– Много лет отцу от института обещали квартиру. Мы и жили здесь потому, что нам ее обещали. А потом с этой перестройкой строительство закрыли и все. Сказали денег нет. И не будет. И не ждите. Тут матери плохо стало. Она эту квартиру пол жизни ждала и вот вам, получите и распишитесь. Заболела она. Уговаривала отца уехать. Что здесь теперь ждать. Она из Бреста родом. Уговаривала туда уехать, там у них дом какой, то есть. Отец не соглашался сначала, а потом вот это. Вот так. Всю жизнь им что –то обещали, а потом пшик. Извините у нас не получилось.

– Так кто это мог сделать? Это. Убить.

– Мне сейчас не до этого. Мать болеет. Тяжело ей здесь. Уедем мы с ней. Пока следователь не разрешает. А как разрешит. Поскорей бы. Тут и уедем. В Брест. – они помолчали.

– Да, правильно. – начал я, – в доме вообще никого не осталось?

–Драматург от жены ушел, сейчас здесь живет. Поздно приходит. Котовы периодически из деревни возвращаются.

– А Юрка не появился.

– Нет, пропал Юрка.

Юрка вернулись в город в мае. Через несколько месяцев после того как Петр с мамой уехали в Брест. Книгу Петр забрал с собой. Я сам предложил, чтобы он забрал ее. Он и забрал.

Часть 6.

Юрка вошел шумно, широко открыв дверь, улыбаясь и громко, почти прокричав «–Привет!». Он будто был уверен, что его все это время здесь ждали. Он был похудевший и загорелый загаром цвета старой бронзы. В его движениях была какая-то особая развязность, а во взгляде не понятная улыбка.

На нем была новая куртка и старые истрепанные ботинки. Будто он приехал издалека и, так как было мало денег был вынужден выбирать, что купить ботинки или куртку. Он поселился в своей комнате и в первый же вечер мы встретились у нашего стола на спуске.

– Ну, расскажешь что-нибудь? – Спросил я, – Где пропадал? – Он с такой же непонятной улыбкой несколько мгновений посмотрел на меня будто пытаясь подчеркнуть будущую фразу.

– Да что рассказывать. Отсидел три года. Потом в средней Азии пожил два года. А сейчас там война началась ну я и решил домой вернуться. Вот так как-то.

– Ни чего себе! – удивился искренне я, с интересом и по-новому взглянув в знакомое лицо. – За что сидел?

– Да выходит, что за книгу вашу

– Как так?

– А так. В Москве меня братки нашли и забили стрелку. Говорят, книгу не вернешь пиши завещание. Я попрятался от них месяц, второй и чувствую еще не много и книги читать мне уже не придется. Хотел вернуться сюда. Думал вы поможете, да и скажете, что делать. Книга то ваша. А потом думаю, приведу этих ребят к Вам так они нас всех положат. Ну и решил отдать книжку. А когда книгу передавал нас менты взяли. Они за ними видно следили, и я за компанию пошел. Нашли за что и дали трешку. Отсидел в Башкирии. А когда там про книгу рассказал интересные ребята подошли. И про книжки рассказали и идею подкинули.

–Какую идею? – Удивился я.

– Разные там люди сидят. Даже те еще, которые до перестройки туда попали по разным статьям. Так вот, рассказали, что сидел там такой человек и звали его Абай. И когда-то был он главным дервишем Советского союза. В Москве жил, людей лечил, учения разные Восточные проповедовал. Популярный был на всю страну. Везде его последователи были и в Средней Азии, и в Крыму, и в Прибалтике. Все его, и его учение знали. «Четвертый путь» он его называл

– Не может быть? – не выдержал я.– Не может быть, что бы «четвертый путь» был распространен в Союзе.

– Конечно был, и очень широко. К ним большие люди приезжали лечится. Партийные шишки, артисты, спортсмены. Все его знали.

– Так как он в тюрьму попал? –С недоверием спросил я.

