Buch lesen: «Неферт»
Н.Р.А.
и всему кошачьему племени.
© Елена Чудинова, 2018
ISBN 978-5-4493-1545-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I
В этот день Нéферт была глубоко несчастна с самого утра.
Всю ночь ей снилась любимая кошка Миура – с черно-рыжей короткой шерстью, длинной шеей и маленькой головой. Увидеть во сне священное животное, несомненно, было хорошей приметой, но, к сожалению, сон улетучился из памяти, едва Неферт проснулась. Кажется, в нем было что-то страшное. Некоторое время Неферт пыталась вспомнить хоть что-нибудь, лежа с закрытыми глазами. Но только когда луч солнца вынудил ее прикрыть веки ладонью, она поняла, что проспала сверкающий час.
Так и есть! Солнечный свет, проникая в ее беленую детскую спальню через решетчатое окно под самым потолком, походил на сноп золотой соломы. Попадая в его лучи, узор из голубых лотосов, нарисованный на покрывающих пол циновках, становился из блеклого ярким.
Неферт огорчилась: она так любила заставать сад еще окутанным в нежный покров тумана, таинственным и тихим, любила срезать для своих комнат цветы, когда в капельках росы сверкает первое отражение сияющего лика Ра.
Неферт любила не спеша обойти сад – касаясь рукою толстых стволов старых пальм, останавливаясь над черной в полумраке, зыбкой водой пруда…
И все потеряно из-за этой злой кошки, как ни в чем ни бывало свернувшейся на сандаловом ларце!
В саду уже, конечно, работают садовники!
Увы, огорчения только начинались.
Выйдя, Неферт ахнула от изумления: чей-то безжалостный нож прошелся по грядкам синих и голубых ирисов – из оставшихся цветов нечего было и выбрать для букета!
Были срезаны и желтые нарциссы, как, впрочем, и белые, но белых нарциссов Неферт не любила.
Кто разрешил так разорять сад?
С разгоревшимися от гнева щеками Неферт вбежала в свои покои.
– Нянька! Нянька! Ну няня же! – громко позвала она.
Из ближних комнат послышались привычные голоса: старая Хапшесут отдавала распоряжения двум служанкам-сириянкам, готовившим омовение и туалет.
– Ты поздно встала, мой цветочек, я уж хотела тебя будить, а то ты не успела бы поприветствовать отца.
– Кто срезал в саду столько цветов? – нетерпеливо спросила Неферт, усаживаясь в красном деревянном креслице и подставляя волосы рукам сириянки.
– Управитель дома распорядился, голубка, – отвечала старуха, смешивая притирания. – Только наших цветов не хватит – придется посылать к садовнику Уахебу.
– Зачем?! – Неферт сердито топнула ногой, поставленной на скамеечку для того, чтобы вторая служанка переплела ремешки сандалии.
– То есть как зачем, голубка? Разве ты не знаешь, что твой отец велел готовить сегодня пир? Ох и хватит с утра работы всем в доме…
– Пир? – изумилась Неферт. – Но ведь сейчас нет никакого праздника!
– Да ты и впрямь не слыхала новости, деточка! – всплеснула руками Хапшесут. – Гонец-то прибежал, когда ты уже спала! Великая радость пришла в дом твоих родителей! Скоро его порог переступит твой брат Нахт, который воюет в песках! Сколько лет молодой герой не был в Фивах! За львиную отвагу фараон пожаловал его правом первого выбора в военной добыче и званием сотника! Мои старые глаза станут лучше видеть от счастья! А ведь не прошло и десяти лет, как я собирала ему завтраки в школу! А уж каким он был мальчиком! Не капризничал даже совсем крошкой! А как хвалили его школьные учителя! Да поторапливайтесь вы, ленивицы, – ребенок так никогда не будет одет! Побольше краски, Ашта! Больше краски, больше краски, чтоб жара не съела глазки…
Но Неферт не слушала уже привычных приговорок няни. Ее брат Нахт вернулся из песков! Нельзя сказать, чтобы эта новость вызвала у девочки особый восторг. Нахта, почти все время проводящего в военных походах, Неферт почти не помнила, но зато с упоминаниями о его героической особе сталкивалась слишком часто – они неуклонно завершали любое обращенное к ней нравоучение. Все представления о брате сводились у Неферт к тому, что он: во-первых, все время совершает героические подвиги во славу Египта, во-вторых, не имеет решительно ни одного недостатка, а в-третьих, любая шалость или плохо выученный Неферт урок способны ввергнуть его в глубокую печаль.
