Поэма о скрытом смысле. Третий дафтар

[О том, как] шакал, упав в чан с краской, окрасился и стал претендовать на то, что он павлин среди шакалов

Тот шакал попал в чан с краской,

пробыл в том чане один час,

Затем вылез; шкура его стала цветной.

[Сказал он]: «Я стал павлином эмпирея».

Цветной мех приятный блеск обрел,

солнце эти краски заставило сиять.

Увидел он себя зеленым, красным, бурым и желтым,

предъявил себя шакалам.

725 Сказали все [шакалы]: «О шакаленок, в чем дело,

что у тебя в голове за искривленное ликование?

Из-за ликования нас ты сторонишься,

это зазнайство откуда ты принес?»

Один шакал подошел к нему: «О такой-то!

Ты обманул или ты [и впрямь] стал [одним] из радующихся сердцем?

Ты обманул, чтобы на минбар^[114] вскочить,

чтобы похвальбой этому народу сожаления внушить.

Много ты постарался, но не испытал никакого жара

и тогда при помощи обмана совершил бесстыдство».

730 Жар принадлежит святым (аулийа) и пророкам,

бесстыдство же – прибежище всяких плутов,

Которые расположение людей к себе привлекают,

[говоря]: «Мы счастливы», – а внутри они несчастны.

[О том, как] каждое утро, умащая жиром с кожи курдюка себе губы и усы, хвастун выходил к товарищам, [говоря]: «Я ел то и это»

Кожу от курдюка нашел некий приниженный муж,

каждое утро он натирал жиром усы.

Шел он к богатым, мол: «Я

жирную пищу ел в собрании».

Руку он на усы клал, извещая

намеком, мол, посмотрите на усы,

735 Ибо вот свидетельство правдивости моих слов

и вот признак того, что я жирно и сладко поел.

Живот же его говорил в ответ безмолвно:

«Да погубит Аллах обман лжецов!

Твоя похвальба нас в огонь помещает;

пусть эти твои жирные усы будут вырваны!

Если бы не было твоей отвратительной похвальбы, о нищий,

какой-нибудь щедрый человек простер бы милость на нас.

А если бы ты явил [свой] недостаток и не жульничал,

какой-нибудь лекарь от него лекарство сделал бы».

740 Сказал Истинный: «Не маши вкривь ушами и хвостом;

поможет правдивым их правдивость»^[115].

Сказал: «Скорчившись не спи^[116], о тот, у кого бывает поллюция;

что у тебя есть, покажи и стой прямо^[117]».

А если не рассказываешь о своем недостатке, тогда молчи,

выставлением напоказ и плутовством себя не убивай.

Если ты нашел монету, не открывай рот:

на пути есть пробирные камни.

Для пробирных камней тоже

есть испытания их состояний.

745 Сказал Бог: «От рождения и до смерти

они подвергаются искушению каждый год два раза^[118]»,

Испытание за испытанием, о отец,

смотри же, не покупай себя за меньшее испытание!

[О том, как] пребывал в безопасности Бал‘ам [сын] Ба‘ура^[119], так как много раз его Господь подвергал испытаниям и из них он вышел с честью

Бал‘ам, [сын] Ба‘ура, и проклятый Иблис

последним испытанием были унижены.

Он через притязания к счастью стремится,

но желудок его презирает его усы,

Мол: «То, что он скрывает, Ты обнаружь!

Спалил он нас, о Боже, опозорь же его!»

750 Все части его тела – его враги,

ибо он похваляется весной, а для них – зима.

Похвальба возвращает [оказываемые] проявления щедрости,

ветвь милости она от корня отрывает.

Правду предъяви или же замолчи

и тогда – испытай щедрость и вкуси [ее].

Тот желудок стал врагом его усам,

руки втайне в молитве воздел:

«О Господь, опозорь эту похвальбу скупца,

чтобы двинулась в нашу сторону милость щедрых!»

755 Была услышана молитва того желудка,

смятение нужды выбросило наружу стяг.

Сказал Истинный: «Хоть ты и распутник и идолопоклонник,

но если Меня призовешь, Я буду отвечать^[120]».

