Buch lesen: «Игрушка императора»
© Звездная Е., 2013
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Полдень встретил меня криком птиц и жуткой головной болью. Лежа на смятых простынях и откровенно влажной после ночной истерии подушке, я с ужасом вспоминала усмешку великого императора и его провокационное: «Катриона, вы станете моей… женой?»
Глухо застонав, попыталась осознать произошедшее. «Жена кесаря»… даже слов нет. Хотя сам факт того, что наш великий и ужасный впервые за триста лет озаботился брачными узами, несомненно, вызывал интерес! И я бы даже порадовалась за императора, если бы не одно «но» – стать супругой Араэдена Элларас Ашеро предстояло именно мне!
Страшно! Действительно страшно. Впервые будущее пугало своей определенностью и вместе с тем абсолютной неопределенностью! С другой стороны, это можно рассматривать как сделку века – кесарь получает меня, я получаю Альянс Прайды со всеми сорока семью подвластными государствами и контролируемыми территориями! Да я должна быть просто счастлива!
Вот только радоваться почему-то не получалось… Совсем. Несмотря на радужные перспективы. Стоило только представить ледяные, вызывающие безотчетный ужас глаза кесаря, и хотелось реветь в голос. И я, возможно, даже заревела бы, но снова вспоминалось уверенное: «Кат, я тебя не отдам…» И почему-то я верила. Напрасно, наверное, это же рыжий, но все равно верила…
А за дверями шептались служанки:
– Принцесса-то вчера устроила, а?
– Я вам говорила – любит она далларийца, и токмо его!
– Так айсир Динар бросил ее и уехал, не зря она так рыдала!
– А как выла-то, женщины, как выла… Сердце кровью обливалось! И ведь всегда такая скрытная, никогда и слезинки не пролила, а тут точно волчица раненая!
– …Королева здесь всю ноченьку сидела…
– …Давно пора! Двадцать лет, поди, дочь не замечала, все сторонилась, а тут вспомнила…
– …А к королю тот самый лориец прибыл, которого Мать Прародительница покарала…
Услышав последнее, я подскочила. Простонала, обхватив голову, но решительно двинулась к выходу из спальни.
Бах! Это я двери распахнула… зачем же так громко-то? Бедная моя голова, вот тебе и напилась с горя… или от радости, тут уж как посмотреть. Скривилась, глядя на испуганных моим появлением служанок, хрипло спросила:
– Когда прибыл императорский посланник?
– Только что. Я, поднимаясь, видела… из портала вышел… – ответила Лихер, остальные находились то ли в глубоком реверансе, то ли в неглубоком обмороке.
– Ванну, вина и серый костюм! – приказала я.
* * *
Спустя полчаса я, несколько захмелевшая, но спокойная и решительная, входила в отцовский кабинет. Присутствующие лорды и айсиры встали, приветствуя меня, посланник – айсир Илери – нацепил улыбку на взбешенное лицо.
По пути сюда я все думала: это кого же наказал кесарь, прислав лорийца в качестве вестника, – меня или Илери? Увидев выражение лица айсира, я поняла – его. Не простил, видимо, наш великий интрижки с собственной любовницей.
– Доброго дня, отец, айсир Илери, лорды, – я склонилась в реверансе.
– Доброго дня, айсира Катриона, – Илери решил быть добрым.
Бедняга! Видимо, это действительно стало для него жесточайшим наказанием. Все мечтал от меня избавиться, и вдруг я – его будущая императрица. Да, определенно кое-что в предложении кесаря доставило мне удовольствие. Унижение Илери, например.
Я мило улыбнулась и полюбопытствовала:
– Пришли поздравить меня, а, Илери? – вот тебе, и фамильярничать теперь я имею полное право.
Осознал, скривился, но сдержался…
– Позвольте вас поздравить… – начал лориец.
И попался же в ловушку, в которой уже бывал не раз.
– Позволяю, – милостиво согласилась я.
Опять скривился, но поклонился вновь и произнес:
– Поздравляю вас, айсира Катриона. Вы удостоились небывалой чести!
