друг другу руки.
– Привет. Я курить хочу. -сказал я.
– Сейчас сходим, брат. Ключи возьму. -ответил он и прошел в комнату, где меня принимали.
Стоя у порога кухни, я визуально изучал местный контингент. Вот взрослый дядька, в отцы мне годится, сидевший у стенки и смотря сквозь всех присутствующих. Мой сосед Серега, смеющийся с какой-то девицей. Так и не скажешь, что здесь все алкоголики или наркоманы.
– Пошли. —отвлек меня Алик.
Он открыл ту самую злосчастную дверь, порог которой я сегодня переступил на свою голову. Мы спустились по лестнице и он с пульта открыл ворота в гараж.
– Зайди туда, там кури. Чтобы другие не смотрели. А то им тоже хочется. —улыбнулся он и протянул мне открытую пачку и зажигалку. Я вытянул две штуки, одну незаметно положил в карман, вторую прикурил.
– А ты здесь как? -затянувшись горьким дымом «Винстона», выдохнул я.
– Наркотики, брат. Героин. -ответил Алик и цикнул. – Страшное дело.
– Да уж. А у меня вот синька. Сам собирался приехать, да мать решила раньше меня сдать. Вот и привезли.
– Я знаю. Говорили. Я старший дома здесь. Ты на группы ходи, помогает, правду говорю. Я уже два месяца тут, интересно. Много узнал. По программе идти надо.
– Да не совсем я в это верю! Слушай, а у вас здесь молятся что ли еще? Заметил икон много там висит. —спросил я.
– Да. Но это по желанию. Никто не заставляет. У нас своя молитва. Это дело каждого. Привыкнешь.
– Не, я здесь оставаться не хочу. Я Антону уже сказал, пусть звонит моим, чтобы на другую реабилитацию поехать. А то курить нельзя, звонить нельзя, не мое это. Вроде навстречу пошел, говорит зайти в следующую смену. —я докурил, кинул бычок в ведро, и добавил: – Пошли!
Алик ухмыльнулся, но никак не прокомментировал мои слова. Снова зайдя в дом, я поднялся на второй этаж и направился по балконному коридору в сторону своей комнаты. Из соседской двери выскочил парень:
– Привет! —он протянул мне руку и добавил: – Слушай, пойдешь в следующий раз курить, если не сложно, захабари хоть чутка.
– Тут все совсем так плохо с куревом? —спросил я, нащупывая сигарету в кармане.
– Да вообще.
– Ладно, если получится. —я обошел его и пошел к своей двери.
«Так, совсем невеселая перспектива» -думал я про себя. Зайдя в комнату, я увидел Серегу, лежащего на кровати и читающего книгу. Он отложил книгу на тумбочку и посмотрел на меня с завистливой, но доброй улыбкой:
– Покурил?
– Ага. —улыбнулся я в ответ.
– Ты на «ребе»2 первый раз? Наркотики?
– Да, первый. Алкашка. Че-то как-то слишком уже борщить с этим стал.
– Оооо! -воскликнул мой сосед, привстав с кровати и протягивая руку. -Поздравляю, коллега! Сергей-алкоголик! Нас тут всего двое. А я все ждал, когда алкаша привезут. -рассмеялся он.
– Да уж. Ну, расскажи, что здесь, как здесь? Давно приехал? —мне не терпелось узнать побольше информации об этом «чудном» заведении.
Я лег на кровать, оперся на локоть и приготовился слушать своего собеседника. Серега даже не успел начать, как в дверь зашел молодой человек. Как потом оказалось, он был консультантом. Зайдя, он пристально посмотрел на меня и спросил:
– Привет. Ну как ты, устроился?
– Устраиваюсь потихоньку.
– Ясненько. Если будут вопросы, заходи завтра, пообщаемся. Ребята, отбой через пятнадцать минут. Давайте, не бродите.
Он вышел и плотно закрыл за собой дверь. Я снова повернулся к Сереге, в ожидании, что все-таки уж сейчас услышу его повествование. Он выключил основной свет, накинул полотенце на ночник, чтобы из коридора было не так заметно, что мы не спим. Закрыл шторы, лег под одеяло и начал:
– Ну что тут рассказывать? У меня завтра месяц уже, приехал на три. Мы так с батей решили. Но, может и через два заберут, смотря как пойдет. Я запойный, подшивался пару раз, бесполезняк.
– Да лажа все эти подшивки. Я на «детоксе» две недели пролежал в клинике, потом подшили при выписке. Вышел, сразу литр вкатил в этот же день. Ничего.
