Buch lesen: «Южная стена Лхоцзе – коварные маршруты четвертого восьмитысячника мира»

Посвящается родителям,

открывшим мне мир гор

Edward Morgan

Lhotse South Face: La parete leggendaria

© 2022 Garzanti S.r.l., Милан, Италия

опубликовано под торговой маркой Casa Editrice Corbaccio Gruppo Editoriale Mauri Spagnol S.p.A.

Публикуется по согласованию с литературным агентством ELKOST Int.

© Бойко С.В., перевод на русский язык, 2024

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Уважаемые читатели!

Перед вами 10-я книга в серии «Мир адреналина. Книги про экстремальный спорт».

И даже если вы до этого не прочитали ни одной истории из серии, вы можете начать знакомство с таким захватывающим образом жизни, как альпинизм, с книги «Южная стена Лхоцзе – коварные маршруты четвертого восьмитысячника мира».

Автор, Эдвард Морган, собрал и структурировал большое количество материалов, включая интервью и статьи известных альпинистов.

Здесь вы найдете рассказы про самые невероятные попытки восхождения на Лхоцзе по Южной стене – от первой попытки в 1955 году до 2004 года.

От себя лично хочу добавить, что наша серия рассчитана на широкий круг читателей, независимо от интересов или спортивных разрядов. Впервые я побывала в горах в 20 лет и без преувеличения могу сказать, что с тех пор все мои увлечения так или иначе связаны с горами – только здесь чувствуются мощь и сила природы, появляется ощущение свободы и закаляется характер.

Мы всегда рады обратной связи, и, если после прочтения вы захотите оставить отзыв или предложить новую тему, пишите на наш адрес bombora@eksmo.ru.

Екатерина Виноградова,

руководитель группы туризма издательства «Бомбора»

Схема классического восхождения на Эверест и Лхоцзе

Введение
Почти что миф

Альпинист-одиночка поднимался по одной из самых трудных стен в мире. Ему удалось преодолеть ключевой участок маршрута, и путь к вершине был открыт. Под ногами – три с половиной километра пустоты, до высшей точки еще далеко, но оставшийся подъем вроде бы несложный, а приз слишком велик, чтобы думать об отступлении. Если удастся дойти до вершины, это будет одно из самых впечатляющих достижений в истории высотного альпинизма, он совершит то, что не удалось лучшим восходителям на протяжении почти двух десятилетий.

Альпинист поднимался по Южной стене Лхоцзе.

Но продвигаться становилось все труднее, сказывалась и огромная высота, и колоссальные усилия, которые пришлось приложить, чтобы попасть сюда. На некоторых участках склона лежал глубокий снег, затруднявший продвижение. Погода пока держалась хорошая: небольшая облачность и несильный снег…

* * *

Заявленное восхождение не сделало молодого альпиниста суперзвездой. Напротив, оно положило начало ожесточенным спорам, которые продолжаются по сей день. Шел 1990 год, и эпоха великих гималайских восхождений подходила к концу.

* * *

Альпинизм как вид спорта все сто пятьдесят лет своего существования постоянно эволюционировал, но, как и в биологии, этот процесс редко происходил равномерно. Зачастую скачкообразное развитие обусловливалось тем, что внимание ведущих восходителей переключалось на новую разновидность восхождений или на новый регион. Так было на заре альпинизма в 1850–1860-х, когда большинство высочайших пиков Альп были пройдены впервые, и в конце XIX века, когда восхождения без сопровождения гидов привели к тому, что на уже известных горах стали прокладывать более сложные маршруты. Новый этап начался в 1930-х, когда восходители из Италии, Франции, Германии и Австрии сосредоточились на самых сложных альпийских склонах. Эти маршруты, известные как «Последняя проблема Альп» и «Три великих северных стены»¹, привлекали внимание лучших альпинистов, заставляя их рисковать и поднимать стандарты лазания на новый уровень.

Любое качественное изменение стандартов приводит к тому, что маршруты и горы, которые раньше считались непроходимыми, становятся досягаемыми целями. С задержкой в несколько поколений такой же эволюционный процесс имел место в самых высоких горах мира – в Гималаях. В течение двадцати лет после окончания Второй мировой войны на всех высочайших пиках Земли побывали люди, но только в 1970-х начался новый этап, когда альпинисты стали восходить на восьмитысячники по маршрутам большой технической сложности.

