Buch lesen: «Бюро добрых дел»

Schriftart:

Близкие люди. Романы Елены Рониной

Все совпадения с реальностью случайны, события и персонажи вымышлены.

Разговоры о любви

Идеальный квадрат
Повесть

Глава 1
ОН

ОН все сделал правильно. Конечно же, накатывало, и ночью в поту просыпался: что он наделал?! Но вот прошло пять лет, и все сомнения ушли. И вина ушла. В конце концов, он имеет право на счастье.

Каким он был пять лет назад? Страшно вспомнить. Сегодня все по-другому. Наконец-то занялся спортом. Вот и сейчас возвращался домой после тренировки. Взял за правило.

Сорок шесть лет – возраст для мужчины опасный. То тут, то там – страшные известия. У одного друга тромб оторвался, у другого – инфаркт. И все же самое ужасное – это инсульт. Стать овощем в расцвете лет – врагу не пожелаешь.

В который раз он в душе поблагодарил Лику. Если бы не она, он так бы и работал как проклятый. Ни сна, ни отдыха.

Как он жил до того момента, как в его жизни появилась Лика? Да и можно ли это назвать жизнью?!

После работы он каждый день приползал домой чуть живой. Жена по привычке чмокала в щеку.

– Бедный. Что ж ты так гробишься? Ты только посмотри на себя! Переодевайся и ужинать.

– Подожди, дай полежу…

– Ни в коем случае. Знаю я тебя. Только голову на подушку, тут же уснешь. Вина налить?

– Давай.

Ему казалось, что он оттаивал во время этих милых ужинов. Жена болтала о мелких недоразумениях. Сын, как всегда, грубил. Правда, обязательно выходил из своей комнаты и минут пять сидел рядом. Отбывал повинность. Потом незаметно исчезал. Интересно, что грубил сын только жене. Ему никогда. Он это отмечал с удовлетворением. Гаденыш, конечно, маленький, но хотя бы чувствует, кто в доме хозяин.

Жена пела свою песню. Убаюкивала его своими ничего не значащими и совершенно одинаковыми рассказами. Периодически он выхватывал главное. Продукты подорожали… Ну почему они всегда дорожают? Хоть бы раз подешевели. А у Петровой новая сумка. Когда-нибудь он встретит эту Петрову и убьет.

ОН старался не улетать далеко в своих мыслях и слушать внимательно. Может, и отвлекался, но ненадолго. Пил вино, слушал такой родной и теплый голос. Смотрел на жену. Они вместе учились в институте. Студенческий брак. И каждый раз он отмечал, что она еще ничего. Понятно, что когда тебе скоро пятьдесят, то это уже не двадцать. Так и ему не тридцать. Да, мысли были именно такими. И почему ему еще хотя бы не сорок? Потому что уже сорок один… Ну что делать. Зато они с женой думают в одном направлении, летом отметили фарфоровую свадьбу, двадцать лет вместе. Квартира нормальная, ужин всегда вкусный. Сын – оболтус. Но зато есть сын. А это важно.

– Данила! Что в школе?

– Погоди, он наверняка в наушниках, сейчас позову.

Жена вставала из-за стола и шла за сыном вернуть его обратно за стол. Он слышал, как недоволен сын, еще раз думал про эти чертовы наушники. Может ведь что-то произойти. Мать, к примеру, может в ванной поскользнуться! Даже на помощь звать смысла нет, никто не услышит. Бред какой-то. Называется, вырастили сына. Чтоб стакан воды подал. Это ж нужно у него перед лицом рукой помахать, чтоб он что-то понял. Безобразие.

Естественно. Сын выходил из своей комнаты в тех самых ненавистных наушниках. Быстро вынимал один, второй так и оставался в ухе.

ОН старался подавить в себе раздражение и начинал разговор как можно миролюбивее:

– Что в школе?

– А что там? Школа…

Каждый раз проносилось в голове: «Это его сын?»

А сын тут же реагировал на его тяжелый взгляд и лицо, начинающее багроветь. В любом случае жена мягко накрывала руку мужа своей теплой ладошкой. Скорее всего, в этот момент она гневно смотрела на сына… Он этого не замечал, но поддержку ощущал. И сын, видимо, чувствовал, что перегнул палку, а родители вообще-то живые люди.