Ты ухватись крепко за молитву и кричи,

в конце избавит тебя это от лап гула.

Когда желудок себя Господу препоручил,

пришла кошка, ту кожу от курдюка унесла.

Побежали за кошкой, она же убежала,

ребенок побледнел от страха перед попреками за это.

760 Пришел в собрание тот малый ребенок,

честь того хвастуна похитил,

Сказал: «Курдюк, которым ты каждое утро

умащал свои губы и усы, —

Пришла кошка и вдруг его украла;

мы много бегали [за ней], но от этих усилий не было пользы».

Смех напал на присутствовавших от удивления,

милости их вновь пришли в движение.

Пригласили они его и содержали его в сытости,

зерно милосердия в его землю посеяли.

765 Он же, когда почувствовал вкус правды от щедрых людей,

без [всякого] высокомерия стал правде рабом.

[О том, как] тот шакал, который упал в чан красильщика, претендовал на то, что он павлин

А тот шакал раскрашенный пришел тайком,

на ухо попрекавшему сказал:

«Посмотри же на меня и на мой цвет!

Идола, подобного мне, нет даже у шамана!

Я стал как цветник, стоцветен и приятен,

поклонись мне, не заносись передо мной!

На славу, великолепие, блеск, сияние и цвет посмотри;

славой этого мира зови меня и столпом веры!

770 Местом проявления Божественной милости я стал,

скрижалью разъяснения Божественного величия я стал.

О шакалы! Смотрите, не называйте меня шакалом,

разве бывает у шакала такая красота?»

Те шакалы там собрались,

как мотыльки вокруг свечи:

«Как же нам звать тебя? Скажи, о драгоценный камень!»

Сказал он: «Павлином-самцом, подобным Юпитеру».

Сказали ему тогда: «Павлины души

показывают себя в цветнике.

775 Ты же вот так показываешь себя». Он говорит: «Нет,

не пройдя через пустыню, как я могу ступать по [долине] Мина?» —

«Ты кричишь как павлины?» Он говорит: «Нет». —

«Так ты не павлин, о господин Абу-л-‘Ала!

Халат павлина приходит с небес,

разве ты можешь его достичь при помощи краски и притязаний?»

Сравнение Фир‘ауна и его притязаний на божественность с тем шакалом, который претендовал на то, что он павлин

Как Фир‘аун, разукрасивший драгоценностями бороду,

выше, чем ‘Иса, взлетевший по ослиной глупости своей.

Он тоже родился из рода самки шакала,

в чан богатства и высокого положения упал.

780 Всякий, кто видел его богатство и положение, кланялся,

поклоны достойных сожаления он поглощал.

Стал опьяненным тот нищий, [носящий] ветхое рубище,

от земных поклонов и восхищения людей.

Богатство (мал) обернулось змеей (мар), в которой множество ядов,

а это приятие и поклоны людей – дракон.

Эй, Фир‘аун, не гордись!

Ты шакал, не веди себя как павлин!

Если ты явишься перед павлинами,

ты бессилен проявить себя и опозоришься.

785 Муса и Харун^[121] были как павлины,

крыльями [своего] явления тебя по голове и лицу они били.

Мерзость твоя обнаружилась и позор твой,

опрокинутый, свалился ты со своей высоты.

Когда пробирный камень увидел ты, стал черен, как поддельное [золото],

ушла внешность льва, видна стала собака.

О паршивая и уродливая собака, из-за жадности и возбуждения

шкуру льва на себя не надевай!

Львиный рык тебя испытает:

образ льва и при этом – нрав собаки?

Истолкование [слов]: «И ты бы их, конечно, узнал по звукам речи»^[122]

790 Рассказал Бог Пророку в ходе [ниспослания откровения]

об одном признаке лицемеров, легче [других распознаваемом]:

Если лицемер будет большой, красивый и внушающий ужас^[123],

распознаешь ты его по звуку и речи.

Когда керамические кувшины ты приобретаешь,

проверяешь их, о покупатель.

