Buch lesen: «Задумчивые рассказы и сказки»

© Елена Николаева-Цыганкова, 2020

ISBN 978-5-4493-9809-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Понедельник

До чего же устала я от понедельников. Такие трудные они. Такие громоздкие, тяжелые. Будто телегу одна без лошади тащишь. Да и в гору вся дорога.

И так случается, вы сами знаете, мы же всё в свою жизнь умеем притягивать. Вот и притянулась ко мне книга забавная «Жизнь без понедельников».

– Как хорошо, что сегодня воскресенье и мне удастся, возможно, куда-то деть понедельник. И наконец-то в моей жизни наступит безпонедельниковое счастье.

И началось…

Надо было только выпить стакан молока с тремя четвертями з…….ки и закрыть глаза, ну там еще советовали посчитать от единицы до пятиста и от пятиста до единицы. А когда откроешь глаза, окажется, что уже вторник. И начнется не жизнь, а малина.

Быстренько проделала я все эти манипуляции с молоком и со счетом, открываю глаза и бегом к компьютеру, уточнить дату хочется и время тоже. Удивлению моему не было предела. В углу монитора высвечивается вторник 10 февраля 2153 года 8.00 (то есть понедельник 9 февраля потерялся).

Вот, думаю, радость-то какая. Побегу-ка я на работу. А и не могу бежать.

Хочу начать одеваться – не могу вспомнить, с чего это начинается. Ну думаю, раз не идет дело с этой стороны, то надо хоть позвонить на работу, предупредить, что могу задержаться. Хватаю мобильный, а что делать, не знаю.

Ну нас-то ведь так просто не возьмешь, ну думаю, сейчас сделаю ход конем, открою окно, и позову хоть кого-нибудь, ну хоть дворника, воооооон он метет там дорожку у пятого подъезда. Бегу стремглав к окну, а что делать, не могу понять. В мыслях-то оно вроде и просто, а вот сделать никак не могу. Может думаю я перегрелась, надо охладиться, бегом в ванную, думаю голову сейчас под воду ледяную засуну, может и соображать лучше стану. Ведь не было раньше такого, чтобы забывать сталось, как звонить, да в окно кричать. И все опять повторилось, в ванной подхожу к крану, а что делать, не знаю.

Вот тут-то меня слегка и ошпарило мыслью, что ведь понедельник соответствует единице, началу, основанию/основе, причине. И получается ведь так, что если нет начала, то нет и продолжения, ну не может его быть, это ведь по логике так и должно быть. И если кончились понедельники, то кончится и всё. Села я на диван и пригорюнилась.

Думаю, рассуждая таким образом, что если я родилась в понедельник, то меня и нет вовсе. Что, если нет начала, то и солнце не появится, и ночь не наступит. Это так и весна не наступит, ведь начала-то нет, с чего ей наступить? И лета не будет, и зимы. И дети не смогут родиться, и птицы прилететь.

Вот думаю я с ума сошла такие желания задумывать. А вдруг думаю кому-то вторники не нравятся, или субботы, всякие ведь работы есть, и наверное, кто-то где-то не хочет работать. Вот я испугалась-то, не за себя, за птиц испугалась, за солнце, за цветы, за других ни в чем не повинных людей, ведь только из-за моей прихоти не сможет день наступить новый, и птицы не смогут вернуться в родные края, люди забудут, как звонить друг другу, как здороваться.

И от мыслей таких схватила я книгу о понедельниках и сразу глаза в последнюю главу засунула. Оооооо, счастье-то какое, видимо, не мне одной такие мысли приходили в голову, да и дела, которые не начинаются и не заканчиваются, тоже не только у меня случались, в конце главы написано было, если тебя не устроит результат отсутствия понедельников, если тебе небезразличны жизни окружающих и природы, и если ты все же решишь жить в дружбе с собой и понедельниками, то:

Подойди к отражению своему в зеркале, прикрой, стоя так, глаза, но не крепко, сосредоточься, и увидишь, даже с закрытыми глазами увидишь, что за плечом твоим стоит твой Ангел-хранитель, присмотрись, ведь он смотрит на тебя с любовью. Он там был, есть и будет, он только и занят тем, чтобы помочь тебе в любой день недели, в любой час твой, в каждое мгновение твоей жизни, чтобы жизнь тебе твоя не казалась адом, он пытается тебе помочь сделать твою жизнь цветущим садом, тебе надо только иногда, хотя бы на мгновение, прикрывать глаза и вспоминать, что с тобой рядом всегда твой Хранитель!

