И между нами ещё несколько человек. Вечер пятницы и все спешат домой, отдыхать после трудовой недели. Чёрные непослушные кудри, широкие брови, выразительные чёрные глаза и пушистые ресницы, чувственные пухлые губы, и наушники, небрежно воткнутые в уши. Он кивает в такт музыке в своей голове и на секунду поднимает взгляд. Удар током. Чистый адреналин. Его зрачки расширяются и он застывает с приоткрытым ртом. Греховным, манящим ртом.

Он облизывает нижнюю губу и слегка её прикусывает, а у меня мгновенно наступает пожар внизу живота. Румянец выступает на скулах, и я опускаю глаза, успевая заметить, как он срывает наушники и старается протиснуться в толпе. По инерции поворачиваюсь к двери, ведь мне сейчас нужно выйти. В тот момент, когда двери вагона открылись, и я шагнула из него, по моей куртке скользнули чьи– то пальцы и двери между нами закрылись. Обернувшись, я увидела его по ту сторону закрывшихся дверей, и готовящийся отбыть поезд тронулся. В его глазах была паника.

Через 2 часа

Сердце заполошно стучалось в мои рёбра, но я упрямо шла вверх по лестнице своего старенького подъезда. Гружённая сумками, толком не вижу куда наступаю. После пары соскальзываний с протоптанных за годы использования ступеней, иду, тщательно проверяя ногой.

Не спасает.

Очередной шаг, и судорожно взмахиваю пакетами под аккомпанемент кошачьего, басовитого «Мяуфф». Чёрная молния выскакивает из-под ног и тенью несётся к порогу моей квартиры. Крупный чёрный кот со слегка волнистой шерстью жмётся к двери и тихо фыркает, вздёргивая мощную лапу к морде, как будто вытирая слезу. Бросаю пакеты и тяну руки к этому мимимишному товарищу, получаю по руке лапой, и тут же включается его «моторчик». Открываю дверь в квартиру и, недолго думая, зову его на кухню.

– Кис-кис-кис… как бы тебя назвать?

Кот с видом мученика проскальзывает к мойке и жалобно просит. Видимо, хочет кушать.

– Будешь рыбу? – тяну руку к мойке, в которой с утра размораживала себе на уху

небольшую рыбёшку форели.

Брезгливое фырканье в ответ.

– А что тебе, мясо? – усмехаюсь в ответ.

Поощрительное касание лбом моей ноги. И снова моторчик.

– Хищник!

И прямо вижу, как его морда ухмыляется.

– Сначала мыться, – строго говорю.

Он всё понимает, идёт в ванну, а на спине шкура подёргивается. Так обычно делают кошки, когда им неприятно. Но он запрыгивает в ванну, встаёт передними лапами на бортик и выжидательно смотрит на меня.

– Сначала я переоденусь, – иду в комнату и слышу, что он идёт за мной.

У него взгляд настолько мужской, раздевающий, что я невольно чувствую лёгкий озноб. Прогоняю его из комнаты, закрывая дверь, и слышу недовольное ворчание.

– Как же тебя назвать? – задумчиво говорю, намыливая смирно стоящего в ванной кота. Он спокоен, глаза прикрыты. Ощущение, что он всю жизнь вот так мылся.

«Да ну! Бред!» – смотрю пристально на его реакции, – это не кот, а кремень.

«Неее, бред!»

Пока кот уплетает мясо, прошу заметить запечённое с овощами, купленное, перед самым выходом из кулинарии местного магазина, наскоро моюсь сама, и захожу на кухню. Он отрывается от ужина и смотрит на меня, пока я обхожу его и ставлю вариться себе кофе. Едва я сажусь за стол с чашкой, он отворачивается и продолжает есть. А когда я встаю, чтобы пойти в комнату, становится у меня на пути и требовательно начинает орать.

– Я не понимаю, чего ты хочешь? – начинаю нервничать.

Поорав и не добившись от меня реакции, он идёт в комнату, ждёт, когда я сяду на диван, и одним грациозным движением прыгает мне на ноги. Какое-то время потоптавшись, он ложится мне на низ живота, и утыкается мордой прямо в промежность. Весь вечер читаю книгу, и наглаживаю своего нового друга. Думаю, как его назвать, и незаметно засыпаю.