– Да все норм. В чем проблема? – И потом, прокашлявшись, выдавал дайджест того, что произошло за день.

У него даже не было сил комментировать. Он все так же жевал свой ужин, но его отпускало и расслабляло.

В конце ужина жена обязательно вставляла пару абзацев про то, кто и где сегодня отдыхает. Где престижно, где интересно. Да, раздражало. Да, хотелось тут же бросить вилку на стол и с силой отодвинуть стул. Сдерживался. Но мысль посещала. Неужели этот ужин и это вино – всего лишь плата…

ЕЕ он встретил в парикмахерской. Обычно ходил в модный салон к своему мастеру Андрею. К Андрею всегда нужно было записываться заранее. Не ему одному нравился этот брутальный, накачанный, весь в татуировках мастер. И дело не в том, что Андрей – профессионал. Этот парень, всегда неспешный и даже слегка замедленный в своих движениях, вселял уверенность и обладал гипнотическим свойством успокаивать, дарить мысль, что все будет хорошо.

ОН парикмахеру даже немного завидовал. Есть же люди, которые умеют никуда не торопиться. Наверняка они успевают значительно больше.

В тот день он забыл записаться к Андрею, а встреча важная, выглядеть нужно было достойно. Человек, после посещения парикмахерской, всегда выглядит на пять лет моложе. Ухоженный мужчина на любых бизнес-переговорах имеет фору. Это данность, и пренебрегать нельзя. Жаль конечно, что его будет стричь кто-то другой, Андрей ему еще и удачу приносил, но что делать. Сам виноват. Не побеспокоился заранее. Пришлось забежать в первую попавшуюся парикмахерскую по дороге.

Стильная девица стояла, практически загораживая вход и не давая ему пройти. Теплый, однако, прием. Но у него не было выбора.

– У вас места нет?

– У нас мест нет никогда. Только по предварительной записи. Мы тут красим. Краска – это всегда долго.

– Меня красить не нужно.

– Жалко. Вам бы пошло.

Высокая, с очень правильными и четким чертами лица, девица внимательно его рассматривала. Надо же. Отказывает, а сама смотрит не отрываясь. Какая она необычная. Это первое, что тогда пронеслось в голове. А еще то, что интересен не он, а типаж. Это было немного обидно.

– И в какой бы цвет вы меня покрасили?

– В блондина. Но взяла бы тон потемнее.

– То есть покрасить вы меня согласились бы, а постричь нет?

Она все так же внимательно на него смотрела.

У Лики все же нашлось время его постричь. И когда он уже давал ей чаевые, а она с достоинством ответила: «Благодарю», он задал еще один вопрос, который поставил его самого в тупик:

– А поужинать со мной у вас время есть?

– Сегодня?

Он не ожидал такого ответа, но еще больше его возмутил собственный:

– Да.

Она тоже ответила «да».

Через месяц он ушел из семьи.

Изменилось в его жизни все. Ритм жизни, привычки, интересы. Разница в возрасте восемнадцать лет – это не просто много. Это очень много. Но ОН воспринимал произошедшее как подарок судьбы. Ему подарили дополнительные баллы. Он может вернуться назад. Он может прожить эту жизнь еще раз. Причем осознанно, понимая свое счастье. Он сумел подстроиться и перестроиться и каждый день благодарил Лику за эту свою трансформацию.

Пять лет только счастья. Пять лет полноценной жизни. За последний год он даже сумел наладить отношения с женой и вот-вот уже найдет подход к сыну. Он чувствовал, осталось совсем немного.

Сначала было непросто. Квартиру он оставил жене, сам переехал в гостиницу, Лика стойко переносила жизнь в совсем некомфортных условиях, не жаловалась, за что ОН любил ее еще сильнее.

Собственную небольшую студию в новостройке удалось купить через полгода. Лика на следующий же день привела огромного пса.

– А это кто?

– Не знаю. Но он показался мне таким одиноким…

Душа ребенка, тело гетеры, ум взрослой женщины. Не сказать чтобы он любил собак, вообще-то с детства у него всегда жили кошки, но разве же в этом дело? Просто он не пробовал ухаживать за собаками.