Сделала я всё как и было написано в книге. Сделала это даже с каким-то благоговением. А открыв глаза и подойдя к окну, увидела я солнце, которое уже взошло, птиц, которые, несмотря на ранний час, уже галдели по-весеннему на ближайшем кустарнике. И подумалось мне, лучше пусть будут понедельники, пусть лучше я устану на работе, но пусть будет ВСЁ!

Ведь если нет начала у дня, то нет у него ни продолжения, ни конца. А это, как мне показалось, гораздо страшнее понедельников!

Мечты

 
 …Скоро рассвет, сумрак окрашен
   Розово – белой каймой,
Луч очертил контуры башен,
Нам возвращаться домой…
«Дождь и я» Алиса
 

Как-то раз в небесной стране еще нерожденных людей, происходил выбор. Каждому, кто должен был в скором времени родиться, давали время на обдумывание своей новой жизни. Кому и как бороться со своими привычками и наклонностями неприятного характера.

Один нерожденный ещё человек говорил: Была у меня когда-то заветная мечта, подарить всем людям в городе, в котором буду жить, по красивому большому дому и большому цветущему саду. В прошлом у меня не было такой возможности, потому что я был небогат, и был к тому же скрягой. В этой же новой жизни я обязательно буду богат, я знаю, что для создания богатства необходимы знания, умения и терпение. Нужно много учиться, и стремиться к увеличению прибыли от своего дела.

Но уж потом, когда у меня появятся средства, необходимые для исполнения моей мечты, чтобы все семьи могли жить в своих больших и красивых домах с огромными и цветущими садами, я обязательно воплощу мечту в действительность.

Выслушали его, поверили ему, тем более, что он так убедительно говорил. И отпустили его на выполнение мечты жизни.

***

У одних замечательных и состоятельных родителей в один из прекраснейших дней родился ребенок. Долгожданный сын. Это как раз и был тот самый человек, отпущенный на Землю выполнять свое обещание, воплощать мечту в жизнь.

Но время пошло медленнее, и со временем, пока мальчик рос, забыл он всё, что говорил и обещал там, в небесной своей стране. Сначала его отвлекали родители, потом игрушки, затем учеба и дела.

Вот наконец-то и пришел в его жизнь достаток. Умножал и умножал он свое и так большое состояние. Мечты, которые на небе ему казались долгом, он забыл, будто их и не было.

Построил он много домов, засадил огромные поля цветами и виноградниками. Поля делились с ним своими цветами необычайной яркости. Виноградники давали наивкуснейший виноград, который продавался по всему миру. В домах, построенных им, жили люди, снимая в них комнаты и квартиры. Продавая всё, он богател.

Купил он себе огромный дом, который был уставлен всем, что можно было только желать. У пристани его ждали несколько яхт, в гаражах пылились сотни автомобилей. Но жажда приобретения новых и новых чудес света и новых вещей не иссякала.

Иногда он видел, когда проезжал мимо своих виноградников и цветочных полей, многих нищих. И только брезгливо морщил нос, говоря: «Ох уж эта нищета, только портят вид своим обликом мои цветущие луга. Зачем такие люди придуманы?»

Ни разу за всю его жизнь не подал он куска хлеба ни птицам, которые ждали его на пристани у яхты, ни людям, которые караулили его возле дома. Никогда не возникало у него желания построить школу для бедных людей или больницу. Уж про то, что когда-то он обещал каждому жителю города цветущий сад и большой дом, он и не вспомнил ни разу.

Вот и прошла потихоньку жизнь его, старость наступила нежданно. Дети его выросли и стали такими же как и он. Жадными и брезгливыми, высокомерными чудовищами без тени снисхождения к слабым и бедным людям.