– Его приятели перестарались и убили артиста одного, да ты, наверное, знаешь Талгат Нигматулин.

–Это, который «Пираты двадцатого века»?

– Ну да. Он тоже в их обществе был. А потом между ними что-то произошло, и Талгата били так, что он умер. Представляешь у него черный пояс по карате, а он не сопротивлялся. Так Абаю верил. Абай его хотел просто наказать, проучить и усмирить его гордыню, а те, кто с ним были то ли специально, потому, что завидовали, толи потому, что перестарались или неправильно поняли Абая, до смерти его избили. Абай потом в психушку попал. Не мог перенести несчастья. А когда вышел опять к себе в кишлак уехал называется он еще так странно «поселок 6 отряд» или как-то так. Ну после того как я это узнал решил, что поеду к нему, к учителю. Не могут же столько людей совсем ошибаться. Значит и правда человек святой. А когда освободился понял, что ехать мне все равно куда так посмотрел на карту и увидел, что до того поселка со странным названием мне ближе доехать чем до вас. Ну и поехал, и прожил там почти два года. С Абаем жил, разговаривал и учился у него. Многому у него научился. И правда «Четвертый путь» такие силы открывает, что ни с чем не сравниться. Что там христианством или буддизм. «Четвертый путь» это и религия, и философия, и дверь к настоящим способностям человека. Вот, что это такое. Да я должен тебе сказать и не только это. Многому меня Абай научил. Многому, а часто и не словами и мудростями записанными, а жизнью своей. Мудрость не в книгах, а в сердце. Так Абай говорил. Но чтобы сесть на самолет нужен билет. А чтобы билет купить нужны деньги. Да ты сам читал у Гурджиева, что очень важно чтобы человек платил за знание. Человек не ценит то, что получает бесплатно. Так уж он устроен. Когда я жил рядом с ним видел, как живет учитель. Ему много давали, но жил он скромно и люди видели это и ценили.

– А чему он учил из идей Гурджиева? -Спросил я, находясь в каком-то шоке от того что слышал. Юрка помолчал.

– Гурджиев у дервишей учился, а Абай сам дервишем был и прошел путь дервиша от начала и до конца и имел такие силы, что даются, но не описываются. Сама природа открыла в нем эти возможности. Конечно, он слышал о Гурджиеве, но сила его не в учении, а в том из чего вытекают учения. Так я понял.

– Тогда чему он учил тебя. – Не терпелось узнать мне. Юрка замолчал прямо, глядя мне в лицо.

– Это я потом тебе расскажу, а сейчас я хотел с тобой о другом поговорить. У учителя группы по всему союзу были, и много пользы он людям принес. Так давай и мы такие группы откроем. Сначала здесь, потом по другим городам. Ты теория хорошо знаешь, я на практике такое видел и чувствовал, что рассказы на сказки будут похожи. Не поверишь, я гляжу дела у тебя не очень идут. Ты где работаешь? – Я молчал. – Что делать, я примерно знаю. Зарегистрируем организацию. Арендуем зал. Ты теорию прочитаешь я практику покажу. Люди увидят нашу силу и поверят. А там такое закрутим. Твои лекции им глаза откроют, а мои рассказы за горизонт позволят заглянуть. Поверь мне, людям сейчас это важно. В раздрае они. К коммунизму шли, да не дошли. Капитализм манит, а в руки не дается. Да, и не лезит он в наши социалистические головы без подготовки. Его туда надо частями вкладывать и собирать там как конструктор, чтобы людям легче было к нему привыкнуть. А нас шокером ударили и думали, что мы другими очнемся. Смешно прям. Церкви разрушены, а когда еще восстановят не известно. Чем жить человеку он не знает. А и ты, и я знаем, что в «4 пути» громадная сила. Так давай эту силу людям покажем.

