Ученик жнеца

Посвящается двум сразу: другу, вдохновившему

поделиться историей, и тебе, если ты

находишься на грани отчаяния

Глава 1. Лучик Света

Будильник звонил настойчиво. Каждая секунда его звучания проникала, казалось, глубоко в душу, вызывая самые-самые неприятные ощущения. Но деваться было некуда, и этот будильник был последним из семи, поставленных вчера. Надо было вставать. Андрей недовольно вздохнул, повернулся и ткнул в экран телефона. Наконец-то, этот мерзкий звук умолк.

За окном уже было светло, но это никак не мотивировало вставать. Куда уж там, если ты спал всего четыре часа. И это продолжалось уже третью неделю. Андрей подошел к окну, раскрыл шторы, взял сигареты и вышел на балкон. Самое ценное в этих пяти минутах после пробуждения – возможность покурить в полусонной тишине, собраться с мыслями и отправиться по своим делам.

– Андрей, ты проснулся? – послышался хриплый женский голос из глубины тесной квартиры. Это была его мама, которую он перевез к себе чуть более полугода назад.

Вера Борисовна, мама Андрея, – сильная волевая женщина, которую в её пятьдесят четыре года скосила тяжелая болезнь. Он не успевал заезжать после учебы и работы к ней, даже тогда, когда она была в прекрасном состоянии. Сейчас же, когда все ухудшилась довольно сильно, Андрей перевез маму в свою съемную квартиру. Так просто было удобнее.

Болезнь Гентингтона, и приобретенная на её фоне деменция сильно усложнила жизнь этой небольшой семьи. Диагностировали такое редкое заболевание поздно, и сейчас матери Андрея оставалось только ждать какого-либо исхода. Андрей же, студент пятого курса медицинского университета Гинтарска, даже представить не мог, что развитие этого всего пойдет по такой дороге. Но он взял на себя ответственность следить за мамой, помогать ей во всем. Герой, сказали бы многие про него, а он просто хотел нормальной жизни для близкого и дорогого человека.

– Да, мам, я встал, – ответил он сухо, и тут же пожалел. Никто не виноват в том, что он опять мало спал. – Сейчас зайду к тебе.

Утро Андрея Лектусова всегда шло по одному сценарию: подъем в 5:30, сигарета и чашка кофе, набор таблеток и витаминов для мамы – за этим нужно было следить внимательно, иногда Вера Борисовна не выпивала всех таблеток, оставляя самые дорогие под языком, чтобы после ухода сына вернуть их обратно в банку. Так, как думала она, было экономнее.

– Доброе утро, мам, – поздоровался Андрей, открываю дверь в комнату мамы. – Как спала сегодня?

– Привет, сынок, – устало улыбнулась Вера Борисовна, – спала, как маленький ребенок. Это постельное белье мне очень нравится.

Она погладила подушку, поправляя вмятины и убирая выпавшие волосы, сбившиеся в ком от нервного сна. Андрей заметил это, в глубине души он расстроился. Это было из тех чувств, которые ты не можешь контролировать, огорчаешься и думаешь об этом потом весь день.

– Сегодня зайдёт Катя, поставит тебе уколы, проверит состояние, – предупредил Андрей, протягивая матери стакан с таблетками. – Пожалуйста, будь с ней вежливее, это её работа.

– Ну зачем, Андрей, ты платишь им за эти походы ко мне? Я же сама могу ходить, – попыталась упрекнуть сына Вера Борисовна.

– Мама, так будет лучше нам всем. Просто пусть она приходит.

Вера Борисовна молча забрала у сына таблетки, отправила их в рот и тут же запила водой.

– Пожарить яйца или кашу заварить? – спросил Андрей, убедившись, что все лекарства выпиты.

– Андрей, ну серьезно, это я должна тебя спрашивать…

– Само собой, – улыбнулся Андрей, – но я сделаю это быстрее. Значит, каша.

Майское утро в городе отдавало пылью и ароматами сирени. Дворник устало сметал прошлогоднюю листву, которую ночной ветер снова разбросал по тротуару. Андрей шел к остановке, медленно докуривая очередную сигарету. Город жил своей жизнью, и никому не было дела до этого с утра уже уставшего студента. На остановке, как всегда, было людно. Это часто раздражало, но сделать с этим никто и ничего не мог. Одна остановка, два микрорайона и единственный автобус, который мог развести работяг по своим делам.

