Девочку вдруг выбросило из другой кроличьей норы, на опушке тёмного леса со стороны мельницы. Она лежала на траве; было очень радостно, что удалось выбраться из того странного места. Звонкий детский смех вырвался у неё из груди. Приятный аромат скошенной травы, хвои и свежесть ветра, несущего прохладу близлежащих ручьёв, встречали её. На соседних полях были сложены стога сена, словом, она оказалась дома, и деревушка, где жила бабушка, уже виднелась за мельницей.

Но в ту же секунду девочка вспомнила и волка в лесу. Она вскочила на ноги и крутилась на месте. Была ночь, лес шумел, стволы покачивались, треть неба пожиралась грозовыми тучами, нарастающими над могучими деревьями тёмной чащи и мерцающими зарницами. Красная Шапочка не могла поверить в произошедшее: в какой-то момент она встала как вкопанная, девочка поймала на себе взгляд. Непроглядная темень скрывала многое, видно отчётливо было только два огромных жёлтых глаза. Ни о чём не думая, девочка сорвалась с места – она через столько прошла и сдаваться не хотела. Бабушкин дом был в деревушке в некотором отдалении от мельницы. Спокойствие испарилось так же неожиданно, как Шапочка вернулась обратно из норы. Ветер бушевал, её локоны вились по воздуху, одежда бешено трепыхалась, мельница неустанно приближалась, и это действовало успокаивающе. Она бросила короткий взгляд назад, но едва не оторопела. Красная Шапочка развернулась на бегу, и, пронзённая леденящим ужасом, едва не замерла на месте. Она думала, что смогла убежать, но опушка с бешеными жёлтыми глазами в глуши была всё так же за спиной и никуда не делась.

И снова причудливый стишок стал доноситься издалека.

– Зовут Охотником меня, визардцам – друг, другим – беда.

И снова нарастающий свист и вспышка возвестили прилёт выпущенной заряженной взрывной стрелы. Глаза девочки стали большими, зрачки сузились, грудь бешено вздымалась, она пустилась наутёк. Убежала она недалеко, стрела очень быстро догнала девочку и с силой и ослепительной вспышкой ударила в мельницу. Мощнейший взрыв оглушил Красную Шапочку, она словно в замедленной съёмке видела, как сперва содрогнулась стена, как «надулось» здание, а после его испещрили трещины, разрастающиеся вскоре до разломов, через которые рвётся пламя. Ещё через миг всё сожрала ярчайшая вспышка. И сразу же сильный удар, от которого девочка кубарем, ударяясь и подпрыгивая, сминая траву и поднимая пыль, отлетела на несколько метров. Порывистый ветер хлестал, вся опушка прогнулась под натиском ударной волны, которая шурша погасилась в чаще. Сердце готово было вырваться наружу, виски то́кали, она не сразу поднялась на ноги, в ушах был писк, в глазах «зайчики», они не привыкли к темноте после вспышки. Правое колено ныло, на лбу и щеке была ссадина, и, кажется, она немного прикусила язык. Быстро распространялся запах гари.

Всё вновь сменилось, в одну секунду всё перевернулось. Шапочка, тлеющие и отбрасывающие длинные пляшущие тени, обломки и каменные глыбы от мельницы, которую только что разрушила заряженная стрела Охотника, словно перестали что-то весить и взмыли вместе с девочкой, сжимающей в руке корзинку, ввысь. Они поднимались всё выше и выше, деревня бабушки, чернеющая чаша, да и их с мамой домик уже исчезли, слившись в одно тёмно-зелёное пятно. Дух девочки захватывало, она не боялась высоты, но откровенно не знала, что ей делать: обычно все боятся упасть вниз, и, похоже, вот-вот должен был начаться дождь. Она взмывала всё выше и выше. Там, где девочка оказалась, бушевала буря. Красная Шапочка промокла насквозь за секунды, дождь хлестал, холод от прилипшей одежды пронимал до глубины. Она, уже почти не моргая, мотала головой, глядя по сторонам, словно оказалась в кошмаре и всё продолжалось. Небо, бездонное, огромное и бесконечное, всё оно, вся эта громада пожиралась тучами. Они клубились, закручивались в вихри, то рассеивались, то сгущались, словно сражались с кем-то. Молнии рвали эту бесшовную черноту, оглушая всё вокруг сотней раскатов грома, уходящих вдаль долгим эхом. Было уже не понятно, падала ли она, – девочка уже ничему не удивлялась, но и ничего не понимала совершенно, напряжение в ней достигло предела. Очень странно не чувствовать твёрдую поверхность, кругом лишь высота и бездонная пустота. Страх. Множество молний вдруг ударили в одну клубящуюся тучу. Порыв ветра захлестнул мокрые волосы в лицо, её это дико напугало, она переполошилась и замахала руками. Дыхание спёрло, дрожь холода сковывала движения. Тем временем по туче пробежали сотни разрядов, и серые клубы начали двигаться, формируя исполинскую фигуру волка. Появился его клыкастый силуэт с громадными искрящимися гневом в исступлении глазами среди всего чёрного клокочущего и озаряющегося неба. Зверь смотрел только в одну точку – на девочку. Шапочку била сильная дрожь. Силуэт волка порхнул по небу, и будто порывом клубящегося ветра скользнул к ней, и, широко разинув пасть, проглотил её. Красная Шапочка не смогла на это смотреть, она столько убегала, столько пережила, и финал оказался ей неподвластен. В последний момент она зажмурила глазки.