ОН каждый день благодарил Бога за подаренные дни, полные радости, сюрпризов и новизны. Именно так он думал каждый день, возвращаясь домой. Дни, недели, месяцы. Сколько может длиться счастье? Оказалось, у всего есть не только начало, но и конец.

ОН открыл дверь своим ключом. Лика сидела на кровати спиной к нему. Не повернулась, не шелохнулась. Она всегда встречала его по-разному. Иногда что-то жарила: вся в дыму и с бутылкой пива; иногда она говорила по телефону, выставляя вперед руку, что означало «не мешай». Иногда просто смотрела в окно. ЕМУ доставляло огромное наслаждение подойти сзади, обнять, поцеловать. Прижаться, вдохнуть ее запах, немного едкий, немного сладкий. Смесь младенца и хищницы. И опять он удивлялся своему откровенному везению.

Сегодня все было по-другому. Рядом с Ликой стоял чемодан.

Сердце рухнуло в пятки, но ОН не мог признаваться себе в такой явной правде и цеплялся за какие-то условности.

– А где Пёсель? – Они так и не придумали ему имя. Пёсель.

– Я его отвезла к маме.

– Зачем?

– Неудобно с собакой и с чемоданом.

– Ты куда-то уезжаешь?

– Да, я переехала.

– Интересно. Далеко? Переехала, это когда и куда?

– Да. К маме.

– Я ничего не понял.

Но ОН уже все понял. ОН этого смертельно боялся. ОН знал, что этот день придет. Разница в восемнадцать лет не может рано или поздно не дать трещину. Лика слишком своевольна и независима. Но почему именно сейчас? Почему было не дать ему этого счастья хотя бы еще на несколько лет. Пусть год. Полгода. За что? Почему сейчас?

Глава 2
ОНА

Решение созрело уже давно. Они должны расстаться. Это все было большой ошибкой. Где были ее глаза и о чем она только думала? Лика не любила сантиментов. Все четко и по делу. На повестке дня исключительно технические вопросы: куда деть собаку и где она будет жить? Что она скажет ему? Да какая разница…

ОНА пришла к матери. Нет, не за советом. Просто поговорить или послушать. Сидели на кухне, курили, мать, как всегда, подробно рассказывала о себе и практически не спрашивала, как Лика.

Лика привыкла. Такая семья. Каждый за себя. Оно и понятно, у матери своя жизнь, и она непростая. Много работы, ответственность, иногда появляющиеся кавалеры. Кавалеры не задерживались, потому что матери это было не нужно. Она была самодостаточной. Настолько, что и дочь отгородила от себя очень быстро. Лика, сколько себя помнила, сама собиралась в школу, сама готовила себе завтрак, расчесывала волосы. Как-то она зашла по дороге в школу за подружкой, и картина, которую она увидела, буквально ее поразила. Подружка встречала ее уже в коридоре, с рюкзаком за плечами, а мать большой щеткой ей расчесывала волосы. Тогда она позавидовала. Позавидовала и очень обиделась на мать. После школы Лика сама пошла в парикмахерскую и постриглась. Спасибо мастеру, пожилой женщине. Лишних вопросов не задавала. Спросила только:

– Мама против не будет?

– Она не заметит.

Парикмахерша сделала ей ровное каре, с этой прической Лика ходит до сих пор. Единственное, меняет яркий цвет пряди сбоку. В зависимости от настроения. А так, та добрая и понятливая женщина подарила ей образ. Ее собственный образ.

Мать заметила:

– Постриглась? Тебе идет.

Тогда Лика поняла, что зря она завидовала подружке. И что хорошего? У нее классная мама. Между прочим, финансами на большом предприятии заведует. Они живут на равных и в полном доверии. Деньги в комоде, сколько хочешь, столько и бери.

Лика с детства привыкла сама решать свои проблемы. У матери ровно столько же забот, сколько у нее. Еще и своими ее голову грузить не имело смысла. Мама ее видит и любит, просто у нее другой взгляд на эту жизнь. Кто сказал, что он неправильный? Волосы ей, видите ли, не причесывают…

Работать Лика пошла с четырнадцати лет, на почту. Мать не удивилась и не похвалила. А что? Можно было по-другому?

