Buch lesen: «Привидение в кроссовках»
ГЛАВА 1
Если девушка знает себе цену, значит, она ее не раз называла. Я не очень люблю людей, заявляющих с апломбом: «Ну, меня обмануть никому не удастся, я хорошо знаю, чего стою!»
Спрашивается, откуда? Услышав подобную фразу, сказанную с гордым видом, я стараюсь побыстрей закончить с собеседником разговор, просто комкаю его на середине и убегаю. Понимаю, что такое поведение глупо, но поделать с собой ничего не могу. Но эти слова, сказанные сегодня Ленкой Карелиной, совершенно меня не обозлили. Ленка особое дело – ее и впрямь нельзя обмануть.
Когда-то мы учились вместе в институте, и Ленка уже тогда была страшно деловой. Те, кому исполнилось сорок, должны хорошо помнить приветливых, улыбчивых мужчин и женщин, появлявшихся в учреждениях с большими сумками, набитыми вещами, обувью и косметикой. Фарцовщики, так называли их в семидесятые годы, или спекулянты. Стоило такому человеку возникнуть в коридоре, как большая, в основном женская, часть работающих мигом бросала все дела и неслась в туалет, где начиналось совершенно упоительное занятие: примерка шмоток.
Вот Ленка и была одним из этих коробейников, только таскала она не лифчики, платья или недоступные для большинства баб французские духи, а книги. Во времена, когда в СССР у власти стояли коммунисты, книги тоже были в тотальном дефиците. Причем ситуация на рынке торговли печатными изданиями выглядела парадоксально. Магазины ломились от обилия великолепно изданных томов в классных переплетах. Но при ближайшем рассмотрении это оказывалось нечто неудобоваримое: сборники постановлений ЦК КПСС, стихи каких-нибудь Пупкиных и Ляпкиных под бодрым названием «Широко шагает рабочий класс» и повести о пользе социалистического соревнования. Ни детективов, ни фантастики, ни хорошей учебной литературы, ни просто талантливых произведений, стихов и прозы любимых авторов нельзя было сыскать днем с огнем.
Нет, в СССР имелись и прозаики, и поэты: Катаев, Каверин, Вознесенский, Евтушенко… Но их произведения никогда открыто не лежали на прилавках, а доставались из-под полы. В магазинах процветала так называемая «нагрузка». Это когда вы, желая получить вожделенный томик Цветаевой, должны были брать в придачу к нему сборник постановлений Совета Министров по кролиководству или роман «В свете электрификации».
В советские времена иметь дома хорошую библиотеку считалось престижным. У партийной элиты существовали не только «колбасный» или «шмоточный», но и книжный «распределитель».
Книгами хвастались, их выставляли на виду, рядом с хрустальными фужерами и сервизом «Мадонна». Подпольного «книгоношу» на предприятии встречали не менее, а иногда и более радостно, чем фарцовщика с косметикой.
Вот Ленка и таскалась по учреждениям с передвижной торговой тачкой. Ахматова, Андрей Белый, собрания сочинений Достоевского, Чехова, Куприна. Рядом – Майн Рид, Джек Лондон, Дюма…
Нынешнему поколению, привыкшему к тому, что прямо у метро возможно купить любую интересующую книгу, никогда не понять нас, раскладывавших томики любимых авторов в туалетах на подоконники, между унитазом и рукомойником. Как не понять, какую бурю восторга вызывал обнаруженный роман Чейза или Агаты Кристи.
Едва только в стране повеяло свободой, народ начал организовывать «кооперативы». Помните то время, когда каждый второй принялся торговать продуктами? Вечно голодному советскому человеку казалось, что это самый стабильный, самый надежный бизнес: мясо, рыба, масло… Палатки и павильончики появлялись словно грибы после дождя.
А вот Ленка пошла по иному пути, она открыла книжный магазин. Маленький, даже крохотный, в подвале, где раньше спали бомжи. Но расположен он оказался весьма удачно, прямо у самого метро. Народ выходил из подземки и натыкался на вывеску «Офеня. Книги и канцтовары по оптовой цене». Через год у Лены было уже два магазина, а в 2000-м она торжественно, с оркестром, фейерверком, шампанским и телевидением открыла десятую по счету торговую точку. Теперь Ленка ходит в норковой шубе до пола, ездит на «Мерседесе» и ощущает себя акулой бизнеса. Вот ей-то как раз позволительно заявлять: «Я себе цену знаю».