В университете было как обычно пусто. Мало кто всегда приходил к первой паре. Андрей как всегда молча прошел в аудиторию, достал тетрадь и сел, закрыв глаза. В наушниках играл приятный грустный рок. До начала пары осталось минут десять.

– Привет, Андрей, – поздоровался кто-то за его спиной. Нежная девичья рука коснулась уха и вытащила наушник. – Ты опять не хочешь ни с кем говорить?

Андрей недовольно вздохнул и повернулся. На него смотрела милая рыжеватая девушка и дружелюбно улыбалась. Это была Даша, как ей казалось, его близкая подруга и та, которая могла позволить вот так нагло вырывать из его ушей наушники.

– Привет-привет, – сухо поздоровался он. До недавнего времени Даша очень нравилась ему. Андрей даже думал, что влюблен, ведь они знакомы с первого курса, очень во многом помогли друг другу, прекрасно общались и делились секретами. Пока у Даши не появился парень. Что в очередной раз огорчило Андрея, и, хотя он не подавал виду, его расстройство читалось всеми сразу.

– Как дела? – все так же улыбаясь, спросила Даша. – Как Вера Борисовна? Когда ты уже позовешь меня в гости проведать ее?

– Все нормально у нас, – Андрей не менял тон, – пока не то время, Даша. На следующей неделе может быть…

– Да брось ты, все то время. Просто ты не хочешь.

– Может быть и так. У тебя как дела?

– Все прекрасно, – Даша сверкнула глазами, будто пыталась уколоть Андрея. Только вот зачем?

– Круто, – попытался выдавить улыбку Андрей и отвернулся. Преподаватель начал вести лекцию.

Андрей попробовал вспомнить, в каком момент Даша стала так безразлична ему. Она уже не будоражила мысли так, как пару месяцев назад, он уже не радовался, когда встречал её. Что-то внутри будто перевернулось, ещё тогда, и вот, он уже безо всякого интереса разговаривал с ней. Даша была прекрасной веселой и безумно жизнерадостной девушкой. Андрей познакомился с ней на зачислении. Она поразила его своей улыбкой, а потом просто села с ним на первой паре в этом университете. Они общались, делились всем, что было у них на душе. Гуляли допоздна, замерзали, промокали до ниточки, до последнего гуляя под дождем. Про них можно было сказать – красивая пара, счастливые люди. Будто две Вселенные встретились. Два принципиально разных мира – радость и печаль – они не требовали ничего друг от друга, просто утопали в том, что их связывало. И вот, в один день прекратилось всё. У Даши появился парень. Казалось бы, откуда? Ведь она всё время проводила с Андреем! Но это случилось, и именно тогда яркая звезда стала угасать.

Андрей вновь тяжело вздохнул, будто сбрасывая пыль воспоминаний. Ревность ли это, или просто горечь предательства – никто из них уже не знал. Андрей уже не мог делиться с ней всем, а она, будто понимая это, перестала рассказывать всё ему. Первые недели они даже не говорили про увлечение Дарьи. Так же обедали вместе и прогуливались после пар. Но каждый их разговор становился всё скучнее. Каждый уходил в свои мысли, понимая, что кто-то из них сделал что-то не так. Андрей винил Дашу в том, что она оставила его в тяжелой ситуации. Хотя, когда он в очередной раз проворачивал всё в голове, он понимал, что виноват в этом сам. Не просил помощи, а подруга не лезла, лишь изредка крайне участливо расспрашивая его о состоянии дел. Так или иначе мир других людей замкнулся на этом человеке для Андрея. Он после этого так и не смог сдружиться с кем-либо ещё. Приятели, знакомые – да, были, но уже никто не мог разделить его мысли.

Преподаватель с энтузиазмом рассказывал тему, Андрей отвлеченно рисовал кирпичную стену в тетради. Даша влияла на него уже иначе, становилось тяжелее, будто воздух уходил из аудитории, оставляя пустоту, сопоставимую с его личной пустотой.

