Солнце на краю мира

Памяти моего деда.

© Антон Шаманаев, 2016

© Ольга Шаманаева, дизайн обложки, 2016

© Анастасия Евграфова, иллюстрации, 2016

© Наталья Ямщикова, иллюстрации, 2016

Редактор Анна Шаманаева

ISBN 978-5-4483-4775-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Дженнифер стоит у самого забора, прильнув щеками к доскам. Никогда его занозистым шпалам, изъеденным дождями, не выпадала такая честь. Деловой костюм добавляет театральной академичности, словно она – последний зритель величавой природной антрепризы, замерший в ожидании развязки. Силуэт ее – сизая тень, лишь алая окаемка, как нимб, очерчивает разбросанные ветром длинные волосы. Багровый солнечный свет признает только оттенки красного и черного. Черный костюм кажется темно-малиновым со спины. Черно-белая кинопленка сквозь красную линзу…

Прикладываю ладонь ко лбу козырьком. Сдавленные светом глазные яблоки будто обдает холодной водой. В красной пелене проступают детали.

Она стоит, схватившись руками за доски, и по-женски сжимает кулаки, отставляя большие пальцы вверх. Но пальцы не спокойно лежат на дереве, а впиваются в него ногтями. Я заметил это не сразу и вновь подумал: интересно бы увидеть ее глаза с той стороны. О чем она думает? Ни одна деталь ее образа, заметная со спины, кроме этих ногтей, не выдает ее. Словно вспомнила она, что давным-давно хотела бы вырваться на волю, но не отсюда, с моего участка, у которого есть калитка, а откуда-то еще…

Впрочем, наверняка мне знаком ее теперешний взгляд. Полные солнца и скорби глаза. Вспомнить хотя бы пленного арабского мальчугана, который смотрел из-за решетки фургона, когда его отца с подельниками уводили наши коммандосы. Мальчику было плевать на едва утихшую стрельбу, на наши уговоры и на собственное будущее. Он знал лишь, что видит отца в последний раз. Крег рявкнул ему по-арабски «все будет хорошо»; лучше б промолчал…

Огромное озеро раскаленной магмы. Будто высоко в небе разверзся вулкан и залил лавой добрую половину горизонта. Лениво, словно крем, лава стекает за край леса, за кулисы, не желая торопиться, пока в зале не зажгут свет… Тогда солнце было таким же, только вместо леса вдалеке подрагивала неровная кромка пустынных гор, а сцена простиралась во все стороны, насколько хватало глаз. Хмурое, надменное солнце. Сварливый вахтер, вынужденный наблюдать одни и те же осточертевшие лица каждое утро и вечер вот уже пятый миллиард лет…

Дженнифер шевелит рукой, и на миг колет глаза солнечный блик на ее роскошных часах, которые я заприметил еще утром, а Деев просветил, что они от Джулио Монтинатти. В офисе подобные носит лишь блистательная наша Сьюзан Морт, взявшая под них отдельный кредит, ибо на зарплату такие не купишь. А про зарплату Дженнифер Деев мне ничего толком не ответил…

Боже, что за глупости опять лезут в голову! Ведь совершенно неважно, какие на человеке часы, когда он обо всем забывает и отдается внезапному порыву, молчаливой откровенности перед чем-то необъятным. Битых двадцать минут Дженнифер не сводит глаз с заходящего солнца. То ли сто лет не была за городом, что вполне вероятно с нашим затворническим режимом. То ли, как и мне, есть что вспомнить…

*

Утром мы были еще не знакомы, и день начинался многообещающе.

В третий раз за месяц остался голодным из-за того, что тупоголовый дрон-коптер не смог считать маячок на моем балконе. Прокатался все утро вверх-вниз мимо окна, держа в лапах коробочку с вожделенным омлетом. А когда мне надоело, и я высунулся, чтобы поймать и отнять свой завтрак, он неудачно зацепился винтом за парапет балкона и чуть не резанул остальными винтами мне по рукам. Выровнявшись, он ушел на аварийную посадку. Лапы свои при этом разжал. Фаршированный фермерской ветчиной и пассированными томатами омлет шмякнулся о мостовую, где и остался на радость птичкам.