Да уж, действительно. Кесаря три века до меня пытались заполучить, а повезло только мне… Судорожный всхлип удалось подавить. Ну почему я так реагирую?! Я должна радоваться и благодарить судьбу, я должна петь от счастья и продумывать, кого заменю в аппарате управления… а кстати…
– Айсир Илери, – мой голос ласков до приторности, – вы уже обдумали, чем займетесь после императорской свадьбы?
Осознал намек. Интересно, а вызов примет? Примет, не сможет удержаться… Не удержался.
– Мне стоит подыскивать новое место для приложения моих способностей? – нервно вопросил Илери.
– Несомненно, – подтвердила я его будущую отставку, и, пожалуй, это будет весьма приятное действо… для меня, естественно.
Побледнел. Посерел даже. Бедненький, сколь жесточайшее крушение всех его планов, а причина, как всегда, я, что очень приятно… мне.
Я прошла к отцу, встала по правую сторону его кресла и поинтересовалась, игнорируя Илери:
– И сколь грандиозные известия поведал уважаемый посланник?
Отец взял меня за руку, погладил пальчики и… «убил»:
– Свадьба будет сегодня, на этом настаивает кесарь, а я со своей стороны не вижу смысла отказываться.
Сегодня?! Как ледяной водой окатили! Сегодня! О Великий Белый дух, за что мне это…
Я пыталась сдержаться! Искренне пыталась. Я понимала, что Илери отслеживает малейшее отражение эмоций на моем лице, но… судя по его довольной ухмылке, он разглядел то, что я пыталась скрыть. И как выяснилось, он понял больше, чем мне бы хотелось:
– Айсира Катриона опасается первой брачной ночи? – и тон такой… любезно-приторный.
Намекает на мои приключения с Динаром? Осведомленность, несомненно, на уровне, но это ты зря, Илери, я подобного не прощаю, а для того чтобы не наговорил кесарю лишнего, получай:
– Вполне обоснованный страх для невинной девушки, не так ли? – я мило улыбнулась.
Весьма недоверчивый взгляд, но вопрос, явно возникший у Илери, был бы уже прямым оскорблением, и потому лориец смолчал.
Так, теперь перейдем к обсуждению иных вопросов.
– Отец, – я старалась говорить спокойно, – почему именно сегодня?
– На этом настаивает кесарь, – папа довольно улыбался. Видимо, ему сообщили и что-то еще, не зря же так радуется.
Я взглянула на Илери и секретарей отца и все же позволила себе выказать недовольство:
– У меня… даже платья нет.
– Катриона, – теперь возмутился отец, – подобные вопросы решай с матерью!
Ясно, значит, мой намек понял, но внять не решился. Потрясающе! Просто потрясающе!
– И когда именно… сие знаменательное событие? – не скрывая гнева, спросила я.
– На закате, в главном храме Матери Прародительницы, – подсуетился с ответом Илери, – к приготовлениям были привлечены маги.
Ого, значит, все так серьезно… пойду еще выпью. Интересно, пьяная невеста – это нормальное явление, при условии, что возраст жениха превышает ее собственный… даже не знаю, на сколько, но кесарь был бы староват и для моей прабабушки. О чем я думаю?! Это же сам кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, я должна быть счастлива и горда собой…
Отправлюсь гордиться прямо сейчас!
– Что ж, не буду вам мешать, – вежливо произнесла я, решив покинуть дворец… и утопиться… Хотя о чем это я? Пойду поплаваю… от счастья.
Все вновь встали, провожая меня, но Илери, мерзавец, вдогонку заявил:
– Не стоит опасаться этой ночи, айсира Катриона, кесарь вас не разочарует, а его темпераменту… могут позавидовать и юнцы.
О, сколь полезная информация! Я развернулась и, премило улыбаясь, ответила:
– Благодарю, теперь, когда вы сообщили мне столь пикантные подробности, я просто… трепещу в счастливом ожидании!
И тебе бы заткнутся, хлыщ лорийский, так нет же, отвесил ироничный поклон и продолжает:
– Прошу прощения, но должен заметить, что счастливой вы не выглядите. Обычная невеста с радостью бы думала о столь знаменательном событии, а вы…
Я разозлилась, но если бить, так бить с ласковой улыбкой на лице.