Лежа в больнице, оставленный своими родными на попечение нянек и врачей, лежал он долгими днями и ночами почти всегда один. Родные его морщили нос, приходя к нему на свидание в больницу. Уж очень старым и страшным казался им больной их родственник, обессилевший, весь покрытый глубокими морщинами. А потом они и вовсе перестали приходить, пересылая ему лишь изредка букеты с цветами с его полей.

Гулкая боль жила в теле этого бедного богача. Боль не физическая его мучала, боль душевная разъела в нем его черствую оболочку. Лишь на самом краю жизни смог он вспомнить те давние слова, свою мечту, ради которой он и пришел сюда. Но он был рад, что еще жив, и что он сможет еще изменить пусть и не свою жизнь, но жизнь окружающих его. Переписал он свое завещание совсем по-иному. Всем жителям города он выписал средства на приобретение для каждого большого дома и сада.

Всем врачам, которые лечили его, но безуспешно, ведь от старости вылечить нельзя, он так же завещал свои деньги тоже на постройку домов с садами цветущими. Оставшиеся деньги должны были уйти на погашение долгов самых бедных людей города и постройку школ.

И лежа в своей больничной палате, он с радостью и успокоением закрыл свои глаза, вздохнул первый раз в жизни вздохом радостного человека, успевшего воплотить мечту в жизнь.

***

И тихонько к нему на плечо спустился малыш-ангел, тот самый, который слышал его обещания в стране еще нерожденных.

Город

Где это было, когда случилось, никто не помнит. Помнят лишь то, что передавалось это предание из уст в уста с давних пор.

В одной дивной стране был городок старинный. Дома в нем были построены с таким изяществом, с такой любовью, что вот уже наверное десятое поколение людей сменилось, а домики выглядели так, будто только вчера были сложены умелой рукой мастера.

Ажурные балкончики, увитые плющом и виноградной лозой, черепичные крыши с ангелочками, крылечки с перилами такими радушно открытыми, будто птицы крылья свои распахнули в полете.

Жить бы в таком городе да жить. Но жители того городка, несмотря на красоту, окружающую их, не умели радоваться. Радость ушла из их сердец.

Отчего так случилось, не помнил никто, но все же радость не наполняла дивные дома чудесного города и печальные сердца жителей.

Но в один из дней с гор дальних спустился к ним пастух, увидев, что городок погружен в печаль. Удивился он такому, да и спросил у первого встречного, почему грустны лица жителей.

Ничего не смог ему ответить прохожий. Он и сам грустил. А причины грусти своей не знал.

Пастух распродал на рынке сыр да масло, а на закате сел на главной площади города, достал свою свирель и заиграл на ней.

Вечерние солнечные лучи, подхватив мелодию, затанцевали на балкончиках домов, заискрились в фонтанах, все цветы города направили свои красивые цветущие и благоухающие головы к площади. Настолько была приятна музыка вечера, что ничто и никто не смог остаться равнодушным. Всё и все направили свои сердца к солнцу и к удивительной мелодии.

Пастух, убрав свирель, запел. Голос его нежный, но слышный во всех частях городка, выманил красотой звучания всех жителей из домов.

Жители, удивленно переговариваясь, шли к солнечным лучам, их тянул звук и искрящийся свет, исходящий от главной площади и от солнца.

Не понимая еще причины, почему им стало так легко на душе, почему им хочется улыбаться друг другу, они все шли и шли. По пути они брали друг друга за руки, и от этого прикосновения становилось им еще легче и еще радостнее.

Когда собрались все жители на главной площади, оказалось, что все они крепко держат друг друга за руки. Сплелись их руки тесно, образовался на площади огромный хоровод. Подняв руки вверх, жители подхватили мелодию песни пастуха. Хотя слова песни той им не были понятны, они были так радостны, что кто тише, кто громче подпевали пастуху. И слилась их песнь воедино. Зазвучали сердца их свирелью горною.

С тех пор люди в том дивном городе с ажурными балконами, увитыми виноградной лозой, живут радостно. Утро каждого дня они встречают с песней. Песня сопровождает их в нелегком труде, в горе и в радости. С песней они провожают день.