– Ну вот. В общем, утром подъем, зарядка, потом завтрак и весь день группы. —продолжал мой, пока единственный, товарищ в этом месте.
– Весь день? Да это же с ума сойти. —я закатил глаза, положил голову на подушку и уставился в потолок.
– Ага. Надоедает жутко. Но в этом вся соль программы. Двенадцать шагов, слышал?
– Слышал.
– Контингент здесь разный. Практически одни наркоты. Консультанты, к слову, тоже все из бывших, но не любят, когда их так называют, они называют себя выздоравливающими. —Серега скривил гримасу и показал пальцами кавычки. —Хитрожопые донельзя, постоянно врут, пытаются съехать, уходят от вопросов. Костян вот, который заходил сейчас, более менее парень. Антон так вообще мудила, каких поискать. Пиздабол страшный.
– Я с Антоном сегодня разговаривал, когда привезли. Сказал ему, что не мое это место. Он пообещал с матерью поговорить. Может, даст позвонить, поговорю, объясню что да как. —надежда не оставляла меня.
– Да, конечно, жди. Напиздел он тебе. Может он и позвонит ей, конечно, но тебе поговорить не даст. А ей скажет, что все в порядке и тебе здесь нравится. Знаешь, как они нашим в уши льют? Только в путь. Они же бабки имеют тут и очень даже не плохие. Вот ты не будешь рыпаться, в надежде, что тебя заберут скоро, а они родителям, мол, ваш cы́ночка выздоравливает, но нужно еще все закрепить, иначе сорвется. Родители, естественно, уши развешивают и платят. Они на все готовы, чтобы мы здоровыми были. Эти пидоры этим и пользуются. Конечно же, программа двенадцати шагов работает, но вот это их отношение раздражает. А близкие, тем, что отправили тебя сюда, хоть на какое-то время, можно сказать, купили свое спокойствие и уверенность, что ты не бухаешь где-то на хате и им мозг не выносишь.
– А если я буду рыпаться? —спросил я.
– А будешь рыпаться, они могут и на мотивацию отправить. Правда, только с согласия родных. Там, говорят, полный пиздец. Бьют, по веревочке ходить заставляют. В общем жопа.
– Это же незаконно. —наивным голосом сказал я, хотя понимал, что сморозил херню.
– Ты смеешься? Конечно, не законно. В Москве парочку таких центров прикрыли. Мне один реабилитант рассказывал, свидетелем был. Приехал «СОБР»3, всех положили. Соответственно, половина контингента заявила, что их удерживали незаконно. Всех повязали. Организаторы продали хаты, тачки, кому нужно подмазали и дело закрыли. Центры тоже. Но никого не посадили. Откупились, короче. А через полгодика благополучно открылись новые. Вот такая лабуда. И здесь так же. Государство у нас алкашами и наркоманами не занимается, а тут на тебе, пожалуйста, есть хорошие люди, которые хотят помочь зависимым и лечить их. Открывают фонды, центры, соответственно есть покровители. Вот тебе готовый бизнес. Так на нас, а точнее на наших близких, делают бабки. —создавалось ощущение, что Сереге давно хотелось выговориться и кому-то вылить весь этот негатив.
– Если честно, не совсем верится. Но помогает же, раз люди обращаются. И пользуется спросом это все. —я слегка был в шоке от его рассказа.
– Конечно, пользуется. У наших близких – это последняя надежда, чтобы их чадо было здоровым. А стоимость данных услуг толком нигде не регламентирована. Да и они не предоставляют медицинские услуги. Ни лицензии, ничего толком не нужно. Есть деньги, связи, да хоть завтра иди и открывай «ребу». А помогает программа тем, кто еще не все мозги свои пропил или пронаркоманил. Хотя, некоторые вроде выкарабкиваются и после десяти лет употребления.
– Ты-то давно бухаешь? —прервал его я.
– Ну как сказать? Подкосил меня развод. Бизнес свой был по продаже автозапчастей. Я не то, что бухал как свинья подзаборная. Но, если начинал, то надолго. А у меня еще давление. В общем, лет семь, примерно. А ты?
– Я года четыре общем и целом. Ну как? После универа устроился в контору нормальную, денежка хорошая стала появляться. Ну и стал подбухивать. Нормально все было года до десятого, примерно. Потом женился, с женой тоже выпивали, хотя это и не влияло на работу. Так, как все, в общем. Даже небольшое дело открыли. Развелись с ней в итоге. Я погулял как следует. Потом со школьной подругой замутили, двадцать лет ее знаю, может и больше. Стали жить, все хорошо было. А в январе шестнадцатого у меня дом сгорел, батя в нем тоже.