Кем быть после школы? Выбирай. Профессий много, но умей рассчитывать на себя. Хочешь высшее образование? Почему нет? Только институт – это не самоцель. Важна профессия. Уверена в своем выборе? Лика была не уверена. Поступила за компанию, а потом как-то, опять же за подружкой, пришла в парикмахерскую. Там и осталась.

Ее завораживало, как смешиваются жидкости из разных тюбиков, а потом появляется цвет. И он полностью меняет человека. Его характер, его походку, образ мыслей. Выходит, она может менять людям судьбу. Разве можно было упустить в жизни такой шанс?

Она была красивой. Очень. И сама это знала. В мать. У них на двоих были хороший рост, статные фигуры и четкие, будто вылепленные, черты лица. Крупный рот, большие яркие глаза с как будто накрашенными ресницами, длинная шея, которую и волосами-то жалко закрывать, скульптурный нос. Ко всему выше перечисленному плавная кошачья походка и красивые руки с длинными пальцами. Они были как сестры.

Почему мать совсем не интересовалась мужчинами?

– Не интересно. Не хочу замещать жизнь.

А вот в этом они были совершенно непохожи. Лика не замещала. Она в любви жила. Одна влюбленность заканчивалась, потому что наступала другая. Она не умела оглядываться назад, шла только вперед. У нее не было жалости к тому, кого разлюбила. Она не сомневалась в своей правоте. У каждого своя жизнь. Она отвечает за свою, почему ей еще навязывают жизнь кого-то другого? Она себя никому не навязывала.

– Пёселя надо пристроить на пару недель. Возьмешь? Он спокойный. Гулять с ним буду приезжать.

– Возьму. Почему не взять? Вон места полно. А что? Твоему он больше не нравится?

– Мой мне не нравится.

– Другой опять понравился? – Мать глубоко затянулась. Лика любила смотреть, как мать, прищурившись, выдыхала едкий дым. Мать даже курила как-то по-особенному. Ну надо же. Оказывается, она знала за Ликой особенность влюбляться.

– Понравилась наконец-то сама себе.

– О! Вот это правильно. Я все ждала этого часа. Когда же в тебе проснется собственное «я».

– Могла бы мне про это рассказать.

– Зачем? Ты бы не поверила.

– Может быть, я бы не сделала столько ошибок.

– Ерунда. Все ошибки мы совершаем независимо от советов и опыта.

– Я не умею быть одна. – Лика скорее говорила сама с собой.

– А вот это зря. Учись. Это самое интересное, что есть на свете. Подружиться с собой. И тогда тебе не страшно в этой жизни ничего.

Это был первый совет, который она получила от матери. В двадцать восемь лет. Потрясающе.

Мать опять не спросила ни кто, ни зачем, ни почему. И вообще, что произошло? Это были первые длинные отношения ее дочери. Пять лет – срок приличный. Более того, впервые в жизни Лика познакомила мать со своим мужчиной. Не то чтобы совсем уж официально, но пару раз за эти пять лет они виделись. И кстати, Лика заметила, с каким интересом ОН посмотрел на мать. Та только усмехнулась, но дала понять Лике, что увидела. Мол, вот тебе и ответ про все человеческие чувства. Не верь. Не доверяй душу. Лика не доверяла, душу она всегда оставляла при себе. Но момент влюбленности – это про другое. Это про полет, это не про душу.

ОН, кстати, тогда на ту ухмылку среагировал мгновенно.

– Вы удивительно похожи.

– Нет. Мы разные. Слава богу. С чего ей быть на меня похожей? Она сама себя воспитывала.

ОН пытался вечером как-то комментировать, но Лика не поддержала. Это ее мать, и это ее жизнь.

– А сама где жить собираешься? – Мать затянулась еще раз.

– Еще не придумала.

– Живи здесь. Комната твоя была и будет. – Она вытряхнула пепельницу и пошла спать.