Ты стучишь рукой по тому кувшину, зачем? –

Чтобы распознать по звуку разбитый!

Звон разбитого [кувшина] иной бывает,

звон – глашатай, впереди него шествует^[124].

795 Звук доносится, чтобы оповестить об этом,

как о форме масдара^[125] – глагол ее определяет.

Когда зашла речь об испытании,

пришло мне тут же на память сказание о Харуте.

Сказание о Харуте и Маруте^[126], и об их смелости перед испытаниями Истинного Всевышнего

Перед этим мы уже рассказали о том немного,

что же нам рассказать? Из тысяч его [смыслов] – один.

Хотел я рассказать о тех исследованиях [сокрытых] истин,

но до сих пор откладывалось это из-за задержек.

И снова: из многих его [смыслов] чуть

будет рассказано, [подобно] описанию одного из членов тела слона.

800 Послушай о Харуте и Маруте,

о, мы слуги и рабы твоего лика!

Были они опьянены созерцанием Бога

и чудесами постепенного приближения к Царю.

Такое опьянение – от постепенного приближения к Истинному,

дабы [понял ты], какие состояния опьянения вызывает вознесение

к Истинному!

Зерно в Его силках показало [тебе] такое опьянение;

что же может открыть скатерть Его одаривания!

Были они опьянены и освободились от аркана,

возгласы влюбленно они издавали.

805 Одна засада с испытанием на пути была,

ураган ее гору похищал [легко], как соломинку.

Испытание переворачивало их то вниз, то вверх,

но разве пьяный вдребезги об этих [вещах] ведает?

И ров, и площадь для него – одно и то же,

колодец и ров перед ним – приятная дорога.

Горный козел по той высокой горе

бежит за пропитанием безо всякого вреда,

Чтобы травы пощипать; вдруг он увидит

другую игру по велению небес.

810 На другую гору бросит он взгляд —

козочку увидит на той другой горе.

Глаза его ослепнут в тот же миг,

прыгнет он, опьяненный, с этой горы на ту.

Такой близкой покажется она ему,

как будто обежать кругом сточной ямы в доме.

Те тысячи газов^[127] покажутся ему двумя газами,

так что из-за опьянения к нему желание прыгнуть придет.

Когда прыгнет он, упадет посередине,

между обеих гор безжалостных.

815 Он от охотников в горы убежал,

[но] само убежище его кровь пролило.

Сидят охотники между тех двух гор,

ожидая этого величественного Непреложного приговора.

По большей части охота на этого козла такова,

а если иначе, то он сообразителен, ловок и зрит врага.

Рустам хоть и обладал головой и усами,

но силками, опутавшими его ноги, достоверно была телесная страсть.

Подобно мне, с опьянением страстью порви,

на опьянение страстью посмотри у верблюда!

820 И опять, про опьянение страсти в этом мире

знай, что перед опьянением ангела оно ничтожно!

Опьянение того (ангела) разобьет опьянение этого [мира],

он к страсти благосклонность разве проявит?

Пресной воды пока ты не испил, соленая вода

будет приятной, приятной, как в глазах – свет.

Одна капля от вин небесных

оторвет душу от вина и виночерпиев [земных],

Ведь какие состояния опьянения бывают у ангелов,

и, от [Его] величия, у чистых духов,

825 Которые по запаху сердца к сему вину привязались,

хум вина этого мира разбили.

Кроме разве тех, кто потерял надежду и далек [от Бога],

подобно неверным, сокрытым в могилах^[128].

Они, отчаявшись в обоих мирах,

колючки без конца сеяли.

Следовательно, из-за опьянений [Харут и Марут] сказали: «О, как жаль,

на земле мы дождь даровали бы, как облака,

Распространяли бы в этом беззаконном месте

справедливость, честность, поклонение и верность».

830 Это они сказали, а Непреложный приговор отвечал: «Постойте!

Перед вашими ногами так много невидимых сетей!

Смотри же, не беги дерзко по равнине напасти,

смотри же, не погоняй слепо по Карбале!

Ведь по волосам и костям погибших

не найдут пути ноги путников.