Нет, Неферт не была очень обрадована. Какое ей дело до этого знаменитого брата? Зато вчера отец пообещал ей прочитать папирус о том, как двигаются по небу звезды. Неферт всегда думала, что звезды днем вообще исчезают – ведь исчезает же огонь, когда в плошке кончается масло? Но оказалось, что звезды существуют и днем – это даже можно увидеть, если залезть в очень глубокий колодец.
Ради всего этого стоило поспешить – и Неферт, торопливо позавтракав пшеничной лепешкой и финиками на небольшой веранде (глиняные ступени этой веранды спускались в рощицу сикомор), направилась прямо к отцу.
Начальник каменоломен фараона Имхотеп, отец Неферт, уже занимался делами в посвященном предкам крыле парадного зала. Неферт обратила внимание на то, что в знакомый аромат дымящихся в бронзовой курильнице благовоний вплетались какие-то новые запахи.
– Ну, здравствуй, цветочек, – отец привычным жестом заложил нужное место в папирусе зеленым бруском полированного камня. – Хорошо ли ты спала, и знаешь ли, какая сегодня радость в нашем доме?
– Знаю, отец, – ответила Неферт, пытаясь угадать, какой из лежавших на столе свитков был папирусом о звездах. – Сегодня приедет мой брат Нахт, боевые заслуги которого отмечены милостью фараона – да будет он жив, здрав и невредим!
– Воистину так. Твоя мать отправилась с утра в храм Нейт – вознести благодарность богине.
Это была неожиданность. Неферт обыкновенно завтракала второй раз в обществе госпожи Мерит – уже не лепешкой, а медовыми сластями и черным виноградом: по дворцовой моде мать Неферт вставала поздно. (Привычка эта приводила в неимоверный гнев женщин «старых правил» – к каким относила себя бабушка, никогда не упускавшая случая упомянуть, что встает раньше слуг и сама носит на поясе все ключи по хозяйству.) За завтраком мать и Неферт обычно говорили о новых песенках или изящных стихах, обсуждая украшения, которые надлежало заказать для Неферт к ближайшим праздникам. Этого удовольствия Неферт сегодня лишалась! Не говоря уже о том, что матери даже не пришло в голову, что Неферт было бы приятно прокатиться по утренней прохладе в ее просторных красивых носилках! Впрочем, читать папирус интереснее.
– А мы почитаем сейчас книгу, отец?
– Погоди… Ах да, о звездах! Не сегодня, дочка… Сейчас придет управитель: я очень занят из-за празднества. Не огорчайся – в другой раз непременно. Ступай, займись своими делами. Входи, Шедсу! Доставлены ли бараны?
Неферт вышла, не ответив на поклон управителя. Отец забыл о том, что она целые сутки дожидалась обещанной книги, и не нашел для нее даже получаса времени!
Во дворе под навесом молодые рабыни плели длинные гирлянды из цветов и зелени и пели песню «Празднуй радостный день». Радостный, как же!
Кошка Миура вышла из дому и, подумав с минутку, направилась в сад. Неферт последовала за ней.
Что же – до полуденной жары можно было поболтать с кошкой, выбравшей для своего отдыха перильца бело-голубой беседки над прудом.
– Какой сегодня противный день, Миура! – сказала Неферт. Кошка коротко зевнула: кажется, она была согласна.
– Давай поговорим о звездах хотя бы с тобой, – Неферт проглотила слезы. – Ведь ты, наверное, думаешь, что звезды – это огоньки, которые горят только ночью, как фитиль в плошке, а к утру гаснут? Ничего подобного! Звезды существуют даже днем!
Вид кошки выразил живейшее удивление.