Порой новых целей удавалось достичь быстро, как только навыки и подготовка достигали необходимого уровня, а снаряжение – нужного качества. Когда англичане в викторианскую эпоху сосредоточились на первовосхождениях на основные альпийские вершины, большинство из них были «взяты» без особых проблем. Но некоторые горы успешно «отражали» попытку за попыткой. В XIX веке на Маттерхорн пробовали взойти неоднократно как со швейцарской, так и с итальянской стороны, прежде чем в 1865 году команда Эдварда Уимпера достигла успеха. С момента первой экспедиции на Эверест в 1921-м до первовосхождения в 1953-м прошло тридцать два года, за это время гору штурмовало много экспедиций. На некоторые другие восьмитысячники, такие как К2, Канченджанга и Нанга-Парбат, также пытались подняться не раз, и восхождения нередко заканчивались трагедиями. Другие же высочайшие горы «поддавались» сразу или почти сразу. Так, французы взошли на Аннапурну², первый в истории восьмитысячник, с первой попытки.

Когда цель трудная, после каждой новой попытки ее достичь ставки растут. И ведущие альпинисты идут на такой маршрут, желая показать, на что способны. Именно так произошло в 1930-х с Северной стеной Эйгера, самой большой и одной из самых сложных в Альпах. Впервые ее прошли в 1935 году два молодых немца. Но на горе начался шторм, и последний раз восходителей видели как раз перед тем, как тучи закрыли стену. Когда через несколько дней буря закончилась, Эйгер был весь в снегу, как будто никто никогда и не был на горе. Немцы погибли… В следующем году австрийцы и немцы предприняли еще одну попытку, в результате при драматических обстоятельствах погибли еще четыре альпиниста. Историю попыток восхождения и успеха на Северной стене Эйгера рассказал один из первовосходителей – Генрих Харрер в книге «Белый паук», которая вызвала интерес у многих восходителей и стала классикой³.

Южная стена Лхоцзе – одна из наисложнейших в Гималаях, ее пытались пройти альпинисты мирового уровня. Но, несмотря на ее значимость в истории развития высотного альпинизма, несмотря на драмы, которые разворачивались на горе, Южная стена мало освещена в альпинистской литературе – нет «Белого паука» для Лхоцзе. И я решил написать такую книгу.

Поиски материалов подарили встречи с интересными людьми во многих странах и привели в места, о которых я и подумать не мог, – от виноградников Франции до заводов Силезии, от Словении до Японии, от Германии до подножия Лхоцзе. Я встретился со многими участниками побед и трагедий на горе, воспоминания этих людей свежи даже спустя четверть века и более. И чем больше удавалось узнавать, тем больше увлекательных поворотов в этом сюжете открывалось.

Есть нечто мифологическое, былинное в величайших вехах истории альпинизма, когда люди идут на колоссальный риск ради совершенно ничтожного, с точки зрения общества, вознаграждения. В попытках восхождений на Южную стену таких былинных ситуаций в изобилии, но здесь они выходят за рамки героического и трагического, так как включают в себя обвинения в обмане и нечестной игре. Не существует однозначной трактовки некоторых ключевых событий, имевших место на горе. Для альпинистов ряда стран, таких как Польша, Франция и Словения, Южная стена стала почти навязчивой идеей. Японцы, чехи и словаки, итальянцы, корейцы и представители стран бывшего СССР тоже сыграли большую роль, прежде чем в истории Южной стены была поставлена если не точка, то многоточие.

Рассказанное здесь дает возможность исследовать мотивы людей, в основном мужчин, которые оказались готовы пойти на большие жертвы и риск. Они, как писал великий французский альпинист Лионель Террай, – «завоеватели бесполезного». Они получали известность, но, как правило, в довольно ограниченном кругу любителей гор. В очень редких случаях им удавалось разбогатеть. Лучшие из лучших могли лишь надеяться заработать на жизнь любимым делом.

Есть, правда, такая составляющая, как слава. В «Пире» Платона приводится разговор Сократа с мудрой женщиной Диотимой, которая объясняет философу, что честолюбие приводит к еще большему стремлению и что «можно удивиться его бессмысленности, если упускать из виду, как одержимы люди желанием сделать громким свое имя, чтобы на вечное время стяжать бессмертную славу. Ради нее они готовы подвергать себя еще большим опасностям, чем ради своих детей, тратить деньги, сносить любые тяготы, умереть, наконец». В наше время погоня за славой часто воспринимается негативно и мало кто восхищается такими людьми, однако Платон считал стремление к славе положительной мотивацией.

