Buch lesen: «Эмиссары смерти»
© Елена Межевич, 2020
ISBN 978-5-0051-8120-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Эмиссары смерти» – первая книга из серии. Дальнейшие будут пояснять некоторые явления, происходящие в этой книге. Не так страшит Смерть, как ее представляют поэты. Страшно то, что чувства между живыми людьми гораздо слабее, чем между нежитью и Смертью.
Действие романа разворачивается в вымышленном мегаполисе Стольный в наши дни, периодически, однако, заныривая в девятнадцатое и двадцатое столетия.
Главные герои – танцовщица стриптиза Евгения Лиске, наркоманка Виктория Юдина, поручик царской армии и белоэмигрант Анджей Домбровски, участник Русско-турецкой войны Станислав Карпов и подполковник жандармерии Виктор Кузнецов. Жизнь каждого из героев кардинально изменилась после разговора со Смертью.
В романе также затрагивается тема военного конфликта на Донбассе и «двойное дно» некоторых его участников.
Герои не имеют прототипов. Все совпадения в именах и фамилиях случайны.
Размер рукописи – 8 авторских листов.
Книга близка по содержанию к роману Булгакова «Мастер и Маргарита» и роману Акунина «Квест».
К написанию книги подтолкнул просмотр посмертных викторианских снимков, чтение о красном терроре в Крыму, исходе из Крыма белогвардейцев. Также война на Донбассе и убийство ополченца Гиви. Пространство и время в этой серии играют с читателем (действия последующих книг происходят раньше, нежели в данной, но герои отсюда будут встречаться и дальше). Реальность альтернативна. Некоторые события последующих книг перекликаются с событиями этой, несмотря на то что происходят в другой эпохе. Серия будет походить на огромный музей, где под одной крышей собраны разные временные пласты.
Контактная информация:
Страна проживания: Беларусь, город Гомель
Email: elmej@yandex.ru
Эмиссары Смерти
Готовность к смерти – это хороший тон.
Валерия Новодворская
Intro
Бледнолицый светловолосый молодой человек сидел на скамейке в парке и читал газету. Одежда его походила на военную форму начала прошлого века. Газета, которую он перечитывал снова и снова, состояла всего из одного листка.
Юноша улыбнулся, встал, пригладил рукой выбившуюся прядь и спешно зашагал прочь, оставив листок на скамейке и, видимо, для верности все-таки прижав его камнем…
Белград, 1999 год
…Хирург вытер пот со лба. Он почувствовал смертельную усталость, лишь на миг отойдя от операционного стола. За работой усталости не было: она настигала его, незаметно подкравшись и норовя захватить в свои цепкие лапы лишь во время недолгого отдыха. Но сейчас даже такой отдых сделался непозволительной роскошью. Там, в пропахшей свежей кровью и потом операционной, его уже заждались. Рядом с ним, спрятав пол-лица под плотной марлевой повязкой, стояла медсестра. Хирург несколько раз отсылал ее домой или в другое безопасное место. Нет, лучше домой, ведь пригороды они не бомбят. Им нужны центр с заводами и, вероятно, казармы. А она твердо решила, что останется рядом с ним. Медсестра бросила взгляд на свой едва округлившийся живот. «Зато он вырастет настоящим мужчиной, как его отец… а я выдержу. Им сейчас гораздо хуже…»
В сотый раз взвыла сирена, бессильно пытаясь отогнать от раненого города ошалелые самолеты… А они все были у стола. «Что же такое творится?! Там осталась Джеки!» Хирург бросает пару фраз дюжему медбрату Слободану Драгичу. Тот пулей срывается с места и выбегает на улицу… Позже его привезут обратно с оторванной рукой и обезумевшими глазами. Хирург не сможет ему помочь…
«Быть может, Джеки скоро прибежит сюда… В больнице безопасно: больницы не бомбят…»
Он не помнил, сколько еще простоял за столом. Казалось, руки действовали сами по себе. Он превращался в робота. Неведомая сила скрытых механизмов держала его на ногах, направляла руки… Кровь, смерть, раздробленные тела и оторванные конечности давно перестали пугать, сделавшись обыденностью. «Очередной смертник: осколок в животе…»