– Ты не веришь? Я могу это тебе доказать. В глубоком колодце их видно. Мы можем залезть с тобой в тот колодец, что в нижнем конце сада, и тогда…
– Не надоедай священному животному, которое, быть может, погружено в благочестивое созерцание!
Неферт обернулась. Старший писец налогового управления, невысокий и плотный Суб-Ареф, уже, несомненно, приглашенный, прогуливался по саду без парика – на правах друга дома.
– Я не надоедаю ей, а только предлагаю залезть в колодец и посмотреть на звезды, – ответила Неферт, прекрасно понимая, что нет ничего более глупого, чем возражать Суб-Арефу, так как никто из взрослых не обладал способностью читать такие нудные нотации – при этом такие длинные. (К слову сказать, Неферт никогда не могла понять, откуда у Суб-Арефа берется столько времени на эти нотации: ведь старший писец, вне всякого сомнения, должен писать вдвое больше всяких бумаг, чем простые писцы, а то и втрое – иначе с чего бы взрослые говорили, что от него «очень многое зависит»? ) Но Неферт не могла сдержаться, потому что была очень зла.
– Ребенок Неферт! – Суб-Ареф поднял кверху короткий указательный палец. – Во-первых, звезды – это астрономические тела, наблюдения за движением которых дают нам возможность в наши просвещенные времена правления божественного фараона Джафененры – да будет он жив, здрав и невредим! – определять точные сроки сельскохозяйственных работ, чем занимаются компетентные жрецы в специально отведенных для этого храмовых помещениях. Во-вторых, благовоспитанной девице из хорошего дома прилично кормить в саду рыбок или срезать цветы для букетов, но отнюдь не лазить по колодцам, что, кстати, способствует засорению водоемов, не говоря уже об опасности упасть в воду и утонуть. В-третьих, подумай о том, как опечален был бы твой прославленный брат, похвалу которого ты, несомненно, хочешь заслужить, узнав о твоем поведении.
Это было слишком! С минуту Неферт стояла, дрожа от злости, глядя вслед важно удаляющемуся под пальмовую тень Суб-Арефу, затем, схватив на руки кошку, бегом пустилась в дом. Только оказавшись в своей спальне, она дала волю чувствам: выпустила кошку на пол, упала на свое ложе и горько разревелась, изо всех сил колотя кулаками и сандалиями по покрывающей его шкуре антилопы.
Сколько несчастий в одно утро!.. И все несчастья имели одну и ту же причину!
Почему ее комнаты оказались сегодня не украшены цветами? Потому, что все цветы потребовались для пира в честь ее брата! Почему она не позавтракала с матерью? Потому, что та уехала из-за брата в храм богини. Почему отец не нашел времени читать с ней папирус? Потому, что приехал брат.
Всюду этот противный брат! Сидел бы он в своих песках!
– Они все помешались на этом брате, Миура! – рыдая обратилась она к кошке. – Они только о нем и говорят! Даже нянька! Мать и не подумала взять меня в носилки! Отец перестал со мной заниматься – стоило этому брату только появиться! Теперь я поняла, что в этом доме меня совсем не любят! Миура, милая Миура, только ты меня любишь! Но ты-то, по крайней мере, меня любишь, правда?!
– Что за нелепая мысль, – негромко произнес кто-то низким и мягким голосом.
Неферт в испуге вскочила на ноги.
В комнате никого не было, кроме кошки, которая как ни в чем не бывало сидела на циновке.
Ой!
Неферт не поверила своим глазам: ее кошка Миура вдруг сделалась вдвое… нет! втрое больше обычного – почти с саму Неферт ростом!
– Миура, это… это ты со мной разговариваешь? – робко спросила Неферт.
– Мне кажется, других собеседников здесь нет, – ответила кошка. От этого красивого женского голоса Неферт стало не по себе. Впрочем, это был не совсем женский голос. Это был именно голос кошки: его плавные интонации скользили, как изгибы пушистого хвоста.
– Но раньше ты никогда не говорила!
– Я бы и теперь не стала с тобой разговаривать, но ты вывела меня из терпения своими глупыми словами.