Снится метро, тот самый взгляд, молния, мелькнувшая в шалых глазах страстного мальчишки, и кто-то зовёт меня. Выныриваю из сна по звонку будильника. Вся мокрая, а кот спит, уткнувшись мне в грудь и обнимая лапами.

– Мой мужчина, – довольно шепчу ему, а он открывает один глаз, потягивается и зевает.

Пока я завтракаю и собираюсь на работу, кот быстро съедает остатки мяса и просится выйти из квартиры. Выпускаю.

– Не забыть купить кошачий туалет, – напоминаю себе собираясь. А выйдя из подъезда, цепляюсь взглядом за парня, сидящего на лавочке. ОН. Он встаёт и медленно подходит, как будто боясь вспугнуть меня.

– Привет.

Улыбается, притягивая взгляд своими пухлыми губами, а я заворожённо смотрю, перевожу взгляд на смешно дёрнувшийся кадык, и нелепый шарф в жёлто-зелёную полоску, выглядывающий из-под пальто. Ветер играет с его кудрями, и мне хочется одновременно прижаться к нему и сбежать.

– Как? – успеваю сказать я и тут же замолкаю под пальцами, коснувшимися моих губ.

– Я тебя нашёл, остальное неважно.

Чёрные глаза напоминают мне о коте, который совсем недавно выбежал на улицу.

– Его зовут Войс, – говорит парень.

– Ты о ком? – не понимаю я.

– О коте. Его зовут Войс.

– А тебя?

Он улыбается, протягивает руку и убирает прядь моих волос за ухо, и говорит:

– И меня. Войс.

Смотрю на него и не понимаю:

– О чём ты?

– Меня зовут Войс, – повторяет он.

– Как кота? Это шутка юмора такая? – продолжаю тупить.

– Я и есть кот, – улыбается он.

– Бред, – улыбаюсь и отступаю на шаг, – ты перечитал фэнтези или просто с не долеченной кукушкой.

Он медленно опускает руку и говорит:

– Ты мне не веришь.

И это даже не вопрос. Это утверждение.

– Давай поговорим вечером, когда я приду с работы.

– Хорошо, – отвечает и снова садится на лавочку у подъезда.

Прохожу пару метров, оборачиваюсь и спрашиваю:

– Ты весь день тут планируешь просидеть?

– Да, – лаконичный ответ в процессе распутывания наушников.

– Тебе нечем заняться?

– Нет. Мне некуда идти, – он сердито сопит как маленький ёжик, и это сводит на нет его потуги выглядеть крутым мачо.

– Ты не беспокойся, я найду чем заняться пока тебя нет, – через силу выдавливает он из себя.

– Кстати, я Вера, – быстро говорю и киваю.

Стараясь не оглядываться, бегу на остановку. За опоздание меня не похвалят.

Человек может ждать сколько угодно. Ему всего лишь нужно знать, что не зря

Зябко передёрнув плечами, пальто от холода не так уж и спасало, я задумался.

«Что же всё-таки произошло в портале? Почему именно этот мир? Да ещё и полностью техногенный. Как выбираться? Одно меня радует. Нежданно, я встретил женщину своей мечты. Сколько лет упрямых фантазий, а она оказалась реальной. Пусть она уже не так молода. Кстати, сколько они тут живут? Почему она одна?»

Неожиданно последняя мысль греет душу. Может она и не знала обо мне, но определённо ждала. А вот то, что живут здесь, похоже, мало, сильно озаботило.

«Ничего. Заберу к себе, сделаю своей, и молодость вернётся».

Внезапно вихрь этих мыслей прервался. Из подъезда вышла старушка с рыжим облезлым котом на руках. Тот, едва меня заметив, сразу выгнулся дугой, дико взмявкнул, вырвался из рук бабули и дал стрекача до ближайшего подвала. Бабка перекрестилась, смотря на меня в упор, и побежала за своим котиком. Я же, поняв, что слишком привлекаю ненужное мне внимание, пошёл в подъезд, залез на подоконник на этаже своей зазнобы, обернулся котом и лёг. Уже засыпая, промелькнула мысль: «А я ведь даже не узнал как её зовут!»