…Никто ничего не успел понять. Не было осознания, а значит, и страха. Нечто огромное и черное начисто разрушило маленький больничный флигель и операционную с желтыми стенами. Натовский бомбардировщик пролетал слишком низко. Наводчик, чье имя теперь вряд ли кто вспомнит, ибо оно тщательно затерлось временем и благополучно затерялось в свете еще более страшных событий, смог-таки подбить нашпигованную суперсовременной техникой гадину. И не только подбить: старенький снаряд, выпущенный из старенькой советской установки, вкупе с праведным гневом и верой в Бога разорвал самолету смертоносное брюхо. Черная махина, сделав пару кувырков в сером небе, с невиданной силой низверглась на землю, оставив после себя дымящиеся обломки…
…Не предсказывай, цыганка, ты мне долюшку-судьбу,
Я плутовка-хулиганка и в расцвете сил уйду…
Утро, только-только начало светать, но коммуналке покой может только сниться: неутихающий водопад в туалете, скрип дверей в комнатах и бряканье кастрюль на кухне – в общем, Женя проснулась. И, как всегда, раньше будильника. «Неужели нельзя лазить в холодильнике и смывать в уборной немножечко потише?» – мысленно вопрошала она, заранее зная ответ. За год, проведенный в апартаментах добрейшей Раисы Сергеевны, девушка успела привыкнуть ко всему: и к буйным пьянкам соседа справа, отставного моряка дяди Саши, и к его же похмельным синдромам, которые тихими тоже не назовешь; и к раскатистому храпу семейной пары слева. Даже к вечным, преимущественно ночным, набегам на холодильник хозяйкиного сынка Димки.
– Доброе утро, – сказала себе Женя и поплелась умываться (благо санузел оказался свободным), кое-как причесала непослушные кудряшки цвета горчичного меда…
– Женек, я соскучился, – загородила проход долговязая фигура лоботряса.
– Отвали, а то военкому стукану, – девушка смерила Димку презрительным взглядом, но потенциальный хозяин апартаментов никак не унимался:
– Борзая, да? Что, мужики не ловятся?
– С чего взял, что я их ловлю? – ехидно спросила Юджи. – Ты, например, мне вообще не в масть…
– Сиськи накачай, ну или силикон там вдуй, а то вообще помацать не за что…
– Шел бы ты отсюда, – начала распаляться девушка.
– Что ты мне тут тявкнула? – в момент озверел Димка. – Из моей квартиры меня посылаешь?! Чтоб сегодня вечером тебя тут не было, ты поняла, сучка драная?!
– Отойди уже, пройти дай, – Женя протиснулась мимо долговязой нескладной фигуры, сотрясающей бранью своды коммунальной квартиры…
Соседи оживились: кто поддерживал смелую жиличку, а кто и наоборот – советовал девушке знать свое место.
– Конченая тварь, огурец из банки стянула, – продолжал злобствовать лоботряс.
– Иди в пень, – отозвалась Юджи и показала ему средний палец.
Дальше девушка, поливаемая потоками нескончаемого отборного мата, вышла из подъезда. Настроение было препаршивое: Женька ненавидела, когда ей указывали ее место. «Пусть на Абрамивичей гавкают…» – доев огурчик и накрасив реснички, Юджи завела мотор…
Этот день, к слову сказать, был идентичен многим другим: в светлое время Женя трудилась официанткой в спортбаре. Ночною же порой, точнее, каждые две ноченьки, – пожалуй танцевать стриптиз в клубе с интригующим названием «Роза Шираза». Сейчас невыспавшаяся девушка моталась от стола к столу, вяло улыбаясь и чиркая в блокноте. Но клиенты не жалуются, чаевые – себе, а значит, все путем… ну, почти, если забыть о растянутой ноге.
«Нет, все-таки нужно заскочить в аптеку: конечность совсем разнылась, а вечером на танцульки…»
– Женон, тут новеньких привели, – дымнула «Вогом» подруга Маринка.
С недавних пор она, как и Женя, стала инструктором по стрип-пластике в их «родном» клубе. Девушка была всего на год старше Евгении, но считала себя при этом ну очень прожженной и опытной дамой. Соответственно, красила волосы в убийственно белый, а губы – в ярко-красный, ходила на высоченных шпильках и в дерзком мини.