– Да, какой из меня лектор. – С горечью почти прошептал я. И правда, с тех пор как ушла жена с сыном, а теперь и уехал Павел, все мое внутреннее настроение было в состоянии подавленной, бледной немощи. И силы для жизни я находил только в интересе к книгам да сидению на откосе с коньяком.

– Вижу я, – начал Юрка. – что с тобой. Потому и беру все на себя.

Разговор наш продолжился на следующий вечер у меня дома.

– Твое дело теорию знать, составить интересную лекцию чтобы зацепить людей за уши, ну и, конечно, чтобы там было то, что для них важно. А именно, как они могут приобрести силу для жизни. – я молчал. – Ну что согласен? – напирал он. – Ну давай так, – не отступал он, видя мои сомнения. Я все сделаю сам, но мне нужны твои знания твои слова. Напиши самое интересное, что считаешь нужным и выступи с ней один раз. А там увидим, что получиться. Хорошо? – он раздвинул руки будто предлагая обняться, но между нами был стол, и я улыбнувшись мотнул головой.

Через два дня, утром, я отдал Юрке несколько листов с моей, так называемой, лекцией. Он забрал ее, серьезно глядя на меня, и ушел с ней в свою комнату. На работу он устраиваться не торопился, но, когда я приходил с работы, его в комнате не было. На следующий день вечером я заметил его сидящего за нашим столом. В овраге было тихо и безветренно. Куст разросся так, что с дорожки ведущей вниз его не сразу можно было увидеть. Я подошел.

– Ну как? – спросил я, – Прочел? – Я очень волновался потому что на самом деле написал то, что считал самым важным и полезным, что видел в системе. Но как получилось? Гладко ли написано и не прыгают ли мысли я так и не смог определить даже, прочитав это несколько раз. Сначала мне казалось, что все отлично, но перечитав еще раз заметил, что одно и то же слово повторяется в одном абзаце несколько раз и я брался переписывать, но переписав понимал, что уже не выражаю ту мысль, которую хотел. Иногда предложения казались слишком длинными, но разбив его на несколько, получался какой-то букварь, примитивный и скучный. Я хотел представить, кто это будет слушать и не мог. Может там будут люди с высшим образованием, и они будут смеяться надо мной и уходить, качая головой и тогда я провалюсь от позора сквозь землю, или наоборот, там будут сидеть те, кто не читает книги, но тоже повинуясь инстинкту хочет найти в нашей лекции что-то для себя и тогда он ничего не поймет из того что я хочу сказать и считаю главным.

– Ну как, прочитал? – спросил я, подсаживаясь за стол к Юрке.

– Прочитал. – проговорил он скучно.

– Ну и что? – не ожидая ни чего хорошего спросил я.

– Я понимаю, – начал он, – учение Гурджиева очень большое. Это целая система. Система вселенной и человек в ней конечно описан и разобран подробно, но он разбирается в связи, с системами, которые больше его и простираются до границ бесконечности. Это я из твоей лекции понял. Но мне кажется в зале будет сидеть мало подготовленных людей и не многие все это оценят. Не за этим они придут туда. Поэтом попытайся начать и подробнее описать жизнь человека такой какой он есть. Давай еще подумай и перепиши исходя из этой цели. Хорошо. Время у нас еще есть. Давай. – Я взял листы и встал из-за стола.

– Но в общем мне понравилось, – Заговорил Юрка успокаивающе видя мое волнение. – И написано хорошо и читается легко. Только доработай. Время еще есть.

Я изменил почти все, и в этот раз написал какой человек по идеям Гурджиева должен быть. В каком положении он находится и как он таким стал. И попытался показать какие пути должен пройти чтобы изменить то прискорбное состоянию. Юрка забрал листы и через два дня сам постучал ко мне в комнату.

– Еще лучше, – начал он полушутя. – Но уже не плохо. – На лице у него была неприятная улыбка. Или она казалась мне не приятной поэтому я очень разволновался при его появлении. Меня судили по тому, в чем я открывался до самой сути. В чем старался выразить все самое близкое для меня. И вот посторонний человек должен был это оценивать.

