Buch lesen: «Вечность душ. Исправление ошибок»

Schriftart:

ISBN 978-5-4483-1931-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

– Ты не хуже меня видишь, к чему всё идет. – проговорил мужчина, глядя в одну точку.

– Я согласен с тобой, но и ты должен понять какую игру ты затеял, это не продлится год или два, здесь счёт пойдёт на сотни лет.

– У нас просто нет другого выхода, – отрезал он – старые устои рушатся, а новые текут в другое, совершенно нам неподвластное русло!

– Он сможет?

– Я не кому не доверю это кроме него.

– Но он перестанет верить. – попытался противиться собеседник.

– Быть может это нам и необходимо…

– А как к этому относятся все остальные?

– Они слепцы и не видят, что теряют власть. – проговорил он и пошёл в сторону набережной, его собеседник спохватился и направился следом, что бы не упустить ничего важного – Но они вдоволь успели ей насладиться, и теперь пора уступать место!

– Уж не тебе ли? – язвительно задал он вопрос, успев всё-таки поравняться с ним.

– А чем я хуже других?

Наступило тягостное молчание, прерываемое лишь звуком шагов, которое разносилось гулким эхом и растворялось в утреннем воздухе, наконец он решился и спросил:

– Что мне передать Нику?

– Пусть ждёт его в Петербурге.

– Он там будет?

– Он уже там. – отвлекшись на шум подъезжающей машины он спросил – У тебя кажется подрастает дочь?

– Ты прав.

– Как её имя?

– Франсуа.

– Странное имя для девушки, не находишь? – его лицо стало менее строгим.

– Может быть ты и прав. – улыбнулся и собеседник – Вырастет, пусть сама решает, как ей лучше, да и дед так хотел.

– Эрик-Эрик! Любил он шутки! Вот одну мы и расхлёбываем. Ладно! Каждому дана жизнь для совершения ошибок, – он сел в подъехавший автомобиль и уже через открытую дверь продолжил свой разговор – У нас появилась вечность, чтобы их исправить.

– Это долгая игра.

– Как раз времени сейчас достаточно.

– Ты сможешь

? – вдруг встрепенулся собеседник.

– А разве у меня есть другой выход? – двери захлопнулись и автомобиль тронулся с места.

I

Бессмертие – награда для победителей, или проклятие для проигравших. Бесконечное время для исправления ошибок, или празднования успеха. Вечность или краткий миг. Каждый решат по-своему. Каждый ищет ответ и каждый разочаровывается в найденном.

Что вы сделаете, если вам скажут, что ваше время бесконечно, что вы сможете увидеть гораздо больше чем дано простому человеку, узнать то, чего никто узнать не сможет, понять то, что многие не поймут? Обрадуетесь? Огорчитесь? Или скажете, что вам необходимо время для принятия решения?

Думайте. Решайте. Его у вас действительно достаточно. Только как вы ответите, если будете знать, что этого времени хватит и у ваших друзей или родных. Обрадуетесь, что нет необходимости сожалеть об ушедших, ведь все всегда будут рядом.

Враги?

Они тоже никуда не денутся. Они останутся с вами и у них самих будет это время.

Трудное решение? Не правда, ли?

Мир перестал быть моментным. Он обрёл формы. Долголетие. Бесконечность. Люди вместе с ним менялись. Взрослели. Гораздо медленнее, чем он, но все же не так долго. Люди тоже стали постоянными. Обрели бессмертие. Получили невообразимую награду для себя. Приняли. Поняли. Приобщились. Стали жить в новых реалиях, так, как оно того заслуживает. Но заслужили ли сами люди такую награду…

– Чушь какая-то, – сказал Сол и выключая голоэкран, маячащий перед его лицом – как можно было писать такое? Да и кто в это верил?

