Перед его взором раскрылась удивительная панорама: оранжевое солнце едва касается линии горизонта, заливая тёплым сиянием бескрайний густой лес. Небо покрыто россыпью мелких перистых облачков, что подсвечиваются снизу ярким светом заката и выглядят как неподвижный всполох огромного костра.

Он смотрит прямо на блистающий солнечный диск, и ему совсем не хочется жмуриться. Так легко и приятно наблюдать за этим уютным и безмятежным пейзажем, похожим на картину, написанную то ли маслом, то ли гуашью. И только мягкий свежий ветерок, да мимолётный аромат хвои напоминают о том, что это всё по-настоящему.

Лучи солнца похожи на длинные магистрали, пролегающие прямо над необъятным лесным массивом. Это зрелище пробуждает в груди чувство душевной свободы и гармонии.

Кажется, он уже бывал здесь. Может, это было давно, а может, и лишь несколько часов назад. Наверное, он вернулся сюда, чтобы вновь наполнить своё сердце покоем и лёгкостью.

Из головы пропали все мысли, словно их никогда не было – как у новорождённого, только начавшего познавать мир, природу и себя.

Он опускает взгляд и видит, как далеко внизу стройными рядами стоят вершины высоченных деревьев. Но почему же они прямо у него под ногами? Вероятно, потому, что он стоит на самом краю крутого каменного обрыва.

«Высоко!»

Вздрогнув и с похолодевшим сердцем дёрнувшись назад, он наткнулся пяткой на камешек и завалился спиной на жёсткую почву.

Недовольно кряхтя, приподнялся на локтях и с беспокойной миной осмотрел свою одежду: серая тканевая пижама, состоящая из сорочки и штанов, обуви нет. Заметив это, сразу ощутил, как «мягкий свежий ветерок» сменяется промозглым горным ветром, а босые ступни зябко сжимаются, касаясь холодного камня.

«Почему я в этой одежде? Почему я здесь?» – наперебой спрашивает он у самого себя.

Атмосфера безмятежности моментально рассеялась, уступив место растерянности и панике. Что происходит? Почему он ничего не помнит?

«Кто я?»

Из глотки вырвался хриплый выдох. По телу пронёсся озноб, а внутри всё сжалось. Он ничего о себе не знает, даже самой мелочи, словно его не существует! Как ему воспринимать самого себя?

Он – это Он, и больше ничего. Пустая оболочка посреди пустоты…

Откуда-то сзади донёсся шорох.

Резко оглянувшись, Он видит, как из хвойных зарослей выходит потрёпанный запыхавшийся человек. Высокий темноволосый мужчина двинулся к Нему навстречу, прихрамывая на левую ногу. На незнакомце толстовка, джинсы и ботинки.

Человек улыбнулся. Кажется, это добрая улыбка, только усталая и какая-то вымученная. Видя это, Он с трудом встаёт на ослабевших ногах, в отчаянной надежде глядя на ковыляющего к Нему мужчину.

«Он знает меня? Он меня искал?» – мечутся в голове пробуждённые хрупкой надеждой мысли.

Губы хромого незнакомца шевелятся, но Он его не слышит.

Стоп! Его слух вообще ничего не улавливает – ни слов, ни шагов, ни ветра! Словно в вакууме.

«Я не слышу!» – пытается сказать Он, и тут же замирает, с отчаянием осознав, что не может выдать ни слова.

Губы не шевелятся, голоса нет, лишь беззвучное сиплое дыхание. Более того, Он не знает, каково это – говорить! Хотя, может и знает, просто не помнит, но от этого ничуть не легче.

Тело вновь пробирает дрожь, на глаза наворачиваются слёзы, в животе повисла тяжесть, словно проглотил булыжник.

Хромающий человек всё приближается, упорно шевеля губами. Наверняка говорит что-то важное. Но Он не слышит!

За спиной мужчины мелькнула тень, быстрая и едва заметная. Пара мгновений, и эта тень настигает его.

Незнакомец вздрагивает, задрав голову к небу. По его толстовке расползается тёмное пятно, а в широко раскрытых глазах растерянность и боль. Снова содрогнувшись, мужчина в последний раз отчаянно шевелит губами, после чего падает лицом на землю.