Завибрировал телефон. Андрей будто проснулся, посмотрел на экран. Мама прислала очередное пожелание хорошего дня и фотографию только что распустившего гибискуса. Это вызвало улыбку, и, как ни странно, слегка приподнимало настроение. «Радоваться мелочам необходимо» – вспомнил Андрей слова матери и снова улыбнулся.

После череды пар и семинаров Андрей отправлялся на подработку. Вот уже почти четыре года он мыл посуду в небольшом кафе. Приходил после пар (с недавних пор – каждый день), раскладывал грязную посуду по автоматическим мойкам, проверял на наличие сколов и трещин, протирал и выставлял обратно на стеллажи сушки. Эта работа была хороша тем, что никто и никогда его не трогал, можно было слушать музыку в наушниках и не разговаривать с кем-либо. Иногда, правда, к нему заходил управляющий, чтобы отчитать за следы от пальцев на бокалах или плохо промытую сковороду. Работал Андрей обычно допоздна – кафе закрывалось в 10, и именно тогда скапливались горы грязной посуды, которые нужно было обязательно подготовить к приходу новой смены. Платили неважно, но этого хватало на квартиру и лекарства для мамы.

– Ты так все тарелки перебьёшь, – услышал Андрей сквозь сон.

Он опять вздремнул на работе. Такое случалось, но нечасто. И сейчас ему было неловко от того, что его кто-то за этим заметил. Ужасно хотелось спать, глаза слипались, но в раковине ждали замоченные тарелки с присохшими остатками еды, которую не могла отмыть посудомойка. Андрей потряс головой, умылся холодной водой. Кто же его заметил? Если начальство – будет очередной выговор.

– Да не бойся ты, я всё понимаю, продолжил тот же голос.

Голос был приятный. Андрей понял, что бояться нечего, и повернулся. У входа в моечную стояла миниатюрная девушка с забавно постриженными тёмно-русыми волосами и невероятно выразительными глазами. Едва заметный нос и сжатые бантиком губки. Андрей улыбнулся.

– Долго я спал? – уверенно спросил он, понимая, что гостья не представляет опасности.

– Не знаю точно, но я стою тут минут пять. Ты спишь стоя?

– Ты не понимаешь, – улыбнулся Андрей, – у меня тут древний ритуал проходит. Нельзя вмешиваться.

– И какой же? – заинтересованно спросила девушка, расставляя руки по бокам.

– Мытье посуды силой воли. Знаешь ли, это отнимает много сил.

– Мммм, – мыкнула девушка, – да мы все тут этим занимаемся. У кого-то даже получается.

Она показала рукой на Андрея.

– Ты не понимаешь. Силой воли – это как силой мысли, только думать не надо. Просто посылаешь потоки желания…

– Ну у тебя это превосходно получается.

– Так ведь я маг в третьем поколении.

– Да, а я – фея через прабабушку.

Они засмеялись. Одновременно. Если бы они говорили, то можно было сказать про это, будто проговорили в голос. А тут – засмеялись в голос. Девушка располагала к себе. Интересная особа, и чего же он раньше тут её не видел?

– А я… Андрей, – замешкался он. Было неловко, но нужно было что-то сказать.

– Тогда я – Света, – ответила девушка улыбаясь.

– Хмм, тогда? А как на самом деле?

– Светлана Андреевна.

– Простите, не знал, что мы – на «вы».

– Перестань, – отмахнулась Света, скрывая смущение.

– Ты со всеми так разговариваешь?

– Не со всеми. Считай, тебе повезло.

Звякнули тарелки. Надо было возвращаться к мытью, чтобы успеть к концу смены. Иначе придется снова задержаться.

– Я продолжу, ты не против?

– Не против… Помочь?

– А как же твоя работа? Тебя не потеряют?

– Меня? Скорее всего нет…

– Тогда вперед! – скомандовал Андрей.

Света натянула резиновые перчатки и, легонько подтолкнув нового знакомого, стала рядом с ним. Работа закипела. Каждому хотелось оттереть въевшуюся грязь с как можно было большего количества тарелок так, что иногда приходилось драться. Соревнование началось.