– Я ведь только спросила, любишь ли ты меня. Разве это глупость?
– Еще какая!
– Но ведь я тебя люблю!
– И что с того?
– Я о тебе забочусь!
– Вот уж это не имеет никакого отношения к делу.
– Но все-таки я не понимаю, – насупилась Неферт, – почему мой вопрос так глуп?
– Поймешь со временем, – Миура потянулась. – Гор и Изида, сколько времени я на тебя потрачу, прежде чем ты хоть что-нибудь поймешь…
II
Час полуденного отдыха показался Неферт наиболее подходящим для того, чтобы осуществить ее планы относительно наблюдения за звездами. Сад будет безлюден. Суб-Ареф, если не уйдет, задремлет в какой-нибудь беседке, но ни в коем случае не отправится в малотенистый нижний конец, где находится старый колодец, облюбованный Неферт из-за неровных стен.
Наряду с удобной для лазанья кладкой этот колодец имел и существенный недостаток: он находился слишком близко к невысокой глинобитной стенке, служившей границей с соседним садом. А на этой стене мог в любой момент появиться мальчишка Инери – очень гадкий мальчишка с длинными кудрями и светло-серыми глазами, – только и знающий, что кривить свои пухлые губы в презрительных усмешках и очень метко кидаться камнями… Ох, как больно он запустил однажды камнем в Неферт, когда она вплетала в волосы лилово-желтый, только что сорванный ирис!
Нет, Неферт ни капельки не боялась Инери! Но все же она была рада, когда Миура, было собравшаяся дремать, передумала и вслед за ней выскользнула из дома. (Видимо, ленясь заниматься превращениями в такое все равно безлюдное время дня, кошка так и продолжала оставаться размером с небольшую пантеру…)
Однако опасения Неферт оказались напрасными: никакого Инери поблизости от колодца не оказалось и в помине.
Неферт наклонилась над каменным провалом. В колодце было темно, как ночью. Неферт подумалось, что Суб-Ареф отчасти прав: наблюдение за звездами – дело компетентных жрецов в специально отведенных для этого храмовых помещениях. Да и зачем ей нужны звезды днем, если их без всякого колодца можно увидеть вечером? Затем, что отец не читал ей папируса, а раз так – она может обойтись и без этого! Еще как может!
И решительно взглянув на невозмутимо расположившуюся в тени Миуру, Неферт подобрала подол и стянула его узлом около бедер. Снимать сандалии она не стала – их тонкая кожа почти не стесняла движения ноги.
Самым страшным оказалось только перебраться через край колодца и сделать первые несколько шагов вниз – цепляясь руками и ногами за выступы камней.
Темнота оказалась не такой уж черной, а холод был, несомненно, приятен после полуденной жары.
Вскоре стала видна вода. Пристроившись на широком уступе довольно высоко над ней, Неферт попыталась что-либо разглядеть. Увы, безуспешно! Никаких звезд не было в черном агатовом зеркале воды.
– Ничего не видно, Миура! – воскликнула Неферт, удивляясь тому, как раздвигает ее звонкий голос круглая стена колодца. – Совсем ничего, ни одной звездочки!
– А ты спустись на два выступа ниже, – отозвался сверху незнакомый и молодой мужской голос. – Только осторожнее – один камень шатается.
Неферт в изумлении взглянула вверх, но ничего не увидела, кроме слепящего глаза кружочка полуденного неба.
– Давай-давай, не бойся, – весело подбодрил голос сверху.
– А я и не боюсь, – тут же нашлась Неферт, ставя ногу на нижний уступ: камень действительно пошатывался.
– Ну как, теперь видно?
– Видно!! – громко закричала Неферт. Ей очень хотелось захлопать в ладоши, но одной рукой она, к сожалению, держалась за камень стены. – Звезды в воде, совсем как ночью, только не в черноте, а в серебряном тумане! Так они еще красивее! Одна, вторая, третья… А кто ты такой?
– Угадай, – предложил голос.
– Как же я могу угадать? – недоверчиво спросила Неферт.