Британского альпиниста Джорджа Мэллори, погибшего в 1924 году недалеко от вершины высочайшей горы, как-то спросили, почему он хочет подняться на Эверест. Знаменитый ответ Мэллори – «потому что он существует» – можно интерпретировать по-разному. С одной стороны, это не более чем остроумный ответ на вопрос журналиста, свидетельствующий, что Мэллори действительно не смог назвать вескую причину. С другой стороны, эта фраза может подразумевать нечто фундаментальное касательно человека: мы не всегда понимаем, почему делаем те или иные вещи. Если свобода в желаниях ставится под сомнение, стоит поискать другие причины – как бы трудно ни было их установить, – почему люди готовы прилагать огромные усилия и идти на большие жертвы ради совершенно эфемерной награды⁴.

Новая эра гималайских восхождений

Эпоха великих гималайских восхождений, завершившаяся в 1990 году, началась двадцатью годами ранее. С 1950 по 1964 год люди поднялись на все четырнадцать высочайших вершин, затем наступил перерыв. Отчасти это произошло потому, что гонка за право первым взойти на эти пики закончилась, отчасти потому, что политическая обстановка на Индийском субконтиненте и в Тибете сделала доступ к большим горам невозможным. Так что на большинство восьмитысячников, включая Лхоцзе, в течение десятилетия после первых восхождений никто не поднимался.

Гора Лхоцзе расположена на границе Непала и Тибета, а Южная стена ее – целиком на непальской стороне. Непал, на территории либо на границах которого находятся восемь из четырнадцати восьмитысячников мира, начал открываться для иностранцев лишь в начале 1950-х, а первые демократические выборы в стране прошли в 1959 году. Спустя всего восемнадцать месяцев после народного волеизъявления король Махендра решил, что эксперимент с демократией не удался, и отправил правительство в отставку. Тем временем по другую сторону Гималаев, в Тибете, тоже происходили волнения. За годы гражданской войны в Китае Тибет стал де-факто независимым, однако после победы китайской Коммунистической партии в Пекине вновь появилось сильное правительство, которое захотело взять под контроль все земли бывшей Цинской империи. События в Непале и подконтрольном Китаю Тибете привели к тому, что восхождения в горах этого региона были запрещены с 1965 по 1969 год⁵.

К моменту, когда запрет начали снимать, альпинисты – первовосходители на восьмитысячники – стали на десять-пятнадцать лет старше, но им на смену пришло новое поколение, готовое к новым вызовам. Эта молодежь выросла в послевоенный период, когда стандарты альпинизма существенно изменились. На «последние великие проблемы Альп» альпинисты теперь регулярно восходили и летом, и зимой, кроме того, прокладывались и новые сложные маршруты, например по центральному контрфорсу Френей на Монблане – вертикальному гранитному бастиону более полукилометра высотой. Пройдя свои маршруты в Альпах, новое поколение, естественно, стало искать другие, более серьезные вызовы. До 1970 года только на два восьмитысячника – на Эверест и Нанга-Парбат – поднялись по новым маршрутам, отличным от маршрутов первовосхождения, многие восьмитысячники и вовсе были пройдены лишь единожды. В 1970-м произошел всплеск развития гималайского альпинизма.

Наилучшее время для восхождений в Гималаях зависит от муссонов – сезонных ветров, которые в летний период приносят теплый влажный воздух из Бенгальского залива, вследствие чего начинаются обильные снегопады и в целом создаются опасные условия для восхождений в большей части гималайского хребта. Традиционно экспедиции в этих горах проводятся либо до прихода муссона, то есть с марта по май, либо после – с сентября по ноябрь.

В предмуссонный сезон 1970-го британская экспедиция под руководством Криса Бонингтона совершила подъем на Аннапурну по Южной стене, одной из самых больших и опасных в Гималаях. Бонингтон подобрал молодую команду альпинистов, демонстрировавших самый высокий технический уровень лазания в Альпах. Для прохождения сложных маршрутов, подобных Южной стене Аннапурны, требовалась новая техника, включая провешивание веревочных перил. Этот подход впоследствии стал широко использоваться на больших гималайских стенах.