И помнят они крепко, что печаль может вновь поселиться в их сердцах, если они забудут песню радости, песню сердца. И звучит эта песня всегда на радость жителям, помогая увидеть прекрасное во всем, чего бы их взгляд ни коснулся.

Справедливость

Было это давно.

Поздно вечером я возвращался от давнего своего друга. На ступенях лестничного пролета, между последним этажом, на котором располагалась единственная квартира, в которой я жил, и чердаком, сидел, безудержно рыдая, мальчишка лет семнадцати.

Света на этаже не было. Лампочка в очередной раз перегорела.

Паренек, заслышав шаги, хоть и легко я хожу, попытался сдержать рыдания, но всхлипы то и дело прорывались.

Я понял, что он не хотел, чтобы его видел кто-то в таком состоянии. Поэтому, засвистев незатейливую песенку, я загремел ключами и открыл дверь в квартиру.

Свет из прихожей вырвался на лестницу, осветив парня. Взгляды наши встретились.

Мальчишка то ли почувствовал во мне близкое и родное, то ли от боли терзающей его, бросился ко мне. Я, раскрыв объятия, подхватил его.

Едва он коснулся меня, как силы и сознание покинули его. Он был легок, как пушинка. Я занес его в квартиру, и, усадив в комнате в глубокое, пухлое кресло, поставил чайник, догадываясь, что чай вскоре будет лучшим лекарством.

Вернувшись в комнату, я увидел, что мальчишка зябко ежится и укрыл его теплым шерстяным пледом. Чайник и чашки принес с кухни и поставил на столик.

Уселся рядом в соседнем кресле, думая, что ему, возможно, в первый раз в жизни пришлось столкнуться лицом к лицу с болью. А боль такого рода неминуемо настигает всех нас рано или поздно.

Вздрогнули веки у моего гостя, лицо стало сплошной гримасой боли, он открыл глаза, очнувшись от забытья. Вскочил, запутался ногами в огромном пледе и буквально упал мне на колени.

И опять раздались душераздирающие стоны, слезы не переставая сочились из красных, воспаленных глаз.

Я прижимал его к себе, как ребенка, качал его, гладил по вихрастой светловолосой голове. Он забывался, засыпал, потом все повторялось. Так почти всю ночь мы и просидели, словно мать и дитя.

Под утро он, убаюканный объятиями и теплом, открыл свои глаза, и, убедившись в реальности происходящего, попытался соскочить с моих коленей.

Ловко сделать у него это не получилось. Но когда он все же принял вертикальное положение, попытался высказать мне слова благодарности и извинений за всё, но выходило у него это сбивчиво.

Я остановил его:

– Не стоит благодарности, всё в пределах нормы, ты поступил бы в такой ситуации так же. Давай, раз уж судьба свела нас с тобой воедино, хотя бы познакомимся, и, протянув руку, назвал себя: – Иван Ильич.

Парнишка, вытянув худенькую ладонь, сказал, что его зовут Алексей, но можно просто Лешка.

Показав Лешке ванную, я сказал, что буду ждать его на кухне. Лешка вышел быстро, посвежевший, но все еще печальный.

Я же, как ни в чем ни бывало, разливал чай, доставал масло, сыр, готовил бутерброды.

Вдвоем мы быстро управились с едой. И, вернулись в комнату.

Я понимал, что Лешка, хоть и не подает вида и не говорит о случившемся, но оно по-прежнему не дает ему покоя. А он, спросив разрешения посмотреть книги в огромной библиотеке, направился к шкафу.

Доставая и листая некоторые книги, он немного погодя обернулся ко мне и спросил:

– Почему? Ну, скажите мне, почему жизнь так несправедлива? За что людям даются такие муки? Почему, если у человека открытое и доверчивое сердце, то именно по нему он получает больнее всего? Что заставляет людей делать больно даже близким? Почему, делая больно, они не чувствуют, что наносят смертельные удары? Что это? Справедливо ли это? И есть ли она, эта самая справедливость?

Он продолжал: – Вот вы, Иван Ильич, вы прожили долгую жизнь, вы-то наверняка знаете, как найти справедливость, если, конечно, она есть?