– Ты давно тут работаешь? – просил Андрей, выставляя тарелки в посудомоечную машину.

– Очень давно… С детства, – ответила Света с какой-то грустью в голосе.

– Похоже на рабство, – попытался пошутить Андрей, – не надоело?

– Не совсем…

– Как это?

– Я не совсем здесь работаю.

Андрея это удивило ещё больше.

– Ты ошиблась кухней?

Света осуждающее посмотрела на Андрея:

– Это кафе моего отца.

Меньше всего Андрей хотел услышать именно это. Он перебрал в голове разные варианты – от работы за родственников, до нежелания рассказывать о своем трудоустройстве, но только не это. Что могла делать дочь владельца кафе в первом часу ночи?

– Смешно, очень смешно, – начал Андрей. – Светлана Андреевна – дочь хозяина. Ходит ночью, как привидение, по своим владениям.

Света ехидно улыбнулась.

– Так ты, и правда, дочь Андрея Николаевича? – серьезно спросил Андрей.

– А ещё Жанны Александровны. Мы – Снегирёвы, ага.

– Оставь тарелку, – Андрей переменился в лице и попытался вырвать мыльную тарелку из рук новой знакомой. – Это грязная работа.

– Никакая она не грязная, она… мыльная, – Светла испачкала кончик носа Андрея пеной. – Вот видишь?

– Ну правда. Прекращай. Что скажет твой отец?

– Он и не узнает.

Все оставшееся время они болтали. Отмывали тарелки, отправляли их в мойки и болтали. Андрею хотелось рассказать этой девушке всё, что происходило в его жизни, кем он был, кем стал. От начала до конца – всё-всё. Он боялся, что не успеет, она уйдет, закончится смена, посуда или этот день, и уходить уже придётся ему. А ещё больше он боялся, что это сон, и он сейчас проснется – и нет никакой Светы, а только грязные тарелки и пустая моечная. Света слушала, улыбалась, иногда участливо переспрашивая, не забывая при этом про посуду.

– Последняя, – шепнула она, протягивая тарелку новому знакомому.

– Всю работу у меня отобрала, – улыбнулся Андрей. Он зачерпнул мыльной воды и брызнул в свою собеседницу. Пена пролетела мимо, задев несколько локонов девушки. Ему показалось, что это сейчас оскорбит Свету, но не тут-то было. Девушка, зачерпнув как можно больше пены и воды, и выплеснула её на нового друга. Вода точно достигла цель. Андрей тяжело задышал и попытался убрать с себя остатки пены. В это время его настигла вторая волна пены. Это был предел. Набрав пены в обе руки, Андрей побежал за Светой и принялся вытирать её об подругу. Света смеялась, отмахивалась, но всё же проиграла. Теперь они оба были в пене.

Так весело ему не было уже очень давно. Времени веселиться у Андрея в последнее время почти не было: работа, учёба, немного сна – и все по новому кругу. А тут, казалось, эмоции взяли вверх, давая волю действиям. И ему это очень нравилось.

К концу смены Андрей и его новая знакомая были полностью мокрые. Его спасало то, что это была рабочая одежда, а вот Свете была в том, в чем пришла.

– Кому-то не повезло, – заметил он, снимая фартук. – Как же ты домой пойдешь?

– Твою возьму, – уверенно ответила Света.

– Ну уж нет. Разве что могу дать тебе шарф.

– Спасибо, я им вытрусь.

– А тебя проводить? – улыбнувшись спросил Андрей.

– Спасибо… Но, наверное, в этом нет необходимости. Я с папой уеду, он ещё тут.

– Даже так…

– Ага, – задумчиво ответила Света, – давай дуй домой, а то спишь тут уже.

– Сплю… Не то слово, – Андрей тяжело вздохнул. Ему хотелось домой, хотелось спать, но больше ему хотелось остаться тут. – До встречи, надеюсь?..

– Надейся, – ответила Света и направилась к выходу.

Она ушла, а Андрей долго смотрел ей вслед. Что это вообще было? Сон? Ущипнув себя, он понял, что это – явь. Как же здорово закончилась смена. Ещё ни один рабочий день не был таким веселым. Всю дорогу домой Андрей не мог думать ни о чем другом. Просто шел, вспоминая всё, что было в эту ночь, и глупо улыбался. Хорошо, что его никто не видел.