– И что мне с ними делать? – без энтузиазма спросила Женя, массируя болящую лодыжку.
– Можешь расстрелять, – пошутила подруга и рассмеялась, сочтя шутку верхом остроумия, – хотя лучше выучить.
– Окей, – безучастно буркнула Юджи, – мне бы хату подыскать…
– А в коммуналке вообще заколеб?
– Что-то вроде того…
– Тогда перекантуйся у меня, поторчим…
– Мариш, ты же знаешь, я не торчу, – Женя сбросила со лба роскошные медовые кудри.
– А тебя никто насиловать не будет, – улыбнулась подруга, – или ментов боишься? Так мы тихонечко…
– Я подумаю, – вежливо отказала Юджи. – Ладно, где там молодняк?
– Скоро подтянется… Точно не хочешь курнуть?
– Неа, не сейчас.
– Уже хорошо… Буду ждать.
О чем мечтает большинство провинциалок, приехавших покорять мегаполисы, столицы или просто крупные города? Перво-наперво найти приличную работу, закрепиться, помогать родителям и в конце концов встретить благородного столичного принца… И их отнюдь не пугает, что эти самые мегаполисы, столицы и просто крупные города перемалывают и выплевывают множество приезжих девушек на обочину жизни, точнее, на трассу… Не боялась и Женька. И когда не нашла достойной работы (ежу ведь понятно: профессии стриптизерши и официантки не были пределом ее мечтаний и достойного дохода не приносили), не стала рвать на себе волосы, хотя перспектива насобирать на собственное жилье исчезла (пока из имущества за девушкой числилась только старенькая «бэха»).
Чего тут скажешь – завидная невеста! «Ничего, – успокаивала себя Женя, – мне ведь только двадцать три года. Просто найду другую работу вместо спортбара…»
Провертев в голове все варианты существования в Стольном1, Евгения припарковалась у гипермаркета, чтобы добыть нехитрую снедь и бесплатную газету с объявлениями о всякой всячине. И спустя четверть часа, вооружившись мобилкой и маркером, сосредоточенно бубнила себе под нос:
– Уборщица на склад – не; дворник – у-у-у; нянечка в ясли-сад – не, я в баре больше получаю… оператор колл-центра – ниче, пожалуй, отмечу; угу, помощник руководителя – номер занят… репетитор немецкого языка с почасовой оплатой – блин, уже не требуется… кассир – пожалуй, отметим… И что с того, что закончила иняз с отличием? Ладно, еще только годик тут. Все пучком… Сейчас бы чего-нибудь жевануть… Неа, сперва нужно в частную клинику съездить, там вроде как санитарка нужна. Да и зарплату обещают повыше, нежели в обычном отделении здравоохранения…
Закончив рассуждать, девушка завела мотор и направилась за город, в частную лечебницу, куда требовалась пунктуальная и ответственная санитарка без наследственных болячек и вредных привычек.
«Два часа по пробкам – вот я и на месте, – безрадостно подумала Женя, – ну что ж, пора!» – девушка не спеша вышла, оглядела себя в более-менее чистых дверце и стекле авто, поправила, насколько возможно, непослушные кудряшки, но осталась недовольна. «Ладно, и так опоздала на целый час…» Выдохнув, соискательница направилась к главному входу. Блуждая по аккуратно отделанным коридорам, изголодавшаяся Женька буквально изнывала от запаха больничных харчей. Но вот из отделения малоинвазивной хирургии вышла представительного вида медсестра.
– Вы нам звонили, пойдемте, – подмигнув (как показалось Жене), прочирикала она.
– Да, я ищу работу санитарки, – замялась Юджи.
– Курите? – деловито поинтересовалась медработница.
– Нет, – девушка чувствовала, что эта, как и все предыдущие заготовленные для потенциальных работодателей речи, благополучно забывается.
– Краснуха-желтужа-ветрянка-венеружа – своеобразный медицинский юморок, – «своеобразно» пояснила женщина.