– Да не плохо. – продолжал Юрка. – Но лекция будет короткой в первый раз. И лучше измени ее так чтобы люди сразу увидели, что они могут получить, изучая то что мы им предлагаем. Это первая лекция и главное заинтересовать людей. Показать возможности, то есть цель и путь, то есть наше знание. Исходи из этого когда будешь переписывать.

Через два дня я написал то, что хотел, но это уже мне нравилось по-другому. Я уже не любовался идеями учителя, а кидал куски мяса в виде его мыслей в зал. И эти куски были такие жирные и сладкие, что я понимал, что никто не останется равнодушным, но с помощью этого мы не накормим людей, а лишь разбудим из аппетита.

– Отлично. – довольно проговорил Юрка прочитав текст. – То, что нужно. А теперь напиши сразу вторую лекцию в которой нарисуй с помощью чего они все это получат. Я помню это из того, что читал, но у тебя это получится здорово, мне кажется. И давай уже торопиться. Я снял зал на следующую субботу.

То, что он просил я написал быстро потому, что видел это ясно и подробно. Идея как это может быть достигнута, была логична и доступна, но исполнение ее не могло быть осуществлено мной. Это должен был сделать кто на практике знает систему. И как я предполагал это будет Юра. Если он изучал «4 путь», то то, что я написал будет ему понятно и просто. Да конечно может Абай его учил по-другому. Это вполне может быть, но все равно мастер не мог сильно изменить систему, а как говорится все реки текут из одного источника. И я думал, что то, что я написал, Юрка как-то подстроит под себя, и немного поправив меня, мы напишем то, что будет работать и устроит всех. Так я думал, но получилось по-другому.

– Нет. Никуда не годится, – начал он, садясь за стол. – Я понимаю, куда ты клонишь. И вполне разделяю те мысли и решения, которые та описываешь. Но главное, что для начала они должны понять, что путь займет время и пройти его в одиночку не получится. Ты говоришь, что основой должны стать разум, исправленный новыми идеями понимание мира разум. Но ты не понимаешь к кому ты обращаешься. Это просто люди и если ждать пока у них проснется разум, который научится контролировать правильность пути, то жизнь закончится раньше. Но есть более короткий путь, который упоминается в книгах Гурджиева. Они должны довериться учителю. Забыть на время свою волю. То есть свое своеволие, чтобы потом, под руководством учителя, в них сформировалась настоящая новая воля. Чтобы их сущность очистилась должен быть кто-то кто видит, что мы хотим достичь. Чтобы они просыпались должен быть будильник и первым и главным их будильником должен стать учитель, которому они верят больше чем себе. заметь больше чем себе. Надо убрать эту их глупую веру в несуществующего себя потому что я, то ложное неправильно сформированное и вредное что есть в них, а мы должны работать с их сущностью. И вырастить эту сущность и уже опиравшись на нее они смогут приобрести необыкновенную силу, которую заметят все, и которая позволит им получит все настоящее, что есть в мире.

Эта его речь, надо признаться, произвела на меня впечатлением своей логикой и здравым смыслом. Что в этом плохого, если учитель возьмет на себя формирование человека на тех принципах, которые соответствуют гармонии природы и мира. И что плохого в том, что, на время, воля человека отступит, чтобы дать путь новому в себе. Тогда я не увидел в этой идее большой опасности и на следующий день написал то, что просил Юрка.

Первая лекция была назначена на пятницу, а уже в понедельник Юрка принес кипу самых популярных в городе газет, в которых иногда на первой странице, а иногда в разделе новости культуры было объявление, что в пятнице в бывшем кинотеатре Смена будет «Встреча с группой последователей «4 пути» и других восточных практик основанных на учении дервишей древнего Ирана и Ближней Азии». Когда я увидел афишу, которую принес Юрий я почти изумленно засмеялся.

– Неужели кто-то придет? – Качая скептически головой изумился я.