Глава 2. Разговоры

– Ты не понимаешь, Андрей! – кричала Вера Борисовна, когда Андрей отчитывал её за очередные не выпитые таблетки. – Не нужно мне теперь уже это больше! Перестань тратиться. Дом престарелых – не так уж и плохо.

– Мы даже не будем это обсуждать, – злобно процедил Андрей.

Пока его не было, кто-то из рекламщиков принес очередной буклет «лучшей жизни для тех, кому за 50». Реклама предлагала всего лишь за все пенсионные отчисления уход, отдых и круглосуточное медицинское наблюдение за «пациентом», пока его родственники живут своей жизнью. Таких домов «счастья» только в Гинтарске. больше десяти, и все прекрасно понимали, в каких условиях там находятся постояльцы. Для кого-то такой метод – выход, возможность избавиться от больных, за которыми нужен уход. Но оно никогда не стоило всех тех пенсий, которые владельцы домов престарелых забирали себе. Эта история точно не про маму Андрея.

– Ты будешь жить тут, а я буду заботиться о тебе столько, сколько нужно будет, – решительно заявил Андрей, сдерживая крик.

– Я – обуза, Андрей, – грустно проговорила Вера Борисовна, отвернувшись к стене, – ты не будешь жить нормально, пока я тут…

– Мы и так живем нормально, мама. Просто сейчас тяжелый период.

– Это разве нормально? Ты приходишь домой за полночь, а я даже встретить тебя не могу.

– Я этого и не прошу, и тем более – не осуждаю, мама. Все нормально.

– Да какой нормально? Не прибраться, не приготовить…

– А что изменится, если тебя тут не будет?

Андрей понял, что неправильно выразился. Его слова прозвучали укоризненно. Он пытался сохранять спокойствие, но внутри всё кипело. Неужели можно взять все, чтобы сделало, и спустить в унитаз? Для кого тогда он старался, и почему никто не ценит этого? С другой стороны, Андрей понимал маму. Она всегда была гордой и независимой, а сейчас она едва могла ходить без болей в голове. Только это – не повод отправляться в дом престарелых.

– Сегодня Катя придёт снова, – чуть спокойнее сказал Андрей. – Ты вчера не позволила ей взять анализ?

– Да сколько можно меня колоть?! Живого места уже не осталось.

– Столько, сколько потребуется. И мы не будем это обсуждать! Ты хочешь, чтобы я приезжал вместе с Катей, и мы брали у тебя анализы?

Вера Борисовна возмущенно молчала. Она не хотела ещё больше злить сына. Андрей же, выдохнув, взял сигареты, рюкзак и ключи, и направился к выходу. Он и так уже опаздывал, а этот неприятный разговор ещё сильнее выбил его из равновесия.

– Катя придёт в двенадцать. Пожалуйста, будь с ней повежливее. Мне не хотелось бы выслушивать очередную жалобу от неё.

Вера Борисовна молча кивнула. Андрей вышел.

На перекрестке у дома снова собралась пробка. Нервные водители сигналили друг другу, будто это могло что-то ускорить. Пешеходы обругивали заехавших за стоп-линии. Все куда-то спешили, нервничали и кричали кому-то что-то в след. Жизнь, как обычно, шла чередом. Толпы недовольных всем людей шли на нелюбимые работы, чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь. Прохожих, казалось, не устраивает все – от неудобного светофора, который заставлять переходить быстрее, до пыльного и сухого утра – жара в мае уже набирала силу. В воздухе будто чувствовалось вселенское недовольство. И только полусонные дети, нехотя волоклись за родителями, которые спешили оставить их в детских садах или школах.

Андрей сидел на лавочке в десяти метрах от остановки. Ехать на учебу он не хотел. По крайне мере точно не сейчас. Он до сих поры был зол, нервничал и курил сигареты одну за другой. И думал. Думал, как исправить ситуацию, как помочь матери полюбить жизнь и перестать корить себя, как, наконец-то, заняться собой и начать жить. И выхода из этого круга, казалось не было.