Дойдя до нужного этажа, старшая медсестра отделения малоинвазивной хирургии (даже не запыхавшись на своих, пусть и фейковых, лабутенах) пропустила девушку вперед. Евгения было плюхнулась на диванчик в уютном, пропахшем какао холле, но, поняв, что медработница остается стоять, вскочила как ошпаренная. Взгляд женщины вдруг сделался холодным, даже жестким. Ох как Женька не любила такие вот повороты и такие вот взгляды! «Ничего хорошего из этого не выйдет, – сделала вывод Юджи, – деньги и бензин потрачены впустую…» И – что редко, но случается – оказалась права.
– Итак, милочка, знайте, я вижу вас как облупленную, – едко изрекла потенциальная начальница, – не стоит корчить из себя Дюймовочку. Я сразу это разглядела.
– Что случилось? – спросила ошарашенная Юджи.
– Простите, но на кого вы похожи? – продолжала «экзекуцию» медичка и по-дружески подвела девушку к высокому покрытому пылью трюмо.
Видок так себе: из недр зерцала на нее таращилось измученное, потрепанное, с разлохмаченными кудрями и кругами под глазами бледнющее существо анорексичного телосложения.
– И вот еще: если нам нужны сотрудники без вредных привычек, это значит без всех вредных привычек.
Глядя на Женькино вконец отупевшее лицо, медсестра удосужилась пояснить:
– Наркотики когда в последний раз принимали, а?
– Я не наркоманка… никогда, – подавленно ответила девушка.
– Кого вы тут пытаетесь одурачить? Я медработник с двадцатилетним стажем! – бесновалась медичка. – Сейчас полицию вызову, и будете сдавать анализы принудительно. Браслетики любите? Так и подумала, – снова слащавая улыбка во все тридцать два, ну или сколько там у нее зубиков-то?
Женька допетрила: тетка таки узрела подвеску у ветрового стекла в машине. Только откуда такое негодование? «Ну, наручники, ну подумаешь… мне вон после моего слившегося бойфренда целая коллекция досталась, хоть свой секс-шоп открывай…»
– Так вам нужна санитарка? – раздраженно спросила Юджи. – Если нет, я пойду, не хочу больше терять с вами время. И не надо на меня так смотреть!
– Вы нам точно не подходите, – отчеканила медсестра.
– Прекрасно, – ухмыльнулась Женька, – да, я люблю наручники. А вы, можно подумать, «Советский экран» до дыр… зачитываете… хотя, судя по виду, ваш предел – «Колобок», и то вкратце!
– Вон!
– Вот и славно, – девушка развернулась и, хлопнув дверью, вышла в коридор.
– Простите! Сюда нельзя, не приемное время, ждите, – Женька обернулась и увидела пожилую санитарку с добрыми глазами, – тут дети болеют…
«И куда это меня занесло?»
– Я не к детям… Просто смотрю: у вас в коридоре мальчик бился о тумбочку с анализами. Ну, баночки же разбиться и разлиться могут, – с улыбкой пояснила Женя (в отличие от грымзы на фейковых лабутенах, санитарка номер два походила на большую курицу-хохлатку, и с ней ну никак не хотелось вступать в спор), плохо, когда дети болеют…
– Да, дочка, ты вот молодая, а они и того меньше. У самой внук недавно операцию перенес… ой, что уж, – хохлатка махнула пухлой рукой.
– Пусть скорее выздоравливает. Я вот еще совсем недавно врачом хотела стать… всем помогать и тому подобное…
– Ну, так сложно в медицинском-то учиться. У нас с санитарок спрос большой, а с врачей и подавно, – посетовала женщина. – Так что не поступила? Не осилила или блата не нашлось?
– Просто расхотелось, – Юджи с ухмылкой вспорхнула на подоконник, – по химии в школе стабильный тройбан был… можно было науку подтянуть, но… личным кладбищем обзаводиться не было желания…
– Кладбище, оно такое, не только у врачей бывает. У всех нас есть то, о чем с радостью хочется позабыть.