– Нам надо было во что-то верить. Когда ученые доказали то, что души умерших не отправляются ни в рай, ни в ад, а остаются на земле. Когда стало понятно, что можно жить вечно, только умело направляя эти души в новые тела – мир перевернулся, стал другим, многие ценности, которые были раньше в приоритете рухнули и ты даже представить не можешь, какой шум был от этого.

– Но ведь кто-то же должен был найти эту правду, подать её всем остальным?

– Правду? Что есть правда? Когда ты чего-то не знаешь или не понимаешь – это что-то необъяснимое, загадочное, тайное, то, что есть, потому что оно просто есть. Кто-то назовет магией, кто-то неопознанным и каждый в свою очередь будет и прав и не прав. Потом приходят те, кто возводит это в культ: поклоняются ему, создают мифы, легенды, нового Бога, заповеди и так тихо и спокойно живут дальше. А потом появляется тот, кто ставит все под сомнение, пытается найти какое-то разъяснение, оправдание, научно доказать или опровергнуть истины – Джод развел руки в стороны и между ними появились три знака: первый напоминал обычную пентаграмму, только центр был ярко выделен жирными линиями, образуя сияющий пятиугольник, второй знак был похож на первый, только пентаграмма была забрана в круг, который соединялся с лучами звезды и светился намного ярче чем центр, а третий добавлял на этот круг атом, который вращался во круг своей оси и звезды в центре. – магия, религия, наука. – Сказал Джод, попеременно указывая на эти три знака.

– И ни как по-другому? Почему именно эта последовательность, почему религию или науку не поставить на первое место, разве не может быть по-другому?

– Нет и ещё раз нет. – Джод соединил руки и изображения исчезли. – Знаешь, когда стало понятно, что душа человека остается, всех, кто придерживался этой точки зрения сразу же отсекли от церкви, признав еретиками, их учение было названо ложным и ошибочным. Церковь просто не могла позволить того, что нет Рая и нет Ада, что твои земные поступки ни на что не влияют, кроме окружающего тебя мира. Представь сколько последователей сразу же отвернулось от религии. И сколько появилось тайных обществ, которые все больше внимания переводили на переселение душ.

За окном проносились широкие стволы деревьев, которые начали различаться все отчётливее. Поезд медленно затормаживал ход и интерком висевший на стене сообщил об остановке.

– Так закончился век религии – продолжил Джод.

– Но разве верующие легко приняли то, что их церковь – это не то, во что они верили все это время?

– Нет конечно. Были религиозные фанатики, которые объявляли походы во благо, дабы очистить ряды, уничтожить неверных, утопить в крови тех, кто отвернулся. Всегда и во все времена ради религии проливалось крови больше, чем в любой войне, так было и тогда. Людей хватали прямо на улицах, пытали, даже вспомнили о древних орудиях, которыми пользовалась инквизиция. Самая известная на тот момент книга по распознаванию ведьм была переписана и предстала в абсолютно новом цвете, еще больше крови, пыток и зверства, которое творилось во имя Христа и что самое интересное, эта книга была принята абсолютно всеми религиями и конфессиями…

– А что власть? – Перебил Сол.

– На тот момент власть любого государства, находящегося на земле, была тесно связана с религией, поддерживала, помогала, была оплотом хранения традиций, поэтому одна страна объявляла войну другой, город городу, даже дома по разные стороны улицы воевали между собой. Хаос – это единственное, что приходит на ум. Но и это не могло продолжаться долго, когда убивают родных и близких, человеку легче принять тот факт, что его можно вернуть в общество живых, чем бесконечно оплакивать и посещать службы. Все больше и больше людей уходили из религии, все больше и больше обращались к новым реалиям, которые в свою очередь поддерживали всех и всякого из новоприбывших. Тогда-то и появились Жнецы, которые были способны переносить души в новые тела, которые в свою очередь предоставлялись учеными, работающими над клонированием. Весь этот хаос, все перепалки вывели их из тьмы. Бессмертность души и бесполезность тела сняли все существовавшие до этого запреты и конвейер заработал с удвоенной, а затем и утроенной силой. Спрос всегда рождал предложение.