– Ты только представь, – со вздохом рассказывала подруга, не подозревавшая о моих мыслях, – народ совсем испортился. Не могу найти приличного человека на место директора магазина.
– Новый открываешь? – поинтересовалась я.
Ленка кивнула.
– На улице Федосеева.
– Это где же такая?
– В центре, в районе Садового кольца.
– Оно большое.
– Перпендикулярно Садово-Кудринской.
Я припомнила то место.
– Там же сплошь старые дома.
– Ну и что? – удивилась Ленка.
– А ты вроде любишь строить по собственному проекту.
Карелина засмеялась.
– Точно, люблю, только не везде можно возвести новое здание. В центре вообще геморрой, площадки не найти. Да еще такие взятки нужно платить! Честно говоря, с улицей Федосеева мне просто повезло. Там всегда был книжный. Сначала муниципальный, потом частный. Только хозяин прогорел, мне точка, считай, за бесценок досталась. Но вот теперь проблема с директором.
– Неужели так трудно найти? – удивилась я. – Вроде столько народу работу ищет, или это очень хитрое дело, директорство?
Ленка отмахнулась:
– Любой идиот за месяц научится, при условии, что у него хороший бухгалтер и нормальный завскладом.
– Ну и возьми любого!
Лена вздохнула.
– У меня последнее время такое ощущение, что порядочные люди просто перевелись. Начинают работать и мигом принимаются обманывать хозяина.
– Как?
– А, – хмыкнула подруга, – есть сто способов, как лопухнуть работодателя, и мои служащие отчего-то очень быстро их осваивают. Директор магазина для меня жуткая проблема. Знаешь, признаюсь тебе в неблаговидных действиях. Есть на Полянке магазин «Молодая гвардия». Слышала про такой?
– Конечно, я его обожаю, раз в неделю обязательно совершаю туда набег. Такой выбор! Детективы, учебники, книги на иностранных языках!
– Вот, вот, – кивнула Ленка, – и впрямь блестяще поставленное дело. Я сама туда частенько заглядываю, инкогнито, поглазеть, что директриса новенького придумала… Знаешь местное начальство?
– Откуда?
– Да, действительно. Директор там Нина. Вот у кого, скажу тебе, надо поучиться! Прическа, макияж, идеальная одежда, прекрасные украшения, сама – красавица. Иногда кое-кто, в особенности из мужчин, думает: раз баба такая интересная, да еще и при серьгах с кольцами, значит, дура. Только обмануть Нину еще никому не удалось. Под внешностью очаровательной дамы скрывается просто железная бизнес-леди. У нее полный порядок везде: в торговых залах, в бухгалтерии, на складе. Корабль ведет крепкая рука. При этом учти, что она печется о сотрудниках, как мать родная. Организовала столовую для персонала, договорилась в каком-то совхозе, и им возят творог, молоко, сметану. Парикмахер приходит причесывать продавщиц. Ты не поверишь, но она наняла им учительницу немецкого и английского.
– Зачем? – изумилась я.
Ленка пожала плечами:
– Хотят знать иностранные языки. И они каждый год празднуют день рождения своего магазина, причем не где-нибудь, а в хорошем ресторане. Результат налицо: коллектив, как дружная семья. Никакая дрянь там не задерживается, ее просто вытесняют. Продавщицы легко разбираются в ассортименте, покупатели клубятся, в кассы текут деньжонки. Причем Нина ухитряется держать в своем магазине самые дешевые цены! У всех Маринина по сорок рублей, а у нее тридцать пять! Вечно у них какие-то конкурсы среди покупателей, викторины, встречи с писателями.
– А это зачем?
– Господи, Дашка, – улыбнулась Лена, – народ бежит к любимому автору и просит автограф, сообразила?
– А-а-а, – протянула я, – им же для этого надо купить книгу!
– Молодец, – похвалила Ленка, – мигом сечешь! В общем, решила я Нину к себе переманить. И так и этак подъезжала. Зарплату предложила такую, что не поверишь! Процент от прибыли давала.
– И что?