В традиционном, альпийском, альпинизме веревку используют, чтобы идти в связке либо для организации страховки на восхождении, которое состоит фактически из одного этапа – от базы до вершины. В гималайской тактике веревочные перила крепятся на склоне горы, позволяя альпинисту проходить обработанный таким образом участок многократно. При этом приходится полностью полагаться на снаряжение. На крутых участках восходитель нагружает веревку всем весом, и любая поломка снаряжения может оказаться фатальной. На Южной стене Аннапурны пришлось потратить не одну неделю на провешивание перил и установку цепочки высотных лагерей, техническое лазание было наисложнейшим на таких высотах. Британцы использовали искусственный кислород, а Бонингтон чередовал лидеров, позволяя одной двойке спуститься в базовый лагерь на отдых, в то время как новая связка продолжала обрабатывать маршрут. В конце мая Дон Уилланс и Дугал Хастон достигли вершины, открыв новую захватывающую эру гималайского альпинизма.

Пока британцы работали на Аннапурне, японская экспедиция пыталась пройти сложную Юго-западную стену Эвереста. Годом ранее японцы провели разведку, достигнув высоты более восьми километров. Несмотря на то что состав экспедиции 1970 года был значительно больше разведывательный, выше восьмикилометровой отметки японцы не поднялись. Стало очевидно, что не на все высочайшие гималайские вершины можно взойти легко, что такие экспедиции – сложное дело и что самые радужные надежды может свести на нет плохая погода или неожиданные технические трудности.

Несколькими неделями позже в тот год экспедиция под руководством Карла Марии Херлигкоффера попыталась пройти огромную Рупальскую стену на другом восьмитысячнике – на Нанга-Парбат.

Херлигкоффер, не будучи альпинистом, в 1953 году возглавил экспедицию на Нанга, а австриец Герман Буль совершил смелое первовосхождение на вершину – на последнем участке он поднимался в одиночку. Херлигкофферу этого показалось мало, впоследствии, в 1960-х, он неоднократно возвращался к горе с другими экспедициями. Был в конце концов успешно пройден Диамирский склон, затем альпинисты попробовали силы на самой высокой и крутой Рупальской стене. В 1968 году команда Херлигкоффера определила здесь перспективный маршрут, но вернулась с отметки 7100 метров. В составе экспедиции 1970 года были в основном немецкие и австрийские альпинисты, в том числе братья Райнхольд и Гюнтер Месснер, уроженцы Южного Тироля.

Во второй половине 1960-х Райнхольд Месснер был в авангарде альпинизма и являлся ярым сторонником так называемого чистого стиля. Он выступал против чрезмерного использования снаряжения на восхождении. Например, с помощью шлямбуров можно пролезть маршрут любой сложности. Развитие технологий привело к тому, что на горах стали прокладываться все более прямые маршруты, несмотря на то что на таких участках отсутствовали естественные зацепы. В своей знаменитой статье «Убийство невозможного» Месснер объяснял, что уверенность в успехе, гарантируемая наличием снаряжения, сводит на нет вызов, который человек бросает горе, полагаясь только на свои способности. А такой вызов, по мнению Месснера, является принципиальным, тогда как применение технологий испортило дух и чистоту альпинизма. Этот вид активности не должен подчиняться правилам, необходима свобода лазания, а не подъем по заранее вбитым крючьям. Месснер предложил ведущим альпинистам задуматься не только над тем, что они делают, но и над тем, как это делается и в каком стиле. Сам он, совершив не одно потрясающее восхождение в Альпах, был готов испытать себя в Гималаях. Его младшего брата – Гюнтера, с которым Райнхольд прошел сложнейшие альпийские маршруты, включили в состав экспедиции на Нанга-Парбат в последний момент.

Команда Херлигкоффера использовала тот же подход, что и Бонингтон на Южной стене Аннапурны, этот стиль сейчас принято называть «осадным», поскольку альпинисты фактически берут гору в осаду. 26 июня братья Месснер и Герхард Баур находились в штурмовом лагере. Погода держалась непонятная, и было крайне важно знать прогноз, но вследствие экономии веса у альпинистов не имелось рации. Существовала договоренность, что из базового лагеря будут запускаться сигнальные ракеты, чтобы сообщать прогноз штурмовой группе. Красная ракета означала плохую погоду, синяя – хорошую, а красная с последующей синей – неопределенную. В день штурма прогноз был хорошим, но ракету запустили красную. При проверке выяснилось, что в наличии остались только красные ракеты, так что отменить сигнал не представлялось возможным.