Поражённый этим жутким зрелищем, Он с горечью смотрит на убитого, но затем испуганно замирает. Над телом незнакомца возвышается абсолютно чёрная фигура, имеющая человеческие очертания. Однако лицо этому существу заменяет покрытая алыми брызгами белая маска, на которой застыла широкая улыбка, безжизненная и холодящая до самых костей.

«Это не может быть реальностью! Это бред, дурной сон!»

Крупно дрожа, Он зажмуривает глаза, сжимает руку в кулак и со всех сил бьёт себя по бедру.

«Больно!»

Глаза открываются, но перед взором всё та же картина. Только теперь маска убийцы уставилась пустыми чёрными глазницами на Него.

Значит, Он следующий!

И в этот момент Его слух разрывает оглушительный гул, похожий на вой сирены, только низкий и какой-то гортанный. Зажав уши, Он опустился на колени и ощутил, как земля дрогнула. Затем толчок повторился, уже сильнее.

Замерев от жуткого предчувствия, Он медленно оглядывается назад.

Обзор заслонило нечто чёрное и массивное. Фигура, что в два раза шире человеческой, тяжело нависла над Ним. Чудовищное создание уставилось на Него двумя огромными белыми шарами, отдалённо напоминающими глаза.

Ощутив склизкие прикосновения, Он опускает взгляд и с ужасом видит, как Его руки и ноги засасывает густая тьма.

Хочется истошно кричать, но глотку сжала невидимая хватка! Он попытался вырваться из этих чёрных пут, но они лишь быстрее расползлись по всему телу и сдавили, выбив из груди дыхание.

Темнота застилает взор. Из последних сил подавшись навстречу гаснущему свету, Он чувствует, как холодное и липкое заползает в рот, нос и уши, проталкивается в глазницы, сдавливает изнутри.

Отчаяние вонзается в мозг сотней игл!

Повинуясь последнему яростному порыву, Он судорожно хватает ртом жалкие крупицы воздуха и пытается закричать.

– НГХЕ-ЕТ!!! – раздался уродливый булькающий хрип.

***

Аксель выпрямился на стуле и прислушался. На первый взгляд, вокруг царит та же глухая тишина, что и десять или двадцать минут назад, но взгляд всё равно упирается в дверь.

«Кто-то приближается».

Через секунду дверная ручка плавно опускается, и в комнату входит новый посетитель.

Как и ожидалось, это Афина.

– Добрый день, Аксель, – поприветствовала девушка

Она замерла на пороге. В её сдержанную улыбку закралась тень изумления.

– Вы… знали, что я войду прямо сейчас?

– Я ждал вас, – сухо ответил парень.

– У вас такой вид, словно вы почуяли моё приближение.

Тон её речи выдал элегантную смесь из восхищения и лёгкой настороженности. Но Акселю почудилось умело прикрытое кокетство. Или не почудилось.

Услышать шаги Афины он не мог – толстая стальная дверь способна заглушить даже небольшой взрыв. Но откуда этой дамочке знать? Может, Аксель пялится на дверь уже минуту, или две, или час? Видимо, наблюдала за ним через камеру.

– Это плохо? – спросил он.

– Немного будоражит, – скромно улыбнулась Афина.

Аксель замолк, невозмутимо глядя ей в лицо. Какую бы цель она этой фразой ни преследовала, на свой вопрос он ответа не получил.

– Я учту, – кивнул парень, закрывая, как ему показалось, бессмысленную тему.

Она ответила той же улыбкой, лишь слегка закусив нижнюю губу, после чего вошла в комнату.

С её появлением серое помещение слегка оживилось. Хотя, называть данное место серым неправильно, это скорее «Самая серая комната в мире»: серые стены, пол и потолок, серый квадратный стол и два стула, серая дверь, серая металлическая урна у выхода, вмонтированный в стену кулер с водой тоже серый, не считая прозрачного цилиндрического держателя с белыми одноразовыми стаканчиками. Почти всё, что имеет более красочный оттенок, сливается с обстановкой за счёт холодного сияния двух квадратных световых панелей на потолке.

