Все что предопределено должно случиться....
Любовь должна иметь голос, это ведь самое настоящее на земле, самое дорогое!
Довольно жестоко обрезать крылья той, которая привыкла летать
как можно думать о мелочах, когда тобою овладевает самый страстный, самый горячий партнер- танец!
Где грань, у которой заканчивается месть и начинается справедливость? И что такое справедливость, как не узаконенная месть...
Это неправда ,когда говорят ,что любовь ни от чего не зависит ,что она безусловна ,беспричинна ,беспочвенна и слепа. Любовь нельзя заставить родиться,но можно убить ,одним поступком можно...
-Здравствуйте.
-Что-то случилось? Вы какая-то не такая.
-Больно. Ногу зашибла только что.
-Вы так бежали к телефону? Могу я надеяться, что вы хотели услышать в трубке именно меня?
Жизнь всегда продолжает свое непреклонное течение, в ней нет ничего конечного и безнадежного, кроме смерти.
-Знаете, иногда так бывает... Просто нужно с кем-то поговорить, по-человечески. Без спешки, без каких-то скрытых мотивов и выгод. Просто поговорить и услышать человеческую реакцию, - признался голос.
В его глазах ворочалось что-то жестокое, черное. Горячее.
Приказ. Ему невозможно было противостоять. Кирилл придвинулся поближе, и приказ стал ещё неумолимее. Это остро заточенное лицо то приближалось, то отдалялось, дразня, изматывая. У Ники сбилось дыхание, и она задышала часто, поверхностно и мелко, как будто ее топили в реке. Не в силах шевельнуть хотя бы пальцем, она видела происходящее откуда-то из глубины. Видела глаза, которые заняли вдруг всё пространство, требовательные и властные, черные дыры зрачков, все ближе и ближе, стремительно расширяющиеся, втягивающие ее саму и весь ее хрупкий мирок. И губы. Их она уже не увидела, а ощутила.
Пылающие и невыносимые. Они терзали ее рот, беспощадно беря в плен, и она не могла вздохнуть, не могла думать, не могла больше жить. Всё, что она могла, - это отвечать на поцелуй со всей страстью, что нарастала в ней огромной болезненной волной, гудением во всем теле, судорогой в животе. Самая черная магия, самое темное из искусств, порабощая волю, высвободилось из ее потайных глубин и заполонило все вокруг.