– Говорят, голуби – символ воскрешения, – сказал кто-то позади Андрея, когда он пнул голубя, нагло выпрашивающего еды, – на Руси люди верили, что в них переселяются души умерших.

Говорящий подошел ближе и сел рядом с Андреем. Это был старик, с неестественно седыми волосами, в старом потертом костюме с тростью. Он облокотился на спинку лавки и подставил палящему солнцу лицо и шею. Андрей сделал вид, что не услышал, и продолжил нервно теребить пустую пачку от сигарет. Старик, будто понимая, что его не хотят слушать, попытался пошутить:

– Возможно, этот голубь того заслужил.

Чего хотел это дед? Андрей чувствовал, как в нем закипает чувство раздражения. А старик, тем делом, продолжал:

– Что бы у тебя не случилось в жизни, парень, не вымещай злость на том, кто этого не заслужил.

Андрей повернулся к говорящему. Всем своим видом он хотел показать свое безразличие, но почему-то вид старика его обескураживал. Он выглядел чрезвычайно спокойным и беспристрастным, хотя слова его были полностью осуждающими.

– С чего вы взяли, что у меня что-то случилось? – почему-то спросил Андрей, хотя ещё секунду назад он не хотел разговаривать с этим дедом.

– Ты много куришь и много думаешь, – спокойно ответил старик. – Это видно за километр.

– У вас хорошее зрение, – хотел съязвить Андрей, но получилось все иначе, будто он восхитился наблюдательности собеседника.

– Мне часто об этом говорят. Выходит, и правда, хорошее зрение.

– Выходит… – повторил Андрей, проваливаясь в свои мысли.

– Когда я был молод, – между тем продолжил старик, – я тоже часто реагировал на все крайне остро. Чуть позже успокоился, наблюдая, как все становится на свои места. Поэтому, друг мой, знай, что все в итоге будет так, как должно быть.

– Это не успокаивает, – всё ещё злился Андрей.

– А ты попробуй не думать об этом, – не унимался старик.

Андрея это злило.

– Вам от меня что-то нужно? – нервно спросил он, всем своим видом показывая сильное нежелание разговаривать о чем-либо вообще.

– Нет-нет, – ещё спокойнее ответил старик, – мне показалось, что ты не в порядке, решил подбодрить. Возможно, это поможет.

Он протянул конфету. Андрей недоумевающе посмотрел на старика.

– Я ещё не завтракал, не хочу перебивать аппетит. Спасибо.

– Вот в этом и все дело, – старик будто нашел, за что зацепиться. – Сходи позавтракай, пообщайся с друзьями, станет легче.

Откуда берутся эти горе-советчики? Думают, будто Андрей не понимает, что на самом деле сейчас ему нужно. Желание оставаться на этой лавочке в обществе этого весьма заинтересованного старика хотелось все меньше. Андрей сжал пустую пачку сигарет, встал и хотел было уже пойти по своим делам, как старик его окликнул и сказал:

– Помни, всё так, как должно быть. Возьми всё-таки это.

Андрей взял конфету, молча кивнул и направился в сторону остановки. Университет сегодня подождет, старик был прав, нужно покушать и с кем-то поговорить.

В кафе «Орион», в котором подрабатывал Андрей ещё никого не было. До открытия было ещё долгих три часа. Звуки в животе напомнили, что этим утром ничего в нем не было ничего, кроме кофе. Андрей вспомнил – сегодня смена его хорошего друга, весьма трудолюбивого и ответственного повара Германа.

В свои тридцать лет он почти получил должность шеф-повара этого кафе, был весьма амбициозным, справедливым и общительным человеком. С Андреем они познакомились, как ни странно, через конфликт: Герман после одной из ночной смены мойщиков был недоволен качеством помытой посуды – не убрали часть тарелок со сколами, присохшая грязь не была тщательно отмыта – смена могла быть сорвана из-за банального отсутствия чистой посуды. Это было не первое замечание в смену Андрея, тогда Герман был настроен решительно и даже рекомендовал управляющему кафе уволить всех, кто был в этой смене. Разумеется, никого не уволили, где сейчас в этом городе искать новых мойщиков, тем более за такую зарплату. Но все, кто был в этой смене (в том числе и Андрей), получили строгий выговор и одну бесплатную смену, как наказание.