– Ну и прочие скелетики в шкафах…
– Верно, – согласилась женщина, – так что врач – еще хорошая профессия. И денежки платят хорошие, и людей спасает. Старается спасти. Иные же люди, будь они неладны, только убивать и умеют. Бестолковые, а как ляпнут чего… Слово, ведь оно страшнее ножа бывает…
– Ну, может быть, – вяло согласилась Женя, – а все-таки я не жалею, что не стала врачом…
Санитарка улыбнулась, а потом добавила:
– Хорошая ты девка, только, вижу, бедовая… Такие долго не живут… Ой, что это я ляпаю! Не слушай, девочка, ступай…
Женька и не думала пугаться – не из тех. Просто на душе сделалось как-то паршиво: люди знают, что она бедовая, нет чтоб помочь от этой бедовости избавиться. Так еще больше пытаются страху нагнать. А может, они тоже не знают, как бороться с этой самой ее бедовостью… Женькина крыша стремительно спускается, громко шурша шифером, ну или черепицей по черепу, а «добрый» мир эту крышу усиленно подталкивает…
«Ну, ничего, бой еще не проигран… так – первое сражение… – утешалась девушка после неудачи с санитаркой. – Что там у нас дальше? Репетитор… И живут относительно близко…»
– Хм… И тут не вышло – не подошла, типа слишком молодая. Фе! – Юджи сымитировала рвотный рефлекс. – Продавец-кассир – мимо кассы… Да уж, при всем природном оптимизме стоит признать: бой проигран… на сегодня…
Выдохнув, Женька пощелкала кнопками магнитолы и направилась в «родной» стрип-клуб «Роза Шираза». «Там Маринка, с ней веселее… Вдвоем легче выжить… Одиночек Стольный ломает. Сломать двоих будет гораздо труднее», – заключила девушка, и от этой мысли стало отраднее. А может, и не от нее вовсе, а от магнитолы, из динамиков которой неслись гиперпозитивные «Ляписы»…
– Что будешь делать? Все еще думаешь уволиться из спортбара? – спросила подруга, выпустив сигаретный дым и накрутив на палец прядь обесцвеченных волос.
– Ничего – жить, – меланхолично ответила Женька, – ты вот что, завязывай с выпивкой.
– Ой, Женон, не сношай мозги, – отмахнулась Марина, – мной овладел Бахус, а без него плохо…
– Отчего же вам, сударыня, жизнь не мила? – с улыбкой поинтересовалась Женя.
– Женон, понимаешь, надоело все: занимаешься тут не своими делами, бабла вечно не хватает… Алекс этот… какого рожна ему еще надо? – на этих словах убойно размалеванная блондинка подлила себе еще текилы и залпом выпила.
– Понимаю как никто… а что мы хотели, когда рвались сюда? Да, трудно, да, хреново, нужно просто подождать чуток.
– Я уже пять лет тут… жду.
– Ладно, Марин, какие твои годы… пойди развейся, что ли. Вместо того чтобы тут квасить…
– Предлагаешь мне поквасить в другом месте, еще и заплатить за это? – недоумевала подруга.
– Не только поквасить, но и потанцевать, расслабиться по-хорошему, по-другому. А заплатит кавалер, – оптимистично закончила Женька.
– В твоем плане есть изъян: где я тебе кавалера возьму?
Евгения погладила подругу по волосам и тоном терпеливой училки пояснила:
– Не мне, а себе… ну, Алекса своего разведи… или совсем швах?
Маринка лишь кивнула и опустила голову на ладони. Женя впервые не нашла для подруги подходящих слов.
– Ну что, наяды, – воззвала Юджи к стайке новеньких, – чего стоим? Айда репетировать! А ты, – указала она на чуть ссутулившуюся девушку с прыщиками на лице, – дуй в спортзал, а то живот скоро из стрингов вывалится! И да, позабудь такие страшные слова, как «жрачка», «столовка», «куськуськи», «нямнямки» и прочие…
Глядя на эту словесную экзекуцию, Маринка прыснула, закрыв рукой рот. Новенькая же покраснела так густо, что это стало зримо даже в полутемном зале.
– Ладно, не парься, я беру над тобой шефство, – деловито приобняв бедняжку, сообщила Евгения, – а сейчас смотрим, учимся, повторяем!
Девушка хлопнула в ладоши, и из динамиков зазвучал «Винтаж»…
А Маринка не смеялась. И не плакала. Она просто ушла кайфовать в уборную. Ведь каждый волен расслабляться как ему удобно и доступно: Женька ловила кайф от танцев и обнаженки, обнаженки и наручников. Подруга же предпочитала более «традиционные» способы.