Из кафе, разумеется, позвонили, задабривали бонусными баллами и умоляли дождаться нового омлета. Но пешие курьеры от них добираются минут по сорок, а с роботом неудача бы повторилась.

Утро без завтрака предвещает все мыслимые беды, и так и случилось. У моего оверкара сбойнул контроллер антигравитатора, отчего всю ночь машина провисела в полуметре над землей. Аккумулятор от такого почти иссяк. Хотел я по дороге разгрести почту, а пришлось взяться за штурвал и на минимальной высоте доползти до ближайшей заправки. Все батареи на замену за утро разобрали, так что полчаса куковал, пока шла экспресс-зарядка. Оказавшийся поблизости праздношатающийся слесарь сунул нос под капот и экспрессивно констатировал скорую кончину контроллера. Отхреначить его, выкинуть на хрен да купить новый, был дан мне совет, пока машина на ходу. А контроллер, даже неоригинальный, стоит тысячи полторы…

Список злоключений выглядел безобидно, пока я не добрался до офиса. Едва миновал проходную и вскочил на травелатор, планшет под мышкой зажужжал сообщением. Новенькая секретарь велела немедленно зайти в комнату секьюрити. Второй этаж, налево, прямо по коридору. Так и написала: «зайдите немедленно». Мальчик я ей, что ли? Вздумала напугать меня словом «секьюрити», а то мало я прослужил с оружием в руках… Спрыгиваю с травелатора и заскакиваю в уходящий лифт, придержав двери. Прыгать не стоило, нога болит…

Да, началось-то с того, что спросонья неудачно встал с кровати и подвернул ногу. Теперь весь день хромать.

В комнате с табличкой «Corporate security dept.» было тихо и попахивало куревом. За терминалами сидели трое незнакомых мне сотрудников. Уж не знаю, кто им разрешил курить. Наняли их недавно, но о курении у нас инструктируют в первый же день.

Помнится, летом на планерке Деев поднимал вопрос о собственной службе секьюрити. Корпоративная безопасность, заявил он, отсутствует у нас как явление, как иммунитет у пингвинов. Мы, говорит, привыкли жить в тепличных условиях под крылом ПАК и не думать о сколь-либо большей защите, чем глушилка банальных кибератак. Долго он дискутировал с Рустемом Аркадьевичем, который ратовал за всесильность ПАК и придирался к Дееву по всевозможным мелочам. Тем не менее, выходит, Деев своего добился…

Я вошел, все одновременно подняли на меня головы и через секунду уронили обратно. Какая слаженная команда, прямо ух!.. За двумя терминалами сидело двое очкариков, похожих, как две капли воды. Даже рубашки, белые в крупную синюю клетку, на них были одинаковыми. Может, они были и близнецы, я не рассмотрел. Сутулые спины, взгляд не от мира сего, упертые в экраны лбы. Непонятно, какую безопасность они нам обеспечат в случае вооруженного захвата. Разве что уйдут с головой в свою виртуальность, и их не заметят.

Но за третьим терминалом восседал такой колосс, словно у них было разделение труда. Он – оплот силы физической, а очкарики – силы интеллектуальной. Стул под ним болезненно скрипел при малейшем движении тела. По массе оно наверняка перевешивало обоих очкариков вместе. Здоровенные хмурые глазищи глядели в монитор.

Большой человек сидел боком ко мне, и я прочитал его бейдж: «Ярослав Бойко».

Не успел я к нему обратиться, как в дальнем кубикле показалась красивая женщина в черном и подиумной походкой вышла на середину комнаты. Улыбнулась.

– Дженнифер Кейт Блоссом, – сказала она и протянула мне руку.

У нее был приятный мягкий голос с восточноевропейским акцентом.

Она была одета в элегантный черный деловой костюм и голубоватую блузку. Расстегнутые пара верхних пуговиц блузки нарушали строгость, открывая взору чуть больше обнаженного тела, чем положено. Темные волнистые волосы были распущены, но аккуратно уложены. Большие голубые глаза с длинными ресницами привораживали к себе взгляд. Потом я посмотрел ниже и сообразил, что блузка у нее тоже голубая – оттеняет глаза. Старый прием.

