Buch lesen: «Дорога из мармелада»

Сказочная повесть выпускается под редакцией О. Рубис

© Донцова Д. А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Глава 1
Капризная невеста

Зло не может сделать привлекательным свой страшный дом, но оно способно сделать сладкой дорогу к нему.

– Я ужасна! – закричала Лючия. – Страшнее меня никого нет!

Мопсиха Марсия уронила расческу.

– Лючи! Что ты говоришь?

Лабрадориха показала лапой в зеркало.

– Правду, Марсия! Мама! Мама! Мама!

В комнату вошла Агата.

– Солнышко, ты меня звала?

Лючия зарыдала.

– Только посмотри, какой кошмар со мной Марсия сотворила!

– Дорогая, ты выглядишь прекрасно, – возразила ее мама, – шерсть красиво уложена, в нее вплетены цветы. Ободок на голове роскошный, я таких и не видела. Марсенька, откуда эта прелесть?

– Почтовый жаб Густав по моей просьбе все украшения из мира людей принес, – ответила Марсия.

Лючия сорвала обруч, украшенный сверкающими камушками, швырнула его на пол и принялась топтать задними лапами.

– Отвратительно. Возможно, в деревне Мули такая жуть в моде! Что взять с мопсов? Для них лучше кексов ничего нет. Но у нас! У лабрадоров! У нас изысканный вкус! Зачем только позвали Марсию! Я буду самой некрасивой невестой за все время существования Прекрасной Долины!

Небольшая черная собачка, сидевшая в кресле у окна, сказала:

– Ну это навряд ли. Мне мопс Черчиль, председатель Совета старейшин, вчера дал книгу, в которой рассказывается о свадьбах всех жителей Прекрасной Долины. Там написано, что невесты всегда очень красивые.

– А я уродка! – зарыдала Лючия. – Нет, вообще-то я самая хорошенькая, но Марсия ухитрилась из розы пень сделать! Эта прическа! Хуже ее ничего нет!

Марсия присела и начала аккуратно складывать в замшевый мешочек остатки украшения, лапки мопсихи дрожали от обиды.

– Солнышко, ты прекрасна, – завела Агата, – шерсть выглядит волшебно. Очень жаль, что замечательное украшение сломалось. Марсенька, можно его починить?

Марсия покачала головой.

– Оно навсегда погибло. Извини, Агата, я решила, что такой обруч идеально подходит к платью, которое Зефирка старательно расшила камушками.

– Какое платье! – простонала Лючия. – Это жалкая тряпка! Сделано на коленке! Фасон «старый абажур из чулана»!

Капризная невеста распахнула шкаф, выхватила оттуда белый наряд и выкинула его в открытое окно. Послышался всплеск.

– Платье упало в пруд, – констатировала черная собачка. – И в чем сегодня ты на свадьбу отправишься? Одеяние-то было роскошное, с большим шлейфом, расшитое букетиками искусственных цветов, они выглядят лучше настоящих.

– Зефирка ландыши несколько месяцев из атласа делала, – пробормотала Марсия, – в серединки вставила камушки, потом пришила стебельки к юбке золотыми нитками.

– Пусть толстуха сама в таком замуж выходит, – заорала Лючия.

Теперь у Марсии задрожал в придачу к лапкам и хвост, но она решила защитить сестру.

– Зефирка лучшая портниха Прекрасной Долины, а мне нет равных в прическах.

– Это не так, – сказал незнакомый голос.

Марсия обернулась и увидела на пороге комнаты странное создание. На секунду мопсихе показалось, что перед ней пудель. Но разве у них бывает ярко-голубая шерсть на голове и оранжево-красная на передних лапах? И одето это создание оказалось странно. На его торсе красовался короткий военный китель, украшенный таким количеством орденов, что самого мундира практически не было видно, а из-под него торчала розовая короткая юбочка, расшитая голубыми бабочками.

«Значит, это девочка», – подумала Марсия и уставилась на лапы незнакомки. Передние конечности украшали разномастные браслеты, задние были обуты в узкие зеленые туфли на золотой платформе.

– Душа моя, – пропела не пойми кто, – сейчас ты похожа на таксу Фаину, когда она натянула на свои короткие лапы ботфорты. Голенища ей пришлось на спине завязывать. Но я уже тут и сделаю невесту красивее сахарного пончика.

– Рауль! – завизжала Лючия и кинулась неведомой зверушке на шею. – Приехал! Я в это не верила.