В соответствии с договоренностью в случае плохой погоды Райнхольд Месснер должен был отправиться на штурм один. Так что ранним утром он отправился к вершине в одиночку и без веревки. Через несколько часов Гюнтер, увидев, что погода, вопреки прогнозу, держится хорошая, начал подниматься вслед за братом и смог догнать его недалеко от вершины. До высшей точки братья добрались вместе. Последующая трагедия стала предметом споров более чем на сорок лет и причиной нескольких судебных процессов, события на горе освещалась в многочисленных изданиях.

На вершине братья оказались поздно, вскоре у Гюнтера появились признаки горной болезни. Месснеры смогли немного спуститься и пережили тяжелую холодную ночевку без еды и питья. Под утро состояние Гюнтера ухудшилось, и Райнхольд отправился за помощью. Когда рассвело, он разглядел ниже на склоне вторую штурмовую двойку – Феликса Куна и Петера Шольца, они шли на вершину. Месснеры и Кун с Шольцем находились на достаточно большом расстоянии друг от друга, что затрудняло общение, – между альпинистами был непроходимый участок склона. Точное содержание разговора, который они вели, перекрикиваясь, оспаривается: по утверждению Месснера, было очевидно, что он с братом оказался в затруднительном положении, но, по словам Куна, Месснер сказал, что у них все в порядке. В результате Кун и Шольц продолжили восхождение.

У Месснеров не было веревки, Гюнтер уже был не в состоянии спуститься по Рупальской стене без страховки, поэтому братья решили идти вниз по новому маршруту – по более короткой Диамирской стене, то есть по противоположной стороне горы. Это был отчаянный спуск, но братья сумели достигнуть подножия. В какой-то момент Райнхольд отправился вперед, пытаясь пробраться через трещины, и ненадолго потерял Гюнтера из виду. Найдя путь, он звал и ждал брата, но тот все не приходил. Вернувшись в место, где они расстались, Райнхольд увидел след сошедшей лавины. После дня бесплодных поисков стало понятно, что нужно уходить, иначе он сам погибнет.

Месснер спускался в полубреду и днем позже встретил местных пастухов. Несмотря на языковой барьер, он убедил их отнести его вниз. Идти самостоятельно он больше не мог из-за обморожений и общего истощения. В конце концов Месснеру удалось добраться до долины Инда и встретить остальных участников экспедиции, которые оставили надежду найти братьев живыми и возвращались на родину.

Херлигкоффер раскритиковал решение Райнхольда спускаться по Диамирской стене, Месснер же горько жаловался на то, что руководитель не отправил поисковую группу в Диамирскую долину. Споры о том, кто виноват, продолжаются до сих пор. Однако не подлежит сомнению, что первопрохождение братьями Месснер одной из самых высоких горных стен в мире и пусть вынужденный, но траверс Нанга-Парбат являются вехой в высотном альпинизме. Для Райнхольда эта трагедия одновременно послужила началом звездной карьеры в Гималаях.

За успехами на Аннапурне и Нанга-Парбат последовали другие, в частности восхождение французов в 1971 году по Западному ребру Макалу, пятой по высоте горы в мире. Эта экспедиция тоже проводилась в классическом осадном стиле – французы шли большой командой, с кислородом, предварительно обрабатывали маршрут и пользовались услугами высотных носильщиков. Янник Сеньер и Бернар Мелле достигли вершины. Сидя на высшей точке Макалу и глядя по сторонам, они размышляли о следующих целях, о новых горах. Мелле, указывая на маршрут первовосхождения, сказал:

– Слушай, Янник, а если бы у нас была пара лыж…

Сеньер посмотрел на классический маршрут, спуск по которому на лыжах казался вполне возможным, задумался о прогрессе в технологиях и лазанье со времени первого восхождения на Макалу в 1955 году.

– Взгляни на Южную стену Лхоцзе, Бернар. Когда туда пойдем?

И дальше Сеньер описывает: «Мы не можем остановиться и глядим во все стороны… Думать не хочется. Только впитывать образы, накопить воспоминания в максимальном количестве с максимальной скоростью. У меня была мечта под названием Макалу. Теперь возникают другие: Южная стена Лхоцзе, Восточная стена Эвереста. Эти грани! Может быть, без кислорода… Почему нет, в конце концов?»