Черная леди с ярким взором… Встреть я тебя пару лет назад, через пять минут знал бы все: какой артикул у твоего костюма, в каком магазине он куплен и по какой цене, как называется твоя тушь для ресниц, кто тебе в детстве преподавал математику и какие у тебя хронические заболевания… Иногда жалеешь, что нет теперь этого изобилия информации под рукой. Постоянно забывается, что ушел я от него сознательно. Рассматривал уход как приобретение. Но ведь ни одного приобретения в личной жизни с тех пор не случилось. Множились только воспоминания…

Я сделал шаг и пожал ей руку.

– Очень приятно, Дженнифер Кейт… – читал я с ее бейджа.

– Можно просто Дженнифер, – перебила она.

Я оторвался от бейджа и посмотрел на нее. Снова ее глаза привораживали.

– Артур, – пробормотал я.

Улыбаясь, она едва-едва прищурила глаза…

Дрожь по телу…

Пять лет – как один день.

*

Пять лет назад, 12 октября 2401 года, моего друга и однокашника Артема Деева уже выгнали из Академии агентов, он работал в SP Laboratories по части искривления пространства и вносил сумятицу в стройные ряды тамошних бюрократок. Я, обычно пропадавший в командировках по бесчисленным базам ПАК, разбросанным по нашему шарику, в тот день торчал в Стратосе на космодроме и в составе целой делегации инспектировал ближнеорбитальный скаут, который получил на орбите травму от неустановленного инородного тела. После обеда, сбежав от делегации, я присоединился к Дееву в тренировочном центре Штаба ПАК.

Вечером мы с ним сидели в баре «Атомик», пили пиво и, как могли, расслабляли мышцы. Три часа кун-фу подряд – как неделя беспробудного фитнеса. Под конец первого часа меня уже можно было выносить и отжимать от пота. После двух часов я всерьез задумался о том, как дойду до дома – идти, стоять, ползти было невозможно. Добраться до бара оказалось самым настоящим подвигом. Вывалившись из такси под непрекращающиеся призывы робота быть осторожнее, мы с Деевым, как заправские пьяницы, шли остаток пути в обнимку, чтобы не упасть. В бар нас пустили лишь после того, как мы произнесли пяток скороговорок и что-то умножили в уме.

Деев, молниеносно став всамделишно пьяным, только что закончил рассказ о своих сегодняшних достижениях на любовном фронте. О том, как на утренней планерке он переглядывался с девицей из отдела технической поддержки, в коридоре поймал ее и договорился на кофе, их заметила его постоянная подруга Рита и устроила Дееву сцену ревности.

Дождавшись, когда он умолкнет, я снова принялся рассказывать о Мари. Мне было пофигу на его сентенции, а ему на мои. Так было всегда, когда мы напивались. Рассказывали друг другу каждый о своем и ждали, пока второй заткнется.

Громогласно, по-гусарски я вещал о том, как у меня выросло качество секса в браке, но особенно – какие у моей Мари глаза.

– О, мужик, ты прав! – ржал осоловелый Деев. – Грудь и задница – безусловно, но главное – глаза! Глаза – у-ух! Во-о-от такие!..

Мы гоготали вместе, пили еще, и я по новой пытался втолковать ему, что таких карих очей, как у Мари, я не видел ни у кого. Когда смотришь в ее глаза, кажется, будто у них нет дна. Как прищуривается моя француженка, когда улыбается…

Бар «Атомик» в ту пору как раз переехал в стеклянную ротонду 66-го этажа башни «Милитари Плаза», которая стоит особняком почти у самого моря. Из всех прибрежных заведений Стратоса только отсюда стало можно смотреть на закат по-человечески, через панорамные окна, а не сквозь решетку или заплеванный толстенный плексиглас на набережной. Лишь туристы, впервые столкнувшиеся с вездесущей стратосской стеной и пока не осознавшие ее масштаба, до сих пор по привычке идут в конце дня на набережную. Забавно с высоты наблюдать их разочарование.