– Ты посмотри, что написано внизу. Вход свободный. Ты бы пропустил лекцию на эту тему в нашем городе если еще и вход свободный. – Тут я уже не мог остановить смех.

– А ты зря смеешься. Поверь мне, мы начинаем большое дело, которое изменит нашу жизнь.

– Но, если на этот вечер придут люди, которые нас знают. Ну какие мы последователи учения дервишей Древнего Ирана.

– Ты считаешь, что мы собираемся обманывать людей?

– А разве это не похоже на обман? Если люди узнают, что мы всю жизнь прожили в этом городе и называем себя дервишами они в лучшем случае будут смеяться. И хорошо, что вход бесплатный, а то нас бы еще и побили.

– А ты прав, начинать надо было не здесь. Об этом я не подумал. – Он отвернулся, собирая газеты со стола, – следующая лекция должна быть не у нас в городе. В этом твоя мысль здравая. Но хочу тебе сказать, что обманывать мы никого не собираемся я несколько лет, прожил рядом с настоящим мастером, с человеком близким к богу и поверь мне то, что могу дать людям стоит того. А ты, ты написал отличный текст идеи из которого еще почти не известны нашим с тобой землякам. – Слово «земляки» он произнес с какой-то издевкой. Разве они не найдут ни чего нового для себя в том, что мы им дадим. – В этом я не мог с ним спорить. Он был прав, но мне было немного страшно выходить на сцену перед пускай небольшим залом.

Свой текст я знал почти наизусть, но, когда вышел вперед чтобы начать я не смог смотреть в зал от волнения. За моей спиной стоял столик, за котором сидел Юрка и еще один стул для меня. Зал был почти полным, и я изменившимся почти до неузнаваемости голосом и не отрывая от листа с текстом глаз я за несколько минут выпалил все, что написал. Я закончил и зал не зная, что со мной делать, вяло поаплодировал явно с интересом наблюдая, что будет дальше. Но надо признать, что Юрка подготовился гораздо лучше меня. На сцене стоял телевизор и видеомагнитофон. На экране среди песчаных холмов был заброшенный кишлак и люди, одетые как должны были быть одеты настоящие божьи люди, с серьезными лицами говорили что-то на непонятном языке. Юрка взялся перевести, о чем они говорили. И из его слов выходило, что он много лет бродил по Средней Азии в компании этих людей и изучал как их обычаи, так и идеи древних знаний, которые, как правило, не открываются не то что европейцу, но и простому желающему. Также он выстави на сцену карту, центром которой была ни как мы привыкли Россия от Европы до Тихого океану, а центром карты был южная часть Средней Азии, а ниже шел Иран, Индия часть Китая и Афганистан. России на карту не убралась вовсе и поэтому она выглядела картой совершенно незнакомой планеты, в которую с интересом вглядывались люди с первого ряда. В конце быстро прошедшего часа Юрка сказал, что скоро к нам в город приедут Люди очень близкие к тем идеям о которых, здесь говорится и вот тогда, как говорил Юрка, мы откроем настоящий культурный центр, в котором люди смогут подчерпнуть мудрость востока и встать на путь изменения себя на основе этих древних традиций. И когда я стоял на сцене и потом, когда вперед вышел Юрий в зале несколько раз вспыхнула вспышка фотоаппарата, что еще больше смутило и даже напугало меня так, как я до сих пор чувствовал, что пытаюсь кого-то обмануть и участвую в чем-то вредном и противозаконным.

Но Юрка так уверенно тыкал указкой в карту и даже смеялся, рассказывая о людях на экране, что и я, и зал заряжался его энергией и начинал в конце живо реагировать с вопросами и неуверенными аплодисментами. Речь товарища казалась мне легковесной, по крайней мере, я ждал немного другого, но он держал внимание зала уверенно, перемешивая почти несерьезные вещи, со словами, которые явно могли иметь глубокий и неоднозначный смысл. И я понял, что и мое выступление на этом фоне выделялась нужной в этом случае серьезностью и логичностью, и прекрасно соответствовало общему рисунку вечера. В общем, все получилось неплохо. И люди в зале и как было видно и главный «дервиш» вечера и я, все остались довольны. По дороге домой Юрка сказал, что все получилось отлично и в следующий раз вход будет платным.