И Лешка начал перечислять все несправедливости, какие ему встречались в жизни. Начиная от несправедливых оценок в школе, неверности друзей, предательства любимой девушки, отстраненного внимания родителей. Сюда же он отнес и несправедливости всего мира. Он не мог понять, почему же миллионы тонн продуктов утилизируются, в то время как множество жителей планеты голодают, почему страдают безвинные, почему дети несправедливы по отношению к родителям, и наоборот. Его почему, начавшись с несправедливостей личного характера коснулись несправедливости мировой.

Рассказал я Лешке, что всё в мире подчинено Закону. Который нерушим, он один, и действие его распространяется на всех одинаково. Он не учитывает общественных положений, рангов и званий. Ему безразличны расовая и национальная принадлежность. Он не различает вероисповеданий каких бы то не было. Перед Законом этим все равны.

Но для того, чтобы понять этот закон и принцип его действия, необходимо знать, что все мы братья по духу. Что изначально мы духовные существа, которые со временем приобрели одежды тел человеческих.

Что сделаны мы все для счастья и процветания и не только своей семьи, но и Родины, Отечества, Земли, всего Мира, который включает в себя все планеты, все Галактики, весь зримый и незримый Мир.

Основа наша – дух, а не тело. Но так как зарождение материи – процесс довольно долгий, это не просто года или тысячелетия, то память стерла у многих эту информацию, сохранив её в давних свитках древних мудрецов.

Так вот, отсутствие этой памяти у людей настолько испортило им жизнь, что они как младенцы носятся со своими печалями и страданиями. И понять не могут, почему так все есть.

А ведь на самом деле дух, «обрастая» телами более плотной материи, «закостенел» в этих оболочках так, что не может оттуда выбраться, чтобы заявить о себе. Человек же забыл Родину своей внутренней сути, он вообще забыл, что у него есть эта суть.

Но слава мудрецам и их знаниям, дошедших до нас. Благодаря этим знаниям и сейчас есть провидцы духа, то есть внутреннего содержания человека.

Но провидцы видят истинную сущность, то есть Свет, исходящий от духа. Видел ты, наверное, иконы, нимбы над головами святых людей, это и есть тот самый внутренний Свет, который видится людям. Дух их обладает такой несокрушимой силой, что его видно даже через толщу грубого материального тела человека.

Другие же люди могут видеть, чувствуют свет этот. Он видится им сиянием, но другим это сияние не видно никогда, потому что они настолько закрыты в материи тела, что их внутренний взор будто слеп. А раз человек слеп, то он и не верит, и не может поверить в реальность духа. В реальность свечения радости духа, любви духа. Но, поверь мне, что все это зрение доступно любому человеку, любому. Каждому, кто стремится узнать истинный Закон, перед которым все равны, открывается его истинная жизнь. А не жизнь плотного тела.

С исчезновением тела, со смертью, как это называют люди, дух не исчезает, он не исчезает никогда, до скончания веков он жив, он мыслит, он сознает.

Уверен, что и ты сейчас не вполне доверяешь моим словам. И это правильно. Все осознаешь, только приобретая опыт. Поэтому у тебя все впереди, главное, чтобы ты помнил, что ничто ниоткуда не возникает, и в никуда не исчезает.

Открывают только стучащему, находит лишь ищущий. Так было и так будет.

Может быть ты думаешь, что это сказки, придуманные для затуманивания и одурманивания людей. Так думает пока еще большинство людей. Но торопиться нет смысла. Без знаний не уйдешь далеко. А слепая вера только делает людей фанатиками. Знания превыше всего. Так есть и так будет.

Эх, Лешка, как бы мне хотелось, что бы страдания никогда не касались тебя и людей. Но для того, чтобы ты понял, откуда они все же берутся, мы попробуем размотать клубок событий от человека до духа.

Хотя бы частично попробуем это сделать. Для того, чтобы ты знал, в каком направлении тебе искать потом тропинку-дорогу свою. И понимать справедливость как истину Закона.

Давай размотаем с тобой этот клубок и попробуешь ты увидеть, что несправедливости как таковой нет, не существует.