Поднебесная ротонда нависает прямо над воздушно-морским портом Штаба ПАК, который сверху похож на круглосуточно шевелящийся исполинский муравейник. И, конечно, большинству интересно смотреть вовсе не на закат, а на выверенную до мелочей возню военных в гавани. Как лапы портовых кранов разгружают огромные корабли, как вереницами взлетают и садятся военные аэрокары. Если повезет, можно увидеть налитый черным глянцем элитный штурмовик Гвардии ПАК, по форме напоминающий морского ската. А если совсем повезет, на собственную площадку может приземлиться межгалактический SP-31…

В тот день получилось, что я сел спиной к окну. Обычно садимся наоборот: Дееву нужно видеть всех заходящих девушек, а моя душа просит морского горизонта.

Я говорил о Мари, и, порядочно захмелев, на полуслове неожиданно обернулся. Голова как-то сама повернулась, ни от чего. За окном я увидел вовсе не SP-31. Увидел я солнце…

Оно пылало. Оно было совсем близко, и на миг показалось, что так близко я не видел его никогда. В лицо дохнуло жаром, будто из распахнутой печи…

Оно пылало зловеще. Оно было как зверь, выглядывающий из берлоги. Как хищница-мать, вокруг которой беззаботно играются звереныши, а в ее взгляде читается только одно: «Не подходи».

Мне стало не по себе, я осекся. Деев, поймав мой взгляд, тоже вытаращился на солнце и черт знает почему сказал:

– Мари, говоришь… Мария… Кровавая Мэри…

Меня передернуло, но Деев, не делая паузы, крикнул бармену:

– «Кровавую Мэри»! Две!

Потом мы пили эту «кровавую Мэри», мой испуг проходил, однако растрясенный на кун-фу желудок не выдержал столь ядреных вливаний; я побежал в туалет, где благополучно выблевал проглоченное за вечер. Умываясь, видел в зеркале свое бледное мутное лицо с полоумными зрачками. В тот самый момент происходящее начало терять смысл, хотя я не придавал значения и полагал, что просто пьян.

Спешно добрался до дома и, отпиваясь горячим чаем, думал об одной лишь Мари, которая крутилась тут же, рядом. Ночью мы упоительно занимались любовью. Не отрываясь, я смотрел, как в ее глазах отражается луна, как она улыбается и прищуривается так неповторимо… Насмотреться на Мари было невозможно. Все в ту ночь было неповторимо.

В ту ночь она еще была.

*

Усилием воли я перевел взгляд вдаль, на одного из очкариков. Кажется, для этого пришлось зажмуриться. Плевать, пусть думают, что я невротик, это полезно для субординации…

– Так вы не представились, – сказал я.

Девушка подняла брови.

– Дженнифер Кейт Блоссом.

– А… я не про то, – бормотал я, приходя в себя. – Кем вы здесь… э-э… занимаетесь?

Большой человек Ярослав Бойко ухмыльнулся. Я отвлекся на него и тут лишь заметил, что до сих пор жму руку девушки. Разжал пальцы и вновь узрел ее бейдж – там было написано: «Руководитель службы корпоративной безопасности». Неожиданно. Думал, тут всем заправляет здоровяк Бойко.

Дженнифер поймала мой взгляд и в подтверждение прикоснулась к бейджу пальцем. Пальцы у нее были тонкие, с безукоризненным маникюром серо-синего оттенка.

– В основном, вредителями, нарушителями и шпионами, – ровным тоном шутила она. – Я хотела бы представить вам нашу команду… Это – Картрайт Ллойд, бывший киберпреступник и сорвиголова, подпольный агент ПАК в киберпространстве, эксперт по взлому коммерческих баз данных…

Бывший сорвиголова никак не отреагировал на лестную рекомендацию, да и прозвучала она как заученный лозунг. Не хотелось, откладывая свои дела, слушать блистательные биографии незнакомцев, которые не имеют ко мне прямого касательства.

– Спасибо, почитаю резюме ваших ребят на досуге, – перебил я. – У меня к вам два вопроса. Напрямик, если позволите. Кто именно вас нанял? И зачем?