Время идёт, мимо проходят жильцы, норовя кто погладить, а кто и попинать. За день изучив все закоулки подъезда, в том числе и чердак, я наткнулся там на какой-то пакет тщательно утоптанный в дальний угол за трубу отопления. Не сумев вытащить его котом, я перекинулся в человека и вытащил-таки его на свет. Внутри оказались какие-то бумаги и три пачки местных денег.

«Ну, хоть разжился средствами на крайний случай. Интересно, что за бумаги?»

Читать я на здешнем языке не умел, при переносе мир даёт только разговорную речь местности, куда переносишься, потому решил взять всё с собой и распихал документы и деньги по внутренним карманам пальто. Уже вечерело, когда я снова вышел на улицу, где за день значительно похолодало.

«Что же за местность такая! Мне так холодно ещё никогда не было».

В моём мире зима, как природное явление, выглядела как сильные дожди летом. Решив не ходить в магазин за продуктами, чтобы не пропустить прихода моей женщины, я опять сел на ту же лавочку.

Через некоторое время в подъезд зашёл какой-то мужик в объёмной куртке с капюшоном и замотанный в шарф. Почему я обратил на него внимание? Да потому, что через минут десять он выскочил из подъезда как камень из палинтоны* и заметался по двору, рыча что-то о том, что он порвёт того, кто «стырил его бабки», и разнообразя мои познания в сфере теоретических возможностей размножения некоторых видов обезьян с членистоногими. Наконец он остановился, увидел меня и быстро подошёл.

– Мужик, есть закурить?

– Я не курю, – ответил я.

– Слушай, ты не видел тут никого с пакетом шарящегося? – спросил он и посмотрел на урну, мгновенно узнав пакет, который я недавно выкинул.

– Вот с этим пакетом, – уточнил он хватая пакет.

– Не, я только недавно пришёл, – сказал я честно смотря ему в глаза.

– А ты к кому пришёл-то? – решил проявить он бдительность.

– Да на девушку залип, а она здесь живёт, вот договорился встретиться здесь с ней, – не моргнув выдал я.

– Так тут вроде и девок молодых не живёт, – мужик явно местный, знающий жильцов.

– Мы просто договорились встретиться у этого подъезда, – отмахнулся я ёжась от холода.

Руки немилосердно жгло морозом, я старался их греть, засовывая в карманы, а лицо прятал за жёлто-зелёным шарфом.

– А чёй-то ты лицо прячешь от меня? – подозрительно прищурился мужик.

– Замёрз я, сильно, – отбрил я его, – мужик, иди уже, не мешай девушку встретить.

Мужик мерзко хохотнул, ляпнул что-то про окучивание и количество дырок на население, и ушёл. Я, конечно, ничего не понял, но и задумываться не стал. Просидев так ещё с четверть часа, я наконец увидел её. В свете вечерних фонарей, она шла по тропинке к подъезду. Лёгкое облако светлых волос, маленькая фигурка в дутом пуховичке, большие зелёные глаза, маленький аккуратный ротик и тонкие пальчики рук. Всё в ней было какое-то родное и уютное.

***

И снова я еду в метро. Час пик, народу море. Думаю о Войсе.

«Надеюсь, ему есть куда пойти и где поесть».

Сержусь на саму себя, ведь я никогда не была равнодушной к чужим проблемам. Парень меня привлекает, но это же неправильно! Ему от силы лет двадцать пять, а может и меньше. А мне скоро будет сорок один. Толпа привычно выносит меня на станции пересадки. Неожиданно приходит мысль:

«А что если он весь день просидел у подъезда и голодный?»

Фыркаю от подобной мысли. Он же не совсем блаженный, чтобы сидеть на холоде весь день! Ведь правда? А вот голодным может быть запросто. Хмурюсь, в сердце поселяется щемящее чувство.

«Да какого чёрта! Он чужой человек!»

И тут же решаю зайти в KFS, взять ему хотя бы такой еды.

«Не надеется же он, что я его к себе пущу?»