– Ничего, – вздохнула Ленка, – она мило так сказала: «Спасибо за лестное предложение, но «Молодая гвардия» мое дитя, а мать ребенка не бросит даже за громадные деньги».
– А ты что?
Ленка вытащила сигареты.
– Ну там еще есть замдиректора Людмила и Люба, завскладом. Я к ним разбежалась, только зря. Бортанули они меня. Вежливо, с улыбочками. Кланялись, словно китайские мандарины. Ах, Елена Николаевна, ваше предложение такая честь для нас, такая честь! Только что не сказали, катись-ка ты, Ленка, куда подальше. Вот и сижу с больной головой. Где взять директора! Главное, знаю, какой он должен быть.
– Ну?
– Женщина за сорок, не обремененная семьей, такая, чтобы пропадала на работе. Желательно, с квартирой, дачей, машиной, чтобы не было желания хапнуть, честная, инициативная, бойкая, интеллигентная, словом, такая, как ты, Дашка!
Я подавилась кофе.
– С ума сошла?
– Ни на минуту.
– Но у меня двое детей: Аркадий и Маня, да еще Ольга, невестка, и внуки. Анька и Валька, близнецы!
– Твой Аркадий давным-давно вырос, – ответила Лена, – скоро тридцатник справит, Зайка, то есть Ольга, целыми днями на своем телевидении пропадает, я ее каждый день на экране вижу. Манька не сегодня-завтра школу закончит. А насчет близнецов даже не заикайся. У них няня имеется, Серафима Ивановна, ты, моя радость, фиговая бабушка, памперсы застегивать и то не умеешь!
Пришлось признать, да, не умею, няня меня и близко не подпускает к детям.
– Еду у тебя готовит Катерина, – неслась дальше подруга, – убирает Ирка, денег у вас столько, что за три жизни не потратить…
И опять пришлось согласиться: да, все верно, и в средствах не нуждаемся, и прислуги полно.
– Ты же со скуки дохнешь, – наседала Ленка, – а мне помочь не хочешь! Чем целый день занимаешься?
– Детективы читаю, – промямлила я.
– А теперь станешь их продавать!
– Но я ничего не понимаю в цифрах! Еле-еле пять и два сложить могу.
– Ерунда, там отличная бухгалтерия.
– Но у меня нет специального образования.
– У меня тоже, – парировала Ленка и, видя, что мои аргументы иссякли, радостно воскликнула: – Дашутка, ну согласись, совсем ненадолго, месяца на два.
– Почему на два?
– Есть в том магазине, – задумчиво пробормотала Ленка, – одна особа, Алла Рюмина, на первый взгляд очень подходит для директорского кресла. Опытная, хваткая, работает в книготорговле всю жизнь. Я прежних сотрудников магазина выгнала, ее одну оставила.
– Так в чем дело? – обрадовалась я. – Пусть садится в кресло начальника, и дело с концом.
– Что-то меня удерживает от этого поступка, – вздохнула Ленка.
– И что же?
– Не знаю, – пробурчала Лена, – вот и решила такую штуку сделать. Ты поработаешь месячишко-другой, а я посмотрю, как Аллочка себя поведет. Ну что для нее важнее: успех дела или личные амбиции.
– Эксперимент ставишь?
Подруга кивнула:
– Можно и так сказать. Ты мне помоги, ну, пожалуйста!
– Вдруг не получится?
– Уволю с позором, – хихикнула подруга, но, увидав мое вытянувшееся лицо, рассмеялась.
– Не дрейфь, там и зеленая мартышка справится, было бы желание.
Понимая, что она меня сломила, я все же пыталась сопротивляться из последних сил:
– Вот поговорю сегодня с домашними, вдруг они против?
– Они за, – припечатала Ленка. – Все, как один, считают, что тебе полезно встряхнуться. А то, как сказал Кеша: «Мать стала похожа на сыр «Камамбер».
– Это в каком смысле? – удивилась я.
– Это в том смысле, что плесенью покрылась, – сообщила Ленка, – ладно, толковать больше не о чем. Зарплата достойная, место приличное, за работу, товарищи! Завтра в десять утра жду на Федосеева, буду представлять тебя коллективу.
– В десять! – ужаснулась я. – Это же надо в восемь встать.
– Ну и что?
Конечно, ничего. Будучи преподавательницей французского языка, я вскакивала ни свет ни заря, но за годы безделья ни разу не проснулась раньше пол-одиннадцатого.