Лика очень хорошо помнила, как увидела ЕГО в первый раз. Администратор салона куда-то убежала, и Лика вышла навстречу клиенту. Она считывала человека мгновенно. Ей нравилось определить по первому взгляду, что это за тип, а потом утвердиться в своей правоте. Как правило, интуиция ее не подводила. Про НЕГО поняла так. Обеспеченный, по уши в работе, не дурак. При этом порядочный. Ясное дело, женат, ясное дело, устал не только от бесконечной работы, но и от семейной жизни. Почему это сразу стало понятно? Взгляд потухший, плечи опущенные, походка не пружинистая.

Салон находился в полуподвальном помещении. Клиент открывал дверь и ему нужно было спуститься по лестнице. Лика любила смотреть, кто и как спускается. На женщин смотреть было не очень интересно. Что с них взять? Кто-то перевалился уткой, в обеих руках по пакету, кто-то, наоборот, изображал из себя королеву. Такая красотка шла, чуть касаясь рукой перил, взгляд в полуулыбке направлен немного вверх и вперед. Господи, можно подумать впереди ее ждет принц, а не Лика с ножницами.

Мужчины – это совсем другое дело. Легкая пробежка по лестнице – и вот он уже, расплывшись в улыбке, у ног мастеров.

Их салон был одним из лучших по окрашиванию, поэтому основные клиенты – это творческий бомонд или спортивная братия. Естественно, валом валила молодежь.

ОН был не их клиент по всему: спускался по лестнице быстро, но нервно и не бежал, хоть и торопился. Странный. Но было в нем что-то такое, что приковало Ликин взгляд. Она просто задохнулась от нахлынувших чувств. Почему-то она сразу поняла, что это ОН. Именно его она ждала столько лет. Искала, перебирала, ошибалась. А еще она почувствовала, что ОН это тоже понял. Все говорят про «химию». Для нее химия была только в краске. А тут она возникла наяву.

ОН потом ей пытался рассказать про жену и ребенка, что это проблема и нужно на что-то решаться. Лика откровенно не понимала, о чем речь? Кому нужна жена, если она не подходит? При чем здесь разговоры о ребенке? Он же никуда не девается.

Лика ценила свою жизнь. Она привыкла честно проживать каждый день. Честно и осмысленно. Она наконец-то встретила ЕГО, и нельзя терять ни минуты. Она не возражала, не изображала из себя недотрогу, не кривила душой по поводу того, что ей жалко его жену. Ей не жалко. Нельзя жить за себя и за того парня, ничем хорошим не закончится. Она умела жить только за себя. Она вообще первое время молчала. Наслаждалась ЕГО восхищенным взглядом и восхищалась сама. Удивлялась, насколько можно погрузиться друг в друга, насколько можно чувствовать одинаково. Разница в возрасте не значила ничего. Ей двадцать три, ему сорок один.

ОН менялся на глазах. И постоянно благодарил за нового себя Лику. Мол, если бы не она, ничего бы не было. Постоянно расхваливал Лику своим друзьям. Мол, наконец-то начал жить. Активно и интересно. По утрам пробежки, три раза в неделю спортзал, джаз-клуб, на который никогда не было времени, хорошие авторские фильмы, которые они с Ликой смотрели на огромном диване с бокалом вина. И эта прекрасная квартира. Пусть небольшая, но с сумасшедшим видом на «Москва-Сити». Раньше он жил в престижном сталинском доме, из окна которого открывался глухой колодец. Теперь он дышит полной грудью.

Лика жила в гармонии с собой год. Узнавала новое, исследовала свои ощущения. А потом она начала уставать. Она стала терять себя. Медленно, но верно она начала жить его прекрасной и насыщенной жизнью. Это было совсем не плохо. Ей нравилась и квартира, и фильмы с бокалом вина. Но… Какая-то неудовлетворенность, ощущение, что что-то происходит не так, потихоньку изнутри ее разъедала.

ОН ничего не замечал. ОН был абсолютно счастлив. На третий год ОН уже полностью изменил себя и начал менять ее. Ему захотелось помочь ей в выборе настоящей профессии, купить разных шмоток, посадить ее за руль своего автомобиля. Шмотки покупались, но она их не носила, ей не нравился его огромный джип, в нем она чувствовала себя запертой и связанной. Душная клетка. Чайка не может жить в клетке.

Лика сама не заметила, как начала по выходным опять заруливать к бывшим друзьям на мотокросс, а элитному вину предпочитала пиво.