– А вам доводилось быть обычной невестой, айсир Илери? – ядовито поинтересовалась я, а затем перешла границы допустимого: – И как прошла ваша первая брачная ночь? Надеюсь, вам достался темпераментный и… выно-о-осливый супруг.
Вот оно, тлетворное влияние Динара! Отец от меня подобного не ожидал, поэтому именно его гневное «Катриона!» и положило конец разбирательствам.
– Нет, айсир Илери, – разворачиваясь, произнесла я, – об отставке можете и не мечтать… это было бы слишком… милосердно с моей стороны!
* * *
Я шла по коридорам, вытирая слезы, но лучезарно улыбаясь всем встречным. Придворные подобострастно склонялись при моем появлении – их набежало столько, что дворец, и так не лишенный народа, казался переполненной базарной площадью. Я гордо прошествовала мимо, сухо отвечая на приветствия, затем свернула в покои… Лорианы.
Лора в окружении своих фрейлин – у нее они были, в отличие от меня, – продумывала наряд на вечер, и, когда я вошла, на ее лице отразилась смесь удивления и недовольства.
– Кат? – сестра грациозно поднялась, вызвав у меня полный зависти вздох. – Что ты тут делаешь? Тебя ищет матушка, твое платье привезли и…
Резкий разворот – и я потопала к спальне Лоры. Схватив со стола ножик, направилась в ванную, но меня кто-то резко дернул назад. А Лориана сильная, я даже не ожидала.
– Катриона, ты что делаешь? – гневно спросила сестренка.
Я хотела ответить что-то пристойное, но вместо этого взмолилась:
– Лора, убей меня, а? Ты же так этого хотела… А лучше выйди, чтобы были свидетели, что это не ты, и…
Резкая пощечина меня однозначно отрезвила.
Я, прижав ладонь к пылающей щеке, испуганно смотрела на свою младшенькую, разгневанно взирающую на меня.
– С ума сошла? – злым шепотом спросила Лориана. – Ты соображаешь, о чем говоришь, Кат?! Кесарь весь Оитлон сровняет с землей… прецеденты были, вспомни Мират. О себе ты давно не думаешь, чего только одна твоя поездка с Динаром стоила, но подумай о нас, королевстве и народе, за который несешь ответственность!
И ведь она права. Совершенно права. Что же я делаю?!
– Кат, – сестра обняла меня, потом неожиданно сжала так, что едва ребра не затрещали, и прошептала: – Кат, прекрати истерить, ты сама на себя не похожа.
– Прости, – я бросила нож на пол, – не знаю, что со мной… просто не знаю… Глупо, понимаю, что глупо… прости. – Я судорожно всхлипнула. – Мне просто страшно, Лора, действительно страшно. Кесарь, он… я боюсь его. Я боюсь и его, и свадьбы! Мне безумно страшно, Лора! И я никак не могу с этим справиться… Прости…
Оттолкнув сестру, я поторопилась в свои покои, стараясь вернуть лицу выражение холодной отстраненности… Лориана окликнула меня уже в коридоре и, не обращая внимания на замерших при моем появлении придворных, крикнула:
– Кат, Динар тебе подарок свадебный оставил, я к тебе отнесла.
Иногда нам так мало нужно для счастья!
Я помчалась в собственные покои, стараясь выглядеть неторопливой и величественной, но сердце билось как пойманная птица.
В моих апартаментах царил хаос, бегали служанки и фрейлины королевы, о чем-то шептались придворные дамы, портниха с радостью палача возопила: «Пришла ее высочество», а я… я смотрела на шкатулку из белой кости и чувствовала от нее тепло даже на расстоянии. Я буду хранить его подарок… Буду хранить, несмотря ни на что, потому что… потому что это от него.
Подошла к столику, ласково прикоснулась к шкатулке, открыла и горько усмехнулась. Динар оказался верен себе, и меня ждал, как насмешка, цветок асоа… Он же завянет еще до заката!