– Жнецы стали религиозными деятелями?

– Не сразу. – Ответил Джод. – Они были магами, которые могли, то, что не могли остальные. Как ни посмотри, но то, что человек вернулся из мира мертвых, не все могли принять так сразу, поэтому Жнецы были выше законов, выше порядка. Тогда воскресали всех, умер человек – пожалуйста, его родственники вызывали Жнецов, делали заказ в клинике на новое тело и спустя пару часов, он возвращался в мир живых, молодым, здоровым, полным сил. Примирялся с реалиями, что за новое тело надо заплатить, но, если честно, цены были настолько смешны, что через год, человек был абсолютно свободен от долгов.

– А что со старым телом, его хоронили? – задал вопрос Сол, вытягивая из кармана курительную трубку. Над ним мгновенно образовалась чуть заметная воронка воздуха, благодаря которой весь дым уносило в систему очистки.

– Сразу да. Старые устои и традиции вырабатывались не одно поколение, были пышные похороны для умершего тела, потом праздник рождения, для воскресшего и так продолжалось довольно долго. Потом. – произнес Джод, прикрывая глаза – Потом все изменилось. Смерть всегда дорого стоила, чем дольше человек умирал, тем больше приходилось оплачивать счетов, за лечение, за обслуживание, за похороны. Кладбища переполнялись довольно быстро… Поэтому было принято решение, которое снимало запрет на умерщвление живого человека. Жнецы приходили еще к живым, которые были неизлечимо больны или находились в преклонном возрасте, выжившим после катастроф и вынимали души, которые сразу же переселяли в тела, находящиеся рядом. Процедура переноса стала мгновенной. С тех пор все стало по-другому. Смерть перестала цениться, утратила свою суть. Пустая, бездушная оболочка, бывшая ещё недавно живым человеком, становилась абсолютно ненужной и утилизировалась как бытовые отходы. Как бы ужасно это не выглядело, но было именно так. С бесконечной жизнью ушли и бесконечные сантименты. И сейчас мы имеем именно то, к чему так долго шли.

Джод открыл глаза и сам достал из кармана портсигар. Дорогой, обтянутый темной кожей с позолоченными краями, он мог быть украшением любого человека, кто разбирался, кто понимал. Он выудил длинную сигарету. Убрал портсигар обратно в карман и затянулся. Кончик сигареты сразу же стал багровым, а выдыхаемый им дым начал подниматься в такую же воронку, как и над Солом.

Некоторое время ехали молча, за окном давно закончился лес, потянулись бескрайние поля, на которых то тут то там мелькали стада животных, которые откармливались для высшего общества, для тех, кто мог платить гораздо больше чем все остальные. Для тех, чьи имена не первое поколение появляются в новостных сводках и будоражат умы общественности. Сол завидовал им. Он завидовал даже Джоду, который в иерархии находился гораздо выше чем он. Но Джод и старше чем Сол. Между ними пропасть в пятнадцать поколении и сейчас, пока ещё она действительно высока.

– Не стоит завидовать – ворвался в ум Сола голос Джода. – Жнецы лишены всяких проявлении чувств, будь то жалость, гнев, сострадание и многое другое. Мы гораздо выше пороков и желании общества. Мы над ним. Мы превосходим каждого из них. Тех, кто не вправе выбирать. Тех, за кого давно сделан выбор. Я помню мир совершенно другим, без лживой правды, которой сейчас все покрыто. Ты узнаешь его иначе, но проживешь с моё, увидишь и обратную сторону. – Джод выудил ещё одну сигарету и с наслаждением затянулся – раньше здесь, именно здесь было самое большое кладбище в старой Англии. Тогда, когда ещё тела хоронили, их закапывали, рядом, потом ямы под могилы рыли гораздо глубже и следующие тела, укладывали уже на старые. Все больше и больше. Когда живых слишком много, мертвые тоже неловко себя чувствуют.