В этом помещении нет окон, и сюда не доходит ни одного звука извне. Иначе говоря – имеются все условия для того, чтобы почувствовать себя единственным живым существом в мире.

Из общей тусклой картины выбиваются только три детали: маленький голубой дисплей климат-контроля на стене, волнистые медно-каштановые волосы Афины, собранные в хвост, и неестественно яркие бирюзовые глаза Акселя. И хотя самого себя он видеть не может, по взгляду собеседницы заметно, с каким интересом она рассматривает его радужки.

Глаза девушки, кстати, тоже имеют глубокий синий оттенок, но выделяются куда меньше.

Афина вытащила белый стаканчик из держателя и поднесла к датчику кулера. Прибор отозвался тонким сигналом, и одноразовый сосуд начал наполняться водой.

– Не лучшее помещение для беседы, – посетовала она, наблюдая за тонкой прозрачной струйкой. – Но выбирать не приходится.

Аксель проследил за тем, как Афина приблизилась к противоположной от него стороне стола, грациозно постукивая каблучками. Она опустилась на стул и поставила перед парнем стакан с водой.

Ему всегда казалось, что эта девушка обдумывает каждое движение, даже самое незначительное.

То же касается и её внешнего вида: очки в прямоугольной оправе, белая блузка с декольте в чётком балансе строгости и сексуальности, плотно облегающая тонкую талию чёрная юбка ниже колена, изящные чёрные туфельки на среднем каблуке.

«Привлекательно и естественно», – так отзываются о её внешности окружающие. Всё это, вкупе с её обычной благожелательностью, создаёт идеальные условия для непринуждённого разговора.

И так с любым собеседником. Кроме одного.

– Извините за ожидание, – деликатно произнесла Афина. – Пришлось немного задержаться.

– Нет проблем, – коротко ответил Аксель.

– Всё так же не жалуете разговоры не по делу? – девушка улыбнулась.

– Если у вас есть вопросы, я готов ответить.

Не то, чтобы она его раздражает. Просто, когда он сидел тут в одиночестве и неотрывно смотрел в одну точку, ему было куда комфортнее.

Но этот разговор неизбежен. Аксель расскажет обо всём, что захочет узнать Афина. И ей это известно.

– Тогда не будем отвлекаться.

Она положила на стол коричневый блокнот размером чуть больше её ладони. Между корочкой и первой страницей вложена шариковая ручка с тёмным металлическим корпусом.

Афина подняла взгляд на Акселя.

– Вас нашли вчера вечером. Вы знаете, сколько времени прошло с момента вашего исчезновения?

– Нет.

– Можете рассказать о том, что произошло с вами за время исчезновения?

– Да.

– Помните, что произошло в момент исчезновения?

«Исчезновение». Пожалуй, и вправду подходящее слово. Никто не видел – как он пропал, куда пропал и где находился всё это время.

– Что было ранее, вы и сами знаете. О том, что случилось в ту минуту, есть предположения, но за их достоверность поручиться не могу.

– Тогда начните с того момента, с которого всё чётко помните.

– Хорошо, но перед этим я всё объясню.

Афина подняла ладонь в останавливающем жесте.

– Не стоит. Расскажите о событиях в точном хронологическом порядке. Раскрывайте факты по мере того, как они становились известны вам, не раньше и не позже.

Брови Акселя чуть сдвинулись к переносице. Он взглянул с недоумением.

– Но так будет намного дольше.

– У нас достаточно времени.

– Но зачем?

– Чтобы детально изучить инцидент, необходимо как можно достовернее воссоздать картину. Доверьтесь мне, всё-таки я психолог.

На самом деле должность Афины Акселю неизвестна. Психологом она называет себя сама. Видимо, ей так нравится.

– Хорошо, – произнёс он, опустив холодный взгляд на стакан с водой. – Я постараюсь.

Часть первая

Глава 1. Пробуждение

Открыв глаза, он увидел потолок: стерильно белый, из ровных квадратных блоков. Он понял, что находится в больнице ещё до того, как начал изучать взглядом помещение. Декорации палаты подтвердили его догадку.