– Рауль? – повторила Марсия. – Вы мальчик? А почему в юбке? И туфли на золотой платформе? А браслеты на лапах? А наклеенные ресницы?

Гость сделал несколько шагов вперед, и мопсиха увидела, что на его спине тоже болтается штук двадцать разнокалиберных медалей.

– Вы стилист? – скрипучим голосом спросил кто-то.

Марсия обернулась. В комнату вошла рыжая кошка с вешалкой в лапах, на плечиках висело нечто, упакованное в темный мешок.

– Просто парикмахер, – ответила Марсия, – прически, стрижки, краска. Очень люблю собирать невест на свадьбу, они так радуются, что я их красивыми сделала.

– Парикмахер, – протянула киса, – ясненько. А где ваши награды? Ордена, медали за участие в конкурсах?

– У меня их нет, – растерялась Марсия. – Один раз, когда я училась в школе, участвовала в соревновании чтецов, декламировала стихи про мопсов. Но…

– Душенька, я веду речь о профессиональных победах, – снисходительно прервала Марсию кошка, – Гран-при на неделях моды, призовые места в соревнованиях «Золотая расческа». Посмотрите на Рауля! У него семьдесят восемь знаков отличия.

Марсия попятилась к двери.

– Не знала, что проводят такие состязания.

Кошка протянула мешок притихшей Агате.

– Милочка, повесьте аккуратно, но помните, там роскошный подвенечный наряд от Рауля.

– Кто он такой? – изумилась Агата.

Кошка закатила глаза.

– Любезная, вы, похоже, простая домработница, поэтому не разбираетесь в высокой моде. Дизайнер и стилист Рауль Намберуан.

– Какая заковыристая фамилия, – удивилась черная собачка, – Намберуан. До сих пор таких не слышала.

– Я тоже, – призналась Марсия.

– Вы где учились? – закатила глаза кошка. – В мире людей кого храните? Землекопов? Торговцев рыбой? А Рауль член семьи лучших стилистов, он с ними и в Париж летал, и в Лондон. Кстати, моя бабушка грела по вечерам спинку ректору очень большого университета.

– Если ты живешь в кошках возле ученого человека, это не означает, что лично у тебя ума прибавится, – вздохнула черная собачка.

– Намберуан это не фамилия, – продолжала гостья, – намбер в переводе с иностранного языка означает «номер». Уан – «один».

– Номер один, – повторила Марсия. – А зачем по-иностранному это произносить?

– Так шикарнее звучит, – снисходительно пояснила кошка, – и дает понять окружающим: ты не деревня какая-нибудь, а специалист наивысшего класса. Так где вы обучались, милочка?

– В родном селе, – пояснила Марсия, – в нашей школе, меня учительница такса Лаура всегда очень хвалила.

Гостья распушила усы.

– У вас деревенское образование. Понятненько.

Марсия растерялась. Вроде рыжая кошка вежлива, ничего обидного не сказала. Но как-то уж очень неприятно прозвучали ее слова.

– Меня зовут Агата, – представилась лабрадориха, – я мама Лючии, невесты, глава деревни «Зеленые холмы» и домашняя хозяйка. А вы кто?

Кошка откашлялась.

– Простите! Я совершила бестактность! Обозвала вас прислугой. Меня ввели в заблуждение ваше немодное дешевое платье и корявая обувь.

Агата нахмурилась.

– Черчиль очень правильно говорит: «Если кто-то моет полы, он не хуже и не глупее тебя. Жизнь у всех складывается по-разному. Тебе не дано знать, чем ты будешь заниматься через двадцать лет». Так кто вы?

Гостья вскинула голову.

– Бетти. Кошка из рода Дабервиль энд Крон ауф фон Спиридонова. Главный ассистент великого Рауля, лучшего стилиста со времен эпохи первого Хранителя. Рауль личный мастер всех самых знаменитых.

– Ага! – растерянно кивнула Агата.

– С ума сойти, – хихикнула черная собачка, – к Лючии-то он зачем приехал? В ней ничего особенного нет, собака как все.

– Наверное, этот Камберван очень дорого берет, – занервничала Агата. – Сколько его визит стоит? И кто его пригласил?

– Во-первых, гения ножниц называют Намберуан, для вас поясняю – номер один. Во-вторых, Лючия выиграла конкурс «Свадьба с Раулем», – объяснила Бетти, – мы приехали сделать из чучела красавицу. Бесплатно. Обычно наш визит стоит тысячу золотых монет.

– Ого! – восхитилась черная собачка.

