Buch lesen: «Трагедия российского образования»

Schriftart:

ISBN 978-5-0056-1465-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Салахов Артур Асхатович – эксперт Национальной системы квалификаций Российской Федерации, действительный член Европейской лиги управляющих и Национальной системы управляющих России. Автор-инициатор нескольких проектов по созданию региональных систем развития профессиональных квалификаций в Татарстане, на Большом Урале, в Донецкой Народной Республике. А. Салахов, многие годы занимаясь проблемами профессионального образования, опубликовал десятки статей в научно-популярных, профессиональных и профсоюзных печатных и электронных журналах, которые и вошли в предлагаемый вашему вниманию сборник.

Образование, которое нужно людям

Об этой сфере говорят всегда и много. Критикуют, ругают, хвалят, сравнивают с международной практикой и опытом Советского Союза. Но в этой статье я решил отойти от критики, заезженных штампов и на основе цепочки логических умозаключений нарисовать образ системы образования, востребованного страной, рынком труда, народом и каждым человеком в отдельности.

Кроме умения читать и писать человек, как личность, нуждается в знаниях, в творческих навыках и умениях, которые он черпает в семье и школе, в профессиональном учебном заведении и в безграничном информационном поле. Целенаправленный и организованный процесс передачи знаний об окружающем мире и всестороннем опыте предшествующих поколений – это и есть образование, которое нас сопровождает практически всю жизнь с первых произнесённых осознанных слов до изучения инструкции по оформлению пенсии. Правда, наиболее устремлённые обучаются новым компетенциям и дальше, полагая, по-видимому, что и на том свете ещё одна профессия не помешает.

Шутки шутками, но от того, как построено образование в стране, зависит его будущее, а в эпоху глобальной технологической революции, скажем честно, на кону лежит политический суверенитет и экономическая независимость.

Английский философ Френсис Бэкон сказал: «Каждый человек, по моему разумению, является должником своей профессии». Трудно с этим спорить, как и с утверждением, что профессия является венцом образования человека. Она его кормит, одевает, обеспечивает жильём и прочими благами. Человек в профессии создаёт внутренний валовый продукт и, если государство заинтересовано в развитии, то очень важно, чтобы в стране была создана атмосфера, при которой молодые люди не потеряли бы напрасно годы, выбрав не ту специальность или не получив важных достаточных профессиональных компетенций для успешной работы и карьеры. Поэтому, ещё сидя за партой средней школы, подросток вправе получить систему координат для выбора жизненного пути и ориентации в обществе. Необходимо вовремя вывести ребёнка из состояния заветной детской мечты, иначе весь наш мир будет заполнен полицейскими, пожарными и певичками. Это первое. Хотя, все работы имеют своё оправдание, и даже палач, получая заработную плату, может сказать: «Каждый должен как-то жить».

Другим важным навыком, которое не будет лишним, это умение самостоятельно искать, находить и осваивать нужные знания. Школа просто обязана сообщить ученику страшную тайну и честно признаться, что знаний, полученных из учебников, не хватит, чтобы продолжить обучение первой профессии. Если средняя школа будет ставить перед собой цель выпускать думающих и целеустремлённых познавателей мира, то страна может спать спокойно. Школа, прежде чем учить быть будущими инженерами, филологами, артистами и строителями, должна научить детей быть и не для школы, а для жизни.

Патриотизм, культурная воспитанность, духовность и гражданская позиция – это важные вещи, но прокормить человека без профессии они вряд ли смогут. Однако, есть мнение, что просто быть человеком – самая трудная профессия.

Думаю, нет необходимости пытаться кого-то убеждать, что профессия в истории человечества появилась раньше, чем обучение ей, а первыми учениками были обычные подмастерья. Все необходимые знания, навыки и умения, которые мы обобщаем одним словом – компетенция, передавались, к слову сказать, из рук в руки, от мастера к подмастерью, то есть от учителя к ученику. Что же могло измениться за сотни тысяч лет в процессе овладения родом трудовой деятельности? Почти ничего! Разве что формы организации обучения и количество необходимых компетенций, которые с каждым технологическим витком только увеличиваются. Просто в начале времён не требовалось никаких её описаний профессий и только переход к массовому обучению потребовал чёткого определения общих компетенций конкретной профессии, описания её содержательной сути.

Таким образом, приходим к первому правилу: профессиональное образование начинается с точного описания профессии, включающего в себя пошаговый алгоритм трудовых действий, аккумулированных в специальные и общие функции, с определением оптимального багажа знаний, умений и навыков для качественного исполнения работы.

