Рассказы о братьях меньших

О книге

Наблюдая в течение жизни домашних животных, я не переставал удивляться их необычным способностям. Нас с раннего детства учили, что животные не умеют думать, что у них мыслей нет, а есть одни только рефлексы. Но, какими рефлексами можно объяснить способность ворон складывать и вычитать числа вплоть до числа 7? Какими рефлексами можно объяснить способность бобров строить плотины, выкапывать сложные подземные убежища с выходом под водой? Чем можно объяснить способности обычных крыс, которые и живут-то всего 2 года, а успешно преодолевают многоходовые лабиринты и ещё при этом как компьютер выбирают самый оптимальный вариант пути? Для этого не нужно думать? А собаки, которые смеются, грустят, злятся и задумываются как люди? У них нет ума? Скучать и тосковать по ушедшему в магазин хозяину – это рефлекс? Я не могу поверить в такое утверждение, что у животных нет мыслей, а одни рефлексы. Поэтому я и записал несколько случаев из моих личных наблюдений за домашними животными.

Мой добрый Цезарь

Летом 1960 года Цезарь был очень похож окрасом на восточную овчарку, но размерами раза в 2 меньше. Старший брат моего отца дядя Витя выменял его на бутылку вина у собачника, который наловил бродячих собак полный фургон и вёз их на живодёрню. Собаки понимали, куда их везут и лаяли, и метались отчаянно. Собачник на палке с поводком привёл Цезаря во двор к дяде Вите, посадил его на цепь, привязанную к собачьей будке, и освободил от петли на шее. Цезарь был разъярён. Он лаял и бросался на всех, кто пытался к нему приблизиться. Ему подсовывали еду в миске, а он 3 дня к ней не прикасался. Но, у дяди Вити жена Нина Николаевна работала секретарём директора мясокомбината, и дома у них всегда была колбаса, в том числе дорогая, твёрдокопчёная. Шурка, сын дяди Вити, мой старший брат Вовка, и я каждый день ходили к Цезарю в гости с подарками в виде кусочков колбасы разного сорта. И через несколько дней Цезарь успокоился и при нашем появлении стал радостно помахивать хвостом. А через месяц он уже носился с нами по саду и огороду, и мы учили его давать лапу и прыгать через барьеры. Цезарь каким-то образом сам научился открывать калитку, чтобы выйти на улицу погулять. Он становился на задние лапы и начинал передними лапами бить в калитку до тех пор, пока вертушка вверху калитки не становилась от вибрации в вертикальное положение. После этого Цезарь просовывал морду между столбом и калиткой и выскальзывал на улицу. На улице он был королём в радиусе 60-70 метров от калитки.

На всякого появившегося поблизости постороннего пса-конкурента Цезарь немедленно мчался во весь опор, на скорости грудью сшибал его с ног, занимал позицию над поверженным на лопатки конкурентом морда к морде и злобно рычал. Если не удавалось сбить с ног более сильного пса, то Цезарь применял приём из вольной борьбы: просовывал противнику лапу под мышку и переворачивал его на лопатки. Как он до этого додумался? Кто его этому научил? Но, однажды король улицы Цезарь потерпел, как говорят жители одного южного города, крупную фиаску. Подросток Юрка Солодовников по прозвищу "Салат", живший от нас через 2 дома, завёл себе белого щенка-дворняжку 5-6 месяцев, которого назвал Бельчиком. Однажды наивный Бельчик вышел на улицу погулять. Цезарь, обнаружив на улице неизвестного кобелька, помчался на него с огромной скоростью, сбил грудью с ног так, что бедный Бельчик, визжа, катился по земле метра полтора. По иронии судьбы Цезарь в положении борца сверху попал не как обычно мордой к морде, а так, что его любимое место оказалось сверху над мордой поверженного Бельчика. Бельчик от ужаса и безвыходности своего положения вцепился зубами победителю в придатки мужского достоинства. Цезарь взвыл, взлетел в воздух на высоту в три раза больше своего роста, и помчался в обратную сторону. После этого инцидента Цезарь продолжал гонять всех псов на своей улице, кроме Бельчика. Как только на улице появлялся Бельчик, Цезарь с недовольной мордой разворачивался и трусил в другую сторону подальше от Бельчика. Ну зачем связываться с этим глупым щенком, который не знает правил честной собачьей драки и норовит оставить короля улицы без потомства? Когда калитку открыть не удавалось, Цезарь перелазил через деревянный забор высотой в 2 метра к соседям. Он каким-то образом сам научился это делать. С разбега бросался он на забор, цеплялся задними ногами за нижнюю поперечную доску забора, а передними лапами за верхнюю поперечную доску, потом задними ногами цеплялся за верхнюю поперечную доску, а передними лапами за край забора, и перемахивал на другую сторону, благо там для приземления была мягкая копаная земля. Потом Цезарь прорыл себе лаз под соседским забором и через него попадал в соседний двор. Когда соседи заложили лаз шифером, Цезарь снова начал перепрыгивать через высокий двухметровый забор, а потом снова прокопал себе лаз в другом месте. Кто-нибудь может сказать после этого, что собаки ничего не понимают и не умеют думать? Цезарь понимал, кто хозяин, а кто – нет. Если Шурка давал ему косточку с мясом, то мог и отобрать её без проблем обратно. Но никого другого он не подпускал к этой косточке, а злобно рычал. Если я давал ему косточку, то только я мог отобрать её обратно, но никто другой. Однажды мой старший брат Вовка шёл мимо штабеля дров, под которым Цезарь на лето вырыл себе нору, чтобы прятаться там от летней жары. Туда он затащил косточку, которую ему дал мой двоюродный брат Шурка, сын дяди Вити. Нога Вовки ступила на землю вблизи косточки, которую грыз Цезарь. Покушения на свой обед Цезарь не стерпел и немедленно тяпнул Вовку за ногу зубами. Вовка в возмущении заорал: "Цезарь! Ты что меня кусаешь?! Мы же с тобой друзья!" Но Цезарь только рычал и уползал подальше в нору с косточкой в зубах. Дружба дружбой, а табачок врозь. Цезарь любил нас, детей, как своих друзей. Когда я сидел во дворе на брёвнышке, Цезарь подходил ко мне, засовывал мне свою морду под мышку и так долго стоял, пока я гладил его и называл добрыми словами. Он прожил у нас лет 12-13, стал весь седой, и однажды пропал. Либо кто-то его убил, либо он почувствовал близкую смерть и ушёл умирать. Говорят, что умные собаки иногда так поступают, чтобы своей смертью не огорчать хозяина. Не знаю. Но забыть это человечное существо я не могу, хотя прошло уже полвека.