Уже на следующий день Юрка уехал во Владимир, а еще через неделю мы выступали с той же темой в одном из дворцов культуры на окраине этого города. Там тоже все прошло довольно бодро и к концу вечера люди задавали вопросы, и мне пришлось вспоминать и дополнять кое-что из темы которую я пытался раскрыть в своем тексте. И я как-то понял, что те вопросы, которые возникали у слушателей не ставили меня в тупик, а наоборот позволяли проявить свои знания и показать себя. Второе выступление в Нижнем также было бесплатным, но зал уже был побольше и в холле дома культуры раздавали листовки в которых был адрес нового культурного центра «АУРА» в котором каждый может индивидуально пообщаться с мастерами и получить личные рекомендации для работы и наставления, которые должны были изменить жизнь людей.

– Заканчивай ты со своей теле мастерской. – Сказал Юрка после окончания вечера. – Я снял небольшой офис на Студеной. Вывеска красивая, Секретарша. Нет, – улыбнулся он. – секретарши пока нет. Пока. Я же не могу там один постоянно сидеть. Увольняйся. Считай, что у тебя есть более интересная работа. Никто лучше тебя теорию учения не знает, а как использовать ее на практике чтобы помогать людям я тебя научу. Ты пойми, люди этого хотят. Сейчас такое время, что люди хочется открыть для себя что-то новое, и если их убедить, что они хотят именно то что мы им предлагаем, то польза будет всем.

– Не знаю, – сомневался я.

– Хорошо, но напиши несколько лекций, на темы, которые я тебе дам. Они мне нужны чтобы как-то мои практические знания приобрели цивилизованный вид и принимались людьми более спокойней. Хотя у нас такие люди, что правильные слова их только усыпляют и утомляют. Им хочется экзотики, свежей силы, восточного колорита, иногда утонченного, а иногда грубого. Люди разные и говорить с ними надо по-разному. Поэтому ты не удивляйся иногда как я с ними буду себя вести. Вот чему Абай меня точно научил, так это не пытаться прятать силу за псевдокультурой. Простой человек силу чувствует, а красивые, гладкие фразы силу растворяют как вода яркую краску. Но в твоем случае могут и должны добавить узора на мой старый арабский ковер. – Он хитро улыбнулся. -

– А тебя не смущает что твой ковер, это плохая подделка.

– С чего ты это взял? Как ты можешь об этом судить если результат, который будут давать мои слова, полностью устроят наших пациентов. Потому, что мои фразы не имеют красивой формы? Они полны глубинной энергией, которую не они создают, но они несут. А еще грубые, прямые слова добавляют соли и вызывают доверие потому, что предполагают честную натуру. Доверие к учителю делает процесс обучение быстрее и проще. И лучше давай работать вместе. Заработаешь больше и людям поможешь. Да еще. Ты сможешь со стороны на все смотреть. Так сказать, рядом, но совершенно другим взглядом. С простыми людьми я общий язык найду, а если интеллигенция заинтересуется. Тут глубокая теория нужна, а мои учителя этому не учили. И вообще мы не учителя. Учитель там на востоке, мы только его первые ученики, которые делятся знаниями и силой. Учитель там, далеко, его руками не потрогаешь. Ладно, это все детали. Так ты согласен работать вместе? – Юрка уже не смотрел в лицо, но вопрос его был прямой, а вот ответа на него у меня не было. Я понимал, что все это липа и, по большому счету, обман. Хотя в чем обман, если то, что я даю им в своем описании идей Гурджиева можно найти все, что нужно и используя его основные принципы разобраться и отделить ложь от правды. Но, например, один из первых принципов не верить не во что на слово, а проверять своими ощущениями и логическими рассуждениями. А главное, что надо пересмотреть взгляды на устройство человека и его ошибочные убеждения. Не могут же эти простые и точные законы не открыть глаза людям и не дать им возможность разобраться если их захотят просто примитивно обмануть. Этим я и Юрке помогу и отделю своим изложением этих идей все вредное от всего полезного и настоящего в том, что он привез из своих путешествий.