Кто этим занимается? Ответ в афоризме Бернарда Шоу: «Все профессии – это заговор специалистов против профанов». Конечно же, лучше профессионалов описать суть профессии не сможет никто, а если это целая группа коллег с несколькими мозговитыми головами, многогранными познаниями и широкоплечим опытом, то общество может надеяться на самую точную функциональную картину, а профессия, наконец, приобретает свою стоимость. «Люди одной профессии редко собираются вместе даже для развлечения, но их встречи заканчиваются заговором против общества и планом увеличения расценок», – Адам Смит. Вот вам и второе правило: профессии описывают профессионалы, объединённые в группы, союзы и сообщества.

Для кого описываются профессии? В первую очередь для тех, кто способен и готов обучать профессии подрастающее поколение. И лучше, если перед студентами за кафедрой стоит такой же представитель профессионального сообщества, как и те, кто описал профессию, облёк её в некую стандартную форму технического задания на специальную подготовку будущих профи. Пусть этот преподаватель не каждый день на производстве и основной его заработок не у станка или в конструкторском бюро, а на университетской кафедре, но его отраслевая профессиональная компетентность не должна уступать преподавательской. Таким образом, на мой взгляд, третье правило – описание профессии – это техническое задание на подготовку, а четвёртое – обучение лучше всего доверить квалифицированному члену отраслевого профессионального сообщества.

Такой подход обеспечивает наибольшую гарантию того, что учебная программа отвечает чаяниям и ожиданиям рынка труда, а, следовательно, и человека. Мы не будем останавливаться на всякого рода описаниях систем и правил аккредитации образовательных программ, подчеркнув только, что, во-первых, без этого нам не обойтись, если государство желает избежать непродуктивных затрат и напрасного содержания серых некомпетентностей в образовательной среде; и, во-вторых, право такой аккредитации должно быть исключительно на стороне заказчика, то есть профессионального сообщества и работодателей. Вот вам и пятое правило.

Согласитесь, что теория без практики – это рюкзак с учебниками по плаванию за спиной тонущего, а мастерство приходит только с практикой и не может появиться лишь в ходе чтения инструкций, да и час работы научит большему, чем день объяснений.

Если теория – это опыт, накопленный предыдущими поколениями, то практика – это опыт, который мы приобретаем сами. По собственному же опыту скажу, что всегда нелегко сохранять оптимизм, когда молодые люди после нескольких лет усердных занятий в колледже или в вузе попадают в мир, совершенно равнодушный к их свеженакопленным теоритическим знаниям и нетерпеливому стремлению поскорее взяться за дело, не имея ни малейшего представления о том, с какой стороны к нему подойти. Отсюда шестое правило: обучение обязательно должно сопровождаться постоянной профессиональной практикой.

Подведём промежуточный итог наших логических заключений. И так, если образовательный процесс сопряжён усиленной практикой, а программа написана, проверена, одобрена, допущена и транслируется квалифицированными представителями профессии, то мы действительно имеем систему образования, нужную стране, рынку труда, обществу и отдельному человеку. Но есть два очень важных штриха, без которых «картина маслом» не получится.

Кого набирают и как выпускают учебные заведения? Если они кровно заинтересованы в качестве своих выпускников и дорожат репутацией, то они безусловно должны страховаться от притока слабых абитуриентов, устраивая на входе серьёзную экзекуцию молодёжи, подтверждая истину, что всю их дальнейшую жизнь время будет добавлять новые экзамены, становясь только строже. Это и есть седьмое правило в нашем размышлении о хорошем образовании: допуск до профессионального образования проводить по проверенным способностями, дабы не выпустить в дальнейшем на рынок дилетантов. С одной стороны, такое правило особенно важно для высшего образования и профессий, сопряжённых с технологиями, медициной, национальной обороной, экологией. С другой, оно озадачивает среднюю школу, повышая планку требований к качеству зрелости выпускников.

Прежде, чем сказать о втором важном штрихе, я предлагая читателю самостоятельно ответить на вопрос: «Кто лучше оценит профессиональные компетенции свежеиспечённого специалиста по окончании учебного заведения – преподаватель с кафедры или будущий многоопытный коллега высокой квалификации?»