Весь путь [усеян] костями, волосами и сухожилиями,

как много вещей клинок принуждения превратил в падаль!

Сказал Истинный, что рабы, сопровождаемые [Его] помощью,

по земле ступают медленно и смиренно^[129].

835 Босой как отправится в заросли колючек,

кроме как с остановками, размышлением и воздержанием?»

Непреложный приговор говорил так, но уши их

были закрыты завесой их возбуждения.

Глаза и уши закрыли [все],

кроме тех, кто от себя освободился.

Помимо благосклонности, что откроет глаза?

Помимо любви, что успокоит гнев?

Усердия без успеха да не будет ни у кого

в [этом] мире, а Аллах знает лучше, что есть правильно!

Сказание [о том, как] увидел во сне Фир‘аун приход Мусы (мир ему!) и задумал приготовиться [к этому]

840 Как усердие Фир‘ауна было безуспешным:

все, что он сшивал, разрывалось.

Из звездочетов в его распоряжении была тысяча,

и из толкователей снов и волшебников также без счета.

Показали ему во сне приход Мусы,

что тот Фир‘ауна и его царство разрушит.

Толкователям [снов] сказал он и звездочетам:

«Как отвратить зловещую фантазию и сон?»

Все сказали ему: «Мы кое-что предпримем,

путь к рождению, как разбойники, перекроем».

845 Покуда не наступила та ночь, когда быть зачатию,

сочли благоразумным сторонники Фир‘ауна

Вынести в тот день наружу с утра

на площадь пиршество и трон царя,

Мол: «Добро пожаловать, о все израильтяне,

царь созывает вас из того места,

Чтобы показать вам лицо без покрова,

оказать вам благодеяния ради воздаяния [за благие дела]!»

Ибо у тех пленников не было ничего, кроме удаления [от царя],

видеть Фир‘ауна не было им приказа.

850 Если попадались они на пути перед ним,

то по закону ложились ниц.

Закон был таков: «Да не увидит ни один пленник

ни днем, ни ночью лика того предводителя!

Как только возгласы глашатаев на дороге услышит,

чтобы не видеть [его], пусть повернется лицом к стене.

Если же увидит его лицо, будет повинен,

самое худшее на голову ему падет».

Была у них жадность к лицезрению запретного,

так как жаден человек к тому, что запрещено^[130].

[О том, как] позвали сынов Израиля на площадь ради хитрости против рождения Мусы (мир ему!)

855 «О пленники, на площадь идите,

ибо есть надежда на лицезрение царя и [его] щедрость!»

Когда услышали благую весть израильтяне,

то испытали они жажду и сильно возжелали [этого].

Хитрость проглотив, в ту сторону помчались,

к явлению [лица Фир‘ауна] приготовились.

Рассказ

Так же, как здесь один знаток хитростей, монгол

сказал: «Я ищу кое-кого из египтян.

Египтян соберите в этой стороне,

чтобы пришел тот, который нужен, [ко мне] в руки».

860 О каждом, кто приходил, говорил он: «Не тот!

Войди же, господин, присядь в том углу».

[Так было], пока таким образом не собрались все,

при помощи этой хитрости им головы отрубили.

Злосчастье их в том, что в стороне призыва к молитве,

они не обратились с просьбой к зову /призывающему/ Аллаха.

Приглашение коварного их увлекло;

берегись же коварства Шайтана, о праведный!

Вопли бедняков и нуждающихся услышь,

чтобы не внимало воплю лукавого твое ухо.

865 Если нищие алчут и обладают мерзким нравом,

то среди обжор обладателя сердца ты ищи.

На дне моря – жемчуга вместе с камнями,

вещи, что заслуживают гордости, – среди позоров.

Тогда взволновались израильтяне,

с утра в сторону площади побежав.

Когда хитростью их на площадь он привел,

лицо свое показал им, весьма свежее.

Ободрил он [их] и оказал много милостей:

и подарки, и обещания давал тот Кубад^[131].

870 После этого сказал он: «Ради вашей души

все на площади спите сегодня ночью».