Она сломалась на пятый год. Встал вопрос: зачем? Ответ пришел незамедлительно. Она подарила ему ЕГО. А что получила она в этой жизни? Ответ ее шокировал. Она потеряла пять лет жизни. Она за эти пять лет не получила ничего. Как это объяснить ему? Никак. Невозможно. Он не поймет. Не попрощаться она тоже не могла. Поэтому побросала в чемодан свои вещи. Их всегда было немного. Джинсы, куртки, кроссовки, шарфы, майки и фланелевые рубашки. Закрыла молнию на чемодане и впервые за эти пять лет испытала огромную радость. Можно даже сказать, счастье.

Глава 3
Жизнь после НЕЕ

Глеб пришел в себя после того, как хлопнула входная дверь. Хлопок раздался не только снаружи, но и внутри. Сначала он подумал: все, инфаркт. Попытался аккуратно вздохнуть. Вроде бы дышит. И то хлеб. Это все нервы, просто нервы.

Нервы… Он не помнил, сколько времени вот так стоял посреди комнаты. Стоял и успокаивал сам себя. Все в порядке. Это все нервы. Не понимал, про что он сам себе рассказывает, при чем тут нервы, но мозг уцепился за фразу, которая его успокаивала и убаюкивала. Просто нервы. Нервишки шалят. Все от нервов. Нервные клетки не восстанавливаются. Нужно просто перестать нервничать. И так дальше. Вариации на тему.

Пришел в себя, когда вспомнил, что надо бы погулять с Пёселем. Ах да, Пёселя тоже нет.

А потом он схватил телефон и лихорадочно начал набирать номер. Нет, не ЕЕ. Бывшей жены. Вовремя спохватился и дал отбой. Жена тут точно ни при чем. И потом, прошло пять лет. Он не знал, что он хотел услышать от Марины. Слова соболезнования? Сочувствия? А кому еще рассказывать? Стыдно… Боже, как стыдно. А Марина все же оставалась женой, хоть и бывшей. Лика замуж идти категорически отказывалась. Вернее, так. Она молча пожимала плечами и не поддерживала эту тему.

Глеб сразу понял, что это серьезно, что Лика не вернется. Более того, она так на него посмотрела перед уходом, что Глеб вообще не узнал ее. ОНА – такая родная, такая единственная, смотрела на него как на пустое ведро. Ни интереса, ни любопытства. Именно ведро. Прошла мимо, пнула ногой и даже не поморщилась, услышав звук ржавого металла. Мало ли что и кого бывает в жизни.

Как же так? Он все стоял, и ни одна мысль не приходила в пустую голову. Действительно, ведро…

А потом был страшный запой. И конечно, звонил Лике, и угрожал, и умолял. Она отвечала односложно и лениво. Но отвечала. Исполняла повинность. Не блокировала, не ругалась, но не жалела и не сочувствовала. Говорила с ним как с прохожим, которому надо объяснить, куда идти. Ну что делать? Раз не знает. Надоел ей, понятное дело, этот прохожий: уже немолодой, не очень-то интересный, вот только страсть какой назойливый. Но куда деваться? ОНА все ж нормально воспитана. Старшим надо помогать. Тимуровка, бл…

В итоге он сам понял, что нужно остановиться, хватит лезть в чужую жизнь. И вдруг пришло в голову… А что, собственно, он про нее знал? То, что она работает парикмахером? То, что есть мать, которая ею не интересуется и с ней на одно лицо? То, что животных любит, в дом пса привела? И все? Маловато будет.

Глебу некогда было вникать во внутренний мир Лики, он формировал свой. И делился. С ней делился! Делился всем, что узнавал, что было интересно. Но она же умный человек! И она улыбалась! Молчала, но улыбалась! Значит, ей тоже было интересно. Или нет? Почему тогда молчала? Возмущалась бы! Предлагала бы свои варианты! Он же не против! Он бы обязательно пошел навстречу.

Дни прозрения сменялись полной апатией. Не хотелось ничего. Жизнь резко покатилась с горы.

Через месяц приехала жена. Позвонила в дверь. Он вылез в чем был, перед дверью попытался пригладить волосы и открыть хотя бы один заплывший глаз.