Он широко улыбнулся, повернул голову к настенной панели и заказал кофе, почти сразу же дверь купе распахнулась и в комнату вошёл проводник с маленькой чашечкой на подносе. Аккуратно поставил его на стол и так же бесшумно удалился. Джод сделал глоток, выпустил струйку дыма, унёсшуюся к потолку и продолжил.

– Когда приняли закон «об Этике», когда к телам стали относиться менее сентиментально, территории, которые раньше были отданы под кладбище, стали выходить в свет. Кто-то строил там дома, кто-то возводил отели и рестораны. Кладбищенские земли перестали вводить людей в суеверный страх. Они стали просто землёй. Так вот здесь снесли все памятники и засадили травой. Спустя какое-то время, хозяин всех этих земель начал разводить обычных коров, а потом, когда уже с решением пищевой продукции было попроще, и искусственное мясо стало доступным, даже слишком, к настоящему мясу обратились все, кто мог его себе позволить. И так уж вышло, что самое дорогое мясо, которое сейчас продают в лавках и подают в ресторанах отъедается травкой, которая в свою очередь хорошо удобрена бывшими телами тех, кто нынче и способен купить это мясо.

Джод широко улыбнулся, глядя как лицо Сола, медленно становиться пепельного цвета.

Сол подавил в себе тошноту и желание попробовать этого мяса из высшего общества и заново развернул голоэкран. Немного покопавшись в содержимом, он начал читать.

Чувства – устойчивые и эмоциональные переживания человека, возникающие в процессе его отношений с окружающим миром. Чувства формируются и вырабатываются в ходе развития и воспитания человека. Нет, более ярко выраженного фактора, в человеке, который способен разделить его душу. Всякое переживание, каждая эмоция способна изменить человека, разделить его. Больше всего душа человека делиться во время приобретения самых ярких и выраженных чувств, будь то война, смерть близкого человека, рождение, любовь, дружба. В эти моменты человек приобретает новые качества, новые навыки, которые в свою очередь рвут его душу на части. Во время войны на передний план выходит совершенно противоположная сторона, будь то отвага или трусость, желание помочь близкому или душевный порыв – пройти мимо. Все это проходит после окончания боёв. Человек снова становиться прежним, а та, его сущность, если она являлась ярко выраженной, становиться абсолютно самостоятельной личностью со своим характером и повадками.

Любовь – это полное противоречие войне. Во время первых душевных порывов, человек способен измениться до неузнаваемости, он способен на куда большие поступки чем раньше, готов и желает менять мир, дабы его заметили, становиться нежным, романтичным, преданным. В эти моменты, как никогда четко проявляться способности человека в поэзии, музыке, живописи. И вот уже в нем умещается несколько личностей, попеременно уступая место друг другу. Если эта любовь бывает безответной, человек может отказаться от раннее приобретенных качеств, закрыть ту часть себя, которая вела его в тот период времени. Забыть про неё…

Экран на этом месте, чуть изменил цвет, на нем появилась ссылка, что более развернутое объяснение возможно прочитать в Энциклопедии Жнецов.

Сол опустил глаза ниже и продолжил.

…После смерти, когда душа высвобождается из тела, сформировавшийся характер присущ только одной личности, которая находилась в теле от начала и до конца. Именно эта личность и является наследником и приемником этого человека в перерождении. Остальные части собираются и доставляются в хранилище для дальнейшего распределения.

Стоит заметить, что все другие ипостаси, появившиеся в момент душевных переживания и деления души человека, в последствии могут стать самостоятельной личностью, не имеющей прошлого, а именно: при заселении в новое тело их отсчёт времени будет производиться с нулевого рубежа.