Ответили они ему: «Будем служить,

если захочешь – целый месяц будем здесь жить».

[О том, как] Фир‘аун возвратился с площади в город веселый оттого, что отделил израильтян от их жен в ночь зачатия

Царь вечером возвратился веселый,

оттого что сегодня ночь зачатия, а они вдалеке от жен.

Казначей его ‘Имран^[132] также, служа ему,

пришел в город, приближенный его собеседник.

Сказал [Фир‘аун]: «О ‘Имран, спи возле этой двери,

смотри, не ходи к жене и общения [с ней] не ищи!»

875 Тот ответил: «Буду спать прямо на этом твоем пороге,

ни о чем не помыслю, кроме желания твоего сердца».

Был ‘Имран также из израильтян,

но Фир‘ауну был предан душой и телом.

Разве он думал, что тот взбунтуется,

то, чего страшится душа Фир‘ауна, совершит?

[О том, как] ‘Имран соединился с матерью Мусы и мать Мусы (мир ему!) забеременела

Царь ушел, а он на том пороге заснул,

в полночь пришла его повидать супруга.

Жена на него упала и поцеловала его губы,

заставила его вскочить ото сна посреди ночи.

880 Проснулся он и увидел жену красивую,

дождем осыпал поцелуями губ ее губы.

Сказал ‘Имран: «Как ты пришла в такое время?»

Ответила: «Из-за влечения и Божественного приговора».

Притянул ее в объятия из любви [к ней] муж,

не стал вступать в тот миг в битву с самим собой.

Соединился он с ней, вручил [ей] залог,

затем сказал: «О жена, не малое это дело!

Железо по камню ударило, и родился огонь,

огонь, который царю и царству его враждебен.

885 Я – как облако, а ты – земля. Муса же – растение;

Истинный – шахматный король, а нам – мат, погибель.

Мат и выигрыш, знай, принадлежат королю, о невеста,

не считай их нашими, не насмехайся над нами.

То, чего боится этот Фир‘аун,

осуществилось в этот миг, когда соединился я с тобой!»

[О том, как] давал наказ жене ‘Имран после соединения [с ней], мол: «Ты меня якобы не видела»

«Не раскрывай, не говори ни слова ни о чем из этого,

чтобы не постигла меня из-за тебя сотня печалей!

В конце концов проявятся следы этого,

когда придут знамения, о милая!»

890 В тот миг со стороны площади крики

донеслись от людей, наполнился [ими] воздух.

Царь от страха выскочил наружу тут же

босой: «Что это за гвалт, а?

Со стороны площади что это за шум и вопли,

что от ужаса перед ними шарахаются джинн и див?»

Сказал ‘Имран: «Да продлится жизнь нашего царя!

Это народ израильский радуется за тебя!

Дарам царя они радуются,

пляшут и хлопают в ладоши».

895 Сказал [Фир‘аун]: «Ладно, пусть будет так, однако же

подозрениями и сомнениями я основательно наполнен».

[О том, как] Фир‘аун испугался того крика

«Этот глас душу мою изменил,

от горя и печали горькой меня состарил».

Все приходил и затем уходил царь,

всю ночь, как беременная женщина во время родов.

Всякий раз говорил он: «О ‘Имран, меня

сильно потрясли эти вопли».

Не было смелости у ‘Имрана несчастного

рассказать о соединении с супругой,

900 Что жена ‘Имрана к ‘Имрану прокралась,

дабы звезда Мусы появилась.

Каждый посланник, когда входит в лоно,

звезда его на небосводе восходит.

[О том, как] взошла звезда Мусы (мир ему!) на небе, и о стенании звездочетов на площади

На небе появилась та его звезда —

ослепление для Фир‘ауна, его хитростей и козней.

Настал день, сказал он: «О ‘Имран, пойди

разузнай о том гвалте и том крике!»

Отправился ‘Имран к той площади и сказал:

«Что это был за гвалт? Царь не спал!»

905 Каждый звездочет с обнаженной головой, разорванной одеждой,

подобно соблюдающим траур, поцеловал землю.