Тогда никто не знал, что Андрей пришел на работу после того, как почти шесть часов просидел у кровати матери в больнице. Ведь правда, семейные дела не должны касаться работы. В тот день Андрей ходил очень расстроенным, и, кажется, Герман это заметил. Возможно ему стало совестно, он предложил приготовить карбонару Андрею в качестве извинения.

С этой невероятно вкусной карбонары и началась непростая дружба этих людей. Андрей вкратце рассказал о ситуации, в которой тогда находился, Герман выслушал его, даже предложил помощь и взял общение с нового приятеля выполнять работу качественно, что бы не произошло. С тех пор прошло почти три года, и ни одного замечания по качеству помытой посуды в смену Андрея больше не было.

Служебный вход уже был открыт, повара пришли на смену, скорее всего делали заготовки на предстоящий день. Андрей прошел в прохладный коридор. Было тихо, никто не кричал и не ругался – так было всегда, когда старшим смены был Герман. В такие дни все блюда подавались по времени, вкусные и горячие – жалобы если и были, то несущественные. Посуды, между прочим, в такие дни тоже всегда было больше. Вкус и качество блюд будто заставляли гостей заказывать больше.

Герман сидел в кабинете, скорее всего планировал сегодняшнее меню. Андрей постучал в приоткрытую дверь и зашел.

– О, Андрей, привет, – с радостью в голосе поздоровался Герман, – сегодня разве твоя смена?

– Привет, – поздоровался в ответ Андрей, чувствуя какое-то облегчение, – нет, сегодня выходной. Зашел проведать тебя и… покушать. Можно?

– Покушать… – задумчиво повторил Герман и взглянул на часы, – если только что-то по-быстрому. Вячеслав Александрович будет через час, успею приготовить омлет и блинчики.

– То, что нужно, – улыбнулся Андрей.

– Все нормально? – Герман отложил меню и взглянул на друга, – давно мы так не завтракали…

– С мамой снова ругались сегодня, – тихо проговорил Андрей, разглядывая рисунок плитки на полу.

– Как у неё состояние? – участливо спросил Герман, хотя в его голосе чувствовалась небольшая нотка раздражения.

– Стабильно, но как всегда не хочет пить таблетки и отказывается от визитов Кати.

– И правда, стабильно, – улыбнулся Герман. – Идем, на кухню. Только накинь мой халат.

Омлет, блинчики, свежезаваренный кофе и пустое кафе – то, что нужно было Андрею в это утро. Герман сидел напротив, пил кофе и наблюдал, как его друг уплетает завтрак. До приезда шеф-повара оставалась чуть менее двадцати минут.

– Ты видел тут Свету? – спросил Андрей, продевав последний кусочек блинчика.

– Свету? – переспросил Герман. Казалось, он был увлечен своими мыслями после рассказа Андрея о состоянии матери.

– Дочку хозяина, – уточнил он.

– У Андрея Николаевича есть дочь? – удивился Герман.

– Кажется да, она приходила сюда два дня назад, ночью в мою смену.

– А что она делала тут ночью?

– Ждала отца.

– Это она так сказала?

Андрей положительно кивнул в ответ.

– Ни разу её тут не видел, хорошенькая? – спросил Герман с интересом, присущем только ему.

– Более чем, интересная очень, общительная и… веселая что ли.

– Тебе точно это не приснилось?

– Я уже и не знаю. Но увидеть её хотелось бы.

– Значит, хорошенькая, улыбнулся Герман. – Ладно, давай допивай и выметайся отсюда. Шеф скоро придёт, мне нужно меню доделать.

– Увидишь Свету, скажи ей, что я про неё спрашивал, и что моя смена завтра.

– Мне стоит беспокоиться за чистую посуду после твоей смены? – с доброй иронией в голосе спросил Герман, шлепнув друга по плечу.

– Ну она дочь хозяина, у тебя нет тут власти, – ответил Андрей и тоскливо улыбнулся.

Герман, казалось, заметил долю грусти во взгляде друга, собрал грязную посуду со стола и, будто бы собравшись с духом, сказал:

– Приходи сегодня к нам на ужин. Диана готовит лосося в сливочном соусе. Мальчишки будут рады.