– В восемь самое время вылезать из-под одеяла, – заявила Ленка, – долго спать вредно.
Ну, с этим, пожалуй, можно поспорить.
– Все, – хлопнула Карелина ладонью по дивану, – обсуждать больше нечего.
Назавтра, ровно без пяти десять, я вошла в магазин. Группка оживленно переговаривающихся девушек притихла, потом одна сказала:
– Извините, мы откроемся в одиннадцать.
Я хотела было спросить, где Ленка, но тут подруга ворвалась в зал и резко приказала:
– Все наверх, в кабинет директора.
Через пять минут в довольно небольшом помещении стало тесно.
– Прошу тишины, – рявкнула Лена.
Мигом стихли разговоры.
– Знакомьтесь, – начала Карелина, – Дарья Ивановна Васильева, ваш директор. Возраст не сообщу, сами видите, дама молодая, энергичная, полная планов. Дарья Ивановна имеет высшее специальное образование, она окончила сначала полиграфический институт, а потом курсы директоров книжных магазинов.
Я разинула рот, Ленка что, с ума сошла? Мы же учились вместе в инязе!
– Жизнь так сложилась, – как ни в чем не бывало неслась дальше Ленка, – что Дарья Ивановна в середине восьмидесятых оказалась в Париже, там она долгие годы директорствовала в одном из крупнейших французских книжных магазинов на бульваре Ривожи. Правильно? – повернулась она ко мне.
– На улице Риволи, – машинально поправила я, – в Париже нет бульвара Ривожи.
– Ага, – кивнула Ленка, – не в этом суть.
Слушая, как она превозносит мои деловые качества, я медленно покрывалась холодным потом. Ну, Ленка, ну сумасшедшая. Впрочем, определенная правда в ее словах есть. Я и впрямь долгое время жила в Париже, езжу туда по нескольку раз в год, у нас там дом, а на французском языке говорю так, что жители страны трех мушкетеров принимают меня за свою. Правда, небольшой акцент в речи все же есть, поэтому гасконцы считают меня бретонкой, бретонцы – гасконкой, а парижане уверены, что их собеседница провела детство и юность в департаменте Коньяк. Впрочем, иногда некоторые, особо проницательные, интересуются:
– Вы немка?
Так что насчет Парижа правда, я действительно знаю его как свои пять пальцев, но никогда не работала там в книжном магазине. Я даже не знаю, есть ли на улице Риволи точка, торгующая литературой.
– Ну что, Дарья Ивановна? – громыхала Ленка. – Начинайте, передаю вам бразды правления.
Я кивнула и хрипло сказала:
– Здравствуйте.
За долгие годы преподавательской карьеры я только и делала, что выступала перед людьми. Я никогда не терялась перед толпой, легко выходила из любого положения, а если была плохо подготовлена к занятиям, как все педагоги, давала контрольную работу. Имейте в виду, если преподаватель замучил вас или ваших детей бесконечной проверкой знаний, то он, скорей всего, лентяй. Намного проще заставить слушателей отвечать на тесты или писать диктанты, чем распинаться перед ними на кафедре, упорно вдалбливая знания в неподатливые головы. Так что опыт публичных выступлений у меня огромный, но сегодня отчего-то стало страшно, наверное, поэтому я излишне резко сказала:
– Не о чем нам тут болтать, пора магазин открывать. Время – деньги, вон покупатели возле дверей толкутся.
Девчонки-продавщицы бросились на рабочие места, Алла Сергеевна загремела щеколдой.
– Молодец, – шепнула мне Ленка, – правильно начала, русскому человеку нужна палка, это тебе не Франция, понимаешь!
И она засмеялась, обнажив красивые, ровные белые зубы. Отчего-то мне стало нехорошо. Господи, во что я ввязалась? И к добру ли это?
ГЛАВА 2
Около часа дня Алла Сергеевна всунула в мой кабинет свою идеально постриженную голову и сказала:
– Дарья Ивановна, к вам пожарная охрана.
Я быстро закрыла блокнот, в котором бездумно рисовала чертиков, и удивилась:
– Зачем?
Потом исправилась:
– У нас что-то горит?
Алла Сергеевна молча посторонилась, и в кабинет вошел довольно молодой полный парень с папкой под мышкой.