Это всё ещё Он – лежит в койке, в той же серой больничной пижаме. В горах над лесом такое вряд ли носят. Зато теперь эта одежда вполне уместна.

Апатично бегая глазами по окружению, Он пришёл к выводу, что здесь ему самое место. Где ж ещё держать тех, кому снятся такие сны?

«Сон!»

Резко отняв спину от кровати, Он затравленно уставился перед собой. При одной мысли о так называемом «сне» желудок резво прыгнул к горлу. По задубевшему телу прошла волна мурашек. Глотка сжалась при воспоминании о холодной склизкой мерзости, заползающей внутрь.

Либо это было слишком плохо для сна, либо всё слишком плохо с Ним.

«Ну и ладно! Пусть будет сон», – мелькнула беспечная и чертовски приятная мысль.

Расслабив плечи, Он тяжело вздохнул и осторожно опустил босые ступни на прохладный пол. Надо бы выйти, проветрить голову, пока не зашла какая-нибудь медсестра и не заявила, что Ему необходимо лежать. Поэтому Он торопливо пошарил ступнями по полу в поисках обуви.

Внезапно ногу стегануло тупой болью. Он резко зашипел и съёжился.

Нащупав источник дискомфорта на правом бедре, оттянул край штанов и обнаружил большой синяк. Его брови удивлённо подпрыгнули. Неужели и вправду зарядил себе кулаком, как во сне?

«Что ж, в больницу зазря не кладут».

На спинке стоящего возле кровати стула обнаружилась одежда. Поскольку побега у Него в планах нет, можно пока не переодеваться.

Кивнув здравой мысли, Он влез в мягкие белые тапки и подошёл к двум дверям, что расположены рядом друг с другом. Память подсказала, что одна из них – это выход из палаты, а вторая ведёт в уборную. Он распахнул первую дверь и увидел серое пасмурное небо за окном в конце коридора.

Отпустив дверную ручку, сделал пару шагов и сладостно потянулся. Затёкшее от долгого лежания тело отозвалось лёгкой истомой. Самое время от души зевнуть.

Хлоп!

Он замер на одной ноге с раскрытым в зевоте ртом и, выпучив глаза, резко оглянулся.

Шум захлопнувшейся двери отозвался гулом и утонул в глубине длинного коридора.

– Чтоб ты… – тихо вякнул Он, пугливо прижав руки к груди.

Мысленно выругав дверь, а потом и себя, бедный пациент тяжко вздохнул и поплёлся к окну. Но, не пройдя и трёх шагов, снова замер и с беспокойством глянул назад.

«Как тихо».

Не просто тихо – глушь, ни единого звука. Где медсестры, доктора и больные? Где гул электрооборудования? Он простоял не шелохнувшись около минуты, но так и не уловил ни намёка на посторонний шум.

Напряжённо сглотнув, тихонько доковылял до конца коридора и уставился в окно. Многоэтажки, тротуары, дороги, припаркованные автомобили, затянутое мрачными тучами небо, плотный туман – обычный пейзаж обычного города.

Стоило бы расслабиться. И всё же Он не расслабился. Вместо этого прилип лбом к холодному стеклу, старательно высматривая на пустых улицах признаки жизни. Ни прохожих, ни проезжающего транспорта, ни кошек, ни птиц. И, конечно же, гробовая тишина.

Он отпрянул от окна и быстро засеменил по коридору, шаркая по полу тапками. Дойдя до перекрёстка в четыре направления, встал по центру и суетливо осмотрелся.

Куда ни глянь, везде безмолвие и пустота.

– Э-эй! – нерешительно окликнул Он.

«Э-эй!» – предательски унеслось во все стороны. Особенно долго эхо отзывалось в коридоре слева, конец которого исчезает в темноте.

Повисла холодная безответная тишина.

Мелко задрожав, Он подошёл к ближайшей двери без таблички и потянул за ручку. Закрыто. То же с дверью напротив, и с другой, и с третьей.

«Да что за дела?!»

Вот теперь совсем страшно!

Он бросился к своей палате и забежал внутрь, успев заприметить табличку с надписью «Палата №1».