…Между прочим, граф был совсем неплохим человеком. Он просто каждую субботу, аккурат в десять двадцать, любил посещать притон. Вот и сейчас, вышедши из таксо, точнее, чуть не вывалившись по причине запутывания в длинном плаще, граф на тоненьких кривеньких ножках бодро поскакал к подъезду. Самому обычному, «советскому», безо всякого домофона и с вечно открытой дверью, которая, подобно огромной пасти, заглатывала в себя бедняг-посетителей, периодически отрыгивая пьяниц. Вжав голову в плечи, наш герой смело юркнул в парадную. Граф не был извращенцем. Не делал из своих вояжей чего-то эпохального. Просто ходил. Как многие наши земляки посещают баньку…
А во дворе, прыгая по лавке, трижды каркнула ворона. Бежавший по лестнице граф остановился, отдышался, перекрестился. Затем шмыгнул за обитую грязным брезентом дверь. В общем, все как обычно…
– Слушай, Леш, я не знаю, что там у вас стряслось, но Маринку надо спасать…
– Жень, ты меня за этим разбудила? – пробурчал сонный голос на том конце провода. – Врубаешься, сколько сейчас времени?!
– Да черт возьми! – Женька обрушила праведный гнев на лысину подрезавшего ее водителя. – Дебил! Откуда только берутся такие?! Сорри, Леш, это не тебе… Слышишь, Марина с катушек слетела…
В трубке наряду с громким мужским посапыванием отчетливо слышался недовольный женский голосок. Его обладательница, судя по всему, смывала в туалете и хлопала туалетной же дверью.
– С кем ты? Леш, ты что?! Она тебя любит, из-за тебя она слетела! – кричала Юджи, пролетая на красный.
– И она меня любит, – нашел в себе силы съязвить Алекс, – меня все хотят и любят. Хоть ты спасайся от них… И вообще, кто ты такая? Полиция нравов, блин?! – а потом со смешком добавил: – Внимай сюда, Чип-и-Дейл хренов, ни тебя, ни подружку твою я больше знать не желаю… Пошли вы на…!
Беседа логически завершилась. Евгения припарковалась на обочине: ей решительно нужно было все переварить и очиститься, что ли. Нет, ее уже давно не смущало, когда ее ругали по матушке, просто представления об отношениях перевернулись с ног на голову. И во время кульбита сего Женька отчетливо узрела задницу…
Подумала. Выдохнула. Нужно ехать домой. Слава богу, этой ночью можно поспать, а то после трех ночей подряд, проведенных в диких танцах, и двух дней в спорткафешке Женьку «малость» клонило… Слава кофию!
Незаметно юркнув в подсобку, Юджи переоделась в форму официантки. Не спеша оглядела себя в большом висящем на голой стене зеркале. Осталась недовольна: с таким режимом питания форма скоро вообще будет болтаться, как на вешалке. «Сегодня нужно нормально поесть, – резюмировала девушка, подспудно понимая, что это вряд ли удастся, – а то люди уже за нарика принимают…» Женька вспомнила недавний казус и поежилась. Затем, собрав кудри на один бок и заколов их пластмассовой морской звездой, неторопливо поднялась в зал…
Евгения по опыту (пусть и небольшому) знала, что народ в этот час жаждет зрелищ куда больше, нежели хлеба. От нее требовалось лишь вовремя подносить пиво. В общем, никакого разнообразия.
Девушка уселась за барную стойку и улыбнулась знакомому бармену Феде, тоже прибывшему попытать счастья в Стольном.
– Привет, мой свет, – поздоровался парень в ответ на игривую гримаску Евгении, – чего такая веселая?
– Да вот не знаю, может оттого, что всю ночь танцевала… – мечтательно проговорила Юджи.
– На шесте, – уточнил Федор.
– На пилоне, от этого я ловлю кайф.
– Рад за тебя, хоть какая отдушина есть…
– Угу, – подтвердила Юджи, успев-таки заточить круассан.
– А я вот все детство мечтал стать автослесарем, открыть СТО… все бегал помогал чинить соседский «запорожец», – пустился в ностальгию бармен.