С этими мыслями я и доехала до дома. А у подъезда увидела его, упрямо сидящего на холоде в своём тонком пальто.

– Ты всё сидишь? – стараюсь говорить без эмоционально, а на душе клокочет и щемит.

– Сижу. Мне некуда идти. Я в этом мире никому не нужен. Если только как питомец, – говорит он и отводит взгляд. Непроизвольно отмечаю, как трясутся его губы, вижу что замёрз. Замечаю и его голодный взгляд, прежде чем он отворачивается.

– Пойдём, погреешься, да и поешь у меня, – выдаю, прежде чем сама понимаю что сказала. И сразу же паникую. Я же его не знаю. Он видит мою реакцию и всё понимает по-своему.

– Зачем зовёшь, если не доверяешь?

– А ты бы доверял всем на моём месте?

– Нет. И знаешь, ты не обязана меня спасать, – морщится, растирая руки и пытаясь согреться, – но если ты сможешь мне довериться, я не подведу. Я машу ему рукой, подзывая, и открываю подъезд.

– Пойдём, горе моё луковое, – снисходительно улыбаюсь и тут же застываю от осознания фразы сорвавшейся с губ.

Он как заворожённый смотрит на мои губы. Притискивает меня к двери ставя руки с обеих сторон от головы и, почти коснувшись моих губ, тихо шепчет:

– Твой, не сомневайся, – и проходит в подъезд.

Примечание к части

*Палинтоны – здесь читай катапульты (Греки именовали подобные камнемёты «палинтонами», то есть стреляющими по навесной траектории)

Глава 2

Ищи добра, а худо само придет

Зайдя в квартиру, он быстро скинул пальто и прошёл в ванную комнату.

«Откуда он знает, где ванная?»

Но больше всего меня поразило, что он знал, что у меня лежит в холодильнике, потому что моя руки, он крикнул:

– Сегодня, надеюсь, у тебя есть что-то кроме вчерашних мяса с овощами?

Зависнув на пару мгновений и увидев выглядывающего из ванной мужчину, я ответила:

– А ты откуда знаешь, что было вчера?

– Я же говорил: я и есть тот кот, которого ты вчера пригрела.

– Докажи, – не удержалась я от издёвки.

Войс закатил глаза и с видом мученика простонал:

– Нуу, ладно, сейчас.

Вышел из ванной через минуту в одних боксерах, ошпарив мои нервы огнём смущения и жара в районе живота, всё же хорош стервец, и слегка заискрив, пропал. Моргнув, я обнаружила на месте мужчины того самого чёрного кота. Он сладко потянулся, показательно вытянув заднюю лапку назад, и прижался лбом к моей ноге.

Аут.

***

Пришла в себя я на кухне. Сидела и смотрела, как он жарит картошку, автоматически потягивала мелкими глотками чай с запахом настойки пиона, нервно подмигивая сама себе.

– Я предупреждал, а ты заладила: «Не верю, не верю».

– Войс, – наконец просипела я.

– О, очнулась, – развернулся он ко мне, предварительно накрыв картошку крышкой и сняв с огня.

– Тты, – я вздохнула судорожно глубже, – Ты зачем вчера залезал ко мне на живот?

– Ну, – слегка смутился он, – запах у тебя очень привлекательный. Хотел хоть так побыть к тебе ближе.

– Почему? – только и спросила.

– Потому что…

Наш разговор прервал звонок в дверь. Дверь я никогда не открываю полностью, всегда через цепочку. На пороге стоял незнакомый мужик со скорбным выражением лица.

– Что вы хотели? – спрашиваю, приоткрыв дверь.

– Подскажите, вам котик чёрненький не попадался? У дочки маленькой сбежал, вот ищем, – и так махнул рукой, мол «надоело искать, сил нет».

– В подъезде вчера крутился, какой то чёрный с белым пятнышком на лбу, – участливо ответила я.

– Не, наш весь чёрный, – ответил тот и, уже отворачиваясь, пробубнил, – ищи его теперь, утырка. Вот чего его понесло в этот район?

Проводив глазами этого «поисковика котикового», я вернулась на кухню.

– И кто тебя ищет?

– Вероятно те, кто помог попасть в этот мир, – ответил Войс, – убить не смогли, так решили добить здесь.