Захлопнув дверь и навалившись на неё спиной, медленно сполз на пол и обхватил колени.

Сотни дурных мыслей тяжелым грузом навалились на мозг. Куда все делись? Что это за место? Его бросили? Почему Он здесь? Как попал сюда? Кто…

«Кто я?»

Рот раскрылся в немом вопросе, безжизненный взгляд упёрся вперёд, ноги безвольно выпрямились и растянулись на полу. Он ничего не знает. Ничего не помнит. Выходит, не таким уж и фарсом оказался этот дурной сон?

Потеряв на несколько секунд способность мыслить и шевелиться, Он замер. А потом резко вскочил на ноги и толкнул дверь в уборную.

Из зеркала над раковиной на Него растерянно уставился стройный юноша лет семнадцати-восемнадцати, с мягкими чертами, большими светло-голубыми глазами и прямыми светлыми волосами, свисающими почти до уровня рта.

Обычное лицо. Или некрасивое? Или, наоборот, привлекательное? Кто бы ответил…

Увы, разглядывание своего отражения не дало никакой ценной информации. Трогая себя за щеки и подбородок, Он смотрит на незнакомого человека. И это… очень тяжело. А ещё несправедливо и обидно!

Губы задрожали, в глазах помутнело. Утерев рукавом подступающие слёзы, Он обнял себя за плечи, вышел из уборной и сел на койку. Не зная, как быть, юноша просидел какое-то время в давящей до писка в ушах тишине.

Неужели у Него нет ничего, кроме чувства беспомощности? Хоть чего-нибудь, даже самой мелочи? Обведя подавленным взглядом комнату, юнец наткнулся на замеченную ранее одежду на стуле.

«Вот оно!»

Он схватил вещи и крепко прижал к себе. Это Его одежда! Из всего увиденного после пробуждения, это Его единственные личные вещи. Пусть Он ничего не помнит, но раз одежда есть, значит кто-то Ему её подарил, или сам купил, или украл. Это не важно.

Важно другое – это доказывает, что у Него есть жизнь, в которой Он что-то совершал, кем-то был! Эти неуклюжие мысли так ободрили Его, что сразу появились силы думать и действовать.

Он стянул с себя больничный костюм и торопливо надел белую футболку, спортивные брюки, рубашку в клеточку и кеды. При осмотре в зеркале показалось, что одежда великовата. Юнец спешно отбросил эту мысль, затянул потуже ремень и засучил по локоть рукава рубашки.

Он вышел из палаты и быстрым шагом направился вперёд, пару раз неловко наступив пяткой на длинную штанину.

Коридор заканчивается двустворчатыми стеклянными дверьми, за которыми виднеются ступеньки на другие этажи. Бодро шагая, юноша вновь достиг четырёхстороннего перекрёстка.

Но тут Он запнулся и резко глянул влево. Снова этот жуткий коридор, что уходит в непроглядную тьму. Такой… странный. Что с ним не так?

Он уставился в эту пропасть как зачарованный. Затем невольно напряг слух. Впервые за всё время Ему показалось, что до ушей доносится какой-то посторонний звук. Глядя во тьму, Он изо всех сил вслушался. Вроде всё та же вездесущая тишина, но…

Шуршание. Еле различимое. Потом чуть громче. Редко и прерывисто. Теперь чаще. А сейчас словно шуршат чем-то ещё, и ещё. Шуршание усилилось и как будто приблизилось.

Он оцепенел.

«Что это? Может, окликнуть? Н-нет, пожалуй, не стоит».

Шорохи стали ещё отчётливее, а потом… постепенно стихли, и вновь повисла тишина.

«К чёрту!» – подумал юноша и шустрее прежнего рванул прямо по коридору. Если ничего не найдёт, то можно ведь в любой момент вернуться? Точно. А теперь прочь отсюда!

Быть одному плохо, и Он всем сердцем желает кого-нибудь найти. Но вот чтобы нашли Его… Этого, почему-то, не хочется. По крайней мере, сейчас.