В зависимости от сущности выше указанных частей, они могут обладать ярко выраженными чертами своего собственного характера и в последствии даже не помнить о личности их породившей. Так частям, появившимся в следствии боевых действий присущ жестокий, действующий характер – эти личности хорошо подойдут для дальнейших проявлений себя на военной службе, в работе связанной с охраной порядка или спасательных действиях. Части, сформировавшиеся вследствие проявления человека любовных привязанностей – являются превосходными деятелями искусства. Чем ярче, чем отчётливее часть души, появившаяся в момент сильнейшего переживания, тем выше вероятность того, что она станет самостоятельной личность и отпадёт от основной части. Так неоднократно приводились примеры, как герои превращались в трусов в одно мгновение и всячески пытались избежать схватки, а любящий человек вдруг понимал, что все его чувства охладели. Все это следствие того, что эти части, стали настолько самостоятельными, что нуждаются в новой оболочке, и способны покинуть тело в подходящий момент.

Экран снова изменил цвет и вновь появилась ссылка на Энциклопедию Жнецов.

Сол выключил голоэкран и уставился в окно. Как раз в этот момент поезд оставлял позади сушу и начинал двигаться над водами Ла-Манша. В голове был полный сумбур и беспорядок. Он думал о услышанном от Джода, прочитанном в свободном доступе, желал взойти на первую ступень Жнеца, дабы добраться до их легендарной Энциклопедии и размышлял, какая часть души и что пережившая способна занять место в рядах Жнецов. Он только прошёл свой нулевой рубеж.

II

– Смотри Сол – произнёс Джод указывая в окно. – Это Кан. Город, где все возможно. Город, где каждая твоя мечта обретает реальность. Город куда стремятся все, кто здесь не был и пытаются вырваться те, кто смог здесь задержаться. Он влечет на свои огни тысячи и оставляет их здесь. Жалких, униженных, потерявших все – застывших, как пауки в янтаре. – Голос Джода был спокоен, но в его глазах Сол видел все те интонации, которые Джод утаил.

– Ты боишься!? – вскрикнул в удивлении Сол. – Джод, ты боишься этого города? Жнецы не могут испытывать чувств, но у тебя страх…

– Нет – махнул рукой Джод. – Жнецы могут испытывать чувства, мы те же люди и нам присущи все их переживания и эмоции. Мы подавляем в себе человеческое, чтобы сохранить… – он задумался, взгляд стал отстранённым, но это продолжалось доли секунды и Джод продолжил – я знаю. Я просто знаю, что это за город, а вот тебе действительно стоило бы на него взглянуть. Неизвестно, когда следующий раз доведётся такая возможность.

Кан впечатлял. Он действительно был великолепен и велик. Вся береговая линяя была застроена высотными зданиями, которые соединялись между собой. Их было такое невообразимое количество, что создавалось впечатление огромной волны, надвигающейся на весь остальной город, который разместился дальше. Все стекла отражали попеременно то море, то небо или играли солнечными лучами, заливая все вокруг, мягким и каким-то необычным свечением.

Море, насколько хватало взора было заставлено яхтами. Их масштабы разнились от одноместных лодок, до великолепных лайнеров, которые заслоняли собой весь горизонт.

Весь оставшейся город был выстроен из стекла и белого камня. Нижнее этажи, казались, залитыми водой, утонувшими, когда верхние, чудесным образом переплетались между собой. Где, наваливаясь на соседние здания, где, опускаясь до самой земли и соприкасаясь с ней белыми стенами.

Весь вид так и кричал о том, что волна, которая на побережье – это всего лишь одна из многих, которые уже успели обрушиться на город, затопив его части, разрушив множество здании, показав насколько камень уступает место бушующей воде.

Улицы, казалось двигались, камни перемещались с места на место, останавливались, шли в другую сторону. Сол не сразу сообразил, что это люди, которые передвигались настолько плотным потоком, что невозможно было разглядеть ни мостовых, ни переходов.

Поезд объехал город по широкой дуге, дав насладиться всем пассажирам зрелищем и помчался дальше.