Да, скажу еще тебе, для того чтобы понять вопрос о Законе и о справедливости, надо предположить хотя бы то, что мы не есть одноразовые люди, мы жили и живем многократно, переходя из тела в дух и возвращаясь обратно в другое тело, то есть заново рождаясь. Или обретаем новые одежды земного тела.

Так вот, предположим, что в прошлой жизни ты, Лешка, был женщиной. Дух твой как был твоим, так и остался, но тело твое было женским. И тебя в той жизни любил отважный и преданный рыцарь. Но ты, будучи женщиной, тогда отверг любовь этого храбреца. Не находишь ли ты сходства в том, что сейчас, когда тебя предала, отвергла девушка, к тебе вернулся твой долг? Ведь все содеянное нами всегда к нам назад и возвращается.

Лешка сначала сопротивлялся, говорил, что не может такого быть, но потом задумался. Затем кивнул, соглашаясь с доводами и объяснением-аналогией.

Я продолжил: – Или представь себе, что тысячелетия назад ты был монахом, который предал своего брата-монаха, так как не смог вынести иезуитских пыток и оговорил брата, предал его. И проведи параллель с предательством в нынешней жизни твоей, твоим же другом тебя.

Ты сокрушаешься об отсутствии справедливости. А в чем эта несправедливость? В том, что ты об этом не помнишь? Душа твоя, дух твой должен испытать много того, чего никогда она впредь не желала бы никому. А горький опыт того, что тебя отвергли, и предательства, намертво въедается в суть человека, заставляя душу становиться шире, крепче. И, испив чашу страданий от предательств, ты так крепко запомнишь это, что сколько бы раз ты не рождался потом человеком, не обретал бы одежд плоти, ты никогда не причинишь этой боли кому бы то ни было. Так горек опыт страданий. Но так велика и светла, становится твоя душа.

И тогда ты сможешь, возможно, понять друга, которого ты сейчас винишь. Он так же проходит опыт, который ты уже почти прошел и начинаешь понимать, что к чему. А друг твой не знает, что в будущем он будет кем-то предан. Его в данный момент лишь можно пожалеть, посочувствовать ему. Он-то, бедолага, не знает, какая его ждет участь. Предательство это страшно. Но его душа так же учится жить, и становиться с каждым вздохом сильнее и мудрее. Просто души растут гораздо медленнее тел. Потому и печали в нашем мире так долго не проходят.

Или давай вернемся к твоим родителям. Ты говоришь, что родители всегда заняты, работают днями и ночами, а на тебя не обращают внимания, что ты предоставлен сам себе, и растешь будто трава.

А предположи, что в прошлом ты сам был беспечным родителем, оставив своих деток на произвол судьбы, ты устраивал свою жизнь так, как тебе хотелось. И здесь попробуй провести параллель. А может, именно тогда твои нынешние родители были твоими детьми, которых ты оставил.

Ковер жизни, сотканный из сотен, миллионов жизней настолько пестр, и настолько в нем переплелись нити всех жизней, что, казалось бы, потеряна нить, но нет, она лишь скрылась, чтобы потом засиять новыми красками.

Везде, куда бы ты ни посмотрел, везде физика. Сила действия равна силе противодействия. Просто иногда проходит много времени, и действие за давностью лет могло кануть в Лету, а противодействие от него проявляется только сейчас. Потому и трудно бывает людям понять причины противодействия, которые мы получаем в настоящем, как страдания и боль, и надо очень хотеть видеть в далеком прошлом то, что могло привести к таким следствиям.

Но ты, Лешка, верь, всегда ищи, не уставай учиться. Узнавай и помни, что все, что ты делаешь, все, о чем говоришь, о чем думаешь, все абсолютно вернется к тебе рано или поздно.

Но только не воспитай в себе страха перед будущим. Страх враг. Враг знаний, умений и жизни. Не давай ему прорасти в тебе и дать свои зловредные плоды.

Ведь мы затем и приходим сюда, в мир человеческий, земной, чтобы учиться.

***

Времени с момента первого нашего с Лешкой разговора прошло много. Но это не помешало нашей дружбе, а наоборот, сделало её ещё крепче.