– На десять монет можно безбедно целый год жить, – заметила Агата.

– Посторонние, покиньте помещение, – скомандовал Рауль.

– Да, не мешайте великому мастеру, – промяукала Бетти.

Глава 2
Горькая обида

– Марсинька, не сердись на Лючию, – попросила Агата, выходя во двор, – ты прекрасно причесала мою дочь.

– Ей не понравилось, – грустно сказала Марсия, – цветы из атласа и ободок из мира людей никакого впечатления на невесту не произвели.

Мать принялась оправдывать дочь:

– Лючия очень нервничает, она хочет, чтобы ее свадьба была самой лучшей, прекрасной. Девочка всегда мечтала о необыкновенном платье.

Черная собачка показала на пруд, в котором плавал подвенечный наряд, любовно сшитый Зефиркой.

– И она его получила, но не оценила. Так часто случается. Собаке дарят серебряную ложку, а она ноет: «Хотела золотую».

– Все невесты очень волнуются, – твердила Агата, – я понятия не имела, что она в каком-то конкурсе участвовала. Про Рауля впервые слышу. Очень перед тобой неудобно.

– Ерунда, – дрожащим голосом ответила Марсия, – извините, мне пора. В нашей деревне меня ждет кошка Маркиза, у нее сегодня юбилей.

Марсия повернулась и пошла к калитке. По дороге буря в душе мопсихи улеглась. В ее голове закрутились иные мысли: «Не стоит злиться на Рауля, Бетти и хозяев. Я отличный парикмахер. Лючия просто устроила истерику, как многие невесты. И еще лабрадориха мечтала, чтобы ее готовил к бракосочетанию Рауль, специально в конкурсе участвовала, но маме не сказала. Боялась, что Агата не позволит ей к этому стилисту обратиться. Ну и не надеялась победить, желающих, наверное, много было. Моя работа не пришлась по душе невесте, потому что она мечтала о прическе от Рауля. Я в этом не виновата». Марсия улыбнулась, сделала вдох и ощутила, как ей в горло попало что-то маленькое, колючее, острое… Марсия начала кашлять. В конце дорожки показалась черная собачка, она бежала к ней, громко говоря:

– Пожалуйста, не расстраивайся, ты…

Незнакомка замерла и схватилась лапками за шею.

А на Марсию неожиданно навалилась такая злость, такое сильное огорчение… Эти чувства придавили мопсиху, как огромные ледяные глыбы.

Марсия повернулась и со всех лап кинулась бежать по тропинке, которая вела в сторону родного села. Мопсиха неслась не разбирая дороги, ее душила горькая колючая обида. Судорожно всхлипывая, Марсия добежала до дома, влезла через окно в свою комнату, упала на кровать и горько разрыдалась.

Через некоторое время дверь спальни скрипнула, послышалось шлепанье лап по полу, кто-то сел на кровать. Матрас сразу провис, нос Марсии уловил аромат шоколада, корицы, ванили, на затылок легла нежная лапка лучшей портнихи Прекрасной Долины, потом раздался голос Зефирки:

– Марсенька, почему ты разводишь сырость?

Марсия села и протянула сестре замшевый мешочек.

– Смотри, Зефирка.

Сестра аккуратно развязала шнурок, стягивающий горловину.

– Ты уронила ободок и он сломался? Неприятно, но убиваться из-за него не стоит.

– Лючия, – начала Марсия и кашлянула, – она…

– Она, наверное, сказала тебе те же слова, – улыбнулась Зефирка, – перестань заливать слезами подушку. Вот. Держи.

Зефирка запустила лапку в карман платья и вынула большую конфету в красной обертке.

– У меня горе, а ты шоколадку суешь, – обиделась Марсия. – Чем она мне поможет?

– Сладкое самое лучшее лекарство от дурного самочувствия, – мечтательно протянула Зефирка, – надо только знать, какое и когда принимать. Кексы убивают головную боль, карамельки легко справляются с бессонницей, зефир…

Черная мопсиха облизнулась.

– Ах! Он вообще от всего панацея. Только съешь одну штучку, и тоску-печаль, тошноту, головную боль, желудочные колики, насморк, ангину – ну все-все снимет. А еще от зефира уходит лишний вес!

– Не верь ей, – засмеялась Куки, влезая в спальню через окно.

– Вот чего мне не хватает в Прекрасной Долине, так это зефира, который есть в мире людей, – продолжала черная мопсиха.

