Zitate aus dem Buch «Искупление»

дождались весны. Телка, казалось, понимала, о чем говорят хозяева, тыкалась в грудь мальчишке умной мордой, вылизывала его грязную рожицу шершавым

Аксиньи лисицей-огневкой мысль.

перепадало, питались они объедками с чужого

знаешь, что творится в Москве. Съели его литовцы да кости обсосали.

живут. И я мед у них вроде как ворую.

– Одобряет, видно. – Дочка благоволила к Семену. Георгия Зайца она боялась, пряталась под лавку или за мать.

остановилась вовсе. Коричневая корка, уродливые отметины на маленьком теле. Тени под глазами, полураскрытый рот. – Это еще не все, уйдите, уйдите. – Мужчины непонимающе переглядывались. – Вон! Оба! Откуда им знать, какие слова надо сказать Аксинье

Непрочны их жизни, сладки души, многие матери оплакивают младенцев, не проживших и года в бренном мире. Прошедшей зимой Никаша и Настя, дочь Якова Петуха, схоронили новорожденного. В разгар Великого поста рыдали над телом умершей во сне дочери

читаешь, – Софья кивнула на лечебник, – уморить всех

руку Ваську и ушла в бабий угол: расхлебывайте, мол, сами. – Мне не привыкать. У Фимки на голове гнездо целое было. Будто вчера стригла патлы его. Где-то бродит он? – вздохнула Аксинья. Рыжий Фимка, сын бедняка Макара и Феклы, когда-то был наперсником Аксиньи, работал на скотном дворе и в огороде, превратился в кого-то вроде младшего брата, помогал во всех делах, смешил и поддерживал…