– Лосось, говоришь… – задумался Андрей.

– По моему рецепту, разумеется, – уточнил Герман, – правда у нас ещё будут гости, но, думаю, они тебе понравятся.

– Хорошо, я зайду.

– Будем ждать к шести. До вечера, – попрощался Герман и направился на кухню, напевая что-то себе под нос.

Внезапно он повернулся и, немного задумавшись, добавил:

– У меня сегодня смена до трех. Если дождешься меня после пар, можем прогуляться. Обсудим твою Свету.

Герман еле заметно улыбнулся, будто призывая друга к чему-то. Андрей пристально посмотрел на него, усмехнулся и ответил:

– «Мою Свету». Обсудим, хорошо, – он махнул Герману и направился к выходу. Прогуляться бы точно не помешало.

После вкусного завтрака Андрей в приподнятом настроении вернулся домой и извинился перед мамой за утренний срыв, хоть она и отругала его за прогул. Идти никуда не хотелось, потому Андрей, включил свой любимый грустный рок в наушники, навел порядок в квартире, перемыл посуду и пересадил разросшийся гибискус. Вера Борисовна не давала поводов для расстройств, выпила все таблетки и даже пыталась помочь сыну с приборкой. Раньше он бы нервничал от этого, но в этот раз, увидев приподнятое настроение матери, не мешал ей. Вот ведь как бывает, хороший завтрак и разговор по душам могут вдохновить на весь день. Андрей вспомнил старика с лавочки утром и его слова о еде и друзьях.

Собираясь на прогулку с Германом, Андрей услышал, как Вера Борисовна разговаривает по телефону с сестрой. Казалось, они ссорятся, но ему не хотелось участвовать в этом. Такое уже казалось нормальным. Елена Борисовна, младшая сестра мамы, никогда не отличалась чувством такта, что всегда выводило из равновесия Веру Борисовну.

– Мама, меня не теряй, – прошептал он, заглянув в комнату мамы, – я немного прогуляюсь. Скоро вернусь. Катя звонила, сказала придёт к семи.

– Хорошо, сынок, – Вера Борисовна прикрыла трубку рукой, – на ужин не пойдешь к ним?

– Пойду, но ещё вернусь, возможно успеем приготовить ужин и для тебя, – он улыбнулся и прикрыл дверь.

Взяв ключи, сигареты и пакеты с мусором, он в прекрасном расположении духа отправился в гости к кафе. До окончания смены Германа оставалось чуть меньше получаса. До кафе Андрей доехал на такси. Пробок днем особо не было, потому он приехал чуть раньше. Закурив сигарету, он сел на лавочку у служебного входа в кафе. День обещал быть хорошим.

Герман немного задержался – привычное дело для такого специалиста. Как всегда, в его смены даже в будний день был аншлаг – бизнес-ланчи разлетались на ура, студенты после пар шли перекусить именно сюда – прохладное и уютное кафе к этому располагало. Андрей сидел, подставив лицо солнцу, ощущая, как казалось, все тепло Вселенной.

– Ой, извини, задержался, – торопливо проговорил Герман, закрывая входную дверь, – в зале сегодня полная посадка. Откуда они все пришли?

– Да брось, ничего страшного, – спокойно ответил Андрей, – полная посадка – хорошая выручка.

– И то верно, – Герман сел рядом с ним, поправляя футболку.

– В остальном все нормально? – участливо спросил Андрей.

– Вполне. Было пару замечаний к посуде, но сам понимаешь, смена не твоя, – Герман хлопнул друга по плечу, – ну что по холодному пивку?

– В середине дня?

– Ну мне уже никто не запретит, сегодня я не за рулем.

Они посидели ещё немного и направились в парк, в котором обычно Андрей прогуливался с Дашей после пар. Там в тени разросшихся тополей даже в самый жаркий день всегда было прохладно и тихо. В будни там всегда было много народу – мамочки с детьми любили прогуливаться там, спасаясь от майской жары.

– Значит, ты запал на хозяйскую дочку? – с долей сарказма спросил Герман, когда они медленно брели по парку.