– Станешь. Откроешь, – сказала как отрезала девушка и для пущей убедительности ударила ладошкой о барную стойку…
Реальной отдушиной для Женьки были танцы. Она обожала свою работу в стрип-шоу. Обожала разучивать новые программы, ставить номера для других. Даже Маринка, старожилка их клуба, называла ее фанатичкой. Она не обижалась. Вопреки распространенному мнению об опасности женской дружбы, девушки, казалось, дополняли друг друга и были не просто подругами, а настоящими товарками в самом хорошем смысле этого слова… Женю нисколько не смущала роль ведомой в этих отношениях…
Она всегда выходила на сцену в хорошем настроении. Вот и сейчас, чинно вышагивая на высоченных толстых каблуках и облаченная в черное атласное боди с пикантными кружевными вставками, нахлобучив вуалетку на пол-лица, девушка чувствовала себя королевой…
«Раз, два, три, шаг в сторону, воздушный поцелуйчик, – Евгения прокручивала в уме каждое действо, – и четыре, поклон, медленно выпрямляемся… шесть, семь, восемь, поворот и присед… Раз, два, три, встаем, руку вперед, стягиваем зубками перчатку. Бросаем в зал… Девять, десять, одиннадцать, шпагат. Медленно, пусть все видят мою прекрасную растяжку… обожаю Энью. Хотя эта музыка не для стрип-клуба и пьяной публики, она для другого, более личного стриптиза…»
…Семь тринадцать… Нормальные люди-человеки со всех ног спешат на работы – в школы-садики, а она, Евгения Лиске, влив в себя четыре чашки кофе, уныло плетется домой, периодически рискуя задрыхнуть в пробке. Ну и что тут поделаешь, когда в двадцать три года Женька, вместо того чтобы учить деток (послушных и не очень) языку Шиллера и Гете, ночь напролет оголялась перед разгоряченной нарзаном публикой под душевное Listen to your heart?
Как говорит Маринка, это слабоумие. А слабоумие есть диагноз. Вывод: незамедлительное принятие пилюли. За оной девушка решила наведаться в лежащий прямо по курсу гипермаркет. Там, если вывеска не врет, имеется ну просто сказочного вкуса тающий во рту молочный шоколад. Он и есть Женькина пилюлька.
Задумано – сделано. И через некоторое время девушка уже припарковывала «бэху» на сырой и серой магазинной стоянке. «Нет ничего лучше, нежели приехать в теплый (пусть и не свой) дом, облачиться в обвислый шерстяной свитер и, зарывшись под одеяло, покусывать плитку молочного, пусть и не совсем швейцарского, шоколада. И непременно тупить в телик, при этом неважно, что там показывают», – мирно думала Евгения, направляясь к широкому жерлу магазина, откуда зазывно пахло свежеиспеченной (как же) разнокалиберной сдобой. «Еще бы булочку с марципанами, ну, или рогалик, – предвкушала Лиске начало сладкого шопинга, – можно и круассанчик… потом сумасшедший фитнес, и порядок…» – как вдруг послышалось совсем не свойственное для стоянки противное визжание шин. Женька, как показала универская практика, была не ахти какой училкой, но, как показала жизнь, отличным водителем с превосходной реакцией. Бросив быстрый взгляд в сторону съезда, девушка увидела черный кроссовер, резко развернувшийся и буравивший мощными фарами утренние сумерки. А на стоянку то и дело прибывали машинки, мимо них сновали люди, и никто не обращал внимания на застывшую черную глыбу, все еще урчавшую мотором.
«Хрен его знает, – подумала Юджи, – может, встречает кого с ночной смены… меня бы кто встретил на такой тачке…»
– Мам, ну купи солдатиков, ты же обещала! – донесся сзади писклявый детский голос.
– Артем, вчера папа купил тебе целую армию, так в чем теперь дело? – улыбнулась мать.
– Так это ж наши… а я еще немцев хочу! Ну как я буду играть в партизан без немцев?
Женька улыбнулась: нам пустяк, а у ребенка реконструкция под угрозой.
– Посмотрим, – уклончиво ответила родительница, как вдруг «оживший» кроссовер пришел в движение, причем очень и очень быстрое, и, рявкнув газами, понесся прямо на будущего режиссера-документалиста и его родительницу.