Как у соблюдающих траур, голос их

был охрипшим от криков и одежда темна.

Бороды и волосы вырвали, лица расцарапав,

посыпав на голову прах, с глазами, полными крови.

Сказал [‘Имран]: «Полно, что это за волнение, в чем дело?

Разве дурное знамение подает злополучный год?»

Извинились они и сказали: «О амир,

нас длань Его предопределения пленила!

910 Мы столько всего сделали, а счастье потемнело,

враг царя появился и одолел.

Ночью звезда того мальчика взошла явно

на чело небосвода, к нашему ослеплению.

Засияла звезда того пророка на небе,

мы же стали проливать звезды [из глаз] от рыданий».

С сердцем радостным, весел ‘Имран, но из притворства

руками по голове бил, [восклицая]: «Ах! Разлука!»

Притворился ‘Имран гневным и недовольным,

пошел, как безумный, лишенный разума и сознания.

915 Притворившись косноязычным, заговорил,

речи весьма грубые произнося сборищу.

Притворился недовольным и печальным,

повел игру в перевернутые нарды.

Сказал им: «Вы обманули моего царя?

От предательства и алчности не удержались?

На царскую площадь вы устремились,

честь нашего царя опозорили!»

Тогда ударили они себя в грудь:

«Царя мы избавим от печалей!»

920 Царь также [это] слышал и сказал: «О предатели!

Я повешу вас безжалостно!

Я себя сделал предметом насмешек,

богатства я врагам раздал,

Чтобы той ночью все израильтяне

были удалены от встречи с женами.

Ушли и богатства, и честь, а дело не сделано^[133];

таковы бывают помощь и поступки щедрых?

Много лет содержание и жалованные одежды вы получаете,

целые царства, верно, проедаете!

925 Таковы были ваш совет, и просвещенность, и астрология!

Вы – дармоеды коварные, приносящие несчастье.

Я вас разорву и сожгу,

носы, уши и губы вам вырву!

Я вас топливом для огня сделаю,

для вас прежнюю привольную жизнь неприятной сделаю!»

Поклонились они и сказали: «О повелитель,

если один лишь раз над нами возобладал Див,

[То мы ведь] много лет напасти отвращали!

Воображение поражено тем, что мы сделали!

930 Постигла нас неудача, и зачатие его явилось,

семя его вышло наружу и проникло в лоно.

Однако в качестве извинения за это день рождения

мы проследим, о царь и повелитель!

День его рождения мы вычислим по светилам,

чтобы не пропустить и чтобы не осуществился Непреложный приговор.

Если мы не проследим это, убей нас,

о тот, рабом чьего совета являются и мысли, и разум!»

В течение девяти месяцев считал он день за днем,

чтобы не была пущена стрела [Божественного] решения, пронзающая врага.

935 Каждый, кто внезапно [попытается] напасть на Непреложный приговор,

будет опрокинут, вкусит собственной крови.

Если земля будет враждовать с небом,

то станет соленой, мертвой^[134].

[Если] рисунок схватится с художником,

то собственные усы и бороду вырвет.

[О том, как] Фир‘аун позвал только что родивших женщин на площадь также ради уловки

Через девять месяцев царь вынес наружу трон

на площадь, провозгласил строго:

«О женщины с младенцами, идите на площадь,

все израильтяне, выходите!

940 То же, что было дано в прошлом году мужам, —

жалованные одежды, и каждый из них унес золото;

О жены, в этом году это ваше счастье,

дабы обрела каждая то, что ей хочется».

Мол, он женам одежды и дары даст,

на детей к тому же золотые шапки наденет.

«Каждый, кто родился в этом месяце, смотрите:

получите вы богатства от царя могущественного!»

Те жены с младенцами вышли

весело, пришли к шатру царя.

945 Каждая недавно родившая женщина вышла из города,

[направившись] к площади, не ведая о хитрости и наказании.

Когда жены все собрались вокруг него,

всякого [младенца], который был мужского пола, отняли у матери,

Отрубили им головы, мол: «Это предосторожность,

чтобы не вырос враг и не увеличилось умопомрачение».