А может, это просто намек?
И я решительно захлопнула шкатулку! А вместе с ней захлопнула страничку собственной жизни. Я Катриона Ринавиэль Уитримана, я расчетливая стерва, я утырка, я проклятие, я дьявольское отродье! Да, в моей жизни были Готмир и чудо – шенге… Мой любимый папочка. Тот единственный, кто просто так очень любил меня. Да, мне казалось, что Динар мне не чужой, и… я буду скучать по этому несносному рыжему, который всегда умудрялся быть на шаг впереди. Что-то кольнуло в груди… да, буду скучать… По нашим скандалам, схваткам, спорам и совместной пьянке… Рядом с ним я чувствовала себя всегда такой наивной, и в то же время… О чем я думаю? Это же Динар Грахсовен, я его ненавижу, и тот глупый обряд в степи окончательно убил во мне все чувства… А потом еще непонятное на Вишневом острове… Стоп! Какие чувства? О чем я думаю?! О чем? Сейчас, когда передо мной открываются такие возможности, я почему-то все еще думаю о том, что потеряла! А что я потеряла? Может, цветок – это действительно намек? Но на что? Цветок асоа… завянет на закате. Значит, на закате что-то случится. Что? Ну, помимо моей брачной ночи с кесарем. А потом до меня дошло – Динар не мог оставить мне письмо или записку, вполне законно опасаясь, что послание мне просто не передадут. И он оставил цветок в качестве послания.
– Катриона, – позвала меня мама, вырвав из странных размышлений…
Сейчас бы открыть портал, сбежать к самому лучшему папе на свете и спрятаться за его широкой спиной от всего этого проклятого мира… Но Лора права, это кесарь. А судьбы Мирата для Оитлона я не желала. Значит, к шенге я не пойду… ни сегодня, ни завтра – возможно, когда-нибудь потом. Чтобы сообщить об очередной глупости его приемной дочери… Папа за такое по головке не погладит, но и выбора у меня нет. Просто нет.
– Катриона!
– Сейчас, – ответила я и снова вышла в коридор.
Хантр, увидев мой взгляд, сам полез в карман и протянул мне новую фляжку.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
– Конфискуйте, – милостиво согласился мой верный страж, – у меня еще две с собой.
– Я запомню, – пообещала я и вернулась в свои покои.
* * *
Никогда не думала, что быть невестой – это так ужасно. Тоску скрашивала только фляжка. Ее пытались отнять, один раз даже отобрали, но… у меня же есть магия, и сосуд с семедейкой, гордо паря по воздуху, вернулся ко мне. В итоге и жить хорошо, и жизнь хороша-а-а. Пытаясь помочь служанке надеть на мою ножку туфельку с серебряными пряжками, я раз пять промахивалась, но… таки попала, хотя подозреваю, что пьяный хохот уже не наследной принцессы никого не порадовал.
В какой-то момент меня поставили перед зеркалом, и все издали дружное «ах!». Я проследила за их взглядами и издала испуганное «ой!». После чего посмотрела на маму, вновь указала на зеркало и спросила:
– А кто это?
– Ты, – улыбаясь, ответила прекрасная Ринавиэль Уитримана.
– Я?! – у меня был шок. – Я похожа… на… принцессу…
Все рассмеялись, а я посмотрела на чудо в белоснежном, расшитом бриллиантами и серебром платье, с фигурой, у которой имелись в наличии такие показатели, как осиная талия и… Я потянулась к фляжке. Мне было обидно, что такой Динар меня не увидит… Ужас, вот что семедейка с приличными принцессами делает – они становятся то неумеренно смешливыми, то слезливо-сентиментальными.
* * *
Свадьба. Основные моменты:
1. Похищение путем использования магии ветра второй фляжки у Хантра. Не забыть повысить ему оклад, так как разгневанный король Оитлона моего верного офицера премии лишил.