– Нам скоро выходить – проговорил Джод в никуда. Его руки были свободны, а перед глазами висел экран, отображающий последние новости.

– Зачем это? – Спросил Сол.

– Новости? – Поднял на него, в удивлении глаза Джод. – Ну, во-первых, я должен быть в курсе всего, что происходит. Ты, к этому тоже приобщайся, чем больше ты усваиваешь, чем больше узнаешь – тем шире твои взгляды и меньше вещей, которые могут тебя удивить. Ну а во-вторых, привычка – сказал Джод, кивая в сторону зажжённой сигареты – ты не представляешь, как много вещей человек способен сделать, чтобы не сойти с ума. Привычка – это одна из таких вещей.

– Я спросил про Кан – сказал Сол растеряно. – Зачем этот город. Я не имею ввиду, почему он нужен, нет. Мне интересно, зачем его сделали таким, каков он есть. Эта широкая волна, которая накатывает на здания у подножия, этот хаос, переплетение камней, невообразимая смесь, которая показывает сцену крушения. – Его передернуло от всплывшей в голове картины. – Почему город, куда все стремятся, выглядит именно так?

– Если я скажу тебе, что это видение одного архитектора, который в бытность своей молодости, отравился устрицами в одном из ресторанов Кана и потом, долгие годы теплил в себе месть, дабы хоть как-то расквитаться, не с людьми, что ты – поднял Джод ладони вверх, заметив непонимающий взгляд Сола. – С городом. А бессмертие, дало ему такую возможность. Что ты скажешь на это? – Спросил Джод.

– Глупости. – Ответил Сол, всем видом показывая недоумение. – Как можно гневаться на город?

– А как бьют по мебели, о которую зацепились пальцем. Разве она в чем-то виновата? – улыбнулся Джод – она стоит на этом месте, может быть, уже не первый год, но нет! Человеку свойственно искать виновных в своих поступках, в своих решениях. Каждый признает себя неправым, лишь тогда, когда все другие варианты отпадут. Так было, так есть и будет. Запомни это. Нам пора.

Джод взял в руки пальто, сумку и поднялся к выходу. За дверью его встретил улыбающийся проводник, который указал ближайшее направление к выходу, поинтересовался, как прошла поездка и имеются ли у мистера Боджеса какие-то замечания. Джод улыбнулся в ответ, поблагодарил за прекрасно проведённое время в поезде и прошёл сквозь проводника. Голограмма слегка сжалась и уменьшилась в размерах, дабы больше соответствовать, по комплекции, следующему пассажиру и стала ждать.

Уже подходя к выходу Джод услышал неуместную брань Сола, мягкий голос проводника и быстро приближающиеся шаги. Не оборачиваясь он произнес.

– Люди всегда ищут виновных, но не видят виноватого. Так было, так есть и так будет.

Поезд замедлился и остановился.

Двери поднялись и двое пассажиров вышли на платформу.

– Хочу представить тебя городу Авранш. – Произнес Джод величественно и надменно.

– Меня? Городу? – в недоумении воззрился на него Сол. – Мне кажется ты что-то путаешь или наоборот, пытаешься запутать меня. Как можно представить кого-то чему-то? – спросил он и прихрамывая поспешил вслед за Джодом к лифтам на поездной платформе.

– Очень просто – ответил Джод. – Ты первый раз посетил Авранш. Еще мгновение и ты ступишь на его каменные мостовые, вздохнёшь его воздух полной грудью, пропитаешься его настроением. Но, если город не примет тебя, если ты не сможешь ему понравиться, ты будешь лишним для него. Каждый тебя заметит, потому что ты будешь выделяться из толпы. Будешь отстранён от города. Запомни, Сол, Жнецы везде становится частью чего-то. Мы не одиночки, наша связь друг с другом незрима, но в ту же очередь нерушима. Мы впитываем в себя окружающее пространство, а часть себя отдаем ему. Так мы живем, так существуем. Мы едины с этим миром, мы его души.