– Тебе почтовый жаб Густав коробки с ним мешками притаскивает из каждой командировки, – развеселилась Куки, – ты скоро не влезешь в автобус, и доктор бурундук Паша велит тебе питаться сеном. Марсия, почему ты зареванная?

– Если вы перестанете болтать ерунду, то я смогу рассказать, что случилось у Лючии, – всхлипнула Марсия.

Зефирка показала Куки мешочек.

– Она разбила ободок.

– Ерунда, – махнула лапой Куки, – другой можно купить. В лавке у Люси таких горы.

Обида Марсии стала еще горше.

– А вот и нет. Этот Густав по моему заказу из мира людей принес. И его разбила…

– Ничего я не разбивала, – закричала Мафи, вбегая в спальню. – А что сломалось?

– Ободок, – сказала Куки.

Мафи засунула нос в мешочек.

– А-а-а-а! Пустяки!

Росток обиды в душе Марсии выпустил новые ветки.

– Вы меня не слушаете!

– Дайте Марсии сообщить, что произошло, – велела Феня, вплывая в комнату.

– Украшение разбилось, – запрыгала Мафи.

– О! Неприятно! – заметила Феня. – Но радостно.

Все посмотрели на старшую сестру.

– Неприятно, но радостно? – повторила Куки. – Непонятно, что ты имеешь в виду.

Жена Черчиля села в кресло.

– Основное правило неприятностей звучит так: напасти никогда не приходят поодиночке, они каждый день появляются группами по три штуки в каждой.

– Фу! – подпрыгнула Мафи. – Как их много.

Феня подняла лапу.

– Всегда надо дослушать до конца то, что тебе говорят. Не следует делать поспешных выводов. Это одно из правил Черчиля. Вы же все читали его книгу.

– Зачем до конца слушать, когда вся соль в начале? – фыркнула Мафи. – И так ясно. Всегда с утра до вечера стрясется три беды. Мне это не нравится.

Фенечка улыбнулась.

– Аптекарь еж Тихон вчера сказал мне: «Дорогая, лекарство, которое прописал тебе доктор бурундук Паша, такое гадкое, что выпить его нет сил».

– Бедняжка! – пожалела сестру Мафи.

Феня улыбнулась.

– Но я, в отличие от тебя, дослушала его до конца. Еж произнес: «Дорогая, лекарство, которое прописал тебе доктор бурундук Паша, такое гадкое, что выпить его нет сил. Но если сначала ты проглотишь ложечку сиропа из ежемалинки, то не ощутишь никакого дискомфорта». Иногда продолжение фразы полностью меняет смысл ее начала. Об этом Черчиль написал в своей замечательной книге «Сорок семь советов».

– Точно! – обрадовалась Куки. – Недавно я услышала от кролика Бори: «Куки, я всегда рад, когда ты ко мне в гости без приглашения вваливаешься. Но я ликую, когда ты у меня вообще не появляешься!»

– Сироп из ежемалинки, – облизнулась Зефирка, – его хорошо налить в блюдечко, а вечером сесть у камина, взять булочку с корицей, порезать ее на ломтики, опускать каждый кусочек в сиропчик…

Мафи протянула Зефирке носовой платок.

– У тебя слюни по подбородку текут.

– Вернемся к неприятностям, – откашлялась Феня. – Я как раз сейчас пишу о них большую научную книгу. Итак! Неприятности делятся на мелкие, средние, большие и бомбовые. Мелкие: разбитая чашка, царапина на лапе, разорванное платье. Средние…

– Когда несешь в гостиную блюдо с кексами и падаешь, – завершила Куки, – а маффины в разные стороны разлетаются!

– Подходящий пример, – согласилась Фенюша. – Большая напасть это огорчить того, кого очень любишь. Позавчера Мафи раскокала стекло в оранжерее Куки, и погиб лунный огурец.

– Я его полгода выращивала, – вздохнула мопсишка.

– Когда кто-то из-за причиненной тобой неприятности плачет, это большая неприятность и для тебя, – сказала Феня. – Опять я книгу Черчиля цитирую.

– А бомбовые? – полюбопытствовала Зефирка.

– По счастью, это крайне редкая вещь, – нахмурилась Феня, – она взрывается, справиться с ней тяжело. Например, пропажа Амулета Добра¹.

– Такого нам больше не надо, – испугалась Куки.

Феня подняла правую лапу.

– Так вот, каждый день случаются три беды. Но никто не знает, какими они будут. Сейчас полдень. Мафичка, ты мастер художественных неприятностей. Что с тобой сегодня уже случилось?