Дженнифер замолкла, не отводя взгляда. Очевидно, не привыкла, что ее прерывают. Помолчав, продолжила:

– Официально мы работаем с пятнадцатого октября, а фактически я работаю с августа месяца. В конце июля мне сделал оффер Артем Деев, предложил создать в Gateway отдел корпоративной безопасности. Некоторое время ушло на то, чтобы собрать команду. В задачи нашего отдела входит аудит информационных систем компании, – заговорила она вовсе уж чеканно, – противодействие проникновению, недопущение утечек, создание комплексной системы защиты…

– Спасибо, понятно, – снова перебил я и, чтобы сгладить ее неодобрительный взгляд, добавил задумчиво: – Деев – это хорошо…

Дженнифер корректно улыбнулась.

– Третий вопрос: меня зачем вызывали? – спросил я.

– Познакомиться вызывали, – сказала она миролюбиво. – Артем Палыч говорил, что вы его правая рука, а он ваша левая…

Я улыбнулся краем губ. Говоря по-английски, отчество Деева она сократила родным таким, русским манером. Но я не стал переспрашивать.

– В преддверии презентации я плотно работаю с Артемом, – продолжала она. – Он дал массу поручений, которые нужно успеть сделать к послезавтра. А поскольку в презентации и вы играете ключевую роль как руководитель проекта – мне придется плотно работать и с вами…

В слова «плотно работать» Дженнифер не вкладывала никакого второго смысла. А вот громила Ярослав, по-видимому, вкладывал. Я покосился на него – он опять ухмылялся в монитор. Вообще, физиономия у него была плутоватая и дерзкая. Будто он все-таки какой-то главный. Но если в этой комнате сидят «вооруженные силы» корпорации Gateway, то главнее меня тут никого быть не может по определению.

– Давайте пройдем в переговорку, – сказала Дженнифер, – я хотела бы кое-что обсудить…

– Ярослав, – сказал я, поворачиваясь к толстяку, – у меня к вам вопрос.

Ярослав лениво поднял голову и уставился на меня. Тяжелый взгляд из-под массивного лба.

– А вы здесь главный по чему?

Он хамски хохотнул:

– По технике! Безопасности.

Я уловил его взгляд в сторону Дженнифер: оценивающий, с лица на грудь. Затем он отвернулся обратно к монитору. Дженнифер и бровью не повела, только перестала улыбаться.

– Ярослав, простите, вы мне так ответили или это юмор?

Все притихли, очкарики перестали печатать. Ярослав, не поворачивая головы, произнес:

– Юмор. Я вопроса не понял.

– Ну так переспросите.

Он со скрипом повернулся и вновь вперился глазищами.

– Простите, господин подполковник, вы не могли бы уточнить, что вы имеете в виду? – вальяжно пробасил он.

– Я спрашиваю о вашей зоне ответственности, – сказал я бесстрастно. – Вопрос достаточно простой и не предполагает шуток.

Он ответил тем же нахально-снисходительным тоном:

– Оперативный работник. Я технически провожу все наши внешние операции. Интересует что-то конкретное?

Несколько секунд мы, как бараны, сверлили друг друга глазами, потом я проговорил: «Пока достаточно, благодарю вас», и он отвернулся.

Дженнифер продолжала стоять изваянием, никак не меняясь в лице. Руки она свободно держала вдоль тела, однако пальцы были напряжены – я заметил. Волнуется. Строит из себя царицу зверей, но волнуется.

Очкарики возобновили печатание. Вот именно, стоило бы и мне пойти да заняться программой, а не корчить начальника и тратить время на не очень убедительную показуху.

– Пойдемте в переговорку, Артур, – повторила Дженнифер.

– Дженнифер, рад был познакомиться, но сейчас мне абсолютно некогда, – сказал я, смотря на часы. – И так уже задержался. Давайте запланируем встречу на днях. До послезавтра я загружен до предела.

Мой отказ обескуражил ее. Она затараторила:

– Артур, очень важно, чтобы мы поговорили до презентации! Вы серьезно недооцениваете информационные возможности и интересы ваших конкурентов! Я считаю, для вас, как для бывшего аналитика ПАК, это просто недопустимо.

Я нахмурился. Плохой комплимент, девушка. Не стоит напоминать, тем более давить на меня с помощью этого.

– Спасибо, я сам решу, что для меня допустимо, – я понизил голос. – От конкурентов, которых у нас, кстати, нет, нас отлично защищает ПАК. Как бывший аналитик, я знаю, о чем говорю… Прямо сейчас я занят. Напишу вам, как только появится «окно».