– Добрый день, – бодро заявил он, – давайте, показывайте вверенный вам объект.
– Зачем? – Я продолжала недоумевать.
Инспектор вздернул брови и глянул на Аллу Сергеевну.
– Идите, Дарья Ивановна. – Она вздохнула. – Положено магазин проверять, тем более новый.
Начали с торгового зала.
– Непорядок, – пожарный ткнул пальцем в стеллажи.
– Почему?
– Расстояние между ними меньше метра.
– И что?
– В случае возникновения пожароопасной ситуации эвакуация людей будет затруднена.
– Но зал узкий!
– Ничего не знаю, уберите вот эти шкафы.
– А книги куда?
– Это не мое дело!
– Ладно, – кивнула я, – хорошо. Правила надо соблюдать.
– И жалюзи не подходят.
– Отчего?
– Не сделана специальная пропитка, в случае пожара они создадут дополнительный очаг возгорания.
– Пропитаем, – пообещала я.
Но инспектор не успокаивался.
– Где план эвакуации людей в случае пожара?
– Мы не собираемся гореть, – обозлилась я.
– План должен висеть на видном месте, и ящика с песком нет!
– Вы думаете, здесь живут кошки? Уже давно никто не пользуется песком, есть специальные наполнители для кошачьих туалетов!
Секунду парень молча смотрел на меня, потом хмыкнул:
– Шутите, значит! Это хорошо, с весельем лучше, а ящик с песком положен для окурков. Следует оборудовать место для курения и снабдить его всем необходимым.
– Обязательно выполним.
По магазину мы ходили целый час, инспектор раскраснелся и вспотел. В каждом помещении: на складе, в бухгалтерии, у кассиров – он нашел кучу нарушений, которые методично записал в блокнот.
Вернувшись в мой кабинет, он поинтересовался:
– Ну так как?
– Учтем все замечания.
– Ага, и что?
– Что? – удивилась я. – Обязательно их исправим.
– Ну и?
– Не волнуйтесь, за неделю сделаем.
– Так как?
Совершенно не понимая, чего он хочет, я рявкнула:
– Как, как, никак! Приходите через семь дней, все будет в полнейшем порядке.
– Ладно. – Голосом, не предвещающим ничего хорошего, протянул парень. – Ясненько, магазин закрываю.
– Почему? – подпрыгнула я.
– Ваша торговая точка не оборудована по правилам.
– Но мы все сделаем!
– Тогда и посмотрим.
– Но… – засуетилась я, – …но так нельзя!
– Да? – прищурился инспектор. – Можно, даже нужно! Главное – безопасность людей!
Я совсем растерялась, и тут в кабинет влетела Алла Сергеевна.
– Ах, – зачирикала она, – дорогой, э-э-э…
– Владимир Иванович, – с достоинством представился противный парень.
– Милый Владимир Иванович, – растекалась в улыбке моя заместительница, – вот тут, так сказать, презент от нашего магазина, книжечки всякие…
Инспектор взял пакет с надписью «Фирма «Офеня» и заглянул внутрь.
– Детективчики? Хорошо, вот только теща моя любовные романы любит.
– Минуточку, – подскочила Алла Сергеевна и заорала, приоткрыв дверь: – А ну живо всех сюда тащите: Коллинз, Браун, Бейтс…
Через пару секунд хорошенькая рыженькая продавщица приволокла еще один пакетик.
– Ладно, – протянул парень, – так и быть, работайте. Люди вы с понятием, а я тоже не вредный. Правила, конечно, хорошо, только разве их все соблюсть можно?
Изумительный глагол «соблюсть» рассмешил меня, но я удержалась и с достоинством сказала:
– Спасибо, Владимир Иванович, надеюсь, мы по-дружимся.
– А то, – ухмыльнулся проверяющий, – со мной легко, сразу на контакт иду, не то что некоторые. Вот приди к вам Поплавский, вот бы попрыгали! Работайте спокойненько, книги – дело хорошее, не водка с селедкой. А план эвакуации повесьте. Нарисуйте красивенько, со стрелками, куда бечь от пожара.
– Конечно, конечно, – кланялась Алла Сергеевна, – все выполним обязательно, непременно, разноцветными фломастерами.