Мафи почесала лапой ухо.

– Утром уронила тарелку с кашей.

– Маленькая беда, – кивнула Феня.

– Потом споткнулась на дороге о камень и шлепнулась, – продолжала Мафи. – Все. Еще одна впереди. И чему тут радоваться?

– Случились две маленькие бедки, – растолковала Феня, – но они могли быть большими. Представь, что ты разбила тарелку, а в кухню в этот момент вбежала Куки, наступила на осколок и сильно порезалась.

– Ой! – попятилась Мафи.

– И если две маленькие ерундовины произошли, то, даже если большая стрясется, она одна будет, – добавила Зефирка.

– Верно, дорогая, – кивнула старшая сестра, – во всем плохом надо искать хорошее. Это опять цитата из книги Черчиля «Сорок семь советов».

Росток обиды в душе Марсии из тоненького стал толстым.

– Может, выслушаете меня?

– Конечно, милая, говори, – кивнула Феня.

– А вот теперь мне уже не хочется, – надулась Марсия.

Фенюша встала.

– Ладно, вернусь, когда ты надумаешь побеседовать.

– Сядь! Сейчас начну, – поменяла свое решение Марсия и, стараясь не заплакать, выложила историю про ободок, платье и стилиста Рауля.

Глава 3
Горе Марсии

– Махни лапой и забудь, – посоветовала Куки, когда Марсия замолчала.

Зефирка опять протянула сестре конфету в красной бумажке.

– Съешь, и печаль пройдет.

– Сейчас принесу тебе какао, – пообещала Мафи и убежала.

– Бедная Лючия, – пробормотала Феня.

Марсия раскашлялась, от обиды у нее потемнело в глазах.

– Это все, что вы можете сказать? Забудь, наешься сладкого, напейся какао и бедная Лючия? Бедная Лючия??? Вам жалко лабрадориху, а не меня? Вы чьи сестры?

Куки показала на Зефирку.

– Она больше твоего переживать должна, шила платье для Лючии несколько месяцев!

Марсия схватила Зефирку за лапу.

– Пошли! Скажем Лючии все, что про нее думаем.

– Зачем? – удивилась Зефирка. – У нее свадьба, поэтому она истерику закатила. Все невесты не в себе. Сколько я платьев для них сшила и всегда одно и то же на примерке слышу: «Ужас! Я толстая, некрасивая, наряд косо сидит». Не надо на всякую глупость внимание обращать. Через пару дней лабрадориха к тебе извиняться прибежит, да еще подарок принесет. Уж поверь моему опыту.

Марсия вскинула голову.

– Да пусть хоть на коленях приползет! Ни за что больше с ней разговаривать не стану. И у меня другой опыт. Все, кого я причесывала до противной Лючии, в восторге были.

– Платье может полнить и сидеть косо, – заметила Куки, – а если волосы плохо заколоты, талия шире казаться не станет. Марсия, забудь про грубость Лючии.

– Марсенька, не надо из ерунды делать проблему, – попросила Зефирка.

– Мне обидно, – затопала лапами Марсия, – очень! Размером с Синие горы обидно. Получается, что я теперь не лучший парикмахер Прекрасной Долины. Этот противный Рауль весь в орденах-медалях! А у меня даже маленького диплома нет!

– Я вырастила чудо-помидоры, – затараторила Куки, – тряслась над ними, как Черчиль над старинными рукописями. Такие томаты получились…

Куки развела в стороны лапы.

– О!

Зефирка сдвинула лапы Куки.

– Вот так!

– Привезла свои помидорчики на выставку, – продолжала Куки, – думала: получу главный приз, звание «Первый огородник Прекрасной Долины», но мопсиха Жози приволокла кабачок. О-го-го какой! Его на телеге пони Клаус притащил, весь вспотел. Это не кабачок, а дом! Жози меня переплюнула.

– И ты не зарыдала от горя? – удивилась Марсия.

– Не-а, – засмеялась Куки. – Жози же моя лучшая подруга. Мне дали звание «Второй огородник Прекрасной Долины», кабачок пожарили и съели, мои томаты тоже слопали и похвалили, сладкие они, как карамельки. За первое место вручили золотой кубок с двумя ручками, а за второе – золотой кубок с одной ручкой. Вот и вся разница.

– А я хочу быть лучшим парикмахером, – прошептала Марсия.

– Ты и так им являешься, – улыбнулась Феня. – От того, что у тебя нет медалей, ты не растеряла свой талант. Очень часто ордена дают не самым умелым и умным, а самым подхалимистым и крикливым.