– И кому ты так понадобился? И почему? – задала насущный вопрос.

– Кому… точно не скажу, но на примете есть кандидат. А вот почему? Ну, тут два варианта, – загадочно ответил он.

– И какие?

Войс на мгновение замялся, а потом выдал:

– Или, хотят занять моё место, или не хотят чтобы я нашёл тебя.

Немая пантомима «а при чём тут я?» продолжалась несколько минут, в течение которых я успела намахаться руками, глотнуть чаю и подойти вплотную к Войсу, тыча в него пальцем. Последнее решило всё. Меня сграбастали крепкие руки, и я с размаху впечаталась в литые мышцы груди этого «кота». Пока я притихшая млела в его руках, моя макушка подверглась тщательному копошению с целью обнюхивания, а затем меня плавно потянули вверх. Едва касаясь пола носочками, я вскинула голову и увидела сияющие кошачьи глаза, прежде чем мои губы накрыл сладкий, крышесносный поцелуй.

«Что я творю? Он же совсем мальчишка!»

Я задёргалась, пытаясь выскользнуть, и он отпустил, спрашивая:

– Что-то не так?

– Конечно не так! – пискнула я. – Ты не понимаешь?

Он помотал головой и скрестил руки на груди, невольно притянув мой взгляд.

– Я старовата для тебя, – вытолкнула я из себя признание, смущавшее меня.

Я ожидала чего угодно, но не задорного ржания.

– Сколько тебе лет? – спросил этот «кот».

– Сорок, – отводя глаза, буркнула я.

– А мне семьсот тридцать, – хмыкнул он, – и кто из нас староват?

Я ошалело взглянула на него, и поинтересовалась:

– Сколько же вы живёте?

– В среднем три тысячи земных лет. Я в самом расцвете сил.

– А мне осталось лет двадцать, если повезёт, то тридцать, – строго сказала я, и ушла в комнату.

***

Сегодня вечером я решила поработать, поэтому не пошла на диван, как рассчитывал, судя по всему, Войс, а села за компьютер. Едва я нажала кнопку старта, и комп слегка загудел, как Войс метнулся ко мне и выдернул со стула, пряча меня от гудящего ящика. Сначала тихонько, а потом всё более распаляясь, я начала смеяться. Пока меня плющило и прибивало с подвываниями к земле, он стоял с укоризной глядя на меня. Когда я наконец-то смогла говорить, не срываясь на ржач, он спросил:

– И что ты увидела смешного в моих действиях?

– Извини, это, видимо, нервное. Ты не знаешь что такое компьютер? – всё ещё улыбаясь, я вновь села в кресло перед экраном с загрузившимся рабочим столом.

– Конечно, не знаю, я из другого мира, – устало вздохнул он.

– Хочешь увидеть? Может что-то интересует? Что-то нужно узнать? – спросила я открывая «Гугл Хром».

Он задумался на пару мгновений, а потом спросил:

– А ты можешь найти места силы?

– Энергетические точки земли? – уточнила я.

– Эмм, ну да, – с сомнением ответил Войс.

– А тебе, положительные, или отрицательные нужны? Просто я не знаю направленность твоих сил, но, как я поняла, ты ищешь место способное восстановить твои способности, – выдала я с умным видом.

– Откуда ты знаешь про такое? – вздохнул мужчина. – Вроде, у вас техногенный мир.

– Техногенный, – подтвердила я, – только наука наша давно уже доказала, что места силы реальны, и вовсю их изучает. Я усиленно стала рыться в сети, и через некоторое время, пока Войс смотрел на мелькающие на мониторе статьи и картинки, спросила его:

– В нашей стране самые известные есть четыре такие точки. Ты как относишься к холоду? – и взглянула на него. Войса передёрнуло, он выразительно-обвинительным взглядом прошёлся по моему лицу.

– Понятно, тогда тебе подойдут только Дольмены Кавказа, – сделала вывод я, – да и то, месяца через три.

– Почему? – спросил мужчина нахмурившись.

– Ну, потому, что пока там холодно, как и здесь. А остальные места ещё более холодные.

– А в других странах? – с надеждой спросил он.