Уверен, что большинство склоняется к профессиональному коллеге. Это и правильно, так как экзамен в вузе или техникуме – это старательный пересказ студента содержания лекций тому, кто их читал во время семестров. Имеет ли это отношение к профессии? Очень отдалённо и только теоритически. Эксперт в профессии видит сущность вещей, в то время как преподаватель-теоретик только их поверхность или как говорил тот же Джордж Бернард Шоу: «Тот, кто не умеет – тот учит других».

Вот мы и подошли к восьмому правилу: допуск в профессию только через профессиональный экзамен профессиональному сообществу, где доказывается соответствие требованиям профессионала. И доказывать это придётся всё время, пока человек развивается в профессии, получает новую, совершенствуется, как личность.

Можно ещё много добавить к сказанному, но это будет похоже на разжёвывание уже заезженных штампов, которые мы договорились обойти. Остаётся сказать, что применение описанных правил в различных законодательных форматах сферы образования существенно повышают её эффективность с пользой для экономики любой страны. Там же, где они открыто игнорируются и не применяются, то развитие этой важнейшей отрасли будет похоже на хождение по зеркальному лабиринту, состоящему из запутанных дорожек и тупиков, где сейчас и пребывает наше российской образование. Хотя, мы договорились без критики…

Плюсы образования страны Советов

Когда многочисленные словоблуды с депутатскими значками и министерскими портфелями не переставая выплёскивают с экранов бредовые идеи по реформе образования в стране, я просто обращаю их внимание на колоссальный опыт Союза Советских Социалистических Республик.

Сопоставляя все плюсы и идеологические минусы советского образования, можно констатировать, что в СССР между рынком труда и сферой профессионального образования всегда соблюдался паритет спроса и предложения, что было обусловлено следующими факторами:

1. При равных условиях для всех граждан, бесплатности и открытой доступности высшего образования существовал жёсткий конкурентный отбор в студенты, что ограничивало проникновение в институты абитуриентов, не способных к усвоению курса высшей школы.

2. Содержание образовательных программ и их обновление определялось инструментами прямого влияния: отраслевыми технологическими и функциональными картами профессиональной деятельности человека на производстве.

3. Профессиональное образование было неотъемлемой частью народного хозяйства и находилось в крепкой взаимосвязи с производством и работодателем через систему государственного заказа с последующим обязательным трудоустройством молодых специалистов.

4. Обновление программ, опережало обновление технологического уклада промышленности. Плановое развитие народного хозяйства нацеливало систему образования заблаговременно начинать подготовку отраслевых специалистов для будущих производств, находящихся в стадии строительства или даже проектирования. Данная практика стартовала уже в годы первых пятилеток, когда за долго до начала Великой Отечественной Войны в системе высшего технического образования приступили к обучению будущих ракетостроителей и авторов ядреных программ. Инженеров и рабочих новых конвейерных линий заводов «ВАЗ» и «КамАЗ» начали готовить за пять лет, до запуска производств.

5. Постоянное обновление образовательных программ сопровождалось постоянным обновлением технологий обучения, что обязывало качественно укреплять научно-практический потенциал профессорско – преподавательского состава за счёт высококвалифицированных отраслевиков. Технические вузы были обязаны иметь среди своих преподавателей не менее 10%) сотрудников профильных НИИ и КБ в качестве совместителей.

6. Учебные заведения советской системы профессионального образования создавались и работали в соответствии с планами социально -экономического развития всего народного хозяйства, поэтому в СССР набор абитуриентов и выпуск специалистов был выверен по рассчитанным потребностям на пятилетие вперёд.

7. Централизованная разработка образовательных программ и единая государственная форма собственности всего образования исключала необходимость лицензирования и аккредитации образовательной деятельности и учебных программ, как рудимента административного надзора дореволюционной системы образования, где кроме императорских (государственных) существовали и частные учебные заведения.

8. Субъективная оценочно-зачётная система внутри учебных заведений, активно компенсировалась многоразовой производственной практикой, системой квалификационных комиссий по аттестации персонала на очередной квалификационный уровень и трёхлетней отработкой по распределению в народном хозяйстве.

9. Подготовка по рабочим профессиям с самого начала зарождения советской системы образования была частью самого производства и справедливо изначально именовалась фабрично-заводским ученичеством. Между мастером и подмастерьем не было посредников и «водяной» теории, что позволяло быстро осваивать навыки и знания через непосредственные трудовые действия. Так сохранялось пока не ликвидировали систему профессиональной технических училищ.

