Они долго просили его уехать с ними. Сын, жена, невестка, обе внучки. Невестка так даже на колени встала: – Папа! Папа! Мы вас не оставим! – Ну, ее дело такое – очки в глазах свекрови и мужа набирать. Хотя зря он так, она неплохая, в общем… Сын нервно ходил по комнате, жена и внучки плакали. Он их слушал. Терпеливо. Молча. Почти пять минут. Потом легко стукнул иссохшей, покрытой коричневыми старческими пятнами ладонью по столу. Все сразу умолкли. Как всегда. Он никогда не сердился, не кричал, но слушались его с полуслова. – Сказал же – не поеду. Так надо. С Псом останусь. И, глядя на сына: – увезёшь женщин. Обустроишь. Вернёшься за мной, тогда и поеду. Все, хватит скулить! Времени вам на сборы – полчаса.
– А если… – начал сын и запнулся.
– Никаких «если». Не войдут они сюда. Собирайтесь, не тяните!
Днём раньше проехал по деревне местный участковый на раздолбанном «газике». Хмуро предупредил людей: ситуация хотят не критическая, но хорошо бы вам, народ, куда-нибудь на недельку отъехать. Фронт приблизился, могут, неровен час, мины залететь, снаряды… Бережёного и Бог бережёт.
Понятное дело, уже к утру весь женско-стариковский состав эту рекомендацию выполнил. Оставались ещё двое-трое мужиков, которые пока ждали, когда их призовут, вот как его сын. Эти решили – отвезём семьи и сразу на фронт, хватит ожиданием себе нервы трепать.
Ровно через полчаса сын рассадил семейство в свою «Волгу» и вошёл в дом.