– Хорошо я согласен. Я буду работать с тобой, но с работы не уйду, а буду приходить к тебе по вечерам и помогать чем скажешь.

– Ты пойми. – обрадованно заговорил Юрка. – Работы много. Один я не успею все организовать. Выступления. Часто в других городах. Прием людей, работа с ними. Одному мне не разорваться.

– А жить мне на что, – удивленно спросил я.

– Ты, о чем? – так же удивленно переспросил он.

– У меня денег свободных нет, – продолжал я, – а мне сыну каждый месяц отсылать надо.

– Да этих денег, – Начал было горячо Юрка, но осекся. – Хорошо. Ты помогаешь мне по вечерам и по выходным. Делаешь то, что я скажу, а через месяц я плачу тебе столько же сколько ты получаешь в своей конторе. Договорились?

– Ну хорошо. Неуверенно и с усмешкой проговорил я.

Следующее выступление, которое организовал мой новый начальник, было на Бору. Город Бор расположен рядом с Нижним. Через реку по мосту до него добраться меньше полу часа на автобусе, а на такси иногда доехать туда легче чем на другой конец города. Афиши на доме культуры были большие и яркие, что особенно выделялось среди грязных улиц, серых заборов завода из-за которого дымили трубы. Большие каменные дома были только рядом с центром и вдоль Стекольного завода. За ними же начиналась нескончаемая череда домов частного сектора. Маленькие и бедные с глухими заборами они улица за улицей путались, но не заканчивались в бесконечном лабиринте. Местами из-за забора возвышался нелепый замок в три этажа около которого стояло несколько машин и у кованных ворот цыганский подросток скучно сидел, наблюдая за проезжающими машинами.

Народу собралось немного, и мое вступление выслушали без интереса, но Юрке опять удалось завести немного зал, и реакция по окончанию выступления была живой. Когда все закончилось, и я пошел к машине, Юрка куда-то пропал и мне пришлось ждать около такси почти полчаса. Он пришел немного встревоженный и удивленный.

– Что случилось – спросил его я, усаживаясь на заднее сиденье потому, что впереди всегда садился он. Вместо этого он сел ко мне и когда машина тронулась нагнулся ко мне и показал маленький пакетик с травкой.

– Смотри. Предложили прямо в доме культуры. И не дорого.

– Что это? – спросил я, хотя уже понял, что это за пакетик.

–– Никогда не пробовал? – спросил Юрка, долго посмотрев на меня.

– Нет. – Честно признался я.

– Я на зоне попробовал. А в ауле этого добра завались было. Хотя для нашего дела «это» полезная, но опасная штука. – он замолчал, а мне стало как-то не по себе.

– Еше раз говорю, – продолжил он, тихо наклоняясь к моему уху. – Для нас это опасная штука, но знать это, и как оно действует надо, – и помолчав добавил

– Интересный это город Бор.

Такси остановилось на повороте и расплатившись, и не заходя в дом мы пошли к нашему столу. Было уже поздно, но летний вечер светел и у стола было тихо и пустынно. Вдалеке на набережной у ресторанов звучала музыка, а последний катамаран заходил устало к причалу.