– Ну отличненько, – подвел итог Владимир Иванович и ушел.
Как только за ним захлопнулась дверь, улыбка сползла с умело накрашенного лица Аллы Сергеевны.
– Вот сволочь, – с чувством произнесла она, – хапуга!
– Здорово вы придумали с книжками, – похвалила я ее.
Она засмеялась:
– Дарья Ивановна, душечка, в пакетике еще конверт лежал с долларами.
– Вы дали ему взятку? – дошло до меня.
– Естественно, одними любовными романами тут не отделаешься.
– Сколько?
– Пятьдесят долларов.
– И как не побоялись! Вдруг бы он обозлился и скандал поднял!
Алла Сергеевна продолжала смеяться.
– Дарья Ивановна, дорогая, я всю жизнь в торговле. Что-то никто до сих пор на конвертик не обижался. Всем отстегивать придется, сейчас набегут, волки хищные.
– Погодите, – напряглась я, – деньги-то откуда взяли?
– Галина Владимировна дала, наш главный бухгалтер.
– А в документах это как отражено? Ведь небось нет такой расходной статьи – «взятки»?
Алла Сергеевна опять развеселилась.
– Разумеется, нет. Галина Владимировна знает, как деньги провести.
– И как?
– О, это с ней, там свои секреты. Мое дело попросить для пожарного, а ее дело – выделить средства. А разве в Париже не так?
– Нет, – осторожно ответила я, – французы придерживаются буквы закона.
– Конечно, – вздохнула Алла Сергеевна, – Европа! А мы Россия немытая, и плестись нам всегда за развитыми странами. У нас не подмажешь, не поедешь.
– Спасибо, Алла Сергеевна, – с чувством сказала я, – уж извините, наверное, я буду делать ошибки первое время.
– Я вам помогу их избежать! – с готовностью воскликнула заместительница. – Только очень прошу, называйте меня просто Аллой.
– Хорошо, – улыбнулась я, – а вы меня Дашей.
– Вот и здорово, – обрадовалась Аллочка, – вы не сомневайтесь, я всегда буду рядом. Конечно, опыт работы во Франции – это хорошо, но в России своя специфика, давайте чайку попьем?
День покатился колесом, в восемь часов магазин для покупателей закрыли. Продавщицы стайкой побежали в раздевалку. Я стала собираться домой.
– Мама! Ой, мамочка, – донесся снизу девичий визг, – ой, спасите! Помогите!
Я выскочила из кабинета и опрометью кинулась вниз.
– Дашенька, спокойно, – увещевала меня бегущая сзади Аллочка, – ей-богу, ничего не случилось!
– Но такой крик, – притормозила я.
– Скорей всего глупые девчонки увидели мышь, – предположила Алла. – Ну сейчас дам им как следует!
Мы вошли в раздевалку, я окинула взглядом продавщиц, жавшихся у стен, и спросила:
– Ну? В чем проблема? Грызунов испугались?
– Там, – пробормотала одна из девочек, тыча пальцем в сторону шкафчиков для одежды, – там…
– Света, – сурово сдвинула брови моя заместительница, – просто безобразие, веди себя прилично! Ну подумай, что эта мышь может вам сделать? Съесть? Она сама тебя до полусмерти боится.
– Там, Алла Сергеевна, там… – бубнила Света.
– Там не мышка, – закончила тихо другая девочка, высокая, очень хорошенькая блондинка, – там…
– Хорошо, крыса, – решительно прервала ее Аллочка, подошла к открытому шкафчику, говоря по дороге: – Ну подумаешь, ерунда, я сейчас… А-а-а-а!
Жуткий крик пронесся по подвалу, ударился о стены и замер под потолком. Как только звук затих, Аллочка кулем рухнула на пол. Я ринулась вперед и заглянула в шкафчик.
Внутри тесного, невысокого пространства, предназначенного для хранения одежды, внутри железного ящика находилась молодая женщина, скрюченная самым невероятным образом. Некто запихнул ее туда, сложив буквально пополам. Голова оказалась прижата к ступням, обутым в элегантные кожаные сапожки. Лица я не видела, только роскошные белокурые волосы, блестящие, словно шевелюра моделей в рекламе шампуня «Пантин». Несчастная была мертва. Ни одно живое существо не способно выдержать в подобной позе больше пяти минут.