– Бля, соболезную. —перебил Серега.
– Ну и меня как переклинило. Да и еще сыграло то, что я к тому моменту дома работал, на сделке. И зарабатывал неплохо. Иногда, очень даже. Женились с Анькой. На моря ездили. Короче, типа жизнь удалась. В общем, пить стал ежедневно и много. Ну а чего? Сидишь дома за ноутбуком, ездить никуда не нужно, все по телефону, да в интернете. Вышел в магазин, взял пузырь и дальше работать. Короче, так незаметно и затянуло. Хотя, при всем при этом я думал, да ладно, у меня же бабки есть, я же не под забором валяюсь. Я же вискарь глушу, а не боярышник. Ну, короче, как-то так. Потом водка пошла. Морда пухла. С Анькой ругались много. Агрессивным стал. Подкосила меня морально смерть отца. Психологически как-то тяжело. До сих пор. Недосказанность какая-то чувствуется у нас с ним была. Не успел я чего-то, наверное. Заливал все. Вот так и оказался здесь.
– Невесело. Будешь аналитичку писать, так и напиши все это. Как раз первая тема «Почему я здесь». -Серега произнес это и достал тетрадь.
– Что писать? Вы здесь еще и пишете? -мое удивление росло с каждой новой информацией.
– Аналитическую работу. Ну, это типа домашнего задания. Самоанализ, так сказать. Типа, через написанное проживаешь все заново. Это и называется работа по шагам. —он вытащил из тетради лист и протянул мне. На листе была напечатана таблица «Шаг 1. Шаг 2. Шаг 3…». Напротив каждого шага была тема работ.
– Да не собираюсь я им душу изливать. Тем более незнакомым людям. Я слышал, конечно, про группы, ну, типа, как в американском кино: – Я Дэйв, и я алкоголик. Ну и все в таком ключе. Но, если честно, не представлял, как это все в жизни.
– Здесь примерно так же. Пишешь цели на день, которые должен выполнить. К вечеру итоги дня. Разные группы тут. Сам увидишь. —было видно, что Сереге не очень-то хотелось очередному новенькому рассказывать всю местную «кухню» заново.
– Ну и какие цели ты завтра будешь себе ставить? —мне было интересно, какие цели можно ставить в доме с решетками на окнах и закрытыми дверьми.
– Мы их с вечера обычно пишем. Там ничего сложного нет. Есть четыре сферы выздоровления от зависимости. «Био», «психо», социальная и духовная модель выздоровления. Ну, к примеру, на завтра у меня, вот смотри. —он открыл тетрадь и ткнул пальцем. В столбце было написано:
«Био: 20/20 прис/отж.
Психо: Жить трезвыми
Социо: 3 обратных связи
Дух.: 5 добрых дел.»
– Ну, отжимания и приседания я понял. А остальное? —задалбливал я соседа новыми вопросами.
– «Психо» —это программная литература. Я читаю книгу «Жить трезвыми». Можешь взять, что хочешь, что касается программы. «Социо» —социальная сфера. Общение с коллективом, например. У меня обратные связи, лень сейчас объяснять, сам увидишь. Ну, и духовная сфера. Если верующий, то можешь читать духовную литературу, ходить на молитву. Если нет, то делай добрые дела. Это всё, в принципе, никто не проверяет, это для себя. Для совести, так сказать. —Серега закрыл тетрадь и положил на тумбу. – Давай спать. А то подъем рано. Тебе то можно поспать еще пару деньков, а, если я не встану, то дрюкнут всех.
– В смысле? —я не унимался с вопросами.
– Если кто-то не встает, проспал там или просто забил, то страдает вся группа. Короче, потом тогда в течение трех дней все будут вставать на полчаса раньше.
– Пиздец какой-то. Ладно, спокойной ночи. Нужно переварить все. —я подытожил разговор и отвернулся к стене.
– Да, кстати. —Серега, оказывается, еще не закончил. – С матом тут осторожнее. Между собой-то ладно, а вот, если при консультантах, то «соточку» пиши.
– Какую «соточку»? —спросил я, повернувшись вполоборота.
– Сто раз фразу какую-нибудь, которую они придумают. Ну, что-то типа «я больше не буду ругаться матом» или что-нибудь в этом роде.
– А если не буду писать?
– Если не напишешь, накажут группу или тебя индивидуально. Например, прогулку всем отменят или звонок домой. Сам понимаешь последствия, да? —Серега выключил ночник.
– Охуели, других слов, извини, у меня нет. —с этими словами я закрыл глаза.