– Боюсь, что никак, пока сидишь в колодце. Может быть, ты вылезешь? Кстати, вылезать вдвое труднее, чем спуститься. Постой-ка! Тут есть пальмовое ведерко с грузом и веревки. Я тебя вытащу! Раз, два…
Легкая бадья, ударившись о воду тяжелым окованным донцем, обдала Неферт брызгами.
– Садись на нее, пока она не начала погружаться!
– Только смотри не урони, – предупредила Неферт и, схватившись за веревку, прыгнула на бадью.
– Как-нибудь постараюсь, – со смехом ответил незнакомец.
И бадья поехала вверх с такой быстротой, что у Неферт закружилась голова.
– Так я и знал, что это маленькая змейка Неферт ползает тут по колодцам! – чьи-то руки подхватили зажмурившуюся на солнце Неферт, но вместо того, чтобы опустить на землю, подняли еще выше.
– Отпусти меня сейчас же! – воскликнула Неферт.
– И не подумаю, – ответил незнакомец, опуская Неферт на землю. – Змейка, а ты стала длиннее по меньшей мере в два раза!
Неферт поднесла ладошку к все еще незрячим глазам.
– Ну как, угадала?
– Подожди, я ничего не вижу! – Неферт взглянула на незнакомца из-под руки: очень снизу вверх, почти задирая голову. Гор и Изида! Cтоявший перед нею молодой воин походил на бога Монту – уж никак не меньше! У него было гордое и красивое лицо, черты которого, как заметила потом Неферт, были слишком неподвижны даже когда он разговаривал – свойство, всегда выдающее несокрушимую волю. Разделенный натрое парик спускался на широкие прямые плечи, покрытые поверх золотого ворота леопардовой шкурой. Его льняное одеяние было ослепительно белым. Стройный стан схватывал золотой пояс, на котором висело несколько ножей. Обнаженные выше локтя могучие руки в три ряда украшали золотые браслеты. Впрочем, и одежды, и парик были покрыты пылью.
– А вот я-так угадал, что это ты, как только услышал голос из колодца, – сказал воин.
– Нахт!! – на этот раз ничто не помешало Неферт захлопать в ладоши. – Ты мой брат Нахт, который воюет в песках!
Кошка Миура, по-прежнему располагавшаяся в тени под маленькой сикоморой, зевнула и плавно потянулась. Неферт заметила, что кошка опять сделалась небольшой.
– Кем же мне еще быть, – улыбнулся воин, показывая в очень красивой улыбке великолепные белые зубы. – А что, разве в доме не предупреждены о том, что я приехал?
– Предупреждены. – Неферт помрачнела.
– Тогда ты не так сообразительна, как кажешься, – воин улыбнулся еще шире.
– Я представляла тебя совсем другим, – ответила Неферт, смущаясь еще больше.
– А каким? – спросил Нахт довольно настойчиво.
– Очень гадким, – честно ответила Неферт, глядя прямо в лицо брату.
– Ну спасибо! – судя по тому, как расхохотался Нахт, это обстоятельство привило его в немалый восторг. – А если раскрыть это понятие, как говаривал в старших классах учитель?
– Тот, который не мог тобой нахвалиться?
– Не думаю, что у старикана были такие намерения.
– Но ведь ты всегда учил уроки, слушался старших, не дерзил, не капризничал, не брал ничего без спросу? Я думала, что ты станешь цитировать «Поучения Ахтоя», которые я терпеть не могу!
– Да я сроду не мог выучить ни одной цитаты! – воскликнул Нахт с искренним отвращением.
– Разве ты не был примерным учеником?
– Разве что на выходки и в отлынивании от уроков.
– Так получается – все они лгали?! – гневно сверкнув глазами, спросила Неферт. – И отец, и мать, и нянька – когда рассказывали о том, каким ты был примерным мальчиком?! И что ты только поэтому сделался таким знаменитым героем?!
На мгновение в лице молодого воина проступило озадаченное выражение, но тут же он вновь рассмеялся – на этот раз – одними глазами.
– Они забыли, – ответил он. – Они просто забыли, как все было на самом деле.
– Разве так бывает? – спросила Неферт негромко.