На какую-то секунду у меня потемнело в глазах. Но потом, вспомнив, что являюсь здесь начальницей, я постаралась взять себя в руки и заявила:
– Всем вести себя спокойно! Случилась небольшая неприятность, но, поверьте мне, пожар намного хуже!
Продавщицы тихо клацали зубами от ужаса, у меня у самой было сильное желание завизжать что есть мочи и броситься прочь. Превозмогая себя, я ткнула пальцем в девчонок.
– Света!
– Да, – дрожащим голоском отозвалась самая молоденькая, рыжеволосая продавщица.
– Возьмите кого-нибудь из коллег, поднимите Аллу Сергеевну и отнесите ее в торговый зал на кресло.
– Но… – начала девочка.
– Света, – железным тоном велела я, – выполняйте.
– Давайте вместе, а? – прошелестела Светочка.
Стайка продавщиц боязливо приблизилась к Аллочке, потом, ухватив мою заместительницу за руки и за ноги, они поволокли ее к выходу.
Я вышла следом, захлопнула дверь раздевалки и, приказав: «Всем оставаться в торговом зале, никому не уходить», – поднялась в кабинет и позвонила в милицию.
Вот уже много лет тесная дружба связывает меня с полковником Дегтяревым. Только дружба, вернее отношения сестры и брата, хоть теперь мы даже живем с ним вместе, в одном доме, в коттеджном поселке Ложкино. Мои дети любят Александра Михайловича, он платит им тем же. Я привыкла к тому, что приятель вытаскивает нас из всяких неприятностей, мелких и крупных. Мы мигом кидаемся к нему, если случается что-то, требующее присутствия правоохранительных органов. Полковник помог Кеше восстановить потерянный паспорт, несколько раз выручал Зайкины права, отобранные за превышение скорости, и ездил в Машкин колледж рассказывать о нелегких буднях уголовного розыска. Впрочем, случались неприятности и похуже, и всякий раз Дегтярев оказывался рядом.
Но сегодня его нет. На дворе метет пургой январь, и начальство полковника решило, что сейчас лучшее время для отдыха сотрудника. К слову сказать, Александру Михайловичу никогда не достается отпуск летом. Он холостяк, никакой семьи, кроме нашей, не имеет, поэтому в теплые месяцы вынужден работать. Июнь, июль и август предназначены для семейных людей с детьми, для тех, кто должен копать огород у тещи под Рязанью или строить баню вместе с тестем. Может, оно и правильно, только бедному Дегтяреву давно не удается покупаться в теплом море и понежиться на песочке. К тому же он панически боится самолетов.
На Новый год Кешка и Зайка сделали приятелю подарок. Когда мы все, выпив после боя курантов шампанское, кинулись потрошить кульки и пакеты, Александр Михайлович удивленно спросил:
– Это что?
– Бритва, – ответила я, – самая хорошая, фирмы Браун, последняя разработка. Продавцы уверяли, что она просто экстра-класс, даже музыку играет, когда ты бреешься.
– Да нет, – сказал полковник, показывая на кипу разноцветных листочков, – вот это что?
– Это наш подарок, – хором ответили Зайка с Аркадием.
– А это мой в придачу, – радостно взвизгнула Маня и выставила на стол литровую бутылку коньяка.
– Ну и ну, – покачал головой практически непьющий Дегтярев. – Кто же тебя надоумил?
– Вот ты полетишь в Таиланд, – хихикая возвестила Маруся, – туда то ли десять, то ли девять часов лету, и от страха всю выпьешь!
– В Таиланд! – в ужасе выкрикнул Александр Михайлович. – За что?
– Ну ничего себе! – возмутилась Ольга. – Купили лучший тур, пятизвездочный отель, три недели по системе «все включено», восемь экскурсий, крокодиловая ферма…
– Только крокодилов мне не хватает, – в обалдении вымолвил полковник, разглядывая билет. – Это что, пятого вылетать? Вы с ума сошли!
– Почему? – удивился Кеша.
– Ну надо же собраться, – начал мямлить полковник, – шорты купить, плавки…
– Все мы сделали, – затарахтела Маня. – Зайка тебе даже чемодан приобрела, можешь посмотреть, лежит в спальне на кровати.
Дегтярев пошел к себе в комнату.