Неужели всё это трудно повторить? Или слова и истинные желания наших властей различаются и продолжающийся разгром образования прописан в плане развала страны, как непременное условие?

Дебилизация общества через убийство образования

Некое недоразумение, возникшее в 2004 году в кресле министра образования и науки РФ по фамилии Фурсенко, заявило, что в отличии от советского образования, которое воспитывало созидателя и строителя нового коммунистического общества, образование Российской Федерации будет готовить человека- профессионального потребителя. С этого момента в стране началось разрушениесложившейся в течении нескольких десятилетий и доказавшей своё мировое превосходство советской системы образования. Сначала ввели тестирование в форме единого государственного экзамена, далее насадили понятия «бакалавр» и «магистр». Убийственный эксперимент продолжается.

44-ый Президент США Барак Обама начал свою работу в Белом Доме с отмены системы единого государственного экзамена, которая до этого десятилетия делала американское образование удобным разве что для умственно отсталых. С 2009 года такая практика в США проводится исключительно на платной, добровольной основе и её результаты не имеют никакого значения при поступлении в ВУЗ.

Сейчас сертификат тестового экзамена – документ, являющийся обязательным в России при поступлении в вуз, уже давно потерял такой статус на Западе и носит лишь «вспомогательный характер». Во Франции, где впервые использовали тестирование в качестве итоговой аттестации, отказались от такой формы экзамена еще в 1969 г. Французским политикам понадобилось три года, чтобы оценить несостоятельность единого тестирования. Члены Общественной Палаты Франции тогда пришли к единому неутешительному выводу, что, сохранение такой системы еще хотя бы на три года, убьёт систему высшего профессионального образования окончательно.

Жизнь показывает, что ЕГЭ, как раковая опухоль, убивает образование и в России. В высших учебных заведениях отмечают, что с каждым годом в институты приходят привыкшие к тестам-угадайкам и односложным ответам студенты, не способные выражать свои мысли устно и всё менее подготовленные к обучению в высшей школе, в отличии от тех, кто после девятого класса без ЕГЭ пошёл получать средне-специальное профессиональное образование и плавно перешёл в аудиторию профильного вуза. Этот контингент больше похож на выпускников школ прежних лет, избежавших тестирование и проходивших живые экзамены на выпуск из школы и отдельно на поступление в институт. Следует отметить, что ЕГЭ, как форма итоговой аттестации и одновременно вступительных испытаний, созданная, в том числе, дабы ликвидировать коррупцию, на самом деле только стимулирует возникновение более изощрённых форм взяточничества. В итоге, ЕГЭ не создал условий для объективной оценки знаний абитуриентов, не устранил коррупцию, не создал мотивацию к глубокому изучению предметов, сориентировав школьников на правильное проставление галочек в нужных клетках тестов.

В институте эту неподготовленную молодёжь, даже не успевших оторваться от материнской груди, буквально бросают на эскалатор учёных ступеней, забывая о том, что главная задача вуза – дать профессию. Двухступенчатая система образования, взятая из Запада, на самом деле нанесла сокрушительный удар по системе обучения созидателей – профессионалов.

Первая ступень: БАКАЛАВР (лат. baccalaurus, от bacca – ягода, и laurus – лавр, т. е. увенчанный лавром). 1) термин, употребляемый в западноевропейских университетах для обозначения первой ученой степени или низшего академического звания. 2) в наших духовных академиях – степень, соответствующая кандидату университета. 3) в средние века, каноник низшей степени.

Вторая ступень: МАГИСТР -учёная степень в Российской империи со второй половины XVIII века занимала среднее положение в триаде учёных степеней «кандидат – магистр – доктор». В Советской России она была отменена в 1918 году, но когда в 1934 году учёные степени были восстановлены – вместо понятия «магистр» была введена степень кандидата наук, равная дореволюционной магистерской степени.

Итак, отучившись три курса вуза, студент становится обладателем некоей низшей учёной степени, равной канонику духовной семинарии, а потолкавшись ещё четыре сессии в тех же коридорах, ему присваивается некая «учёная степень», условно соответствующая советскому кандидату наук…

А где же профессионалы? В каком промежутке студенческой жизни детей погружают в мир профессиональных компетенций?

Открою секрет Полишинеля – нет там профессиональной подготовки, а если и есть, то весьма слабая в виду отсутствия практики. Слабая подготовка слабых студентов с выдачей дипломов непонятного назначения.