2. Фляжку забрал отец, посмотрел на нервно хихикающую меня и допил все сам, во избежание, так сказать. Теперь хихикаем оба. Придворные, среди которых почему-то много близнецов, странно на нас смотрят. Еще странно то, что мы с папой видели у одной дамы два носа, а остальные почему-то не хотели разглядывать сие чудо природы… хотя мы громогласно призвали народ обратить внимание на столь редкое явление. Дама обиделась… а ну ее.
3. Ради столь знаменательного события, как собственное бракосочетание, кесарь создал действующий портал, причем огромный, так что свадебный кортеж проехал беспрепятственно. Нам с отцом было весело, и мы развлекались тем, что обсуждали дворцовые сплетни… Старались говорить шепотом, но я сидела в карете, а отец ехал верхом… В результате планы на вечер срочно поменяли три рогоносца, а четыре дамы уяснили, что им лучше скрыться в имениях… Один лорд прозрел и узнал, почему у него, темноволосого, и темноволосой же его леди родились три блондинчика… Эх, а хороший был у нас конюх… Потом мама сказала, что сейчас начнет злиться, и мы с папой замолчали…
4. Проход сквозь портал и прибытие в Праер – столицу Альянса Прайды. Нас встречали радостными криками, осыпали лепестками цветов. Торжественно потрескивали фейерверки, слабо заметные на еще светлом небосклоне.
5. Я начала трезветь.
И на этом веселье закончилось.
Огромная площадь в форме эллипса… Главный храм Матери Прародительницы серый и величественный, стоящий на восьми колоннах и открытый всем ветрам и взорам… Крики радостной толпы… Ожидающие у храма весьма недовольные событиями айсиры с семьями и придворными.
Всадники и кареты свадебного кортежа остановились на въезде к площади. Отец спешился, став серьезным и собранным. Подойдя к моей карете, сам открыл дверцу и протянул мне руку… Традиции соблюдают даже короли.
Я протянула ладонь навстречу и позволила вывести себя из кареты… площадь погрузилась в тишину, как в сон… Традиция. Это называется «не спугнуть счастье». Считается, что в этот момент над молодыми витает благословение Матери Прародительницы и его нельзя спугнуть. И несмотря на то что обычно толпа людей в любом случае тишиной не отличается, сейчас было тихо. Молчаливое безмолвие, охватившее более чем десять тысяч человек… Интересно, они действительно боятся спугнуть счастье, или опасаются кесаря, или просто все в трансе при виде избранной императором пассии? Что-то мне подсказывает, что верно третье предположение. С другой стороны, во всей этой свадебной мишуре я выгляжу пристойно, так что можно списать молчание на страх перед кесарем.
Мы с отцом шествовали, контролируя каждый свой шаг под взглядами тысяч присутствовавших… И мы идем в абсолютной тишине, в полнейшем соответствии с традицией… Все так торжественно… и так глупо! Как все это бесконечно глупо! Кричите, вопите, продолжайте неистовствовать! Здесь нет счастья, нет любви и нет выбора… впрочем, не к этому ли меня готовили?! С грустью вспомнила всю ту вереницу претендентов на мою руку, которые сбегали от принцессы-утырки столь быстро, что иной раз свите приходилось бежать следом. Невольно взглянула на придворных и айсиров. От толпы их отделяли два ряда легковооруженных стражников, но в остальном – короли и повелители с семьями и придворными стояли, как и простой народ. Я даже с шага сбилась, осознав это. Кесарь, одним этим месторасположением, показал всем, кто здесь хозяин. И ведь правителям пришлось молча проглотить фактически унижение. Анарга, Интар, Хорния – самые крупные и могущественные среди сорока семи подвластных Прайде государств, но и их короли стоят в толпе, обделенные полагающимися их статусу посадочными местами и прочей атрибутикой. Я поражена до глубины души!