Это был захватывающий период гималайского альпинизма, и Сеньер далеко не единственный среди ведущих игроков мечтал о новых целях. Южная стена Лхоцзе – одна из самых очевидных. Лхоцзе – сосед Эвереста, оба пика отделены друг от друга перевалом Южное седло. С географической точки зрения Лхоцзе даже иногда не считают отдельной горой. Одним из определений горы является так называемая относительная высота – насколько вершина выше в сравнении с седловиной, отделяющей ее от другой вершины. Гору с относительной высотой более полутора километров называют «ультрапиком». За исключением Лхоцзе, все остальные тринадцать восьмитысячников – ультрапики, большинство из них имеют относительную высоту более двух километров. Лхоцзе, напротив, возвышается всего на 610 метров над Южным седлом, но признан отдельным восьмитысячником⁶.

Ключом к первому восхождению на Эверест и Лхоцзе стал так называемый Западный цирк⁷ (Western Cwm, второе слово произносится как «куум») – глубокая ледниковая долина в окружении трех гор – Эвереста, Лхоцзе и семитысячника Нупцзе. Эти горы образуют как бы подкову из чрезвычайно высоких хребтов, а Лхоцзе словно замыкает «куум» – это валлийское слово обозначает долину. Маршрут первовосхождения на Эверест проходит по диагонали через Западную стену Лхоцзе до Южного седла. Дальнейший путь к вершине идет по Юго-восточному гребню Эвереста. До 1950 года Непал был закрыт для иностранцев, поэтому все первые попытки взойти на Эверест предпринимались с северной, тибетской, стороны. С севера подход к горе возможен через две крупные долины – Ронгбук и Кангшунг. Эверест расположен между этими двумя долинами, в то время как Лхоцзе обращена только к Кангшунгу. После разведки обеих долин в 1921-м британцы пришли к выводу, что лишь Ронгбук предлагает оптимальный маршрут на Эверест, и в 1920–1930-х годах из этой долины были предприняты несколько попыток восхождения. Таким образом, Лхоцзе оставалась нетронутой до 1950-х.

Пока никто не поднялся на высочайшую вершину, Лхоцзе не представляла интереса. Но после первовосхождения на Эверест в 1953 году его ближайший сосед и четвертая по высоте гора в мире внезапно стала привлекательной целью. В 1955-м международная команда под руководством американца швейцарского происхождения Нормана Диренфурта предприняла первую попытку. Отец Диренфурта, Гюнтер Оскар, был одним из пионеров гималайского альпинизма 1930-х. В команду Нормана входили австрийцы Эрвин Шнайдер (еще один ветеран 1930-х) и Эрнст Зенн, два швейцарца и три американца. Они стали первыми альпинистами, которые изучили Южную стену Лхоцзе в надежде найти прямой путь на второстепенную восьмитысячную вершину – Лхоцзе Шар, откуда гребень ведет к главной вершине. Однако увиденное заставило скептически отнестись к перспективам восхождения, поэтому альпинисты попытались подняться на Лхоцзе частично по маршруту британской экспедиции на Эверест 1953 года. Этот путь сначала проходит через ледопад Кхумбу – страшное нагромождение льда, вытекающего из Западного цирка. Ледопад питается всеми снегами, выпадающими на окрестных склонах. Несмотря на частые снегопады, восходители поставили палатки в верхней части цирка, но пятый, штурмовой, лагерь находился только на высоте 7600 метров, не так высоко, как хотелось бы Диренфурту. Первая попытка не увенчалась успехом из-за глубокого снега – удалось дойти только до восьмитысячной отметки.

Затем шторм четверо суток не давал никому выйти из палаток. Когда буря ослабла, Зенн, не желавший мириться с мыслью о неудаче, решил попробовать в одиночку. Снежные условия по-прежнему были плохими, но он добрался до начала кулуара, идущего по Западной стене Лхоцзе почти до вершины. Здесь у Зенна начались проблемы с кислородным оборудованием, он стал задыхаться и вскоре оказался не в силах идти дальше. Пришлось вернуться в штурмовой лагерь. Зенн надеялся предпринять еще одну попытку. Однако непогода разыгралась так, что речи не было не только о штурме, но и о спуске. Пять суток Зенн пережидал бурю, но когда ветер порвал палатку, ничего не оставалось, как быстро собрать вещи и отправиться вниз. Порывы ветра были настолько сильные, что в какой-то момент Зенна сорвало со склона, несмотря на то что он шел в кошках, и швырнуло вниз. Пролетев около пятнадцати метров, он сумел остановить падение.