– А в другие страны нужны документы. У тебя есть? – ехидно спросила я.

– Нет, конечно, но мы это исправим, – сказал этот… кот, и вышел из комнаты.

Пока я осмысливала ответ, он вернулся с пачкой денег и положил их на стол.

– Этого хватит на решение вопроса с документами?

Увидев пачку тысячных купюр евро, я аж подскочила.

– Ты кого грабануть успел, чертяка?

Он пожал плечами и ответил:

– Никого. Я их нашёл недалеко, в пакете.

«Лучше мне не знать», – подумала я. Сочтя моё молчание закрытием темы, он спросил снова:

– Так что у нас с другими странами? И с документами?

– Ближайшая и самая сильная расположена в Болгарии, Рила*. Второй вариант в той же стране, называется «Каменный лес»**

– Тогда нам стоит посетить эту страну, – задумчиво сказал Войс.

– НАМ???

Примечание к части

*Рила – Болгария. Горный хребет и озеро.

**"Каменный лес" – природное Место Силы, издревле представлял собой «заколдованное место», где с людьми происходили необычные вещи. Находится он к западу от Варны и представляет собой небольшую песчаную пустыню с каменными колоннами фантастических форм и размеров.

Нет ни одной проблемы, которая не несла бы в себе даров

Вера смотрела на меня с изумлением и, кажется, даже немного сердилась после моего заявления.

– Конечно Нас! Ты же не думаешь, что я, едва найдя тебя, поеду куда-то один – растерялся я.

– У меня своя устоявшаяся жизнь, работа, – начала она частить, – да и отпуск у меня не скоро.

– Уволься.

– Да с чего бы я должна ломать свою жизнь под тебя? – всё больше распалялась она, уже встав с кресла и скрестив руки на груди. – В конце концов, я взрослая самостоятельная женщина.

– Ты, правда, не понимаешь? – тихо спросил я.

– Не понимаю. Я же не знаю тебя и твои мотивы, – фыркнула Вера и дёрнулась в сторону выхода из комнаты. Я поймал её в свои объятия, прижал к себе, и тихо сказал:

– Ты нужна мне. Я искал тебя семь сотен лет во всех мирах. Ты понимаешь? – вздохнул, и продолжил, – когда такой как я встречает свою женщину, не важно становится всё, что не касается её. Я могу просто попытаться быть рядом с тобой до твоей скорой смерти, а могу найти путь в свой мир, и забрать тебя туда. Разделить с тобой свои годы жизни, вернуть тебе молодость, просто… Просто любить тебя.

И ещё тише добавил:

– Любить больше жизни, встречать с тобой тысячи рассветов и закатов во всех известных нам мирах, растить наших детей и жить полной жизнью. Не сидеть в скворечнике из бетона и пластика, ожидая нового рабочего дня, а быть свободными. У меня есть возможность дать тебе всё это. Просто позволь доказать, что жизнь может быть иной, – и отпустил её.

Она стояла с закрытыми глазами и молчала.

И это были самые жуткие за всю мою жизнь минуты.

В голове проносилась череда вариантов развития событий, и холодный липкий страх схватил меня за горло, едва я допустил мысль, что она откажется. Я уже начал впадать в панику, со всей дури сжимал в руках край футболки и покусывал губу, когда она наконец подняла на меня взгляд и спросила:

– Ты действительно хочешь всего этого со мной?

Я нервно усмехнулся, кивнул и застыл потрясённо, едва она ответила на мой кивок оригинальной фразой:

– Только ты учти, я не опытна в любовных делах, – и смущённо добавила, – совсем неопытна. Так сложилось, что все кто хотел со мною быть, были мне не нужны и не интересны, а быть с кем-то без чувств я не хотела. Сглотнув, я спросил:

– И что, никого? Никогда? За столько лет?

– Да, – и, краснея, попыталась проскользнуть мимо меня из комнаты.

Я поймал её и прижал к себе как великую драгоценность. Лихорадочные мысли роились в голове, выделив самую важную, я выдохнул в её губы:

– Это было «Да»?

– Да, – тихий ответ.

Глаза в глаза.