Кесарь, в белом расшитом серебром костюме, ожидал на пороге храма… ветер играл его присобранными от висков прядями, и платиново-серебристые волосы сверкали в лучах заходящего солнца… Я с грустью вспомнила подаренное Динаром кольцо… Я так хотела надеть его, но разве подходят золото и рубины к сверкающему белоснежному платью, что по обычаям Альянса Прайды было расшито серебром? Мама сказала, что нет… Кольцо осталось в той самой подаренной Динаром шкатулке, рядом с увядающим цветком…
Мы подошли к ступеням… Кесарь медленно двинулся навстречу, вызывая каждым движением благоговейный трепет толпы. Он величественно приблизился ко мне, и его улыбка из презрительной превратилась в ироничную… Ну да, я всегда буду для него той самой «жестокой насмешкой судьбы»! И вот теперь он на мне женится, и они с судьбой будут насмехаться вместе… Забавный дуэт выйдет – бессмертный кесарь и призрачная судьба. Даже думать не желаю об этом! Ни о чем не желаю думать… Мне хотелось почувствовать дождь… чтобы капли падали на мое лицо, смывая грим и желанные слезы. Но слез не было. Я же принцесса, я обязана держать лицо в любой ситуации… А брак из соображений политической выгоды – что может быть естественнее для леди моего положения?
Тихий звон хрустальных колокольчиков… церемония началась…
Кесарь взял меня за руку, чуть сжал мою безвольную ладошку и обратился к отцу… им вообще было легко говорить поверх меня, я обоим до плеча не доставала даже на платформе свадебных туфелек.
Начинал кесарь:
– Король Оитлона, Ароиль Энжернон Астаримана, отдаешь ли мне дочь свою по праву отца и с благословением матери?
И во мне что-то сломалось! Не хочу, не могу, я не в силах! Папа, скажи «нет»… прошу тебя… Я всегда была послушной дочерью, я отказалась от Аршхана ради Оитлона… Я вернулась во дворец ради спасения твоей жизни… Папа, я столько раз шла наперекор своим принципам и желаниям, хоть раз шагни мне навстречу! Папочка, ты никогда не спрашивал, чего я хочу… спроси хоть раз, прежде чем передать мою жизнь и судьбу в руки того, кого сам боишься… Ведь ты такой большой и сильный, папа, а я… лишь дочь, и мне так нужна твоя защита… Не делай этого… пожалуйста… Папа…
Но отец отпускает мою руку, и я слышу торжественные слова:
– Кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, отдаю дочь свою, Катриону Ринавиэль Уитримана, по праву отца и с благословением матери!
Сделка совершена!
Стороны довольны, мнение жертвы никого не волнует… Лучше бы меня съели гоблины!.. Лучше бы меня просто съели гоблины!.. Но судорожный вздох – и я вновь беру эмоции под контроль… Меня в любом случае выдали бы замуж исходя из политических интересов, а кесарь… он просто самый худший случай. Или лучший, тут уж как посмотреть. И я посмотрела. На храм Матери Прародительницы. Такой величественный и громадный. И я стояла перед ним маленькая, ничтожная и испуганная предстоящим действом, но храму было все равно. И моему отцу тоже было все равно, и всей толпе, что собралась поглазеть на чудо, также было все равно. И нужно найти в себе силы смириться со всем этим, и тогда мне тоже будет все равно.
Отец и кесарь одновременно опустились на правое колено, и я, придерживая платье, сняла с их помощью обе туфельки… жене полагается входить в храм Матери Прародительницы, чувствуя свою ранимость… Даже правители обязаны соблюдать традиции.
Король Оитлона поднялся, кесарь тоже. Он первым вступил на ступеньку и потянул меня за собой. Придерживая край платья, я шла следом за своим супругом и повелителем. Великий на мгновение замер на пороге храма и дальше пошел медленнее, щадя мои ноги… Камни! Острые, вспарывающие кожу камни… Вот теперь я могла плакать с чистой совестью, не боясь осуждения… После третьего шага ступала уже, прикусив губу и понимая, что оставляю кровавые следы… Традиции – к гоблинам! Наши жестокие традиции!
Огромная статуя Матери Прародительницы казалась мне зло ухмыляющейся, но я дошла, сцепив зубы и прикусив губу до крови.