– Мне кажется, он не слишком доволен, – робко сказала я.
– Ерунда, – подскакивала Маня, – каждому хочется побывать в Таиланде.
Но я была настроена не столь оптимистично. Никогда не стоит радовать других своей радостью.
– Это что? – спросил возникший на пороге полковник.
Кеша взял картонную коробку и сообщил:
– Презервативы, сто штук, тебе хватит? Таиланд – страна секс-туризма. Ну знаешь, там, массаж всякий, эротический!
Дегтярев побагровел. Маня хихикнула и вылетела в коридор.
– Вы тут без нас разбирайтесь, – быстро сказала Ольга и, ухватив меня за рукав, выволокла в холл.
– Чья идея была купить ему презервативы? – спросила я.
– Моя, – хихикнула Зайка. – Думала прикольнуться. Кто же знал, что он так обозлится.
Да уж, толстяка чуть удар не хватил.
Пятого числа мы подталкивали Александра Михайловича, бледного, с бегающими глазами, к самолету.
– Надеюсь, – бормотал полковник, двигаясь в сторону таможни, – просто искренне надеюсь, что за время моего отсутствия в доме ничего не случится. А то ведь ни на минуту нельзя оставить славный коллектив.
– Давай, давай, – приободрила я его, – Таиланд ждет. Фрукты, цветы, море, девочки… Оттянись по полной программе.
Последняя фраза была сказана мной явно зря, потому что приятель обозлился.
– Знаешь, Дарья, как тебя зовут у меня в отделе?
– Нет, – удивилась я.
– ПДН.
– Это что такое?
– Постоянно действующее несчастье, – вздохнул полковник, – а Витька Ремизов, заместитель мой, измеряет неприятности в Дашках.
– Как? – изумилась я.
– Просто, – пожал плечами Дегтярев, – ну, к примеру. Эта неприятность тянет на две Дашки, а вот то убийство уже на пять Дашек. Даже шкалу разработал. На самом верху двадцать Дашек.
– И что должно случиться, чтобы получить такой коэффициент? – заинтересовалась Маня.
– Ну, – почесал в затылке полковник, – допустим, разом пали стены Бутырского изолятора, и все сидельцы разбежались…
– А две Дашки что? – не успокаивалась дочь.
Александр Михайлович подхватил чемодан и поставил его на бегущую дорожку.
– Ерунда, пара трупов без документов и особых примет, найденные голыми в коридорах Государственной думы.
От негодования я потеряла дар речи. Ну, Витька Ремизов, погоди! Приедешь ты еще к нам в гости в Ложкино полакомиться кулебякой, которую печет Катерина!
И вот сегодня, скрипя зубами, приходится звонить противному Витьке, потому что обращаться в районное отделение мне совершенно не хочется. Мой жизненный опыт подсказывает: всегда лучше иметь дело со знакомыми, будь то стоматолог, гинеколог или милиционер.
Через час по магазину бродили мужчины, одетые не слишком шикарно. Пришедшую в себя Аллочку доктор напоил валокордином. Продавщиц загнали в комнату отдыха сотрудников, она же буфетная. Девчонки оклемались и, обнаружив, что большинство приехавших ментов – это парни лет тридцати, без обручальных колец, мигом начали отчаянно кокетничать.
Витька расселся в моем кабинете и взялся за допрос. Задав кучу ненужных вопросов и выяснив хорошо ему известные мои имя, фамилию, отчество, год рождения и место проживания, Ремизов поинтересовался:
– Что можешь сообщить о личности убитой?
– Ничего.
– Она не из твоих сотрудников?
– Нет.
– Как попала в раздевалку?
– Понятия не имею.
– Имя убитой назвать можешь?
– Откуда? Я и лица ее не видела, только волосы да одежду, пиджачок описать могу.
– Ага, – пробормотал Витька, лихорадочно строча в блокноте, – волосы, ясненько, а про пиджак не надо.
Я хотела было спросить, что же ему ясно, но тут вошел высокий худощавый парень в черном свитере и положил перед Ремизовым паспорт. Витек открыл бордовую книжечку и присвистнул.
– Ну и ну! Значит, не знаешь, как зовут труп?
Все-таки у милиционеров нет никакого чувства языка. Как зовут труп!
Но Витьке было наплевать на красоты стиля.