Уткнувшись в стеклянную дверь, юнец толкнул её. Не поддалась. Он потыкался плечом, суетясь и нервно оглядываясь на злосчастный перекрёсток. А потом догадался потянуть на себя. Открылась.

Ликуя всей душой, юноша резво миновал пару этажей и вышел на первый. Поплутав по одинаковым коридорам, Он отыскал широкий холл и увидел долгожданный выход. Затем финальный рывок к двери и…

«Наконец-то, свобода!»

– А-а-а!!! – истошно завопил Он, отскочив назад и рухнув на спину.

Спасительный свет улицы перегородила высокая тень. Тень?! Проклятый сон и вправду повторяется!

– Не надо! – взмолился юнец и неловко попятился, с ужасом глядя на чудовище.

– Эй! Ты чего? – отозвалась Тень.

– Что…

Шагнув за порог, таинственная сущность обрела форму – мужчина, одетый в толстовку, джинсы и ботинки. Юноша уставился в лицо незнакомцу, затем обвёл испуганным взглядом его одежду.

И тут Его настигло озарение.

– Это ты! – вскрикнул Он, едва не охрипнув.

Мужчина остановился, растерянно глядя на Него, и спросил:

– Это я?

– Ты жив!

Неловкая пауза.

– Ценное наблюдение, – неуверенно отметил незнакомец

Юнец вскочил на ноги. Его лицо озарила самая счастливая из улыбок. Ведь перед Ним тот самый человек из сна. Живой и невредимый! Несмотря на то, что с ним жестоко расправился убийца маске.

Он подошёл к воскресшему поближе, изучая его наружность. Короткие тёмные волосы, лёгкая щетина на лице, широкие плечи. Незнакомец почти на голову выше Него. На вид ему лет тридцать, может чуть меньше. Вот только его карие глаза какие-то тусклые и усталые – это слегка старит мужчину.

Хочется запомнить каждую деталь его внешности. Его – настоящего живого человека!

– Ты, похоже, рад меня видеть, – предположил незнакомец.

– Очень! Я думал, ты умер, – энергично ответил Он.

Но уже через секунду Его лицо беспокойно вытянулось. Резко оглядевшись по сторонам, Он схватил брюнета за рукав, потянул за собой и закрыл дверь.

– С чего мне умирать? – озадаченно поинтересовался незнакомец, волочась за Ним.

– Тебе не встречался человек в чёрной одежде и белой маске? – быстро спросил Он.

Мужчина нахмурился.

– Мим, что ли? – пробубнил он. – Нет, ты единственный, кого я тут встретил.

– Это хорошо, а то… – юноша запнулся.

Растерянно взглянув на человека из своего сна, Он тихо промямлил:

– И… больше никого?

– Минут пять назад я очнулся на скамейке у дома через дорогу отсюда, – объяснил незнакомец. – Вокруг ни души. Потом увидел больницу и пошёл сюда, думал – здесь уж точно кого встречу. Тут ты и выскочил.

– А до этого?

Мужчина развёл руки в стороны и пожал плечами.

– А имя? – почти шёпотом спросил юноша, с горечью догадываясь, каким будет ответ.

– Своего не помню. Твоего, извини, тоже.

Медленно опустив обречённый взгляд, Он развернулся и поплёлся прочь от выхода. Дойдя до зала, плюхнулся в одно из стоящих в ряд кресел и мрачно уставился перед собой. Незнакомец огляделся, потом сел рядом и спросил:

– Я так понимаю, ты здесь один?

Юнец кивнул.

– И тоже ничего не помнишь?

Кивок.

– Ну, нас уже двое. Наверняка есть и другие. Главное – ты не один.

Услышав эти слова, Он вздрогнул и с удивлением взглянул на собеседника. Невольно улыбнувшись, юноша ощутил, как на душе потеплело. Кажется, это лучшие слова, какие только могли сейчас прозвучать.

– Ага, – бодро кивнул Он.

Незнакомец вопросительно изогнул бровь, но потом тоже коротко улыбнулся.

– Тогда пойдём искать остальных?

Юнец хотел было с радостью согласиться, но тут в голове вспыхнуло воспоминание об убийце из сна и той… штуке, что явилась потом. Поёжившись, Он затравленно покосился в сторону двери.