Кесарь уже проговаривал слова клятвы уверенно и хладнокровно, а я… слушала его и вздрагивала от порывов прохладного ветра… Хотелось выпустить свою силу, заставить ее плясать под куполом храма и чтобы жалобно звенящие колокольчики заиграли веселую мелодию… Мечты-мечты… глупые мечты… А сейчас бы раскинуть руки и, забыв обо всем на свете, бежать по лесу, пусть даже за ягодами с орчатами… И охт в преломленных солнечных лучах я вчера так и не увидела… Сердце болезненно сжалось. Шенге, я больше не хочу знать, что мое сердце хотело мне сказать. Прости, папочка, эту поведанную тобой мудрость я так и не сумела постичь…
Мой венценосный уже супруг замолчал, и все замолчали, даже колокольчики смолкли. Я подняла голову и посмотрела на статую Матери Прародительницы… Надо бы сказать слова клятвы, а я… не могу. Но должна! Ради Оитлона, ради родных, ради тех, забота о ком – мой долг, долг наследницы…
– Клянусь… исполнить свой долг… – прошептала я.
На большее не было сил.
И зазвенели, неся радостную весть, колокольчики, их подхватили трубы герольдов… Брак совершен! Отныне я жена самого страшного человека в Рассветном мире. Хотя можно взглянуть на ситуацию иначе – отныне я жена самого могущественного человека в Рассветном мире… пока жена. А что там взбредет кесарю в голову – еще неизвестно, у него не раз любовницы пропадали без вести… Не буду об этом думать! У меня сейчас другая задача на повестке дня – я должна сжать зубы и, стараясь не вскрикивать от боли, дойти до выхода. И сделать это, сохраняя достоинство и выдержку! Потому что принцессы не плачут, императрицы тем более.
Развернулась и, закрыв глаза, сделала шаг… нога прикоснулась к гладкому льду. Я испуганно вздрогнула и удивленно посмотрела на ледяную дорожку, протянувшуюся до самого выхода, потом на супруга. Кесарь улыбнулся лишь мне уголками губ, и я почувствовала благодарность к этому страшному человеку – теперь идти оказалось не больно, а холод был столь желанным для израненных ног.
Мы остановились на пороге храма, и толпа кричала поздравления и пожелания… Нам было все равно… Кесарь взирал на творящееся безобразие безразлично и величественно, словно с ледяного пьедестала, а я… скрывшись за пеленой слез.
Покидали площадь на белоснежном скакуне. Еще одна традиция! Я все же втиснула израненные ноги в туфельки, хотя это было и не обязательно. Холодные руки кесаря обнимали бережно и благопристойно, а точнее – холодно и отстраненно. Бедный наш вечно молодой правитель – пришел конец столь продолжительной холостяцкой жизни… Интересно, и почему мне его даже ни капельки не жаль? Бессердечная я и жестокая.
И мы едем по улицам заполненного народом города. Повсюду цветы, цветы, цветы… А я практически ничего не вижу, отстранившись от народа, как венценосный супруг отстранился от меня. Но когда въехали во внутренний двор дворца из красного гранита, кесарь не позволил стражникам прикоснуться ко мне. Спешившись, подхватил на руки и отнес в спальню, отделанную белым и серебром. Слава богам, у меня будут собственные покои! Поговаривали, что любовниц кесарь селит в своей спальне, и покидать ее пределы им частенько запрещается. С другой стороны, я-то всего лишь жена. Я только жена, и я все же жена… Как-то странно все это и совершенно не логично.
Однако дальнейшие действия императора Араэдена заставили испуганно вскрикнуть не только меня, но и ожидающих с бинтами служанок. Кесарь аккуратно уложил меня на постель, усыпанную лепестками белых цветов, и начал осторожно поднимать юбки подвенечного наряда…
Только не это!
Великий Белый Дух, прошу тебя, исполни последнюю просьбу моего детства, только не так, не при посторонних, не при свете дня…
Но кесарь, нежно прикасаясь к ногам, потянулся, коснулся застежек на чулках и стянул тонкую ткань, оголяя ноги… Я закрыла глаза, не желая знать, что будет дальше… Он потянулся ко второму чулку и столь же безжалостно его снял. Значит, здесь, сейчас и вот так… Надеюсь, служанки нас покинут.
– Вода, – прозвучал тихий голос кесаря.