Юрка с нетерпением скрутил две сигареты и протянул одну мне. Я подержал ее в руках, не зная, что делать дальше. Юрка заметил мою нерешительность зажег спичку и прикурил. Как-то быстро стало темнеть, и огонек от его сигареты ядовито обжег вечернюю прохладу. Я тоже поднес спичку к концу папиросы и вдохнул теплый дым. Сладковатый аромат заскребла по горлу, и я закашлялся. Юрка улыбаясь похлопал меня по спине. Я попробовал затянуться еще раз, но дым вдруг превратился в каменную тяжесть, которая стала заполнять сначала плечи затем руки и ноги, а в голове превратилась в обжигающую виски тугую боль и меня начало тошнить. Будто невыносимая сила сжимала мне что-то в груди пытаясь выдавить содержимое наружу, но наружу это не попадало, а ударяло в голову, от чего она начинала болеть еще больше и страшнее. Юрка испугался и аккуратно затушив сигарету одной рукой обнял меня за плечи помогая мне освободиться от того, что я пытался выдохнуть. Через несколько минут рвота успокоилась, но голова стала большой и не приятной даже на ощупь.

– Иди спать. Такое бывает первый раз. Иди спать. Иди. – Юрка проводил меня до подъезда, а сам остался в темноте вечера. Уснул я сразу и тяжело. На утро боли не было, но неприятные воспоминания кажется, навсегда отбили мне охоту пробовать это.

Юрка зашел после обеда. – Плохой товар попался. В кишлаке лучше был. – заговорил он, размешивая чай.

– Что, и Абай твой это курил? – спросил я, сидя напротив и намазывая на булку масло.

– А там по-другому нельзя. Это вещь в нашем деле полезная, но я заметил, что ни Абай, ни Мурза этим особо не увлекались. Водкой больше баловались. Ну и секс.

– Что секс?

– Главные комплексы человека связаны с сексом. Поэтому разрушь эти комплексы. Сделай секс простым и не окутанным какой-то аурой греха и запретности и силы человека, которые бессмысленно боролись в человеке в самоукорах и самобичевании, эти силы раскроют человека, поднимут его и наполнят новой энергией.

– А вот Гурджиев говорил, что сексуальная энергия самая важная и так просто расходовать, и злоупотреблять ею нельзя.

– А ты уверен, что ты правильно понял его слова? – Спросил Юрка.

– По-моему о воздержании он говорил, что оно нужно на какое-то время пока формируется центр тяжести, а потом оно уже не важно.

– Да, – согласился я, – но про это и другое сказано. – Тут я замолчал, пытаясь вспомнить что-то важное. Которое, точно читал в книгах о 4 пути, но так и не вспомнил.

– Вот видишь, и ты не все знаешь. А я видел результат. Люди на моих глазах изменялись. Становились увереннее, сильнее, энергичнее.

– И все-таки, что-то здесь не так. – не мог согласиться я.

– Да, конечно что-то не так. – Весело согласился Юрка,– но если мы точно увидим и поймем, что что-то идет не так мы изменим подход и найдем то, что будет работать. За этим ты здесь и нужен. Поэтому давай работать вместе. – к концу фразы его голос ослаб и потерял уверенность, но было понятно, что я ему на самом деле очень нужен.

– Я же сказал, что после работы я буду заходить и делать то, что нужно.

– Ну отлично. Вот посмотри, – он достал листок, – Вот эти вопросы чаще всего, как мне кажется, будут задавать на лекции из зала. Такие, или что-то на эти темы. Поэтому подготовь ответы на них. Один вариант развернуто, с упоминанием близких по смыслу тем, а другой вариант кратко, подводя к тому, что основную рекомендацию можно получить только при личном обращении к мастеру.

– Ты будешь представлять себя как мастера? – усмехнулся я.

– Нет, конечно, нельзя допускать такую большую ошибку. Мастер далеко, а мы его первые ученики, которые близко знакомы со школой, и кое-что умеем, и можем давать рекомендации и направлять на первых порах, но главную истину и главный источник силы – это конечно мастер. Я не собираюсь некого обманывать. – почти устало проговорил Юрка. – Ну что, когда напишешь ответы? -он подвинул листок с вопросами ко мне.