Диренфурт и остальные члены команды готовились к выходу из четвертого лагеря, когда услышали шаги. Встретившись с друзьями после стольких дней борьбы в одиночку и тяжелейшего спуска, Зенн не мог сдержать слез. Были предприняты еще две попытки штурма, но буря не прекращалась, снега выпало еще больше, и тогда альпинисты решили уходить с горы.

В следующем году швейцарская экспедиция отправилась в Непал, поставив сразу две цели: восхождение на Эверест и Лхоцзе. Штурмовой лагерь установили почти на восьми километрах, недалеко от Южного седла. Отсюда Фриц Лухсингер и Эрнст Райс планировали подняться на Лхоцзе по кулуару, обнаруженному командой Диренфурта. Большую часть ночи перед восхождением альпинисты провели, готовя суп и чай, собираться начали около пяти утра, но из-за большой высоты делали все медленно и стартовали лишь в девять. Шли с кислородом, но решили не брать запасные баллоны ради экономии веса. Это грозило бескислородным спуском. Снег в кулуаре оказался твердым, что позволяло подниматься достаточно быстро, лишь изредка попадались участки, где приходилось идти по колено, но по мере подъема все сильнее ощущался недостаток кислорода. Райс сначала шел первым, поэтому Лухсингер увеличил ему подачу кислорода до четырех литров в минуту. В полдень они достигли места, где кулуар становится значительно круче и перекрывается полосой скал, что, как предположили восходители, является ключевым участком на восхождении. Вбив два крюка для страховки, Райс сумел пройти скальный блок.

Дальше помех не было, но теперь кулуар стал больше походить на аэродинамическую трубу, где выл ветер, буквально валивший с ног. Снега в верхней части было меньше, но подниматься стало гораздо тяжелее. Лухсингер пошел первым и направился к вершинам-близнецам, известным как Рога Лхоцзе, которые возвышаются по обе стороны кулуара. Отсюда удалось рассмотреть, что северная вершина, покрытая снегом, выше, чем скалистая вершина с южной стороны.

Предвершинный участок оказался крутым, порядка шестидесяти градусов, снег был смерзшимся и твердым, как лед. Подъем здесь отнял очень много сил – на всем протяжении пришлось рубить ступени. На всякий случай альпинисты провесили веревку. Непосредственно под вершиной Райс вырубил в снегу выступ, на котором можно было сесть, прислониться к склону и перевести дыхание. Вскоре к нему присоединился Лухсингер, и они стали ждать, когда утихнет ветер, чтобы подняться на высшую точку, которая представляла собой острый, как нож, гребень.

И вот наконец они глядели на две другие вершины Лхоцзе, которые то появлялись, то снова прятались в облаках. Оба восходителя молчали, потрясенные дикостью и безжизненностью пейзажа. Места на вершине было так мало, что не получалось ни сесть, ни положить рюкзаки, их пришлось привязать к ледорубам, воткнутым в снег.

На высшей точке швейцарцы провели около сорока пяти минут, за это время кислород у них иссяк. Почти сразу у обоих в руках и ногах пропала чувствительность, и пришлось приложить большие усилия, чтобы контролировать друг друга. Спускались поочередно – пока один шел, другой страховал. Они прекрасно понимали, что, если будут спускаться вместе и кто-то сорвется, падение остановить не получится. На крутом участке провешенная заранее веревка оказалась как нельзя кстати.

Добравшись до палатки, восходители с ужасом увидели, что она наполовину погребена под снегом. Сил на дальнейший спуск не осталось, и прошло много времени, прежде чем удалось откопать палатку, влезть в спальники и приготовить горячее питье. Чувствительность в ноги по-прежнему не возвращалась, но, к счастью, признаков обморожения тоже не было. Кое-как согревшись чаем, альпинисты провалились в полузабытье, однако уже в полночь Лухсингер проснулся от удушья – снега выпало столько, что его придавило и не получалось даже пошевелиться. Райсу ничего не оставалось, как надеть замерзшие ботинки, выбраться наружу и откапывать товарища. Продолжив спуск утром, швейцарцы благополучно добрались до лагеря⁸.

Сегодня маршрут первовосхождения считается довольно простым. Однако кулуар на Западном склоне – единственное слабое место в мощной «броне» Лхоцзе. Подъем на эту гору по любому другому маршруту представляет сверхсложную задачу, поэтому подавляющее большинство восхождений совершается по классике.