Его лёгкие кожаные туфли коснулись каменной плитки и Джод пропал. Он не исчез, как сразу подумал Сол, да и не мог он исчезнуть без современных технологий. Он в мгновение ока растворился в толпе, слился с нею и перестал выделяться. Он стал частью этого города.

Сол завидовал Джоду. Всегда и во всем, как ни пытался давить в себе эти чувства, как ни оправдывал себя, что с опытом он станет таким же. Как ни повторял себе, что и Джод был молод, неопытен и страшился многого, чего не мог понять. Это не помогала. Джод был единым целым. Он был личностью. Он жил без оглядки на окружающих. Делал то, что ему нравиться и то, что он хотел делать. Говорил, что придёт на ум, иногда шутил и смеялся. И каждую мелочь, каждую деталь происходящего вбирал в себя без остатка, легко и непринуждённо.

Джод был ростом около двух метров. Светлые каштановые волосы были аккуратно подстрижены и забраны сзади в небольшой хвост, который по невероятному стечению обстоятельств, был как будто приклеен точно по центру его спины. Элегантный серый костюм, зауженный на талии, который Джод носил, несмотря на то, что практически все Жнецы одевались в темные хламиды, больше похожие на небрежно наброшенную на плечи тряпку, чем на одежду, делал его похожим на человека, перенёсшегося сюда из далёкого прошлого, чем на того, кто медленно и уверенно шагал сквозь столетия к этому настоящему. Костюм всегда идеально сидел на Джоде, будь то раннее утро, когда он только покидал стены своего дома или поздний вечер, когда за спиной оставались десятки решённых дел, множество встреч и разговоров. Пыльные мостовые и легкие летние ветра, которые трепали весь окружающий мир, просто не замечали Джода. И всегда на нем или рядом с ним присутствовала кожа, множество кожаных изделий разных расцветок и стилей. Помимо известного всем Жнецам портсигара, отличительной частью Джода были перчатки, которые он носил постоянно и крайне неохотно снимал их, когда того требовал ритуал.

– Высок, строен, его черные глаза как будто смотрят мимо меня, когда он со мной разговаривает, элегантен и приторный до тошноты. – Ругался Сол, пытаясь пробиться сквозь толпу, ударенная при выходе из купе нога не просто болела, а ныла страшной, невыносимою болью. – Этот чертов город, решил задавить меня своими жителями? Каждый норовит зацепить, наступить на ногу, толкнуть. Они что сговорились все!? – Выкрикнул Сол останавливаясь и не обращая внимания на проходящих мимо.

– Могу я вам чем-то помочь, мистер? – Материализовалась рядом с Солом стройная женская фигура, которую можно было бы принять за настоящую, если бы не малейшее мерцание пыли, которое проходило сквозь неё.

– Нет. Не думаю. – Ответил Сол и отвернулся. – Столько людей, которые живут постоянно, а весь обслуживающий персонал – это машины и голограммы, как они ещё умудряются сами то ножками ходить. Вероятно, тяжело, но, а что поделаешь? Привычка – проговорил Сол, как можно старательнее копируя манеру Джода.

Немного посмеявшись и успокоившись. Он попробовал слиться с этим городом, стать его частью. Он остановился, вздохнул так глубоко, что закашлялся и все пришлось повторять сначала. Спустя несколько минут монотонного дыхания и ощущения земли под подошвами Сол решился, открыл глаза и пошёл.

Сразу же навстречу ему выскочила стена здания, к которой он предусмотрительно отвернулся от девушки-консультанта. Так как уверенности в правильности своих действий ему было не занимать, то шаг получился широким и быстрым, и первое, что бросилось в глаза – это монолитность этой стены, без малейших трещинок и вмятин. А следом пришло видение чистого, голубого неба и широко улыбающийся физиономии Джода, который стоял немного согнувшись.