Развернулся и пошел к выходу. В голове вопрос: зачем так? Новый менеджер, хочет обсудить текущие проблемы; мне еще с ней работать… Показал, кто здесь папочка, но знай меру.

Обернулся у самой двери и постарался изобразить наивозможно дружелюбную улыбку.

– Извините, не хотел обидеть… Ближе к вечеру постараюсь выкроить время. Удачного дня!

– Договорились, – ответила она с облегчением и улыбнулась.

*

В атриуме первого этажа была толпа народу. Планерка, о которой я напрочь забыл, только что закончилась. На парапете вокруг фонтана сидели самые социально активные из наших разработчиков – те, что не рванули врассыпную тотчас по окончании совещания, а остались обсудить насущные задачи и сплетни.

Клан алгоритмистов возглавлял Платон, напяливший сегодня карнавальный кришнаитский балахон, в котором он сделался похожим на своего древнегреческого тезку. Платон был в ударе и горланил местечковые программерские шуточки, тщась заслужить веселье сидящих поодаль девочек из маркетинга. Девочки не поддавались.

Знаменем конкурирующего клана инженеров маячила грандиозная шевелюра Ави Новшека, ссутулившегося над разложенными экранами и планшетами.

На полу возле пальм громоздились кучками маркетологи. Их было больше всех, поскольку планерка была именно у них. Тонкие, как калька, экраны валялись под ногами; силиконовые клавиатуры и тач-пэды¹ были распластаны на коленях.

Около окна, попивая из стаканчиков какао, возвышалось несколько фундаментальщиков. Белая кость. Еще пара их собратьев, решая в уме мировые теоремы, надменно слонялось из угла в угол.

Беспрерывный многоголосый гам. Закатали рукава цветастых рубашек, убрали волосы, закусили губы и давай хмурить брови, тыкая пальцами в гибкие экраны. Экраны у всех разные: кто работал втроем, взяли экраны пошире и держали их в руках, как газету; кто в одиночку, расставили экраны на пюпитры. Некоторые из ярых единоличников взяли по дюжине экранов и раскладывали их вокруг себя пасьянсами.

День как день: солнце высоко над головой, лучи пробивают полусферическую крышу из затемненного стекла, а под ней – рабочее утро корпорации Gateway. Сотрудники под сенью пальм и фонтанов вырабатывают креативные решения для своих разнообразных задач. Хоть мотивационные плакаты с них рисуй.

Сойдя с травелатора, вторично наступив полным весом на больную ногу, я поздоровался жестом со знакомыми физиономиями и стал глазами искать Деева. Но он сам появился из ниоткуда и хлопнул меня по плечу:

– Ты где пропадаешь? Уже Айк успел прийти на работу, а ты все спишь!

Деев был бодр и гиперактивен, как обычно. Рядом с ним стоял Айк Хоффман – зам какого-то креативного зама в отделе маркетинга. Айк непосредственно вовлечен в предстоящую презентацию, поэтому в последнее время приходит на работу утром, как все. Раньше до обеда застать его было невозможно.

Айк протянул мне руку. Одевался он теперь куда приличнее обычного: вместо толстовки с отвратительным принтом на узких плечах болталась приталенная рубашенция с отвернутыми манжетами. Я поздоровался.

– Я не сплю, у меня машина разрядилась… Вообще, я был в службе безопасности, – сказал я Дееву.

– Целый час?! Ах, да, там же Дженнифер… И что, ты так быстро? – развеселился он. – Я у нее стараюсь пропадать часа по три как минимум! Это ж настоящая Венера Стратосская! – сказал он Айку и излюбленным жестом изобразил формы «Венеры». Айк охотно заржал.

– Артем, цейтнот. Что у тебя ко мне?

– Торопишься?.. Тут кое-какая жопа надвигается, надо обсудить. Сколько тебе времени надо?

– Час, – прикинул я.

– Валяй. Через час здесь же, договорились.

– Пиши мне, если что, – сказал я, отходя к травелатору.

– Пиши! Я тебе три сообщения кинул, а ты их даже не смотрел! Вибрации слушай, Тур, вибрации… – бросил он вслед, тыча пальцем на планшет у меня под мышкой.