– Ты чего? – мужчина склонил голову набок, заглядывая ему в глаза.

– А-а, я просто… – промямлил Он, а потом резко замер и быстро стрельнул взглядом в обе стороны. – Слышишь?

Незнакомец огляделся.

– Что «слышишь»?

– Шорохи, – медленно и тихо произнёс юноша.

Мужчина проследил за Его взглядом, посмотрев сначала в правый дальний коридор, затем в левый.

– Не… – он запнулся и оторопел. – Слышу!

Те же звуки, что доносились из темноты раньше. Поначалу еле слышно, затем громче, чаще, ближе. Юнец с мужчиной замерли и навострили уши.

– Ну, так… – тихонько пролепетал незнакомец. – Может, пойдём уже?

– Да. Давай, – почти шёпотом согласился Он.

Они оба синхронно встали и пошли нога в ногу к выходу, стараясь ступать не слишком громко.

Выскользнув на улицу и прикрыв за собой дверь, одновременно выдохнули и уставились на картину сонного серого города. Здания, дороги и другие элементы пейзажа через пятьдесят метров постепенно утопают в тумане.

Завораживающее зрелище. Но лучше бы сейчас был ясный солнечный день.

– Вообще-то, это могли быть люди, – скромно произнёс Он.

– Ну… хе-хе, – неловко усмехнулся брюнет. – Мы же только начали. Если никого не найдём, то всегда можно вернуться и проверить. Так ведь?

– Точно-точно! – закивал юноша.

Ему очень понравилась эта мысль. Такая знакомая, почти родная!

Они ещё немного постояли, глядя вперёд. Первый шаг сделал незнакомец. Юнец последовал за ним. Несколько секунд прошли в молчании.

– Кстати, – нарушил тишину мужчина. – Что ты там говорил про человека в чёрном и про «ты умер»?

– А, это, – Он слегка замялся, но всё же решил рассказать. – Это сон, вроде как. Я

***

– … и Он пересказал ему свой сон, – заключил Аксель.

В течение всего этого длинного рассказа о знакомстве двоих безымянных Афина держала ручку над первой строкой блокнота, так и не сделав ни единой пометки. И дело не в отсутствии ценных фактов. Она просто не знает, с какой стороны подступиться к этой истории.

Ожидалось, что Аксель поведает о том, что произошло именно с ним. Но внешность и поведение обоих персонажей не совпадают с таковыми у рассказчика. Да и говорит он о них в третьем лице.

Парень замолк и выжидающе посмотрел ей в глаза, словно уловив тень смятения на её красивом лице. Она мысленно укорила себя за проступившие эмоции.

– Похоже, без уточнений и вправду не обойтись, – с неловкой улыбкой призналась девушка.

– Спрашивайте.

Аксель откинулся на спинку стула.

«Бесстрастный и собранный, как всегда», – отметила она.

Его одинаково тёмные водолазка, брюки и ботинки, бледная кожа и торчащие чёрные волосы идеально вписываются в бесцветную палитру этой квадратной клетушки, имеющей все внешние признаки комнаты для допросов.

Лишь неестественно яркие бирюзовые глаза не дают ему слиться с окружением. Но от них веет таким пронизывающим холодом, что так и тянет поежиться. Афина знает его не первый день, но так и не привыкла к этому взгляду.

– Я сама попросила вас рассказывать по порядку, не забегая вперёд. Но… – девушка отложила ручку и покосилась в сторону, подбирая слова. – Вы, как бы это сказать, зашли с неожиданной стороны. Я была уверена, что рассказ будет о том, что произошло с вами – что вы видели, что предприняли, что пережили.

– Вы хотели, чтобы я рассказывал с самого начала.

– Но эти двое… я ничего о них не знаю. Их не было с вами, когда вас нашли. Вы точно ничего не упускаете?

На пару секунд Аксель замолк, опустив глаза к стоящему перед ним стакану – тому самому, который он неотрывно разглядывал в течение своего рассказа.

– Нет, – уверенно заявил парень. – Всё началось именно так.

– То есть, это они рассказали вам о том, что с ними произошло?