Горячее дыхание на моих губах и влажный язычок Веры скользит, облизывая её собственные, пересохшие. Сминаю со стоном эти губы, врываюсь в её ротик, захватывая в плен язычок, лаская его нежно и настойчиво. Сам себя уговариваю остановиться, не пугать Веру, и со стоном отстраняюсь. Смотрю в её затуманенные глаза. Ласкаю руками и взглядом тело. Она постепенно приходит в себя и смущённо говорит, явно стараясь отвлечься:

– Нужно сделать тебе паспорт.

Киваю и, стараясь ни звуком не нарушить то волшебное, что связало нас, отпускаю её руки, медленно соскальзывая пальцами с её пальчиков. Она всё же выходит из комнаты, и я слышу щелчок включаемого чайника, грохот переставляемой в холодильнике посуды, хлопок и невнятное шипение Веры. Стоп. Шипение Веры? Несусь на кухню, и вижу как Вера выбрасывает осколки чашки держа палец во рту.

– Что случилось? – с трудом выталкиваю из себя, а сам уже ощупываю её.

– Палец порезала об осколок, – и показывает рассеченную подушечку.

Лихорадочный спор с самим собой, не обернётся ли моя поспешность потом её обидой, но отметаю все доводы и импульсивно говорю:

– Можно? – тянусь к её пораненной руке.

Она доверчиво даёт мне свою руку. Нахожу в себе силы сказать:

– Ты не против, если я привяжу себя к тебе? Тебя не обяжет, а я тебя, если что, почувствую всегда и везде. В пределах мира. – Лукавлю. Привяжет, эмоциональная связь не бывает односторонней. Она даже толком не думала, просто кивнула. Лизнул палец, почувствовав на губах и языке её кровь. Пузырящееся чувство счастья до головокружения, мгновенное «узнавание» и я уже шепчу:

«Ни в беде ни в здравие, не предам не покину, ты моя единственная и я твой едино навек».

Шепчу ей с надеждой:

– Примешь меня мужем своим?

Вижу в глазах шок, она дёргается, вырывая руку, но я держу крепко и шепчу не теряя надежды:

– Понимаю, что не достаточно знаешь пока, но я ведь тебе нравлюсь? Хоть немного! Просто скажи: «Принимаю!» Прошу! Верочка…

Она розовеет, видимо что-то себе надумав, и еле слышно шепчет:

– Принимаю.

Взрыв моих эмоций смешивается с мгновенно прошившей болью под лопаткой, где расцветает знак моей принадлежности этой женщине. И нет ни единого мига сожалений, а есть только торжество, что она меня не оттолкнула, доверилась. Меня выгибает от резкой боли и я падаю перед ней на колени, а у неё на запястье проявляется тонкий неснимаемый браслет, сплетённый из двух полосок белого и жёлтого металла в виде цепочки ДНК, в которой между полосок вставлены бриллианты. Она растерянно смотрит на браслет, затем на меня и, видя, как я морщусь от боли, срывает с меня футболку и потрясённо смотрит на расцветающую, на её глазах, печать принадлежности в виде всё той же цепочки ДНК скрученной в знак бесконечности. Я знаю, что она видит, потому что видел уже такой знак у своего отца, а вот то, что через этот знак не только я её буду чувствовать, но и она меня, я не учёл. Вся моя боль обрушивается на неё лавиной.

Она стонет, сползая по стене и выгибая спину. Хватаю её и бегу в ванну, снять боль горящей метки, пусть и фантомной. Сдёргиваю одним движением с неё вещи, и встаю под душ с ней на руках. Прямо в штанах и носках. От ледяного душа она мгновенно пришла в себя, вцепившись в мои плечи, и зашипела не хуже пустынной гадюки:

– Шшшш… Холодно!

Мгновение, она выскальзывает из моих рук и вцепляется в шарики, как я узнал позже, регулирующие температуру воды.

– А так тоже можно? – спрашиваю я и чувствую, что вот-вот не сдержусь и начну смеяться. Она первая срывается и начинает смеяться, оседая в ванну.

– Ты что, мылся в ледяной воде всё время?

Sie haben die kostenlose Leseprobe beendet. Möchten Sie mehr lesen?