«Утопит», – почему-то решила я.
Служанки внесли ванночку, наполненную теплой водой. Мой венценосный супруг, стянув перчатки, опустился на колено, а затем… Приподнявшись на локтях, с замиранием сердца и всевозрастающим удивлением я проследила за тем, как кесарь нежно и осторожно омывает мои израненные ноги. И это не было традицией. Исходя из брачных обычаев, супруг должен был меня покинуть и вернуться лишь после заката. Ранами новобрачной занимались или слуги, или ближайшие родственницы, но никак не жених!
– Унести, – скомандовал кесарь.
Едва ванночку с порозовевшей от моей крови водой забрали, Араэден начал аккуратно вытирать мои ножки, стараясь не касаться порезов на стопе. Мне было больно, действительно больно, но, глядя, как бережно он прикасается, я просто не решилась даже вскрикнуть или застонать. Зажмурившись, терпеливо ждала, пока он закончит.
Но кесарь сумел удивить снова! Потому что следующее, что я ощутила, было прикосновение его губ к моим израненным ногам… «Кровь пьет!» – мелькнула ужасающая мысль, и я открыла глаза… Кесарь заметил мою реакцию и улыбнулся с какой-то нежностью во взгляде… Он так умеет?! Как в жутком сне я ощущала прикосновения по всей стопе, и, когда император отпустил мою ногу, боли уже не было, а кесарь тянулся ко второй.
И он продолжал следить за мной, лукаво усмехаясь… а завершив, поднялся и направился к выходу, вытирая окровавленные губы… На пороге оглянулся, улыбнулся уже шире и произнес:
– Не так уж и страшно. Да?
Ответа кесарь не ждал, величественно удалившись, прежде чем я смогла хотя бы осознать вопрос.
Это что сейчас было?!
Шокированная, мягко выражаясь, до глубины души, я просидела до тех пор, пока не начали вежливо покашливать служанки. Вот тогда я осмотрела свои ножки… У камней храма Матери Прародительницы есть одно отвратительнейшее свойство – раны долго не заживают. Не поможет ни мазь, ни зелье, а если воспользоваться волшебством, зуд возникнет такой, что невеста уже и сама не будет рада. Говорили, что традиция эта призвана заставить жену ощутить свою беспомощность и… чтобы даже мысли о побеге не появилось, но вообще жестоко… традиции, к гоблинам! Я вновь прикоснулась к стопам – ни шрамика не осталось… и зуда нет. Что это за магия?
Встала, игнорируя возмущение служанок, прошлась по ковру – не больно, и даже малейшего дискомфорта не ощутила. Делаем выводы – заботливый муж мне попался, но главное, чтобы не выносливый!
* * *
Мне помогли снять платье, принять ванну, волосы расчесали и оставили распущенными. Сорочка для моей первой брачной ночи вызвала нервный хохот, но… пришлось надеть. Всю эту срамоту прикрыл белоснежный халат из плотной ткани, и наконец меня оставили в одиночестве – любоваться собственным отражением.
Где-то внизу шумел свадебный пир, слышались тосты за благополучие молодоженов, играли музыканты, а я, как и полагается новобрачной, терпеливо ожидала маму и близких женщин… По традиции им предстояло одарить меня подарками и наставлениями. Этих самых приближенных и умудренных опытом набралось столько, что я вздрогнула, осознав, что ко мне идет не группа поддержки, а армия морального подавления.
Двери распахнулись сразу двумя створками, и если первой вошла мама, то Лору оттеснила какая-то пухлая высоченная женщина, которая поторопилась ко мне.
Свой дар дама необъятных размеров небрежно бросила на стол, присела передо мной и запричитала:
– Ой ты красота писаная, ой что же ты ноженьки не бережешь, на постельке не возлежишь?!
Я посмотрела на толпящихся – поздравляющих и наставляющих – и снова на даму… У нее обнаружились щетина и серые глаза… мои собственные глаза увеличились в размере, но вопль «Рыжий!» я удержала.
– Ой красота писаная, – продолжил Динар писклявым голосом, – ой что ждет-то тебя…