Я вывел для себя формулу успешного профессионального образования: подготовленный абитуриент + обучение профессии по требованиям работодателей + длительная практика на будущем рабочем месте + профессиональный экзамен в профессиональном сообществе независимо от образовательного сообщества.

К сожалению, действительность российского образования нам таких слагаемых не даёт. Дебилизация общества в действии.

«Трёхглавый дракон», убивающий российское образование

Из раза в раз и уже второй десяток лет, приступая к раскрытию какой-либо темы, связанной с организацией обучения профессиям в России, я, словно мантру, перечисляю никуда не девшиеся за столь длительное время негативные факторы совершенно бестолкового, «хромого» отечественного профессионального образования, бесконечно отстающего от времени.

…

Мы так давно и так часто разбрасываемся лозунгами о важности, актуальности, крайней необходимости, безальтернативности совершенствования системы подготовки кадров, но при этом до сих пор продолжаем наблюдать вокруг себя: оторванность образования от работодателя; тотальную административно – бюрократическую систему ручного управления образованием; опережающее устаревание государственных образовательных программ; субъективную оценочно – зачётной систему внутри образования; поколенческий консерватизм преподавателей и устаревшие технологии обучения.

Написано множество монографий, научных статей и журналистской публицистики, повторяющихся содержанием, теоритическим обоснованием и практическими примерами, сделаны тысячи докладов на всевозможных форумах, конференциях и научных диспутах на заданную тему, что невольно задаёшься вопросом: «Кому это вообще всё надо, если ничего не меняется?».

Но опыт бесконечного преодоления препятствий и «танковых ежей» на пути к светлому будущему российского образования, позволил нам найти ответ на другой, более важный вопрос: «Кто именно не хочет менять и реально мешается под ногами на нашем тернистом пути?». Зная ответ на последний вопрос, мы получаем вполне конкретный объект и чёткую цель, куда должен быть направлен весь потенциал нашей сокрушительной мощи, что обязательно позволит нам ещё при нашей жизни увидеть свет в конце тоннеля и порадоваться за счастливое профессиональное завтра новых поколений, идущих вслед за нашими детьми.

Тотальная административно-бюрократическая система управления остатками профессионального образования, как раковая опухоль, стала основной причиной и отсутствия инструментов влияния на программы со стороны работодателей, и чрезмерного консерватизма, и надзора, и быстрого устаревания содержательной части обучения. Оба федеральных министерства, отвечающих за образование и Комитет по надзору в сфере образования – вот тот «трёхглавый дракон», извергающий лавины нафталиновых инструкций, директив, предписаний, и посыпающий головы своих подчинённых пеплом актов контрольно-ревизионных нескончаемых проверок.

Дамокловым мечом в зловещих лапах этой «громадной рептилии» угрожающе сверкает безжалостная система лицензирования образовательной деятельности, способная погубить любое учебное заведение, пытающееся выйти из-за колючей проволоки периметра установленных ограничений даже намёком на творческий подход в организации образовательного процесса.

Но даже, когда сами работодатели различных отраслей, потеряв надежду и не дождавшись прихода из учебных заведений достойных профессионалов или даже просто специалистов, стали открывать корпоративные учебные заведения, система лицензирования заставила и их встраиваться в общий строй формального профессионального образования. Произошла чудовищная метаморфоза, когда заказчик в лице работодателя, не получив должной качественной услуги от подрядчика в лице образования, пытаясь самостоятельно решить свои кадровые проблемы, попал впрямую зависимость от подрядчика и теперь сам себе должен готовить специалистов, утверждая учебные программы у не исполнившего свои обязанности представителя «дракона».

Рассматривать преимущество различных корпоративных школ профессиональной подготовки в отраслях в этой маленькой статье я не стану. Мы посвятим этой благородной теме отдельный материал, достойный более подробного изложения. Здесь же задача куда более прозаичная: обратить внимание на несправедливость сложившего положения и поднять дискуссию об актуальности пагубной практики, когда предприятия, создающие внутренний валовый продукт и наполняющие разные уровни государственного бюджета, содержащие на своих плечах всю административно бюрократическую вертикаль и сферу формального образования, в ответ получают дефицит квалифицированных специалистов, кадровый голод и зловредные запреты при попытке решить проблему самостоятельно.

До каких пор общество, работодатели, профессиональные сообщества будут нести «трёхглавому дракону» в жертву многомиллионное бюджетное финансирование, драгоценное время и упущенные возможности в развитии производств.