– Очень часто. – Нахт стал неожиданно серьезным. – Наше прошлое меняется в зависимости от настоящего. Ты понимаешь, змейка?
– Не совсем.
– Я сейчас знаменитый герой и все такое прочее. Значит, – если вспоминать через сейчас, – то тогда я был примерным мальчиком. Воспоминания никогда не бывают неизменными. Ни на что не похоже, о чем это я с тобой разболтался, змейка! Поехали-ка домой!
Нахт провел ладонью по лбу, словно стирая какую-то мысль. Затем он вновь подхватил Неферт на руки и, посадив на плечо, направился в сторону дома быстрым и легким шагом, словно шел без всякой ноши. Впрочем, Неферт, крепко ухватившаяся рукой за брата, каким-то образом почувствовала, что ее вес на самом деле был для него отсутствием ноши. Чувствовать это было довольно приятно.
– А где твоя колесница, и свита, и военная добыча, и все остальное? – спросила она.
– Добираются своим ходом по дороге, – ответил молодой военачальник небрежно. – Я шел напрямик. Вдруг захотелось увидеть старый сад, где я играл мальчишкой. Ну и глупости мне лезут сегодня в голову! Смотри, как раскинул свои лапы этот старый платан! Сколько раз я на него залезал!
– Я тоже! А откуда ты знал, что камень в колодце шатается?
– А я тоже забирался в этот колодец смотреть на звезды!
Неферт держалась за могучую шею брата и хохотала вместе с ним: ей очень хотелось, чтобы сад был вдвое длиннее, чем он был на самом деле.
– А ты убил много хеттов, Нахт?
– Да, порядком, хотя много больше просто подавил колесницей. А вот и наш пруд! Золотые рыбки все такие же прожорливые?
– Еще бы!
– Кстати, должен заметить, что ты совершенно не умеешь себя вести. Ты мне задала кучу вопросов – а дети не должны спрашивать старших.
– Ты очень опечален моим поведением? – Неферт никогда в жизни не смеялась так много.
– Ужасно. И вообще, слезай – мы приехали.
– Не слезу – еще только роща сикомор!
– Ты довольно наглая змейка.
– Воистину ли мой взор имеет удовольствие наполниться лицезрением героического образа нашего военачальника, отнюдь не обойденного высшими милостями, вдобавок обрадованного встречей с маленькой сестрой, чьи одежды, впрочем, неподобающе случаю мокры и запачканы какою-то тиной?
Надо же было Суб-Арефу проснуться именно сейчас и именно сейчас выйти из беседки!
– Если меня не обманывает память, слегка притупившаяся от лицезрения варварских физиономий, я имею возможность воочию видеть моего достопочтенного корреспондента? – вежливо осведомился Нахт, опуская Неферт на землю. Ее негодование умерило только то, что при этом брат успел шепнуть ей на ухо: – Все равно нам сегодня не дадут поболтать, змейка, а завтра я покатаю тебя на колеснице!
– Молодой герой не ошибся, – степенно отвечал между тем Суб-Ареф. – Он действительно говорит со своим скромным представителем в деловом мире Фив.
– Чьи достомудрые советы и неоценимые услуги вызывают самую горячую благодарность.
– Право, не стоит говорить о благодарности! Кстати, недавно мне довелось услышать, что в царскую канцелярию поступило высочайшее распоряжение художественно изложить и переписать в десяти копиях на лучшем папирусе донесение о Вашем поединке с хеттским князем Ам-Су. Об этом событии много и восхищенно говорили в столице. Надеюсь услышать подробности!
– Право, тут не о чем говорить. Репутация этого парня была сильно раздута и здорово на него работала. Хотя надо отдать ему должное – он превосходно клал палицей всплошную. Но дело стоило того: как Вы помните, отряд побежденного был обязан сдаться без сопротивления. Кстати, как пошли…
Конца фразы удаляющаяся Неферт не услышала. Да и какое ей было дело до того, о чем беседовал с Суб-Арефом ее брат!
Ей удалось проскользнуть в свои покои прежде, чем дом начал оглашаться со всех концов радостными воплями.