Это было ни к чему, бывшая жена на него даже не посмотрела, сразу прошла в комнату. Выгрузила продукты из двух сумок, поставила варить суп, запустила стиральную машинку, предварительно закинув туда постельное белье. Все делала молча и по-хозяйски. Без обсуждений и нравоучений. Глеб виновато сидел на краешке дивана и поглядывал, вздыхая, на Марину. В голове все так же было пусто. Он не сравнивал, не мог сказать, что он рад приезду Марины. Как будто у него пропали рецепторы какой-либо эмпатии. Просто человек. Вон посуду моет. Это хорошо.

Перед уходом, заправив постель чистым и собрав пустые бутылки, которых собралось немало, жена дала наказ:

– Вот так поддерживай. Такой красоте нужно соответствовать.

Глеб, прокашлявшись, только и сказал:

– Сама-то как? То есть спасибо…

– Нормально я. Не за что. Родные люди. Спасибо Кураевым. Позвонили, рассказали, в каком ты дерьме.

Слово было другое, но она раньше и про дерьмо не упоминала. Ну дела. Все меняется. Мир меняется. Мир движется вперед. Эта мысль Глебу определенно понравилась. Он за нее ухватился как за соломинку. Изменился мир, изменилась Марина, изменился он. Изменилась его жизнь. Движение не остановилось.

Закрывая за ней дверь, он еще раз посмотрел на себя в зеркало, потом обернулся на идеально заправленную кровать, понял, что, наверное, нужно выбираться. Он знал, что у жены уже год как новый муж. Причем законный. Он же сам тогда настоял на разводе. Еще раз больно резануло воспоминание, что Лика замуж выходить отказалась. Зачем? Действительно. Зачем он ей сдался? Но ведь она же это все сама заварила? Или он?

Наверное, все-таки он. Но она поддержала так естественно.

Глеб тряхнул головой. Прочь! Эти мысли как-то нужно изгонять из головы. Как? Замещая их чем-то другим, конкретным, там, где он кому-то нужен.

Следующим утром он наконец-то вернулся к делам. Пришел в ужас от того, что творилось на работе. Идиоты! За месяц чуть в трубу фирму не выпустили. Он рычал и разбрасывал бумаги, сотрудники прятались по своим кабинетам, но радовались, что ими снова руководят. Организатор – это редкость, основная масса людей любит, чтобы ими руководили, чтобы давали советы. Потом они будут говорить, что советы у него сплошь неправильные, все он делает не так, вот они бы… Ну вот у них самих была возможность. И что? И ничего! Поэтому сегодня они благодарны, и радуются, и не обижаются. Кивают головами: да, да, идиоты! Кто же против! Все сделаем! Вы только скажите, что делать?

Через неделю, вволю поизмывавшись над сотрудниками, немного отошел, понял, что бизнес идет, и, кстати, как показал форс-мажор, он его создал достаточно устойчивым. Глеб немного пришел в себя и даже выбежал на пробежку. Пришел в ужас, оттого что спортивный костюм налез с трудом, встал на весы, пришел в еще больший ужас и понял, что кризис миновал. В конце концов, он же сам себе дал установку. Жизнь идет вперед! И ему только сорок шесть!

А еще через месяц, на той самой пробежке, его догнала Вика. И они побежали вместе. Вика не была ни молодой, ни особенно красивой, более того, она была его на два года старше.

Но вот уже год как они бегают каждый день вместе. После пробежки возвращаются домой, чтобы быстро позавтракать и уехать по своим делам, а вечером с удовольствием вернуться в их общее гнездо.

Ему понадобилось не очень много времени чтобы выздороветь. Через какое-то время он даже почувствовал какую-то благодарность. ОНА показала ему другую жизнь, вытянула из его вечного замо`та, а потом испарилась, как ЕЕ и не было.

Осталась привычка к здоровому образу жизни, к жизни в принципе, интересной и разнообразной, он наконец-то наладил отношения со своим сыном. Они много времени проводят вместе.

Приходили мысли в голову: а что он почувствует, если встретит ЕЕ? А потом и вовсе понял, что даже думать об этом не хочет.