Скумекав, в чем дело, Юджи обернулась и в прыжке толкнула обоих на чернеющий квадрат пустого парковочного места. Девушке даже показалось, что машина немного ее зацепила. Еще через некоторое время Женька поняла: не немного… Что было дальше, она помнила смутно. Все ерунда, кроме больших, наполненных испугом глаз ребенка. Он не плакал. Просто удивился. И испугался.
– А… А кто вы? Что вам всем от нас надо?! – зарыдала до смерти напуганная мать, прижимая к себе мальчонку. Как и следовало ожидать, злобствовала она почему-то на Женьку.
Осознав всю странность своего положения, фройляйн Лиске попыталась объясниться. Вышло, как всегда, неуклюже:
– Я, между прочим, вас от машины спасла! Кроссовер черный не видели, что ли?!
– Какая машина? Никого тута не проезжало, – уверенно и строго проговорил дворник, шурша метлой по сырому асфальту.
– С утра уже готовая, – со смехом констатировал конопатый парень, обнимая подружку.
– Сколько можно уже??? Когда это кончится??? Отстаньте уже от нас!!! – забилась в истерике женщина. – Мы выплатим этот несчастный долг, слышишь, вы-пла-тим!!! Только ребенка не трогайте! Сначала приходят, угрожают, обещают расправиться через три дня… Ненавижу!!!
– Мама, я тоже видел машину, – чуть охрипшим голосом проговорил малыш.
– Молчи, сыночек, молчи!!! – кричала мать. – Идите все, что встали, коршуны!!!
– Коллекторы эти – кровопийцы адовы! Да чтоб вас! – поддержала пожилая дама с высокой «башней» на голове.
Больше всего обидно было то, что все эти громы и молнии были низвергнуты на бедную кудрявую Женькину башку.
– Да не коллектор я, просто помочь хотела, – оправдывалась девушка уже без особого энтузиазма. Все равно не поверят. Все равно разозлятся еще больше. «Так и проклясть могут», – подумала Женька и побрела прочь в сторону верной «бэхи». Шоколадку она так и не купила.
Выезжая со стоянки и пытаясь забыть весь утрешний негатив с помощью «Короля и шута», Юджи собралась было перестроиться в левый ряд, чтобы побыстрее добраться до своей коммуналки и провести оставшийся день в комнате. На то он и выходной. Мало ли что еще приключится… Забыться не вышло: кто-то сзади клаксонил явно в ее, Женькин, адрес. «Странно: ничего не нарушила… вроде… хотя впопыхах и могла накосячить…» – мучительно размышляла девушка, прижимаясь к обочине. Включив аварийку, Евгения вышла из авто, дабы узнать, в чем дело. Вышла и обомлела: черный кроссовер марки «Инфинити», как успела разглядеть фройляйн Лиске, плавно поравнялся с «бэхой». В следующий момент из его недр вышел весьма странный мужчина. Вся его одежда и аксессуары были призваны по максимуму защитить, сделать неузнаваемым своего носителя. В то время как стекла в машине не были затонированы. Где, спрашивается, хваленая мужская логика? В данном случае оная определенно дала сбой…
Облаченный в длинное серое пальто с капюшоном, доходившее до самых пят, объект сей прятал руки в черных кожаных перчатках, а глаза – за темно-синими круглыми очками (они-то зачем в пасмурную погоду???). Водитель «инфы» уж больно походил на человека в футляре. Пробуравив Женьку жуткими окулярами, странный тип тихо, но отчетливо произнес:
– Не стоит вмешиваться в мой промысел. Все должно быть по правилам. Никто не смеет нарушать их…
– По каким еще правилам?! – опомнившись, взбеленилась Женя. – Вы чуть ребенка не сбили!
– Я все сказал. Я тебя запомнил… – договорив, человек в футляре быстро нырнул обратно в кроссовер и столь же поспешно исчез. Да, именно исчез. Ну не мог он так молниеносно и, главное, бесшумно, уехать… Даже на такой тачке…
Женька вернулась в теплый салон «бэхи». Туман внезапно рассеялся. Девушка знала наверняка: поспать днем не получится. Хоть бы добраться без приключений… «Благими намерениями, ити их матушку…» – подумала раздосадованная Юджи.
– И чего это мы тут шляемся, как у себя домачки? Совсем борзая, страх потеряла. Надо вернуть, – промурлыкал Димка, вальяжно развалившись на тумбе в прихожке.