– Ну вот, считай и поздоровался с тобой город. Как думаешь? – Проговорил Джод, протягивая Солу руку. – Да не только поздоровался, а дал пять, причем со всей силы, как говорили в моей юности.

Перчатка на руке Джода оказалась мягкой и эластичной, а пальцы, спрятанные под ней крепкими. Сола сразу же подняло в воздух, и он уверенно опустился на свои ноги. На лбу была ссадина, нос кровоточил, но в целом настроение немного улучшилось. Джод был рядом, а с ним всегда легко.

– Я уже не стану заострять внимание на лекции, произнесённой тобой, по поводу твоего выдающегося учителя, коим и являюсь. Но она была весьма познавательна, несмотря на свою краткость.

Джод ещё раз улыбнулся, но улыбнулся лишь глазами, губы его были плотно сжаты и Солу почудилось, что за плотно сжатыми губами зубы перемалывают друг друга. Но это ощущение быстро прошло и Сол двинулся за учителем, который умело резал толпу пополам.

Они то поднимались под небольшую горку, то шли по спуску в низ. Джод не задумываясь выбирал направление, а Сол то и дело спотыкался и останавливался чтобы перевести дух, затем мгновенно находил спину учителя и следовал за ней, не отрывая глаз и не глядя по сторонам. Он постоянно ловил себя на мысли, что смог бы справиться и сам, адрес гостиницы он превосходно помнил, если что, можно было бы и спросить, но с Джодом ему почему-то было спокойнее, он сам пока не мог дать себе разумного объяснения, но человек, который шёл впереди внушал гораздо большее уважение и страх, чем все те, которые встречались Солу до него.

Улочки то расширялись, то сжимались до неприличных размеров, поворачивали и петляли между домами, тонули в тени растении и выставляли напоказ свою наготу, отдыхали от шумной толпы прохожих и заполнялись ею. То тут, то там над ними вспыхивали вывески всевозможных заведений. Одни предлагали ночлег, другие хорошее времяпрепровождение, еда, сувенирные лавки, предметы старого света и изобретения нового, услуги жизни и смерти, все что только можно было себе представить, находилось здесь.

Неожиданно он уперся, как показалось сразу в серую стену, оббитую чем-то мягким и лишь потом сообразил, что стена всего лишь это остановившейся Джод. Он стоял перед распахнутыми дверями высокой гостиницы.

– Завтра в девять я жду тебя на выходе, – проговорил Джод, слегка отстранённо – все завтра, сегодня отдых. Можешь завалиться спать, можешь прогуляться по городу, он гораздо интереснее видов моей спины, можешь немного уменьшить счета Жнецов, поверь они не заметят. – Он улыбнулся и уже собрался уходить, когда его остановил Сол.

– А ты…

– Я люблю более тихие места, подальше от центра и… – он не стал продолжать, а только хлопнул Сола по плечу и исчез за поворотом.

– Подальше от центра и – проговорил Сол – чего и?

– Могу я вам чем-то помочь мистер?

Сол немного дернулся, от появившейся так неожиданно голограммы, отрицательно помотал головой и направился в здание.

Состоящие из одного камня снаружи, внутри оно кардинально менялось, стены были забраны огромными, до потолка окнами, на которые постоянно транслировалась головокружительная проекция с панорамным видом, дул легкий ветерок, который доносил до постояльцев запахи моря. Он в нерешительности остановился, повертелся, разглядывая виды, а потом уверенно направился к стойке регистрации, думая про себя, что первое дело, в котором он принимает участие уже говорит о многом и необходимо выглядеть, и действовать соответственно, тем более, когда Джода нет рядом.

На стойке его встретила приятной наружности девушка и только по стандартно заданному вопросу, Сол смог определить в ней, так надоевших ему голографических консультантов.

– Меня зовут Сол Катэр, на меня забронирован номер.