Куки снова заговорила:

– Заяц Артем все время вопил, что он гениальные картины рисует, а ему премии никогда не присуждают, потому что хорек Макар, председатель наградительного комитета…

– Лучше сказать – комитета по наградам, – заметила Феня.

– …Комитета по наградам не любит зайцев, – послушно повторила Куки, – и Макар, чтобы доказать, что он к зайцам хорошо относится, очень попросил жюри Артему диплом дать. Разве это честная награда?

Из коридора раздался глухой удар, затем звон и голос Мафи:

– А-а-а-а! Какао!

– Возьми тряпку и вытри лужу, – крикнула из глубины дома Муля.

– Третья маленькая неприятность Мафи, – усмехнулась Зефирка.

– По-твоему, и у меня маленькая неприятность? – напряглась Марсия.

– Конечно, – кивнула Зефирка. – Лючия впала в истерику. Эка беда. Забудь.

– Забудь, – хором сказали остальные.

– Хорошо, – произнесла Марсия, – я вас поняла.

Из коридора опять послышались звон и вопль Мафи.

– Какао!

Куки пошла к двери.

– Феня, ты ошиблась. У Мафи уже четвертая неприятность.

– Мафи необыкновенна во всем, – рассмеялась Зефирка. – Марсюша, возьмешь конфету?

– Ешь ее сама, – стараясь не разрыдаться, ответила Марсия и кашлянула.

– Ладно, тогда я карамельку Мафи отдам, ее она точно утешит, – сказала Зефирка и убежала.

Феня встала.

– Марсия! Представь на секунду, что у тебя на поясе висит мешок. Ты в него каждый день кладешь по одному куску рыбы, свежей, но никогда не выбрасываешь старую. В торбе наберется под завязку ломтей, они будут тухнуть, издавать отвратительный запах. А ты ношу таскаешь, спишь с ней, гуляешь, к невестам ездишь. От вони у Марсии настроение испортилось, характер стал противным, и общаться с ней никто не хочет. Во-первых, от нее дурно пахнет, а во-вторых, она злая, всем недовольна, огрызается. И как ты поступишь, чтобы стать прежней, ласковой, доброй нашей Марсенькой?

– Выброшу мешок, – буркнула Марсия, – странные тебе мысли в голову приходят! Да я на такую гадость, как тухлая рыба, никогда даже не посмотрю, не то что при себе ее держать. Фуу!

– Марсенька, – серьезно сказала старшая сестра, – рыба – это аллегория.

– У меня нет аллергии ни на судака, ни на окуня, – возразила Марсия, – правда, больше всего я люблю ледяную, у нее мелких косточек нет, и на вкус она замечательная.

Феня вздохнула.

– Марсия, я употребила слово «аллегория». Оно обозначает образное иносказание. Крылов в баснях аллегории постоянно использовал. Писал «лиса», а имел в виду «хитрость», осел обозначал упрямство. В моих же речах рыба – это твои обиды. Никогда не копи их. Из маленькой обидки, из ерундового, в общем-то, огорчения, если его не простить, вырастет пирамида злобы. Она тебя раздавит. Прости Лючию. Да, она поступила очень некрасиво, доставила тебе неприятные эмоции, но лучше все забыть. Каждая собака может устроить истерику накануне свадьбы. Дай мне ободок, попрошу шиншиллу Марка, он склеит его, обруч станет лучше прежнего.

Марсия швырнула мешочек в окно.

– Не нужен он мне. Покупала его для бракосочетания Лючии, под ее платье.

Феня сделала шаг к сестре, вытянула вперед лапы, она явно хотела нежно обнять Марсию, но тут из глубины дома послышался вопль Мафи:

– Фенюша! Дети залезли в чулан, разбили банку с вареньем, вымазались и убежали в сад. На них там осы налетят.

– Ах они басурманы! – закричала Феня и умчалась прочь.

Марсия упала на кровать и зарыдала. Обида душила ее, в районе сердца ворочался колючий шар, во рту разлилась горечь. Лапки мопсихи дрожали, хвост свело судорогой. Очень обидно, когда тебя не считают лучшим парикмахером Прекрасной Долины, отдают первенство не пойми откуда взявшемуся Раулю, который звенит кучей орденов и медалей. Но еще хуже то, что никто по-настоящему не посочувствовал Марсии, не осудил Лючию, не закричал: «Сейчас побегу к лабрадорихе и отругаю ее».