– Нет. Просто в самом конце…

– Постойте, – торопливо перебила Афина, подавшись вперёд.

Она глубоко вдохнула и поправила очки, спешно анализируя ситуацию. Ей действительно необходимо, чтобы он рассказал всё по порядку. Афина точно знает, что Аксель не юлит и не пытается её запутать. Он просто не способен на это.

Девушка прибегла к краткому анализу известных фактов о собеседнике:

«Несмотря на все его таланты, ходить сквозь стены и становиться невидимым он не умеет, поэтому не мог так подробно проследить за той парочкой. Зато память у него хорошая, даже прекрасная. Такой ни за что не упустил бы важной детали».

Похоже, есть лишь один вариант – позволить рассказу идти своим чередом. Ну и надеяться, что позже всё встанет на свои места. В общем, быть благодарной слушательницей, как и положено психологу.

– Прошу прощения. Я начала терять нить разговора. Это больше не повторится, – виновато произнесла Афина.

Надеяться на обаяние и прочие штучки здесь бесполезно. С этим истуканом подобное не пройдёт.

– Давайте продолжим, – улыбнулась она. – Мне придётся иногда задавать вам вопросы и кое-что уточнять. Но если в какой-то момент это потребует преждевременного раскрытия важных деталей, то прошу вас сделать мне замечание.

– Без проблем, – ответил Аксель.

Афина снова всмотрелась в его лицо. Острые черты носа и подбородка создают обманчивый образ хрупкого паренька. Он и вправду немного худощав, но ей хорошо известно, что под одеждой скрывается подтянутое, жилистое и сильное тело. Мысленно улыбнувшись этому факту, она, как бы в оправдание, напомнила себе, что он всё-таки её пациент.

Афина уловила отголоски напряжения в скупой мимике собеседника, упорно всматривающегося в стакан.

– Мне кажется, вас что-то беспокоит, – произнесла она.

Аксель поднял на неё глаза и спустя несколько секунд ответил:

– Мы здесь для того, чтобы я доложил о случившемся. Не понимаю, зачем превращать это в рассказ с сюжетом? Я мог бы составить полноценный письменный отчёт.

– Будь этого достаточно, мы бы с вами, возможно, никогда и не встретились, – улыбнулась Афина. – Помнится, однажды я попыталась донести до вас значение нашей беседы и вашего присутствия здесь. Что вы тогда сказали?

– «Дайте мне задачу, и я её выполню. Другой информации не требуется», – уверено процитировал самого себя Аксель.

– Я понимаю – вам кажется, что с моим подходом поставленная задача необоснованно усложняется. – девушка вздохнула, ткнув концом ручки в блокнот. – Чтобы вы поняли значение подобных мер, мне пришлось бы пуститься в очень долгие объяснения. Но если кратко – то важны не только сведения о случившемся.

Убрав ручку от блокнота, Афина указала ею в сторону Акселя.

– Важны вы. – она убрала с лица выбившуюся каштановую прядь. – Те двое, о ком вы говорили, тоже имеют значение. Поэтому и необходимо зафиксировать каждую, даже самую малую деталь. Письменный отчёт не даст и трети сведений, которые можно получить из разговора.

Аксель не ответил, молча следя за тем, как она кладёт ручку рядом с блокнотом.

– К тому же я возлагаю большие надежды на эту историю. Она может обернуться весьма любопытной практикой. Это интригует. – Афина не удержалась от лёгкой улыбки краем губ.

Он поднял на неё непонимающий взгляд.

– Вас это удивляет? – невинно спросила она. – Как и любая девушка, я мечтаю быть заинтригована чем-то особенным.

– Вы заинтригованы? – спросил Аксель, изогнув бровь.

– Ну, – Афина неловко потупилась. – По правде говоря, пока я больше озадачена. Но уверена, впереди будет много потрясающих открытий.

– Тогда я продолжу.

– Благодарю.

Она могла бы подумать, что этим он выразил стремление впечатлить её. Но это было бы ещё наивнее, чем ежедневно поедать любимые пирожные и свято верить, что в мире существуют неизменные вещи.